Запах Вереска

Режущий как алмазы, Отстранённый как остров в океане, Или как ребёнок в поле Которому некуда пойти. Воспоминания, тяжёлые как камни, Воспоминания, тяжёлые как камни. Каин был в гневе, И он впал в кроваво-красную ярость, И вот теперь один брат умер, А другой брат родился. Призрак виден в зеркале, Я боюсь сильнее, чем всегда. Мои ноги привели меня прямо в моей могиле. О, Господи, ты ушёл? О, Господи, ты ушёл от меня? От меня? Аллилу-аллилу-аллилуйя! Пусть пойдёт дождь, пусть он прольётся на тебя. Воспоминания, тяжёлые как камни, Воспоминания, тяжёлые как камни. Я опустошён, В моей кончине ты - моё начало... Paper Route - "Glass Heart Hymn"

Флешбэк Катаклизма все-таки нагрянула и как всегда тогда, когда ее совершенно не ждали. А почему не ждали? Потому что были целиком заняты войной с одним клыкастым дауном, у которого башню поддувало суровыми ветрами Шотландских гор! И даже то, что недомерок (наглая клевета!) все-таки в конце согласился помочь, ничего не меняло. Война между ними перешла из разряда локальной в тотальную, особенно после того, как его величеству говнюку в надцатом поколении сообщили, что часть пришлых просто не может вернуться в свои кланы. Многих из них главы кланов сами продали Амикусу, и теперь, когда они вернулись назад, их ждала только смерть. Бесполезно говорить о том, что эта новость была встречена новой серией разрушений и ссор, которая плавно, но верно вела к очередной драке. Как итог, Алану опять чуть не прогрызли горло и велели валить нахуй. Дальше шел сплошь непечатный и ни разу не повторяющийся мат. В свою же очередь, дизайнер пообещал отрезать одному плешивому щенку яйца и засунуть в глотку, если рухнет хоть одна стена. Вот так весело жили, пока все это не перешло в глухой игнор. Недовольные и полные презрения взгляды при каждой встрече, молчаливые и напряженные трапезы, во время которых все дергались и ждали новой драки. Вследствие чего - мерзкое настроение с отметкой «НИЖЕ УРОВНЯ АДА». От него начали шарахаться не хуже, чем от активированной ядерной боеголовки. Самое странное, что сам Алан своей реакции не понимал. Ну, появился на его пути очередной дегенерат психованный, ну, ведет себя, как капризная малолетняя сучка. Но это же не повод переводить на него собственные нервные клетки. А они, между прочим, не бесконечные! Но мать его через ногу да в левую почку! Как же бесил его конкретно этот оборотень. До черных кругов перед глазами, до кипящей в венах крови и до желания засунуть в его глотку бензопилу! Глядишь, наконец, откинет лапы. Так что, да, Алан совершенно не ждал, что в одно прекрасное утро из серии «Боже, покарай этого урода анально! Танкером, чтобы уж наверняка!» телефон разразится похоронной мелодией и на экране высветиться хорошо знакомый номер. Бесполезно было гипнотизировать его взглядом, заткнуться он от этого не спешил. Пришлось делать морду кирпичом и отвечать на звонок. Уже через три минуты весьма продуктивного разговора, он со спринтерской скоростью слетел со строительных лесов. Краски и кисти остались в мишуре рабочего хаоса, который уже продолжался без него. Сам же Алан, пугая прислугу, несся по коридорам замка в свою комнату, причем, совершенно не замечая смотрящего ему вслед задумчивого Гора... Путь из Блодхарта до Эдинбурга занял не больше двух часов. Особенно если учесть, что гнал Салливан на той скорости, на которую любой адекватный человек не перешел бы даже под самым крепким градусом. Американцу же было на это плевать, потому что там, в городе, в маленьком и неприметном кафе на улице Грен-Уолл, ждал человек, которого он не видел очень давно. Кафе «Ирис» было трудно заметить не знающему о нем человеку. Достаточно удобное, не дорогое, весьма хорошее заведение находилось в глубине узкой улочки и занимало первые два этажа одного из жилых зданий. С залитыми солнцем большими окнами, зеленым плющом, спускающимся с балкона третьего этажа и укрывшим часть косой крыши. Днем, опутанное ленивой негой, а вечером, оживающее под ритмы шотландской музыки, и бодрствующее почти до самого рассвета. Колокольчик над дверью мелодично звякнул, оповещая о приходе очередного своего посетителя. Высокий пепельный блондин замер на пороге, прищурив серые с голубыми прожилками глаза и вглядываясь в дымчатый полумрак зала. Многочисленные столики сейчас пустовали, только кое-где сидели редкие посетители. Молодая шумная компания, одинокий интеллигент, с головой ушедший в чтение какой-то книги, двое девушек, стреляющих глазами в хорошенького посетителя, и, наконец, высокий мужчина сорока лет, сидящий за одним из дальних столиков у окна. Одетый в, безусловно, очень дорогой костюм тройку, с короткими иссиня-черными волосами, но уже с седыми висками. Крепким телом, широкими плечами и кошачьими темно-карими глазами с золотистыми прожилками. В данную минуту весьма нагло оценивающими маячившего рядом молоденького официанта. Официант был не против и прицельно стрелял глазками, будучи совершенно не в курсе, что все его взгляды разбиваются о бронированный цинизм данного гражданина. Гражданин только кривил уголок губ в легкой улыбке, водил подушечкой пальца по краю чашки с недопитым кофе и глядел с легким прищуром. Весь его облик напоминал огромную хищную кошку. От взгляда до исключительно по-мужски совершенных черт лица. Крепкий подбородок, темные брови вразлет и прямой нос. Обманчиво расслабленный, а на самом деле уже успевший просканировать весь зал взглядом и по привычке отметить запасные выходы. Что не говори, а прав был тот, кто сказал, что бывших спецов не бывает. Ярким примером этого был Кристофер Готфрид. Алан только покачал головой и направился к мужчине. Бесцеремонно рухнув на кожаный диванчик перед мужчиной и, свистнув скривившегося официанта, уперся взглядом в потеплевшие карие глаза своего блудливого крестного. - Итак? - невинно хлопнув ресницами, улыбнулся блондин, - ты ведь знаешь, как же я тебя люблю! Официантик грохнул чашкой, праведным гневом сверля наглого мерзавца, посмевшего так бессовестно клеить понравившегося ему мужчину. А тот только шире улыбнулся и, подперев рукой подбородок, глубоким приятным голосом выдал: - Вооруженное нападение, порча имущества в размере двух миллионов фунтов стерлингов, покушение на убийство, взлом частной собственности и, наконец, грандиозный взрыв, превративший одну из самых престижных клиник страны в решето. Тянет годков на сорок, а может и больше. Это я еще молчу о том, что кое-кто наглейшим образом умудрился сунуть свой очень миленький носик в секретные дела ФБР и Британских спецслужб. Ангелочек мой ясноглазый, ты мне ничего не хочешь сказать до того, как я с потрохами сдам тебя отцу? - Я тоже очень рад видеть тебя, Кристи, - закатив глаза, вздохнул Алан. Какую же правду подать? Вряд ли крестный впечатлится, узнав, что его дорогой крестник конкретно так попал с семьей своего заказчика. Водит дружбу с мохнатой и клыкастой братией из старинных приданий и ночных страшилок. Успешно отстраивает замок сошедшему с ума зверю, который совершенно себя не контролирует, и не забыть упомянуть острые клыки и когти, от которых приходилось спасаться на протяжении нескольких недель. Пожалуй, после таких излияний ему вызовут самых лучших мозгоправов и подарят эксклюзивную рубашку от психбольницы. И значит, нужно было лгать. Впрочем, не впервой, а совесть свою он давно закопал за оградой. Только вот, Крист не был тем простачком, которого можно было провести парой слов. Он не поверит набору звуков, собравшихся под ярким пурпурным, как трусы Супермена, грифом «правда». Чтобы провести матерого лжеца, нужно было быть еще более наглым лжецом. В этом Салливану не было равных. Улыбка медленно потухла, и Алан мрачно уставился на свою чашку. - Ты знаешь, что я бы никогда не воспользовался твоими связями, если бы в этом не нуждался так остро, - осторожно подбирая слова, произнес он. - Знаю, - кошачьи глаза хищно прищурились, - и хочу понять, почему ты вмешался в расследование бюро. - Баш на баш, - серые глаза цепко посмотрели в упор, - я расскажу тебе все, что знаю, а ты кое-что объяснишь мне. Темноволосый мужчина только хмыкнул и откинулся на мягкую спинку. Сколько бы ни прошло времени, а его маленький серебряный ангелок так и остался крайне любопытным. Не имея собственной семьи, он всем сердцем любил семью друга и души не чаял в его сыне, но сейчас этот сын темнил и явно знал намного больше, чем хотел преподнести ему. - Отпираться не буду, в клинике были, погром устроили и на газоне расписались, - ответил Алан, - Стиви звонил и данные тоже свистнул. - Роль Валгири? - Не так давно друг Маркуса Валгири обратился к нему с просьбой найти его похищенную жену. Сам знаешь, какие у этих шотландских лердов связи и возможности. Так вот, их ребята начали копать и докопались до этой Солсейрс Фармасьютикал. Но в процессе начальник безопасности, который и вел это расследование, и еще несколько их сотрудников за один день исчезли. Узнать, что с ними стало, не составляло труда. - Значит, это была спасательная операция? - Бинго! - кивнул Алан и живо захрустел миндальными печеньями, - теперь твоя очередь. С каких это пор ФБР вмешивается в дела Скотланд-Ярда? - Бюро уже давно взяло под наблюдение руководство Солсейрса, - произнес мужчина и вытащил из кармана пачку сигарет. Чиркнув дорогой посеребренной зажигалкой и с наслаждением затянувшись, Готфрид продолжил: - Ты ведь успел узнать о семействе Дверлов, держащих эту корпорацию в своих руках. Их подозревают в отмывании денег, около ста миллиардов долларов. И это только верхушка айсберга. Там пособничество, похищения, незаконный оборот оружия, наркоторговля и еще по «мелочи». Их пасли пять лет, удалось, наконец, раздобыть улики, но ваша так называемая операция пустила все это коту в задницу. - Как нелооооовкооо, - прикрыв пальцами рот, невинно похлопал ресницами Алан, - ну, не расстраивайся, и такое бывает. Никто не виноват, что в вашем бюро работают растяпы. Блондин потянулся и успокоительно похлопал по плечу крестного, совершенно не обращая внимания на убийственный взгляд. - Всыпать бы тебе по заднице ремнем, - сквозь зубы улыбнулся Крист. - Ну, не при людях же, дорогой, - сладко улыбнувшись, засюсюкал дизайнер, - всегда знал, что ты у меня затейник! Крестный уверился, что одного ремня будет недостаточно, молодой официантик вздернул носик и, чуть ли не стреляя молниями, наконец, закончил «полировать соседний стол» и удалился к барной стойке. А Алан только презрительно усмехнулся ему вслед и довольно улыбнулся своим мыслям. Вытащив из внутреннего кармана две флешки и небольшой ключ, положил перед посерьезневшим мужчиной. - Что здесь? - с любопытством спросил он. - На флешках - списки, оффшорные счета, договора, финансовая отчетность. Заметь, что вся. Кроме наркотиков и оружия, они занимались еще и продажей человеческих органов. Есть даже немного о торговле людьми, в частности детьми. Ключ от камеры хранения на вокзале Уэверли. Там лежат снимки и пара очень увлекательных видео. Короче, компромата хватит на ооочень длинный список обвинений. Как думаешь, твое руководство примет наше искреннее раскаяние и извинения? С каждым словом Алана улыбка на губах Кристофера становилась довольнее, а в глазах плясали черти. И вместе с этим росло зудящее желание понять, почему крестник это делал. - Это подкуп? - пропел Готфрид. - Фи, как грубо и пошло! - поморщившись, произнес дизайнер и посмотрел в карие глаза напротив, - всего лишь извинение за причиненный ущерб. Все равно твои коллеги еще лет пятнадцать бы обхаживали этих мудаков. Ну, что скажешь? - Тебе бы к нам, а не мазней своей заниматься, - покачал головой мужчина. - Извини, Кристи, но папан меня убьет, а маман закопает мой бедный трупик под своими розами. И потом, я слишком сильно люблю свою работу. - Почему ты им помогаешь? - резко спросил Кристофер, - это не похоже на тебя. Кем-кем, а альтруистом ты никогда не был, ангелочек. Алан только усмехнулся и, посмотрев на залитую солнцем улочку за окном, каким-то странным, тихим голосом произнес: - По доброте душевной? - Ты? - усмехнулся Кристофер. - Просто так? - Вредина, - обижено пробурчал дизайнер, но уже через минуту снова улыбнулся, - сам в шоке. Знаешь, они на меня плохо влияют. Несправедливо! Конец Флешбэка Несправедливо, это мягко сказано! А по-хорошему, давно уже стоило набить морду одному индивиду и свалить в родные Штаты. Махнув на прощание батистовым платочком. Но Алан оставался. Признаться, он слишком сильно привязался к своим новым знакомым. Настолько, что это уже тревожило его. Насвистывая очередной мотивчик, Салливан вытер грязные руки пахнущей машинным маслом тряпкой и смахнул пот со лба. Оставив на коже грязный след. Эдди и Уоли давно уже взяли своих вторых половинок и ушли в дом, зовя его с собой, а он продолжал возиться со своей любимой деткой. Мысленно все время возвращаясь к встрече с Кристофером. В тот день они еще долго бродили по городу и разговаривали обо всем. Они не виделись целый год, и за это время много чего накопилось. С этим мужчиной Алан мог позволить себе быть чуточку ребенком, с детства считая примером подражания. И то, что ему пришлось солгать безмерно дорогому человеку, очень тяготило. Но что он мог сделать? Втянуть в мир, который был слишком опасен и навечно недосягаем для простых людей? Ему с лихвой хватило той вылазки в эту чертову клинику. Кошмары о монстрах, напавших на Эдварда, снились до сих пор. Стоило только вспомнить их, как кожа покрывалась мурашками. И он должен был рассказать о том, что вырывал клыки самому настоящему вампиру и настолько потерял голову, что мог совершенно спокойно порезать на куски врага? С самого начала он знал, что когда весть о произошедшем дойдет до Готфрида (а в этом он ни капли не сомневался), тот приедет разбираться. И не поверит ни лживым словам, которые вмиг раскусит, ни оправданиям. С ним надо всегда говорить только на его собственном языке, приводя в качестве аргумента «Титановые, стопроцентные улики без возможности опровержения». Ну что ж, устроить их получилось не так легко, как казалось на первый взгляд, но все же. Стоило вспомнить об этом, как губы исказились в наглой и совершенно дьявольской усмешке, которую, к счастью, не видел никто. И, слава Богу. Уж слишком дикой она была. С глухим стуком опустив капот и, по привычке пнув переднее колесо, он довольно потянулся, разминая затекшие мышцы. - Да, хрюшка знатная, - задумчиво оглядев себя любимого, полностью измазанного в грязи, хмыкнул он. Помыться бы, а вместо этого он направился на задний двор. Если повезет, то Джер как раз будет там и непременно угостит холодным фруктовым муссом. От одних мыслей об этом даже слюни потекли, и, больше не теряя ни минуты, он направился к вожделенной цели. Совершенно не догадываясь о том, что в данную минуту, в кабинете хозяина замка, его персона стала предметом жаркого обсуждения... ***** - Алан Салливан... Молчание, воцарившееся после этого имени, можно было смело резать ножом. Пока изумленные Маркус и Кайрен смотрели на совершенно серьезное и невозмутимое лицо Гора, Диана недоверчиво сощурилась и медленно произнесла: - Гор, милый, ты имеешь в виду нашего Алана? Ты уверен? - Да, госпожа, - почтительно склонив голову, произнес оборотень, - сомнений нет, это он. Мои парни выследили его в городе, когда он два дня назад передавал всю информацию агенту ФБР. Личность агента установить не удалось. - Но как?! - осев на стул, спросил Маркус. - Ты хочешь сказать, что какой-то дешевый архитекторишка из Нью-Йорка, смог обвести вокруг пальца спецслужбы двух стран? - с еле скрываемым раздражением подал голос Кайрен. Простой архитекторишка? С этим Гор был сильно не согласен. После того, как этот самый «простой» человек на его собственных глазах выкидывал такие фортеля, он никогда не поверит в его ничтожность. И было бы нечестно смолчать даже перед страхом попасть в немилость разгневанного альфы. Так что, Гор только выпрямил спину и, не отводя взгляд от мерцающих совершенно недобрым огоньком желтых глаз, отчеканил: - Милорд, думаю, вам стоит посмотреть записи. После минуты напряженного молчания альфа все-таки потянулся к дискам, веером лежащим перед ним. Включив ноутбук и вставив первый же попавший, он уже через секунду пропал для внешнего мира. И вместе с ним Маркус с подошедшей со спины Дианой. А посмотреть там было на что. Начиная с перестрелки в коридорах подземных лабораторий до зверски разрывающего на куски охрану Уолтера в соседнем крыле. На Пожирателях Маркус захлебнулся воздухом и мертвой хваткой вцепился в плечо шипящей жены. У которой от бешенства глаза налились алым и вылезли клыки. Диск сменялся за диском, с каждой секундой съемки зля и заставляя вцепиться когтями в спинку многострадального кресла альфы, который и сам уже исцарапал всю обивку на подлокотниках. Все это время Гор молча стоял в стороне, не мешая своим хозяевам и краем глаз следя за выражением их лиц. И он все же дождался того момента, когда впервые за всю свою жизнь в стае Валгири увидел ничем не скрытое изумление на лице своего альфы. - Это Алан, - пораженно выдохнула Диана, - нет, это точно Алан? Видео утверждало, что спец в форме британского военного, выбивающий кишки из здоровенных мужиков, и есть их языкастый дизайнер. И это было чертовски красиво. Настолько, что отвести глаз они не могли. Железные дубинки мелькали так быстро, что увернуться от них было невозможно. Идеальная растяжка, меткие и быстрые удары по самым слабым местам, просто охуительный удар ногой, пославший противника в долгую несознанку. Скупые и жесткие движения завораживали. Выпад, дубинка оказывается на шее одного из нападающих, сильно дергается в сторону и, зацепившись рукояткой, уводит за спину, заставляя вывернуться так, чтобы не задохнуться. И пока жертва пытается выбраться из смертельного захвата, тело не остается в стороне. Весь Алан в эту минуту - движение. Он уходит от мелькнувшей всего в нескольких миллиметрах от груди электрической дубинки и, подставив под удар задыхающегося охранника, со всей силы наотмашь бьет своей по зубам третьего. Он уходит из-под их ударов так легко, что кажется, будто тело его сейчас податливо, как ртуть. Почти все лицо скрыто маской, кроме холодных стальных глаз, режущих не хуже тесака. Весь его бой длится от силы семь минут, а дальше он заменяет металлические дубинки электрическими и, не обращая внимания на явно болезненные крики, проходит по лежащему охраннику. Даже при отсутствии звука Кайрен совершенно уверен, что блондин матерится на перегородившую ему путь железку. А то, как он, сверкая глазами, медленной кошачьей походкой подкрадывается к отползающему от него мужику, заставляет Диану чуть ли не рассмеяться. О да, в эту минуту Салливан похож на большую дикую кошку, только прикоснись - и вырвет горло. Он тащит орущего мужика к двери и, наконец, открыв ее с помощью нужного отпечатка, просто отрубает избитого охранника. Стоит ему увидеть клетки с пленниками, как что-то неуловимо меняется. Спина выпрямляется, и отчетливо видно, как руки сжимаются в кулаки. Но он опускает голову, отведя лицо от камер, и медленно идет мимо решеток и через несколько минут останавливается перед одной из них. Он возится с дверью и неожиданно замирает, внимательно слушая что-то. Нетрудно понять, кого он там нашел. Кайрен поднимает взгляд на Гора, вопросительно выгибая бровь. - Дверл. Он спрашивал о том, кто нас запер и как нас выпустить, - отвечает на молчаливый вопрос оборотень. А на записи Алан, не церемонясь, ломает сканер на двери и, засунув в проводку шокер, открывает дверь. Запись обрывается сразу же, как он скрывается за ней. Диана с таким нетерпением вставляет последний диск, что будь у бедной техники язык, сейчас бы обматерила своих хозяев. Но хозяев это не волнует, они во все глаза смотрят на одну единственную запись со звуком. Им просто катастрофически везет, что это заметки Дверла. Он описывает свои исследования с присущей ученому скрупулезностью, комментируя опыты пошагово. Однако никто из присутствующих особо не вникает сейчас в его слова. Их волнует только то, что за спиной вампира тихо и незаметно открывается дверь. На пороге стоит напряженный до предела Алан. В его руках искрятся шокеры, и Кайрену на мгновение кажется, что глаза блондина из пепельных стали насыщенно голубыми. Они похожи на вечный лед. Мертвые и лишенные малейшего человеческого чувства. Осознав это, альфа дергается. Он смотрит на буквально окаменевшие черты лица и осознает, что они, как никогда прежде, похожи на совершенно другие. Бесконечно далекие и потерянные навсегда. Златоглазому мужчине с трудом удается удержаться и не отвести взгляд от монитора. Тем временем, блондин молниеносно срывается с места и бьет шокером прямо в сердце поздно среагировавшего вампира. Смотря на драку, последовавшую за этим, Диана совершенно забывает, что это уже давно прошедшие события. Она реагирует так же бурно, как и ее муж, вцепившийся отросшими когтями в трещащую спинку. Но оба они облегченно вздыхают, когда беременная волчица смыкает на шее хладного Капкан. Последовавшее за этим действие иначе, как избиением младенцев, назвать нельзя. Алан методично уродует лицо Дверла и вырывает его клыки, чем вызывает смех Дианы. Ведь теперь она знает, что это за «трофей», обвязанный черным шнурком, болтается на шее ее любимого блондинчика. Вдоволь наизмывавшись над шипящим и харкающим собственной кровью Амикусом, Алан пинками гонит того открывать камеры. У которых его уже ждут опоздавшие Эдвард и его оборотни. И здесь уже конец. Молчание, последовавшее за этим, длится недолго. Его обрывает голос Гора, который звучит с еле уловимым в нем восхищением: - Был бы девчонкой, женился бы. - Не смог бы, - хмыкает вампирша, - такого дикого никто не удержит. А знаешь, Ри, я хоть и мало смыслю в методике современных преподавателей самообороны, но это явное ее превышение! - Ди права, - задумчиво потерев подбородок, отозвался Маркус, - я еще не видел телохранителей, владеющих такой подготовкой. - Прибавьте к этому и ювелирную фальсификацию улик, взлом базы данных МИ-6, явные связи с Интерполом и знакомых в ЦРУ и ФБР. Мы не знаем, как ему удалось провернуть все это, но он отправил федералам такое дело, что Дверлам и всему Вампирскому Двору люди предъявят такой иск, что Владыке еще очень долго придется расхлебывать все это. Все дело провернуто настолько тонко, что моим ребятам просто повезло. Если бы я не услышал разговор Салливана с неизвестным мужчиной. Всего лишь адрес кафе в Эдинбурге. Но после этого он с такой скоростью ломанулся на встречу, что не заметил слежку. Однако если бы не запах, мы бы его вряд ли выследили. - Итак, - не отрывая подозрительно спокойный взгляд от своих выросших когтей, вымораживающим голосом начал Кайрен, - что мы имеем? Человека с профессиональной боевой подготовкой, который ко всему прочему имеет связи со спецслужбами, сливает информацию им же и вдобавок виртуозно водит за нос. О, как же я забыл?! Еще, как оказалось, мы не знаем о нем абсолютно ничего, и вот ЭТО живет под одной с нами крышей! - И чинит наш замок, - брякнула Диана, но вовремя захлопнула рот, наткнувшись на горящий взгляд готового воспламениться родственничка. Гор же вздрогнул и поспешно отвел глаза, чтобы не злить альфу еще больше. - Милорд, мы искали. Наши люди сделали все возможное, искали везде, но ничего нового найти не удалось. Алан Салливан был примерным учеником, блестящим студентом и считается гением в своей работе. И все. Его биография чиста настолько, что не за что зацепиться. В базах на него нет абсолютно ничего, даже штрафа за парковку! Мы даже проверили всю подноготную его семьи, вплоть до детского сада, в который ходил его отец. Ничего нет. - Так не бывает, - раздраженно произнес Кайрен и, вскочив с места, начал мерить комнату шагами. - Тогда остается одно, - пожав плечами, произнесла хладная, - спросить его самого. - Для справки. У него даже пульс не сбивается, когда он лжет, - пробубнил Гор, но его услышали. - Как ты там сказала? - зло усмехнулся Кайрен, - особенный? * * * Когда он начал сходить с ума? Когда начался отсчет для этого? Ложь... Он знает ответ. В тот день, когда он впервые взглянул в золотистые глаза Кайрена Валгири. С этой минуты он с каждым днем все больше приближался к своему персональному концу света. Который настал две недели назад, как раз в то самое утро, когда, открыв глаза, Питер обнаружил себя в постели своей Лос-Анджалесской квартиры. Тогда, дрожа от неконтролируемого ужаса, он бродил по пустой квартире, заглядывая в каждую комнату, пытаясь убедить себя, что произошедшее ночью не было ничем иным, как обыкновенным глупым кошмаром. И, с опаской глядя в зеркало, он все больше верил в это. Ни кровавых царапин, ни синяков, ни боли. Жизнь постепенно возвращалась на свои круги. Он с головой ушел в работу, опять мотаясь по свету, участвуя в съемках и модных показах. Шотландия осталась далеко позади так же, как и бывший уже любовник, о котором Кринвин благополучно забыл. Ведь в мире все еще было столько богатых простаков, которые так и просились обвести их вокруг ухоженного пальчика. Однако все его новые романы так и заканчивались, не успев даже начаться. Самое смешное то, что он сам обрывал свои связи. Каждый раз по одной и той же причине - отвращение. Нет, ему по-прежнему нравились мужчины, и он откровенно наслаждался, любуясь крепкими поджарыми телами. Но он не мог заставить себя зайти дальше флирта. Его начинало выворачивать от одной лишь мысли, что чужие мерзкие грязные руки дотронутся до кожи. К горлу подкатывала тошнота, и кровь просто замерзала в венах. И здесь просыпались глубоко запрятанные кошмары, о которых он просто запрещал себе думать. Потому что каждый раз среди них четким ярким пятном выделялись нечеловеческие алые глаза. Питер не мог их забыть. Они преследовали его днем и ночью, все чаще являясь во снах. В которых неизменно был ОН. Без лица, только блестящие во тьме глаза и руки, настолько нежные и горячие, что каждое их прикосновение раскаленным следом осязалось на теле. ОН приходил каждой ночью, окутывал своим теплом и, касаясь нежными губами виска, неизменно шептал: - Все будет хорошо... Питер верил. Он цеплялся за этот голос и пытался обнять в ответ, всем сердцем понимая, что отсчет для них уже начался. И дело было здесь совсем не во снах, уходящих перед самым рассветом, которые он встречал сидя босиком на холодном полу балкона. Он явно сходил с ума, но со своим безумием он не желал ни с кем делиться. Молодой канадец все еще держался, научившись жить на автопилоте. Не думая и продолжая убеждать себя, что все его сны - это всего лишь плод воображения. Ему даже удалось обрести относительный покой и не шарахаться от слишком громких звуков, не зажигать весь свет в доме с наступлением тьмы и не пить успокоительное тоннами. Да, все было хорошо, ровно до тех пор, пока не позвонил Жорж. Сперва обозвав его эгоистичным мудаком, вдоволь наорав и, наконец, поинтересовавшись, куда, черт побери, он свалил в ту ночь, оставив своего бедного брошенного друга одного в клубе. А дальше Питер уже не слышал. Он просто сбежал из офиса и, добравшись домой, заперся на все замки. Отключив все телефоны и продолжая стучать зубами. Сказавшись больным и послав своего настойчивого агента, он безвылазно осел дома. Пытаясь успокоиться и переварить ту ночь. Она не была придуманной, так же, как и те твари. Они были настоящими, тянувшими к нему свои лапы, раздирающими его плоть и наслаждающимися кровью. Их глаза горели безумным огнем, и в них не было ни капли милосердия, ни человечности. Питер просто перестал спать. Сперва лежа на постели и уставившись в одну точку. Потом медленно отходя от первого шока и, наконец, углубившись в просторы интернета. Но среди сотни тематических сайтов и откровенно чокнутых идиотов, вообразивших себя потомками самого Дракулы, найти хоть что-то стоящее о тварях, которых он видел, оказалось трудно. Он часами выискивал информацию, все больше злясь на собственную истерику и упрямо решив найти способ защититься, если за ним опять придут. А в том, что человека, ставшего свидетелем свары двух вампиров (на этой мысли нервы опять сдали, и он истерично рассмеялся), так легко не отпустят, он ни капли не сомневался. Ему не к кому было пойти, не у кого было попросить о помощи. Не в полицию же бежать?! Его там засмеют и если не в дурку отправят, так посчитают каким-то наркоманом под дозой. Оставалось надеяться на самого себя. Но что делать? Носить на шее тонну серебряных крестов и связки чеснока? Или осиновый кол в кармане куртки? Ага, еще и прыскать на каждого встречного святой водой. Но ни один из просмотренных сайтов и статей о вампирах, даже при желании, не смог бы объяснить то, что случилось в очередное бессонное утро. Выключив под утро компьютер и потерев красные от недосыпа глаза, брюнет привычно поставил турку с кофе на плиту и, прислонившись к кухонной тумбочке, зажег сигарету. Стекла совсем запотели, так и хотелось нарисовать на них кривые рожи. За окном был осенний город, укутанный в легкую предрассветную дымку. Затянутое серыми тучами небо обещало совсем скоро разразиться дождем. Ветер гулял среди высоких небоскребов и пытался сорвать с людей их шапки и шарфы. Но, несмотря на холод, там, внизу, жизнь как всегда срывалась на дикий бег. Останавливаясь лишь на какие-то доли секунды, и снова по кругу. Кто-то спешил на работу, кто-то возвращался с удавшегося свидания или с шумной пьяной компанией драпал на всех порах от служителей правопорядка. Все это было там, и Питер был отрезан от этого мира целыми тридцатью этажами. Он только смотрел со стороны. Впрочем, как и всегда. Совершенно одинокий, растерянный, как никогда прежде, совершенно потеряв все свои ориентиры в жизни и отчаянно понимая, что нуждается в ком-то, о существовании которого и не знал вовсе до последних дней. От мрачных мыслей отвлек шипящий кофе. Питер выключил огонь и, наполнив большую кружку до краев ароматным напитком, тихо скользнул в теплую гостиную. Только стоило ему перешагнуть порог, как кружка выпала из рук. Колени подогнулись, и он просто сполз на мягкий ворсистый ковер. Двери на балкон были распахнуты, и белые прозрачные занавески, подхваченные ветром, вздымались под самый потолок. Изредка опускаясь и в эти минуты цепляясь за пышные головки бордовых роз, покрытых инеем. Огромный букет, стоящий в его любимой прозрачной вазе и блестящий льдинками на округлых боках. Питер не знал, что в то время как он на коленях сидел перед своим подарком и пытался унять бешеное сердцебиение, смотрел на холодные искорки на краях багровых лепестков, за ним сквозь ледяное зеркало наблюдал темноволосый мужчина с алыми глазами. А Валентин смотрел, не отрываясь и понимал, что злость с каждой минутой по капле уходила из него. Среди полностью разгромленной комнаты со скрученной мебелью уцелело одно лишь это зеркало. В массивной ледяной раме с острыми ледяными шипами по краям, висящее на стене. Зачарованное каплями крови его пары. Чью первую сладость вкусил извечный враг. Стоило только снова подумать о черном альфе, как клыки еще больше удлинились, а из груди вырвался новый бешеный рев. Звук настолько леденящий, что вампиры, попрятавшиеся от гнева Владыки, еще глубже окопались в катакомбах под особняком. Вампир уже смирился, ведь сам отлично знал, что, встретив пару, от нее уже не уйти. Ложь это все, будто, убив ее, можно навек избавиться от оков. Крепнувшая с каждым днем связь заставила простить и забыть все. Она гнула его гордость и заставляла смотреть на то, что он несмотря ни на что желал всем своим сердцем. Желал и не мог получить. Время... Этот бесценный и призрачный песок, утекающий сквозь пальцы, меняющий все. От упрямых юнцов до лиц миров. У бессмертных ее навалом, можно успеть подумать о многом. Пойти на поводу у конченого садиста, наконец, сломаться и гнить в собственной ничтожности. Или, вконец озверев, самому уничтожить все те осколки разрушенного мира, которые с таким трудом удалось сберечь. Но можно успеть смирить гордыню и, вцепившись изо всех сил в посланный дар, драться до конца. В конце концов, важен ли этот самый «конец», когда сможешь миг до него быть счастливым. Пусть издали, не смея коснуться и ревностно храня от чужих взглядов чувственного мальчишку с гибким нежным телом и глазами, похожими на бездонные топи, в которых легко утонуть бесследно. Плевать на прошлое. Он давно уже прекратил проклинать Богов за то, что волчье отродье смело касаться ЕГО пары. Встретив в ту ночь этого мальчика и еле успев спасти его от оголодавшей мрази, он принес его в одну из своих квартир. Излечив и омыв его тело, мужчина ночь напролет отгонял от него кошмары. Единственное, что не давало покоя, так это еле уловимый запах, каленой иглой проходившей по нервам. О том, что его пара давно уже не невинна, Валентин и так знал, но этот проклятый запах. Вампир не выдержал и, когтем оцарапав нежное запястье, языком сорвал проступившую каплю крови. Лучше бы он этого не делал. Как ему удалось после этого сдержаться и собственными когтями не разорвать в клочья спящего парня, он не знал. Предал, как последняя шлюха подставлялся вшивому псу! Но рука не поднялась, даже с той черной злостью, что клокотала внутри. И Валентин просто отказался. Он вернул мальчишку в его дом, методично травя себе душу наблюдением за ним. Ледяное зеркало каждый раз показывало его, стоило лишь позвать по имени. Сначала раз, потом два, пока, наконец, слежка за ничего не подозревающим Питером не превратилась в наркотик. Он видел, как медленно ломается отвергнутая им пара. Как из светлого и яркого мальчика остается дерганый вечно сутулившийся параноик. Как ярко блестящие глаза тускнеют и наливаются кровью полопавшихся от бессонных ночей сосудов. Как изо дня в день он пытается убедить себя, что это было всего лишь яркой иллюзией, а вместо того, чтобы поверить самому себе, лишь глубже уходил в страх. Он медленно гас, и вместе с ним все больше терял над собой контроль сам Валентин. Он стал раздражительнее, срывая свой гнев на всех вокруг. Особенно удачно под горячую руку попал глава клана Дверлов, со своим сошедшим с ума на опытах братцем - Амикусом. Наглое нападение на клинику, уничтожение многовековых трудов и тех ценных результатов, которые сгорели в огне. И, если не обращать внимания на перебежчиков, оставшихся у клана Валгири. А еще и остальные главы кланов, которые требовали кары для посмевшего покуситься на их кровь. На фоне всего этого еще и нарисовались люди со своим треклятым договором, который, видите ли, был нарушен. Тому свидетельством были «неопровержимые доказательства», заметьте, взявшиеся буквально из воздуха! Но ведь тупым и недалеким людям не объяснишь, что нелегально проданное оружие в особо крупных размерах, которое продали вообще-то не месяц, а год назад и к тому же не какой-то террористической группировке «Массалат Фар-дальше-хрен-только-знает», а в Китай, вполне успешной и гладко работающей Триаде. Только там не упоминалось, что вернувшийся Владыка с неописуемым наслаждением вырвал горло бунтарю, посмевшему в обход его втянуть Вампирский Двор в криминал. А вообще смутное сейчас было время. После своего возвращения и укрепления власти Валентин долго разгребал все то дерьмо, которое сварганили его обнаглевшие без тяжелой руки детки. Так что совсем не вовремя вся эта каша заварилась. Взывать к власти Волчьего Совета было верхом глупости. Валентин и так не сомневался, что те уже попытались поговорить с Кайреном, но только обломали зубки. Черный оборотень чхать хотел на всех и вел себя как Царь и Бог. В итоге, накопившегося бешенства хватило на всех. И на собственных тупых придворных, и на собственную службу безопасности, которая проворонила аж двойной взлом базы данных, и на ЦРУшников и ФБРасов с их «тонкими» намеками о расторжении договора в случае агрессии к мирным гражданам (вампир от души желал бы увидеть отдельных таких граждан, похеривших ему дело), и в целости на весь мир. Напоследок обматерив всех и разгромив все левое крыло особняка, он отправился громить собственные покои. А после он взглянул в зеркало и пропал. Питер босиком стоял на кухне своей дорогой квартиры и варил кофе. С растрепанными волосами, в мягких серых спортивных штанах и растянутой старой черной футболке с принтом какого-то мультяшного кролика, жующего морковку. С тлеющей сигаретой в тонких пальцах. Пустым отчаянным взглядом, устремленным в никуда. Валентин был уверен, что никто и никогда не видел избалованного и испорченного мальчишку таким. Он просто не мог отпустить до конца, не мог из-за глупой случайности потерять того, кого хоть и не знал пока так хорошо, но уже допустил ближе, чем других... Если бы испуганные вампиры осмелились выйти и понаблюдать за своим правителем, то пришли бы к неутешительному выводу, что мужчина попусту сошел с ума. Выпрыгнув из окна своей спальни и мягко опустившись на землю, он так быстро кинулся в сад, что только и воздух чуть колыхнулся. А там, совсем позабыв о собственной магии, голыми руками принялся рвать алые розы. Совершенно не обращая внимания на острые шипы, ранящие здоровую руку, и пропитавшиеся его кровью стебли. Заметил он это только тогда, когда ледяное зеркало сомкнулось за ним, и он ступил на залитый дождем балкон. Бесшумно открыв стеклянную дверь и шагнув в тепло гостиной, он полной грудью вдохнул чарующий аромат клубничных леденцов. Тщательно запоминая его и отчаянно желая попробовать на вкус кожу, пропитавшуюся сладким запахом. И вместе с ней тот, ни с чем несравнимый вкус крови, так ярко бегущей по тонким венам. Но вместо этого, он просто поставил цветы в первую попавшуюся вазу и, опустив ее на пол, шагнул в появившийся проход. Оставив после себя только мороз, осевший на нежных лепестках. А теперь он смотрел, прислонившись лбом к холодной поверхности, и лихорадочно думал. Питер был его парой, и время, отмеренное им, уже начало свой отсчет. Оно не было бесконечным и не собиралось щадить их. До зубного скрежета напоминает кое-что, не правда ли? О да, только с разницей, что Питер - человек и от того более слабый. Кайрен не пощадит, когда узнает о паре. Он найдет даже на краю света, даже если на защиту пары станет весь Вампирский Двор. Они уже, несомненно, знают о том, что он нашел пару. Только пока никто из них не знает, кто это и где его искать. Пока он будет вдали, шпионам черного альфы не удастся выследить их. Конкретно этим зверьем он займется сам. У всех есть слабые места. Маленькие грязные тайны или те, кто, несомненно, дорог, но своей уязвимостью заражают других. Ведь неспроста желтоглазый волк засел в своем замке. Предпочитая не видеть и даже не слышать о гниющих развалинах Блодхарта, тот мало того, что позволил восстановить замок, так еще и больше трех месяцев жил там. Вылезая из своей норы только для того, чтобы напасть на очередной клан хладных. И еще был белокурый человек с серыми глазами, о котором шепелявя и истеря рассказывал (до того, как ему хорошенько так подправил кости взбешенный Валентин) Амикус. Совершенно с диким запахом, садистскими замашками, судя по изуродованному лицу все того же Амикуса. И не оставивший после себя ни одного следа, ни отпечатка, ни капли крови. Почему он так заинтересовал темноволосого вампира? Потому что один взгляд сквозь воспоминания профессора Дверла на холодные серо-голубые глаза убийцы с прикрытым наполовину лицом заставил надолго отходить от шока. Валентин слишком хорошо помнил того, кто смотрел на него этими же глазами много веков назад. Но Ивон исчез, обернувшись прахом и забрав с собой не только душу Кайрена Валгири, но отняв у него самого верного союзника - Анриса - и великий город Млэк-Алаин. Белокурый мечник был мертв и совершенно не мог вернуться. А хозяин этих глаз был, несомненно, намного живее и, судя по всему, обладающим острым умом человеком. Надежно спрятавшим себя от чужаков и сумевшим довести до нервной истерики самого опытного и старого вампира. Оттолкнувшись от зеркала и проведя рукой по холодной раме, он вернул поверхности ее мутный серебристый цвет и, поправив всклокоченные волосы, вышел из комнаты. С ним играли, тонко и весьма изощренно. Нанося удар репутации и впутав в такие проблемы, что только вой. Ну что ж, играть можно и в две стороны. Теперь устранение Кайрена Валгири и всего его выводка стало первоначальной задачей. Но до того как убить, он выжмет из них всю кровь, подарив Амикусу на опыты. Бесшумно ступая по пустым коридорам, он спустился вниз. Отточенным движением руки призвав слугу и передавая ему новые распоряжения. Вернувшиеся недавно шпионы были в его кабинете, а в морге одной из клиник Солсейрса своей очереди ждали те трупы, которые удалось собрать из разгромленной подземной лаборатории... * * * Как окончательно испортить отношения с человеком? Поссориться с ним. Но как это сделать, когда вы УЖЕ в ссоре и не разговариваете друг с другом больше месяца? Правильно, ссориться молча. Скажете, что это невозможно? Ха! Данный тяжелый случай можно бы было смело вписать в книгу рекордов Гиннеса, как самое длинное противостояние двух упрямцев века. Причем все еще было вопросом, кто переупрямит кого. Пока шотландец и американец шли нос к носу. Обстановка накалялась, ставки взлетели до небес, общественность затаила дыхание. Они давно уже перестали разговаривать. Перестали замечать друг друга. Проходя мимо так, словно это всего лишь ветер колыхнул воздух рядом. Так было легче существовать в отдельно взятом пространстве, окончательно не поубивав друг друга. Алан все так же продолжал заниматься замком, по второму кругу восстанавливая разрушенные залы. Кайрен же, как всегда, был занят своими делами. Днем, полностью углубившись в дела клана, занимаясь бизнесом и часто уезжая по делам то в Лондон, то еще куда. А ночами он исчезал из замка, никому ничего не говоря и возвращаясь только на рассвете. Так продолжалось ровно до осенней ярмарки, которую Волчий Двор традиционно устраивал во время праздников урожая...