Запах Вереска

Что случается с человеком, когда Он открывает свое сердце страницам и Замечает, что слова куда-то уплывают, И лишь чувства остаются одиноко покоиться на страницах В ожидании Тех, кто захочет их прочесть, Открыть глаза на самих себя, Понять, смогут ли они присвоить его мысли, Узнать, что, возможно, их жизнь не идеальна И не стоит вложенных сил... Ты видишь, что эта раненая душа кровоточит - Так ты видишь свои собственные чувства И проникаешь в моё сердце.... Теперь тот факт, что я разрешаю тебе смотреть сквозь меня, Лишь съедает меня.... Забудь свою боль, наблюдай за моей гибелью... 3 Doors Down - "Pages"

Наши дни Первой мыслью после того, как мозг проснулся, было: «Расхерачить этот долбанный китайский будильник к чертовой матери и больше не пить». Затылок нещадно разрывало от боли, а громкие вопли какого-то мужика так некультурно ввинчивались в виски. Потяжелевшие веки поднял бы только домкрат, но вряд ли поблизости он наблюдается. Явный признак того, что вчера они с Маркусом все-таки напились. Только вот, кажется, это не будильник надрывается, а Маркус тренирует командный голос. Во дает мужик! Понять бы, откуда у него силы взялись еще и отчитывать кого-то. И кто, черт побери, ему руки отдавил?! - Твою мать, Кай! Какого хрена ты полез на этого идиота на глазах у парня?! Ты вообще о последствиях подумал?! - Не трогай мать. Она у нас, если мне не изменяет память, общая. Я в своем доме, и никто не просил этого мальчишку подглядывать, - совершенно невозмутимым голосом ответила до зубного скрежета «любимая» личность, - К тому же, ничего ведь не случилось. - Да?! - вскипел Маркус, - а ты не думал, что будет, когда он очнется?! Что мы ему скажем?! - Поскользнулся, упал, привиделось? - невинный ответ и короткий хриплый смешок, - подумать только, грохнулся в обморок. - Я бы на тебя посмотрел, будь ты на его месте! До этого блуждающий в потемках мозг, наконец-таки, нашел выключатель и врубил свет. Алан чуть не подавился воздухом, стоило только вспомнить Кайрена Валгири, превратившегося в огромную зверюгу у него на глазах. Резкое движение, и затылок прострелило новой болью. Глухой стон сдержать не получилось, а глаза начало жечь. - Он пришел в себя, - раздался рядом взволнованный голос Дианы. Голоса разом смолкли. Послышалась возня, и волос коснулись тонкие нежные пальчики. Судя по ощущениям, на него сейчас пялилось не меньше десятка людей или... Нелюдей. С трудом открыв глаза и чуть не зажмурившись от ярких кругов, плывущих вокруг, Алан попытался сфокусироваться. Народу оказалось меньше десятка, и теперь стало понятно, что, а конкретнее КТО, отдавил ему руки. Блондин лежал на мягкой кушетке с холодным компрессом на лбу. Рядом сидела Диана и с материнской тревогой в глазах смотрела на него. С двух сторон кушетки на коленях стояли Эдвард с Уолтером и, стиснув в своих лапищах его ладони, глядели с выражением побитых собак. Над головой стояла такая же взволнованная Эрика. За спиной жены стоял Маркус, виновато и напряженно покусывая губы. «Картина маслом. Только не хватает одного субъекта», - нервно подумал дизайнер и осторожно повернул голову в сторону раздавшегося хмыка. В стороне, закинув ногу на ногу, сидел Кайрен Валгири и, с выражением: «Боже, я и вправду существую с этими идиотами в одной вселенной?», откинувшись на мягкую спинку, вертел в руке хрустальный стакан с янтарной жидкостью. Сразу зачесались руки вмазать по наглой роже - явный признак того, что он еще в своем уме. А значит... - Скажи, что мне это привиделось, - таких просительных ноток от него не слышал еще никто, а большие, невинные серо-голубые глаза умилили бы даже Гитлера. Поэтому обломать их обладателя было в двойне соблазнительно. Так что, Кайрен ухмыльнулся еще наглее и расплылся в самом доброжелательном оскале маньяка-потрошителя, демонстрируя мечту любого дантиста. Набор белоснежных клыков вырос прямо на глазах, а черты лица неуловимо заострились. Алан даже икнул от неожиданности и, зажмурившись, прошептал: - Мог бы и солгать, козел. - Он не козел, а волк, - рассеянно поправил Маркус, совершенно не обращая внимания на злое рычание, раздавшееся из кресла, - а ты - молчи конспиратор херов! - Ал, золотко, ты как? - с заботой спросила Диана, погладив по бледной щеке. Блондин нервно засмеялся. Ооо, он как огурчик! Такой же сморщившийся, зеленый от шока и кислый от подкатывающей нервной икоты. Извините, но не каждый день узнаешь такие пикантные подробности о своем клиенте, как капкан на медведя, ласково называемый зубами, отпадный маникюрчик в стиле «алмазный резак - это прошлый век» и с хвостом между ног, блядь! А так все хорошо... Все OK... - Мне надо выпить, - нервно икнул Алан и, высвободившись, вскочил с места, совсем позабыв о ломящей затылок боли, которая напомнила о себе так ласково, что на глаза слезы навернулись. Еле доковыляв до столика со стоящими на нем бутылками и графинами, блондин схватил пузатый графин с виски и щедро плеснул в стакан. Рухнув на прежнее место, он прижал стакан к затылку и буквально присосался к горлышку графина. Внутренности мгновенно обожгло, как кипятком, но даже это померкло перед мягким вкусом. Присутствующие наблюдали за ним молча и с пониманием, только альфа сверкал глазами и ждал продолжения концерта. - Ал, может, хватит? - робко спросила Эрика. Не хватило даже тогда, когда графин опустел наполовину. Стоило только опять вспомнить увиденное, как опьянение в ту же секунду улетучивалось. Хотя, руки перестали дрожать, да и зубы больше не били чечетку. Поняв, что такими темпами только зря угробит ценный напиток, Алан все же отцепился от горлышка и, закашлявшись, оглядел всех вокруг. Глаз при этом не перестал дергаться. «Не та доза»,- грустно посмотрев на полупустой графин, подумал он. - И все вы такие... такие... Мохнатые? - хрипло произнес он. - Не все, - медленно, словно подбирая слова, ответил Маркус, - мы с Кайреном - оборотни-волки, Диана - вампир, а мальчики - полукровки. Из нас всех только Эрика человек. - Ик, - выдал Алан, - самый настоящий вампир? Я имею в виду с клыками, когтями, красными глазами, светящимися в темноте, пьющий кровь, спящий в гробу и с острой непереносимостью солнца? - Ну, глаза у меня не светятся, но примерно так, - надула губы Диана, - кровь я пью раз в месяц и то только у своей пары, и я не сплю в гробу! Что за варварские представления?! А аллергия на солнце - это пережитки прошлого, котенок. - Прощай крыша, здравствуй шиза, - нервно рассмеялся Алан. Нет, ну а что? Вполне пора организовать полноценный отпуск в таком милом и хорошем доме с вывеской «Клиника для душевно больных». Сегодня, кажется, ему это обеспечат, причем с такой скоростью, что позавидует даже Шумахер. Без паники, только без паники, всему есть рациональное объяснение. Да, какой к черту рационализм, когда перед глазами оживают самые страшные ночные кошмары?! Здесь не то, что мозг, но и нервы можно потерять! Руки опять задрожали. - Алан, - тихий голос Эдварда заставил дизайнера вздрогнуть и, вынырнув из своих размышлений, опустить взгляд на стоящего на коленях парня. Брюнет был бледным и нервно покусывал губы. Он все время отводил взгляд, боясь посмотреть в лицо блондина. Взрослый мужчина с твердым и спокойным характером, тихий и такой рассудительный, сейчас он больше напоминал потерянного ребенка. Сходства добавляли растрепанные темные волосы и потухшие глаза. Таким же потерянным и издергавшимся выглядел Уолтер. Молодой плейбой и такой весь из себя брутальный самец выглядел так же, как и брат. С опущенными плечами и таким же потухшим взглядом. - Ты теперь нас ненавидишь, да? - еще тише спросил Эдвард, и Алану показалось, что тишина в комнате стала еще более давящей. Честно говоря, его слова смутили Алана. Он с распахнутыми от удивления глазами смотрел на Эдварда и не мог поверить услышанному. Он это сейчас на полном серьезе сказал? Судя по побелевшим от напряжения кулакам, слова были серьезными. Однако Алан не понимал, о какой ненависти шла речь. За короткое время он успел так сильно сблизиться с ними, узнать каждого и прикипеть, как к родным. К немного сумасшедшей, но по-матерински нежной Диане, у которой сейчас были печальные глаза. К мудрому и спокойному Маркусу, у которого можно было всегда спрятаться от безбашенной Эрики и за стаканчиком виски поболтать о политике. К такому мажористому, наглому, но верному и надежному Уолтеру, вздыхающему по Джулиану. К торнадо по имени Эрика, сводящей с ума своими выходками и норовившей задушить его в своих «нежных» объятиях. То, кем они были, совершенно не меняло их суть (ну, может, Диану надо держать подальше от собственной шеи). Его по-прежнему дергало от роскошного открытия, но это ни капли не унимало природное любопытство и явный психоз собственных тараканов. - Какие же вы порой дети, - мягко произнес Алан, и взгляд его смягчился, - ты и вправду так думал? - Но мы же... - взволновано произнес Уолтер, - мы же нелюди, монстры... - О Господи, Боже мой, - застонал блондин и закатил глаза, - за какие грехи ты мне послал этот детсад?! Уолли, меньше психоанализа! У меня чертовски трещит башка. И, кстати, какого хрена?! Алан физически почувствовал тихие облегченные вздохи и одно презрительное фырканье. Скосив взгляд в сторону и встретившись с очень внимательно его разглядывающими золотистыми глазами, он поморщился. А потом стало уже не до того, потому что его вниманием завладели остальные. Причем, молодежь совершенно не давала очереди друг другу. «Как дети малые», - улыбнувшись, подумал он и опять прилег на кушетку. Все-таки затылок продолжал ныть. - И? - прищурив глаза, через какое-то время спросил Алан, - что будет теперь, когда я знаю о вас? Меня сварят и съедят? Сказано это было в шутку, но вопрос очень интересовал. Услышав его, Диана закатила глаза, а Маркус улыбнулся, но не успел он заговорить, как его опередил брат. - Тебя? - усмехнулся Кайрен, - из такой худой щепки даже на закуску мяса не выйдет. - А тебе никто и не предлагает, - парировал Алан, - так что можешь пускать слюни на мое божественное тело только издали. Раздавшиеся смешки утонули в злобном рычании, но дизайнер только отмахнулся, потому что в эту минуту зазвонил забытый им телефон. Чертыхнувшись и чуть не навернувшись с кушетки, он, наконец, сорвал его со столика и, мельком взглянув на высветившийся номер, приготовился к взбучке. Ведь Джулиану он так и не позвонил. - ГДЕ. ЧЕРТ. ПОБЕРИ. ТЫ. БЫЛ?! - чеканя каждое слово, заорали в трубку так, что Алану даже пришлось отодвинуть телефон от уха, - меня чуть удар не хватил, когда ты исчез, а потом раздался грохот и... Что это за животное там было?! Салливан?! - Да тут я, тут, - прокряхтел блондин и опять сел, - ничего не случилось, просто я поскользнулся на лестнице и упал. Показав кулак издевательски ухмыляющемуся Кайрену и с наслаждением узрев его вытянувшеюся морду, Алан опять сконцентрировался на взволнованном Джи-Джи. - Как это упал? Ты как сейчас? - Нормально, только головой сильно приложился. - Насколько? - Черные волки с радужным флагом в зубах перед глазами скакали под Глорию Гейнор, - пакостливо улыбнулся Алан. - Ал, ты - не исправим, - вздохнул Джулиан, и дизайнер как наяву увидел, что тот закатил глаза, но потом голос друга стал тише, - а как там... Ну, не то, чтобы меня это хоть как-то волновало... Американец расплылся в самой своей обольстительной улыбке, которая, впрочем, не осталась незамеченной для очень многих. Серо-голубые глаза лукаво блеснули, в то время, как тон стал делано будничным. - Шатается по замку, как неприкаянный дух, - и посмотрел на затаившего дыхание Уолтера. - Меня это не волнует! - возмущенно выдал Джулиан и бросил трубку. - Хам, - констатировал блондин. Однако стоило поднять взгляд, как теперь его уже гневно сверлили желтые глаза. Оборотень сидел напряженный, как струна, и готовый в любую минуту сорваться с места. На его скулах даже желваки заходили от гнева. Когда он заговорил, то голос его был обманчиво спокоен и тих. - Мне вот интересно, у тебя и вправду напрочь отсутствует инстинкт самосохранения, или ты просто такой идиот? - Второе - как раз твоя прерогатива, - самодовольно ухмыльнулся дизайнер и даже бровью не повел, услышав глухое рычание. Но стоило только увидеть заострившиеся по-волчьи черты лица и когти, царапающие мягкую обивку, как в голове что-то щелкнуло. Алан с расширенными глазами смотрел в золотые глаза и с очередным иканьем пытался переварить запоздалое озарение. - Это ведь был ты? - ошеломленно спросил он и побелел, когда, с минуту посмотрев с непониманием, взгляд Кайрена прояснился, и на губах появилась непередаваемая ухмылка. - Значит, дошло, наконец, - слащаво протянул он, - долго же. - Там, в лесу, - неверяще разглядывая мужчину, продолжил Алан, - и здесь... и у моста... Вспомнив собственные слова, сказанные тогда, и тот поцелуй, Алан Салливан сделал то, за право запечатлеть которое подрались бы все ведущие журналисты крутых изданий мира. Триумфальное возвращение стыда и неловкости! Он побагровел до самых корней волос и опустил взгляд. Такого стыда и такой злости на самого себя и на этого скользкого гада он не чувствовал никогда. И пока остальные тактично молчали, Кай, не отрываясь, разглядывал притихшего блондина. И, признаться, увиденное до довольного порыкивания собственного волка нравилось ему. Лихорадочный румянец, покрывающий щеки, спустился по шее и затерялся в глубоком вырезе кофты. Дрожащие ресницы прикрытых от смущения глаз, тяжелое дыхание... Такого Алана волк с удовольствием утащил бы в глухую чащу, чтобы блондинчик не смог сбежать. Мысли заставили вздрогнуть и зло рявкнуть на недовольно рычащего внутри зверя и, крепче вцепившись в подлокотники, снова надеть на лицо презрительную гримасу. - Ты! - наконец открыв глаза и зло сверкнув ими, прошипел Салливан, - мерзкий, скользкий, старый, извращенчeский коврик для сбора блох... - Да? - издевательски протянул Кай, - а только недавно по-другому пел. Как ты сказал? Ты - самое красивое существо в мире, которое я когда-либо видел? Алан даже задохнулся от возмущения. Зарычав не хуже любого оборотня, блондин сжал кулаки, с трудом борясь с желанием придушить гада на месте. Вместо этого, не отрывая глаз от своей потенциальной жертвы, он зашипел: - Маркус-с-с-с, где бы достать серебряные патроны? - Бесполезно, - вздохнула Диана, старательно пряча веселье, - его этим не возьмешь, да и нас тоже. - Это почему же? - обиженно обернулся к ней дизайнер, - очередная брехня идиотов? - Нет, сладкий, - улыбнулась она, - серебро и вправду действует на оборотней и вампиров, если оно зачаровано особым образом. Однако на нас не действует ни одно оружие в мире. Мой мальчик, ты так мало знаешь о нас. И он слушал их жадно, не отрывая лихорадочно блестящих глаз и задавая самые разнообразные вопросы. Подхихикивая над глупой фантазией кинематографа и акул пера, которые многие годы так уверенно расписывали повадки и жизнь тех существ, которые на самом деле оказались достаточно реальными. Он слушал о людях, давно ушедших, о знаменитостях и исторических героях, которые когда-то появлялись в жизни Валгири и потом исчезали так же медленно. О веселых проделках, о смертельных боях, о культуре и истории оборотней. Одна страница которой была целиком посвящена Волчьему Двору, где уже многие столетия оборотни жили бок о бок с вампирами и людьми. Сросшись так, что теперь не могли просто друг без друга. Фактически, это был второй город, где все три вида существовали в мире. Первым был призрачный город Лунар, затерянный в глубине страны. Стороной не обошли даже вражду между хладными и волками, корни которой уходили настолько далеко во времени, что причину давно уже забыли. Но стоило присмотреться получше, особенно к кривому оскалу старшего Валгири, который отрешенно смотрел на стену, как стало понятно, что для него эта причина была столь же ярка, как и в прошлом, но почему-то блондину казалось, что у ЭТОЙ причины совершенно другие корни. - А сейчас? - после долгого молчания голос американца слегка хрипел. - Войны больше нет, - пожал плечами Маркус, и взор его затуманился, словно мужчина снова погрузился в прошлое, - сейчас между тремя расами заключен мирный договор, но это не мешает горячим головам устраивать склоки время от времени. - А как насчет... Кайрен слушал их со стороны, подперев щеку рукой и не сводя глаз с белокурого парня. Его реакция просто выбивала из колеи, а нездоровый блеск глаз сбивал столку. Ну, как? Объясните, КАК можно вести себя так спокойно после сегодняшних открытий?! Как можно принять и поверить, доверить жизнь и смотреть так, как никто и никогда? До сих пор перед глазами стоял тот момент, когда Эдвард с таким отчаянием ждал ответа от Алана, а тот... Его шокированный взгляд мгновенно смягчился, и уже через минуту он улыбался нежно и искренне. Он принял их такими, какими они были. Кай не чувствовал его страха и даже отвращения, наоборот - это была тихая забота. И безбашенность! Иначе как объяснить то, что он продолжал спорить с ним, словно ничего не произошло. Будто не он грохнулся в обморок, увидев вервольфа. Отношение Алана к нему не изменилось ни на йоту. Только было обжигающее смущение, но даже его Салливан пытался перебороть. «Глупый безбашенный мальчишка» - подумал Кай... * * * Алан стоял на балконе своей комнаты и, облокотившись на перила, смотрел на небо. Сегодня безоблачное оно было озарено бледным мерцанием звезд. Луна с каждым днем все полнела и золотила лениво проплывающие мимо рваные клочки облаков. Она была прекрасна, но в то же время приносила с собой странное чувство смятения, словно скоро что-то должно было случиться. Теперь, смотря на нее, он, наконец, понял, почему Волчий Двор охватила такая нервозность. Впереди была ночь Великой Охоты, о чем лишь недавно ему рассказал Маркус. Когда весь Волчий Двор, дождавшись первой алой луны, выходил на охоту. Где молодые волки доказывали жар своей крови своим парам, где совсем юные волчата обретали право считаться взрослее. Ночь, когда мирились враги и когда давались клятвы вечной верности. Алан хотел бы увидеть это, но, увы, чужакам там не было место. В этом он, пожалуй, немножко завидовал Эрике. Ведь она была невестой Эдварда и эту ночь должна была разделить с ним. С другой стороны, все еще не верилось в то, что мозги все-таки остались при нем и все услышанное - не бред протекающей крыши. Люди-волки, вампиры, миллионы секретов и легенды, неожиданно ожившие в этом суровом краю. А что будет дальше? Леший с ведьмами будет отжигать на местной Лысой Горе? Пфф! - Как говорил папа, если не можешь ничего сделать, иди спать, - вслух проговорил дизайнер и вернулся в комнату. Вурдалаки вурдалаками, а завтрашние дела никто еще не отменял... ****** Он давно уже предвидел это. Еще когда они только-только вернулись в Шотландию и поселились в этих краях. Лишь потому, что это было ЕГО желанием. Волчий Двор рос с каждым годом и из маленькой бедной деревушки вырос в большой город, где теперь обитали все те и потомки тех, кто когда-то ушел вместе с ними. Вместе с ними процветал и их род. «Благословенные», как благоговейно говорили в глаза, и «Отверженные», как шептались за спинами. Самого черного альфу навсегда заклеймили именем чудовища и убийцы, а потомков его назвали грязнокровыми. Однако это не мешало и вампирам, и оборотням до сих пор охотиться за «грязной» кровью, пытаясь познать тайны рода и заполучить хоть каплю той самой крови, что познала всю сладость Искры. Самой их главной целью многие века был именно он - Кайрен, последний, кто получил ее благословение. Но подобраться к нему можно было только через его единственную слабость - семью брата. Но ни Волчий Совет, ни Вампирский Двор не оказались готовы к тому, ЧТО может породить смешение волчьей и вампирской крови, а стало оно двумя весьма могущественными и неуязвимыми чудовищами. Стоило только вспомнить о двух своих племянниках, как златоглазый мужчина нахмурился. В последнее время эти двое сильно удивили его. То, что Уолтер с первых же дней влюбился в русоволосого помощника знаменитого дизайнера, не было больше тайной. Да, и у того в глазах читалось смятение каждый раз, когда он видел Уолтера. А о бешеном сердцебиении вообще можно не говорить. Так что, дело теперь было за этими двумя. Только почему-то они все бегали вокруг да около. Удивляло другое - Алан Салливан. Один единственный человек, который смог за такой короткий промежуток времени проникнуть в сердце каждого. Чужак, которому удалось за считанные месяцы привязать к себе двух самых непослушных, решительных и сильных молодых альф. И Эдвард, и Уолтер чуть ли не боготворили его и, если бы он попросил, загрызли бы любого. Только вот сам мальчишка видимо не осознавал своей власти над ними, а смотрел, как на детей. Притом, что Салливан был младше их на сотни лет. Вот и на этот раз малявки явились к нему, чуть ли не сшибая углы, и с горящими взглядами начали убеждать взять американца на предстоящую охоту. Парни явно недооценивали своего дядюшку и потому уже через секунду получили в ответ такой рык, что стекла в окнах зазвенели. Этажом ниже у перепуганного Джулиана с рук посыпались все бумаги, а под окнами самого кабинета раздался гневный вопль и трехэтажный мат Алана, на голову которого уронил банку краски испуганный рабочий. Ни просьбы братьев, ни большие влажные глаза Эрики и даже возмущенный взгляд Дианы не смогли изменить его мнение. Несмотря ни на что Алан оставался чужаком. Что же касается Салливана, то отношения с ним стали какими-то подвешенными. Кай все больше ловил на себе задумчивый взгляд серо-голубых глаз, но всякий раз этот взгляд незаметно ускользал от него. И случалось это тогда, когда на горизонте появлялся Питер. Вот кто толком уже надоел, и Кай подумывал избавиться от него. Порой даже путем отрывания конечностей, которые так и норовили залезть туда, куда их не просили. Что сказать, мальчишка был послушным и сладким любовником, даже чересчур. Очередной из тех, кто прошел через его постель. Однако возомнивший себя особенным, и всячески пытающийся овладеть его сердцем. Глупый, наивный мальчик, не знающий меры и слова «НЕТ». Разобраться с ним можно было после охоты, а сейчас у альфы не было на это времени. Его волки уже прочесывали город в поисках Валентина. Куда бы тот ни пошел, что бы ни сделал и как бы ни спрятался, от Кая ему не уйти. Он найдет его везде, достанет из-под земли, если понадобится, но не успокоится, пока не сведет с ума. Медленно, смакуя каждую каплю, упиваясь бессмысленными криками и бессильной злобой. Он не будет торопиться и сполна получит то, что получал все эти годы - чистое наслаждение от чужого отчаяния... Напряжение, тяжелым грузом легшее на город и на Блодхарт, стало настолько осязаемым, что его можно было даже прощупать. И с каждым днем оно все больше росло, потому что впереди была ночь Великой Охоты. Она наступила почти незаметно и накрыла давно трепещущий от ожидания город плотной тьмой. Дикими ветрами пришла с северных гор и закружила в зеленых листьях деревьев. Приползла густым туманом сквозь вековой лес и, покрыв землю инеем, подобралась к узким улочкам Волчьего Двора. И засияла золотисто-алой луной, выплывшей из-за рваных облаков. Смешавшись с клочками пара, вырывающимися изо рта, и, проникнув в вены, забурлила огнем в крови. Заставляя шерсть на загривке встать дыбом, щекоча под самым сердцем и застилая разум сладким туманом. Ночь зверя, когда человеку лучше сидеть в теплом доме за семью замками и молиться всем своим богам, чтобы зверь обошел стороной его порог. Спрятав окна за прочными решетками и повесив над дверью волчий цветок, как знак смирения и верности. Клятвы, данной еще предками и соблюдаемой до сих пор. Это ночь зверя, а не людей... Бесформенных теней, крадущихся по крышам и скользящим по стенам. Клацаньем когтей, тихим шелестом крыльев, животным рычанием, эхом отдающихся в опустевшем городе, и сотнями пар блестящих во тьме глаз. Здесь половина Волчьего Двора. Молодые, совсем еще неопытные волчата, взрослые, для кого это будет не первой охотой, и те, кто уже не единожды успел вкусить всю прелесть Великой Охоты. Их движения резкие, быстрые, их глаза полны огня, кровь похожа на раскаленную лаву. Сейчас они не те люди, которых он привык видеть каждый день, а самые страшные чудовища, вышедшие из глубин веков. Алан смотрит на них и неосознанно крепче вцепляется в черно-серый мех. В голове вертится только один единственный вопрос: «Как, мать вашу, я позволил себя уговорить?!» Ответ рядом с ним, точнее, он сейчас сидит на этом «ответе». Уолтер, как и его брат, не похожи на других вервольфов. У них волчьи тела, но звериные черты еще более острые. Длинные уши, а пасть может похвастаться двумя парами рядов острых клыков. На спинах мирно сложены огромные перепончатые крылья с костяными наростами. Хвосты вообще подходят больше рептилиям: длинные, покрытые черной чешуей и с острым кончиком, похожим на ножницы. Которые, порой, нетерпеливо щелкают и бьют из стороны в сторону. В отличие от брата, Уолтер неспокоен. Эрика с Эдвардом. Она сидит на его спине в джинсах и рубашке самого Эдварда. Ее огненно-рыжие волосы собраны в небрежный хвост, а на ногах сапожки из тонкой кожи. Она безмятежно улыбается и гладит между ушей своего любимого зверя. Ее сердце бьется ровно и делится своим покоем с любимым. А Уолтер один. Его пара совсем рядом, спит в одной из комнат замка. Возле его окна стоит Джереми и, задернув шторы, заботливо укрывает плечи молодого человека тонким шелком покрывала. Он уйдет уже через минуту, унося с собой стакан с недопитым соком, в который был заранее подмешан особый отвар. Так что, ни о чем не догадывающийся Джулиан будет спать до самого утра, не слыша далекого волчьего воя. Не зная, что его паре с каждой минутой все трудней сдержаться. Зверь рвется с тонкого поводка и тянется к замку. Человеку нет места в затуманенном сознании. Он чувствует сладкий запах того, кто многие дни мучает его. Слышит биение сердца и полувздох-полустон, в котором без труда разбирает собственное имя. Соблазн настолько велик, что трудно не сорваться. Когти царапают черепицу и из груди вырывается хриплый рык. Но он даже не успевает и морду поднять, как получает подзатыльник, и за спиной раздается злой голос Алана: - Даже не думай, маленький извращенец, - чуть ли не шипит он, - шаг влево, шаг вправо и надеру твой мохнатый зад! - Но, Ал! - полувозмущенно-полуобиженно скулит Уолтер. - Никаких «Ал»! - еще один подзатыльник, - шевели лапами, Ромео. Ромео ничего не осталось, как, тоскливо вздохнув, кинуть последний взгляд на окна пускающей слюни на подушку Джульетты и, подгоняемый Отелло (Упс! Это уже из другой истории), направить лапы свои к тени отца Гамлета (то бишь горячо любимого дядюшки). - Ты думаешь, это было хорошей идей? - мрачно произнес черный альфа и кивнул в сторону злого Алана, изображающего из себя наездника на спине Уолтера. - Ты сам видишь, как они тянутся к нему и как слушаются, - усмехнулся серо-бурый волк, - он дрессирует их лучше меня и Дианы. И потом, затея удалась. Он смог удержать Уолтера. - Он - чужак, - оскалился Кайрен. - Который принял нас и не кинулся с воплями прочь, - напомнила мягко спустившаяся к ним Диана и сложила кожистые крылья. Презрительно фыркнув, златоглазый волк отвернулся к лесу и бросил: - Держи его перед глазами, нянькой для этого щенка никто не будет. Женщина только закатила алые глаза и, обольстительно улыбнувшись мужу, скользнула в его объятия. Кайрен больше не смотрел на них. Он поднял взгляд на небо и полной грудью вдохнул прохладный воздух. За столько веков это было впервые, когда он снова вел стаю на охоту... Роль няньки, хоть и подопечной детке, хрен знает, сколько лет, даже понравилась. Особенно, когда Уолтер не удержался и, раскрыв крылья, взмыл в воздух. Это были те еще ощущения, от которых грудь рвало от восторга и желания заорать во все легкие. И была ночная охота, когда он в живую видел, как загоняют оленей и других животных. Сейчас это и вправду была стая волков во главе со своим вожаком. Лес замер, стоило им только войти в него, и в следующую секунду просто взорвался сотнями звуков. Дикий, свободный и такой же таинственный, как и его дети. Одурманенные свободой и жаждой крови, они преследовали своих жертв и, вдоволь насладившись ее попытками защититься, нападали всей сворой, безжалостно кромсая и вонзая клыки в уже хрипящую плоть. Выпуская наружу все животное, таившееся в них, и громким победным воем наполняя нутро леса. - Охуеть, - выдохнул Алан и сполз на мягкую траву. Охота все еще продолжалась, но теперь уже стая разбилась на группы, и не все ее члены отправились дальше. Ушедших вели Диана и Маркус, а за остальными присматривал Кайрен. Сейчас они собрались на берегу небольшого озера и зажгли большой костер. Молодые волки соревновались меж собой, красуясь пред своими парами, вампиры с головой ушли в водные баталии и залили уже пол берега. В стороне Эрика нежилась в объятиях своего зубастого пупсика, а Уолтер в данную минуту был в самой гуще поединков. - Ни минуты покоя, - раздраженно произнес блондин и уже хотел подняться, когда кто-то бесцеремонно потянул за край его куртки, - какого?... - Сиди, человек, - раздался за спиной хорошо знакомый голос с хрипотцой. Стоило обернуться и дизайнер наткнулся на золотые глаза черного вервольфа. На альфе не было ничего, кроме темно-синей туники, по бокам которой до самого кожаного пояса шли разрезы. Большое мускулистое тело, покрытое черным и блестящим кое-где сединой мехом, сейчас расслабленно лежало на боку, словно не он минуту назад гнал по лесу целого оленя. Мощная голова, подпертая одной лапой, была обращена в его сторону. Золотистые глаза смотрели цепко, чуть прищурившись и мастерски избегая прямого взгляда. Чертовски красивый волк, с этим не поспоришь, и даже в человеческом облике чувствовался его животный магнетизм, но он действовал на Алана только тогда, когда Кай был в своем зверином обличье. Тогда блондин просто зависал, сам не понимая, почему. Его не портили даже тонкие линии шрамов, видневшиеся и сейчас, пусть еле заметные. - Он же бесится, - моргнув, произнес Алан и отвел взгляд, - надо остановить его. - Ему нужно выпустить пар, - глядя на оскалившегося племянника, произнес Кайрен, - понянчишься потом. На этом оба замолчали. Ведь одно слово - и опять вспыхнет очередная ссора, а этой ночью совершенно не хотелось этого. Алан все так же продолжал смотреть на детей ночи и еле заметно улыбаться, совершенно не замечая того, что за ним следят пара внимательных глаз. Но неожиданно блондин нахмурился и прикусил губу, словно вспомнив что-то. - Тогда, в лесу, - неожиданно произнес он, и голос стал чуть тише, - на нас ведь напали оборотни? - Чужаки, - уставившись на языки пламени, ответил волк, - они пришли за нашей кровью. - В смысле - убить? - В смысле - забрать ее, - издевательски произнес Кай. - И они придут снова? У Кая даже ухо дернулось от беспокойства, прозвучавшего в голосе Алана. Только внешне это никак не отразилось. Словно он интересовался только из-за любопытства, а не беспокоился. - Я буду рядом, - тихо ответил волк. Напряженные до этого плечи парня расслабились, и, сам не поняв как, блондин облокотился о теплый бок альфы. К удивлению последнего, это не вызвало очередного желания огрызнуться в ответ... * * * «Ненавижу!» - так трудно не кричать в голос. Трудно день за днем держать маску и играть роль послушной игрушки. Строить из себя влюбленного идиота и получать в обмен всего лишь бесстрастный взгляд и вежливую просьбу отчаливать подальше, хоть к чертовой матери. Не ради этого он терпел рядом с собой этого отвратительного урода и не ради этого позволял ему трахать себя. У Питера были грандиозные планы, которые полетели к дьяволу! Взбешенно пришпорив коня, темноволосый канадец направился к замку. Совершенно не обращая внимания на ветер, хлестающий лицо, он въехал в пыльный двор и, чуть не задев испуганно вскрикнувшую горничную, с шипением спрыгнул на землю. Бросив уздечку коня подошедшему конюху, он, матеря Кайрена на все лады, бросился в замок. Вбежав в холл и рявкнув на пару рабочих, чтобы те следовали за ним, он направился к лестнице. Если ему и придется покинуть это место с пустыми руками, то он не уйдет просто так. Еще никто не смел бросать его, и Кайрен еще пожалеет о своем поступке, а начнет он с самого главного виновника... **** «Я буду рядом»... Слова, то и дело, против воли всплывают в мыслях, а вместе с ними твердый голос с хрипотцой и с легким рычанием. После Охоты прошло уже несколько дней, но этот день все никак не выходил из головы. Подумать только, ему позволили быть там и собственными глазами все видеть. А еще немыслимое событие! Его не загрызли, когда он заснул, пригревшись под боком у огромного злого волка. Правда, на утро мягкая и теплая подстилка превратилась в голого (одна единственная на голое тело туника не в счет! С такими-то разрезами и вырезом на груди) мужика с весьма отвратительным характером и всемирным презрением ко всей Вселенной. Уууууу! Алан до сих пор злился, как только вспоминал то утро. Такое теплое, можно сказать даже жаркое. В крепких объятиях, в странном уюте и... На твердой, голой груди, исчерченной шрамами и с татухой кельтских узоров чуть выше правого соска. Пока все еще затуманенный мозг искал кнопку загрузки, над головой раздалось хмыканье, и наглый, до неприличия ехидный, голос произнес: - Хорошо спалось? Стоило только поднять взгляд, и он встретился с издевательским блеском золотистых глаз. Сон смело ураганом Катриной, и уже через секунду Алан отскочил от Кая, как от прокаженного. Причем не рассчитав, грохнулся с того самого валуна с мягкой травой, на которой они вчера так уютно устроились. И пока красный, как вареный рак, и взъерошенный, он пытался подняться на ноги, за спиной раздавалось очередное фырканье. А этот нудист хренов даже не удосужился прикрыться хоть. Как и вчера, лежа на боку и подперев голову рукой. Прищурив глаза и нагло скалясь, совершенно не обращая внимания на застрявшие в волосах листья и тонкие веточки. - Какого черта?! - возмущенно рыкнул хмурый дизайнер, стряхивая с себя пыль. - Я не вызывался быть твоей подушкой, - хмыкнул темноволосый альфа и потянулся, разминая мышцы. - Прикрылся бы хоть, - проворчал блондин, - а то сверкаешь тут чем попало, бриллиант, бля. - Я тебя смущаю или восхищаю, а? - еще более хриплым голосом спросил мужчина. Алану пришлось признать, что для своих энных лет, дядечка сохранился весьма хорошо. Только вот, поймав себя на том, что он вообще-то почти голого мужика разглядывает, еще больше разозлился и, поморщившись, отвернулся. Старательно игнорируя издевательский взгляд прожигающий спину... Вот, опять двадцать пять! Злобно сопя, блондин с огромным остервенением принялся потрошить ни в чем не повинный куст цветов. С того дня эта наглая сволочь не пропускала ни дня, тонкими намеками и откровенным издевательством проходя по его бедным нервам. Как правило, нервы не выдерживали, и все это превращалось в настоящий балаган. Однако, куст был невиновен, и потому надо было прекращать измываться над ним и пугать бедных слуг. Которые настороженно косились на него. Так что, окинув грустным взглядом садовые ножницы, он засунул их за пояс и, не спеша, отправился к замку. Как ни крути, а день сегодня был очень хороший. Эрика и Диана укатили вместе с Джулианом в очередной салон подвенечных платьев, Эдвард и Уолтер пропали вместе с Маркусом и Кайреном. Любовничек главного альфыча ускакал еще утром, и от него до сих пор не было новостей. «А интересно, этот мажор в курсе, что мало того, что он - геронтофил*, так еще и зоофил?» - ехидно подумал Салливан и, прошмыгнув на кухню с заднего двора, медленно поплелся к старой каменной лестнице, которой когда-то пользовались слуги, чтобы пройти на этажи, не попадая на глаза своим господам. Ею и сейчас пользовались, но редко. Вот оно: блаженство в чистом виде, именуемое горячим душем. Только вот насладиться им молодому человеку не дали. Грохот, раздавшийся внизу, и крики заставили подскочить на месте и, чуть не поскользнувшись, кинуться за одеждой. От злости начал дергаться глаз, и резко захотелось чей-то крови. Чудом не навернувшись на лестнице и в два прыжка преодолев последние ступени, он оказался прямо перед источником криков. От увиденного внутри поднялось настоящее бешенство. Портрет белокурого воина, висящий над лестницей, сейчас лежал на полу с посыпавшейся штукатуркой. Нижний край холста был грубо порван, а старинная рама, не выдержав, треснула. Рядом стояли двое испуганных и бледных слуг, а над картиной стоял красный и орущий на Джереми Питер. Пожилой слуга гневно возражал и, крикнув, что хозяин этого не простит, попытался оттащить канадца. И, когда тот, грубо толкнув управляющего, замахнулся кнутом, тонкая нить терпения Алана со звоном лопнула. Питер не успел толком понять, что произошло, как его резко дернули за руку. В следующую минуту он уже смотрел в почти голубые от бешенства глаза дизайнера. Тот просто выдернул из его рук кнут и с ним же в руках залепил звонкую пощечину. Да такую сильную, что щека моментально вспыхнула болью, а из разбитой губы потекла кровь. Канадец пошатнулся и, если бы не вторая рука, которая крепко держала его за горло, он бы упал. - Я с тебя шкуру спущу, сука! - взревел взбешенный до предела блондин. Он замахнулся уже для очередного удара, когда в зале раздался гневный рык Кайрена: - Что здесь происходит?! - Он ударил меня! - аки невинность завыл Питер, - Ри-Ри, это животное посмело поднять на меня руку! Я тебя засужу! В своих воплях он совершенно упустил тот момент, когда глаза альфы начали темнеть. Он неотрывно смотрел на испорченный портрет, и черты его лица на глазах принялись меняться. Маркус с ужасом смотрел на брата и понимал, что сейчас тот просто устроит тут кровавое побоище. Положение, как ни странно, спас еще более злой Алан. И явно только что из душа. Босиком, в одних только наспех застегнутых джинсах, с потемневшими от воды волосами и влажными каплями на мускулистом торсе. Схватив за локоть шипящую модель, он бросил того чуть ли не прямо под ноги Кая, сверля альфу таким взглядом, который буквально окатил их обоих ледяной водой. Они уже видели его когда-то очень давно. Такой же прозрачно-голубой от неконтролируемой злости, полный льда и одной лишь жажды крови. Только с одной разницей - в тех глазах не было этого испепеляющего огня. - Если еще хоть раз, - тихим и дробящим тишину голосом прошипел Алан, - эта тварь поднимет руку хоть на кого-нибудь, я порву его на ремни, и его задница уж точно больше никогда не сможет никого обслужить! Хлыст, так удобно легший в руку, с треском был разломан и кинут в задыхающегося от злости Питера. Больше не обращая на них внимания, он повернулся к слугам и рявкнул: - Быстро взяли картину в руки и как пуп земли понесли в мастерскую! - когда же слуги кинулись выполнять приказ, тон его стал мягче, - ну, ты и герой, Джер! Вставай, давай, Терминатор мой горемычный. Пойдем, посмотрим, что у тебя с рукой. - И не такой я уж и горемычный, мастер Салливан, - пробубнил Джереми, но, послушно опираясь на руку усмехнувшегося Алана, последовал за ним. А вот Питеру так не повезло. Он уже возмущенно открыл рот, когда его, как нашкодившего котенка, вздернули вверх и одной лишь рукой прижали к стене. - Ты доигрался, - зарычал ему прямо в лицо Кай, и от его оскала у темноволосого парня похолодела кровь. Вряд ли в эту минуту Кай смог бы заметить хоть что-нибудь, кроме мальчишки, которому в данную минуту методично ломал руку и с наслаждением слушал настоящий вой, перемешанный с воплями и всхлипами. Поэтому он и не увидел стоящего на верху Алана, который не отрываясь смотрел на него и на Маркуса. Который, как последний камикадзе, попытался вмешаться, за что и огреб по морде и отлетел к стене. - Я говорил тебе не подходить и даже не дышать в сторону этой картины? - удивительно ласковым и нежным голосом спросил мужчина, и выросшие когти до крови впились в кожу, - глупый мальчик, надо было уходить, пока была такая возможность. Питер закричал еще громче и, захрипев, потерял сознание. Кулем свалившись на пол и мелко дернувшись. В то время, как Кай с каменным лицом продолжал стоять над ним и размазывать на пальцах теплую алую кровь. Сейчас он был именно тем чудовищем, лишь имя которого заставляло нервно креститься и молиться на всех известных языках. Дальше смотреть Алан не стал. Он уже увидел пришедшего в себя Маркуса, который, несмотря на свой недавний полет, подошел к брату и положил руку на плечо. Младший Валгири был именно тем, кто все еще мог удержать брата. У него же сейчас были совершенно другие заботы и назревший только что самоанализ на тему: «Хотя бы пять причин, почему я только что не наложил в штаны от режима «Джек-потрошитель» Кайрена Валгири»... Алан так и не узнал, что стало с Питером, только увидев более-менее спокойное лицо Маркуса, он понял, что канадец все-таки не стал бифштексом с кровью для одного субъекта. Что же касается Джереми, то тот отделался лишь растяжением мышц на руке, когда упал, но ахающая и попеременно матерящаяся Диана не успокоилась, пока не затащила его к врачу. Семья довольно радостно приняла новость о скоропостижном... Эээ, то есть, поспешном отъезде осточертевшей моделишки. Деталей никто не уточнял, но пустая стена над лестницей говорила о многом. Вот с ней-то и оказалось больше мороки. Нижняя часть наполовину была изодрана, и, если раму можно было восстановить за пару дней, то на восстановление холста пришлось потратить больше времени. Но, к счастью, с помощью давнего друга-реставратора, за которым Алан уехал в маленькую деревушку Сан-Жуль на юге Франции, полотно было восстановлено. Причем, за весь этот месяц Алану все уши прожужжали древностью холста и одним единственным вопросом, ответа на который у него не было. Кем был прекрасный воин? Дизайнеру самому до зуда в печенках хотелось это узнать. Особенно после того, как вернувшись однажды вечером с очередного, так называемого, собрания бизнесменов, Кайрен, как загипнотизированный, застыл в дверях, не отрываясь глядя на занявший свое прежнее место портрет. В то время, как остальные собрались вокруг картины и обсуждали работу мастера, он был молчалив. И только потом, когда рядом, кроме Алана, не было больше никого, подошел ближе. Они таки продолжали молча стоять рядом друг с другом и смотреть. - Выглядит неплохо, - наклонив голову к плечу, задумчиво произнес американец, - как думаешь? - Вполне неплохо, - таким же обыденным тоном ответил Кай и неожиданно протянул ему бокал с вином. - Определенно, - ухмыльнулся Алан и принял бокал, а вместе с ним и молчаливую благодарность... В ту ночь Салливан так и не сомкнул глаз. Лежа в огромной постели и ворочаясь с одного бока на другой. Каждую минуту вспоминая те моменты, когда, придя чуть раньше Поля, он находил в мастерской старшего Валгири. Склонившегося над портретом и пристально вглядывающегося в не по-человечески красивые черты с каким-то болезненным блеском в глазах. Чаще всего альфа уходил, едва услышав в коридоре его шаги, но были дни, когда он вот так зависал, не обращая внимания ни на что, и тогда Алан, прикрыв дверь, уходил. В таком же трансе утром нашла его Диана. Сидящего в кресле и неотрывно смотрящего на портрет. Она молча пододвинула к нему пуф и села рядом. В руках у нее дымилась чашка теплого какао, Диана была немного заспанная и в плотно запахнутом халате поверх ночной рубашки. - Он всегда притягивал взгляд, - рассеянно произнесла она, - только он терпеть не мог этого. - Расскажи мне о нем, пожалуйста, - так же тихо ответил Алан, - ТАК не смотрят на портрет незнакомца, хоть и какого-то там предка. Кто он? Диана нервно провела рукой по волосам и, отведя глаза, сказала: - Помнишь, я говорила о том, что нас нельзя убить и что за обладание хоть одной каплей нашей крови вампиры и оборотни готовы на все? Дождавшись кивка, она продолжила, уже невидящим взглядом уставившись на белокурого воина. - Он стал началом всего этого. Таль Ивон Анарсвиль, мой родной брат, самый великий мечник Драгмирии и... Пара Кайрена... Его Луна... Алан вздрогнул и удивленно посмотрел на нее. Но Диана так и не шелохнулась, словно погрузившись с головой в далекое прошлое. Она сжала чашку в руках так сильно, что тонкие пальцы побелели от напряжения, но даже сильная рука, накрывшая ее руки, не изменила ничего. - Много веков назад, когда шла ожесточенная война межу хладными и волками, у пограничного города Тарахин некоронованный король оборотней столкнулся с командиром отряда мечников...