Запах Вереска

Почувствуешь в воздухе нездешние отзвуки, И увидишь сквозь морок лжи, Судьбы миражи. Где руки сплетаются, где губы прощаются, И в синий рассветный лед нас небо зовет. Роса рассветная, светлее светлого, А в ней живет поверье диких трав, У века каждого на зверя страшного, Найдется свой, однажды, Волкодав Найдется свой однажды Волкодав Дороги забытые, дороги разбитые, Ложатся под стук копыт, И сердце спешит. И ветры попутные не связаны путами, И утро не станет ждать, Нельзя опоздать. Роса рассветная, светлее светлого, А в ней живет поверье диких трав, У века каждого на зверя страшного, Найдется свой, однажды, Волкодав Найдется свой однажды Волкодав... Мельница - "Волкодав"

- Дамы и господа, - устало вздохнул глава семейства (а точнее заместитель главы) - Маркус - и опустился на деревянную лавку, - так продолжаться больше не может! Семья была всеми своими конечностями только «за». Накал страстей в Блодхарте неумолимо приближался к очередной отметке «БЛЯ, СЕЙЧАС ОПЯТЬ РВАНЕТ!!!». Так что, все обитатели в это весьма милое утро собрались на кухне замка, чтобы решить, что делать и как жить дальше. И это ни в коем случае не было массовым бегством! Они совершенно не прятались и поминутно не бросали настороженные взгляды в сторону забаррикадированных дверей. - А вдруг, пока мы тут, они опять подерутся? - встревоженно спросила Эрика и крепче прижалась к своему парню. - Да, лучше бы подрались, чем все это! - зло рыкнул Уолтер и до треска сжал в руках кружку с ароматным кофе. - Типун тебе на язык, - сверкнув глазами, проворчал Джулиан, и его передернуло, - мне и последнего их раза хватило. - И что будем делать? - растерянно спросил Эдвард. Семья тяжело вздохнула, а слуги молча поддержали. Ответа на этот вопрос не было. Шла третья неделя Холодной Войны... Флешбэк - ... Беспринципные, глупые, недальновидные, безмозглые идиоты! Какого... - взбешенные «бла, бла, бла» Кайрена Валгири были слышны если не во всем замке, так уж точно в большей его части. В данную минуту вышеупомянутый индивидуум щедро полоскал мозги своих племянников, а те, опустив головы, молча соглашались со всеми словами. А резон возражать? Это то же самое, что переть против скоростного экспресса. Алана хватило всего лишь на семь минут. После, он просто поморщился и вернулся в огромную гостиную, где находились их «гости». Испуганно вздрагивающие после каждого рыка и насторожено косящиеся на натянутые улыбки Маркуса и Дианы. Эрика с Джулианом бегали вокруг пострадавших, пытаясь помочь каждому и четко исполняя каждый отрывистый приказ доктора Эбота. В комнате царила неразбериха, а в воздухе витало нервное возбуждение вперемешку с резким запахом лекарств и каких-то настоев. Даже будучи человеком, Салливан чувствовал состояние окружающего его разношерстного народа. Но сил на что-то больше не было. Он просто опустился на мягкий ковер рядом с креслом и привалился к нему плечом. Прикрыв глаза и вслушиваясь в голоса вокруг, он глубоко ушел в мысли. Весь их план удался по всем пунктам, если, правда, не считать то, что их все-таки спалили. Но это все цветочки, ягодки были впереди, и о них Алан, ох, как не хотел думать. И дело было совсем не в чересчур слабонервном дядюшке со стальными челюстями. Проблемой было то, что сделал он. Глупо было надеяться, что о его звонке не узнают. Уже часов эдак через пять (Алан очень надеялся, что благородный агент ФБР Роджерс сможет героически отстоять его задницу перед начальством. «Начальство» же может легко настучать папе, и тогда даже планетарная катастрофа покажется дохлым писком по сравнению с Робертом Салливаном) нагрянут по его душу. Интересно, он успеет рвануть в Антарктиду и прикинуться местным пингвином? Продуктивные мысли насчет побега прервал тихий шорох одежды и мягкий скрип кресла. - Ты самый безбашенный человек, которого я когда-либо встречала, - раздался над головой женский глубокий голос. - Мне об этом никогда не дают забыть, - губы расплылись в улыбке, и, распахнув глаза, блондин посмотрел в смеющиеся голубые глаза спасенной им волчицы. - Ты спас нас, - успокаивающе погладила живот женщина и, поморщившись, дернула ошейник, который все еще был на покрасневшей шее. - Там был не только я, цыпа, - ответил дизайнер, но через секунду нахмурился, - почему эта фигня все еще на тебе? - На этот вопрос тебе могу ответить я, - мягко прервав беременную девушку, произнесла Диана и накинула теплый плед на все еще подрагивающие плечи, - никто из нас не может в этом помочь им. - Что это за хрень вообще такая? - не выдержал американец. - Это - Капкан, - опустившись на мягкий пуф, ответила хладная, - он подавляет в нас нашу суть. Делает слабее и не позволяет перекинуться. Оно высасывает из нас силы, и потому замедляется регенерация. И именно из-за него блокируется связь с вожаками, что у оборотней, что у вампиров. Алан даже вскочил с места, обеспокоенно глядя на укутанную в плед волчицу. - Тем более, - возмущенно произнес он, - она же с ребенком! Эта штука может навредить им! - Ал, мы не можем его снять, - виновато ответила Диана, - Капкан вяжется на крови. Если бы на нем была слабая кровь, то мы бы без проблем взломали его. Но он смазан слишком древней кровью, причем правящей. Если мы попытаемся снять его, то запертый внутри зверь может не выдержать и сойти с ума от боли. И так со всеми ими. Молчавшая до этого девушка закусила губу и отвела глаза, но Алан успел увидеть, как увлажнились ее глаза. И это было несправедливо, черт побери! Он не для того спасал ее, чтобы сейчас позволить опять пострадать. Лихорадочно работающий мозг искал выход из сложившейся ситуации. И стоило только взгляду наткнуться на Гора, сидящего с забинтованной СВОБОДНОЙ шеей, как в дремучих извилинах вспыхнула лампочка. - Кто снял с Гора ошейник? - не отрывая глаз от оборотня, спросил он. - Кайрен, самый старший из нас и могущественный, - обреченно вздохнула Диана, - и перед тем, как ты полезешь под его клыки, хочу сказать, что Маркус уже все волосы себе повыдрал, споря за это. Ри отказался помогать. - Почему? - искренне удивился Алан, - а где все эти волчьи лозунги типа «один за всех и все за одного»? - Мы не его стая, - тихо произнесла молчавшая до этого волчица, - Черный Альфа никогда никому не помогает, не жалеет и не прощает. - Ему не надоело амплуа плохого парня? - с поднимающимся раздражением процедил американец, - серьезно, опять возомнил себя одиноким бандитом со стальными яйцами из старых вестернов? Так я ему сейчас его этот вестерн кое-куда так глубоко засуну, что будет у меня национальный гимн пацифистов петь фальцетом. Вожак доморощенный! - Алан, не надо, - еле успев ухватить его за руку, обреченно заныла Диана. - Надо, дорогуша, - сверкнул сталью глаз блондин и, мягко убрав ее руку, решительно направился к кабинету, - пиздец как надо. В ту ночь Диана сказала, что Кайрен вызверился на весь мир. Видит Бог, Алан понимал его и так, как, наверное, никто вокруг. Он понимал его склочный характер, его ледяное безразличие, даже жестокость и безумие, которое порой так живо плескалось на дне золотых глаз. Он понимал, почему старший Валгири перестал верить остальным оборотням и почему остался равнодушен к тому, что сотворили с ними. Но сегодня лимит его сочувствия был исчерпан. Все имеет свои границы и красиво в своих рамках. Месть на то и месть, чтобы никогда не забывать о ней, но если забыться, то она попусту превращается в жестокое преступление. И сейчас Кайрен Валгири собрался совершить одно такое против кучки измученных и беззащитных. Кого он здесь собрался карать своей (кто бы сомневался) справедливой дланью? Женщин, детей или юнцов, скулящих словно щенки, почуявшие огромного и опасного зверя? Алан не был святым и маразмом в стиле «Пусть во всем мире будет мир» никогда не страдал. Он не сопливый мальчик-одуванчик и не розовая черлидерша, чуть ли не писающая от восторга, видя котят-зайчат-щенят и прочую умилительную туфту. Сила денег - это да, деньги вообще хорошая мотивация, как и власть, ну и прилагающиеся к ней хорошие связи. Проза жизни, что поделаешь? Только вместе с порой слишком паскудными чертами характера жила и жалость. Рядом с ней тихо трепыхалась маленькая искра совести, возросшая сегодня до слишком больших размеров, и, наконец, человечность. Чего было в нем, наверное, непозволительно много. Именно из-за нее он сейчас и собирался сунуться в пасть волка. На периферии мелькнула мысль, что это вообще не его дело. Оно не касалось его с самого начала. Он мог бы забить на все и равнодушно остаться в стороне и тогда, когда Эдвард сказал, что исчез какой-то Гор. Мог бы позволить сумасшедшему вампиру вспороть живот незнакомой и абсолютно чужой девицы. К тому же, еще и оборотня. Мог бы оставить их всех там и уйти, выбросив из головы тонкие, слабые пальцы исхудавших пленников, вцепившихся в прутья решеток, стоило ему лишь заставить вампира вскрыть замок одной из клеток. Так же, как и сейчас, мог развернуться и вместо того, чтобы идти к Кайрену отправиться к себе в комнату. Его бы никто не остановил и даже не осудил. Но он с упрямостью осла продолжал переть вперед и вляпываться из одной истории в другую. Потому что у Джера сердце не выдержало бы, если бы сын так и не вернулся. Волчица успела стать цыпой, назваться Эвой и мягко улыбаться, поглаживая живот, словно пытаясь успокоить еще не рожденное дитя. И он бы никогда не смог забыть те взгляды, которыми его сейчас провожали до двери кабинета. Они смотрели на него, словно он был их персональной последней инстанцией, после которой либо рандеву с Богом, либо еще с десяток рассветов впереди. От этого хотелось зябко повести плечом, потому что он не был всемогущим. Он был всего лишь человеком... На бесшумно отъехавшую в сторону одну из дверных створок никто не обратил внимание. Парни так и продолжали стоять с опущенными головами, но упрямо сжатые губы и блеск глаз давали понять, что они все еще не собирались отступать. Видя это, Кайрен все больше распалялся, и в его голосе уже появились рычащие нотки, от которых даже Салливан на мгновение съежился. Он был конкретно так взбешен. И хорошо знающие характер дяди Уолтер с Эдвардом отлично понимали настоящую причину этого тайфуна. Со стороны могло показаться, что Кайрен просто помешался на полном подчинении, но это было не так. Да, он терпеть не мог, когда кто-то ему начинал перечить или не подчинялся его приказам (не будем тыкать пальчиком в того, кого это касалось), но вместе с тем он поощрял лидерские замашки своих любимых племянников. Он желал, чтобы они со временем набрались опыта и в будущем смогли встать во главе стаи. Он не вмешивался в их личную жизнь, не давил на них и часто смотрел сквозь пальцы на самостоятельно принятые решения. Главным образом потому, что они всегда отчитывались перед ним и Маркусом. Будучи детьми младшего брата, они просто боготворили Кайрена и старались быть для него самыми лучшими во всем и всегда. Преданно служа стае и защищая каждого его члена. Братья никогда не принимали опрометчивых решений, и каждый их шаг был взвешен, продуман до мельчайших деталей. Так было всегда до последних событий, когда глупые мальчишки исчезли, никому ничего не сказав и забрав с собой половину семейного арсенала. Они обманули и его, и родителей, подложив морок на кровную связь, тем самым скрыв опасность, которой подвергли себя. Мало того, так они еще и этого глупого юнца потащили с собой. Плюнув на то, что это всего лишь хрупкий человек и ему можно с легкостью переломать шею. И это еще что. Вишенкой ко всему этому был устроенный разгром в Лондоне, за который у него будет отдельный разговор. Альфа решит эту проблему в два счета. Его клану и так плевать на мирный трехсторонний договор, который ему еще припомнят. Для Валгири война никогда не кончалась. Все бы ничего, если бы к этой сладкой вишенке не добавились сливки в виде того сброда, который они притащили с собой. Головная боль, связанная с этим отребьем, уже маячила впереди. Так что альфа был сейчас очень далек от любых милосердных поступков, если это не было связано со сворачиванием шей. Одна такая шея как раз появилась в зоне досягаемости. Алан был вообще очень воспитанным мальчиком. Потому молча облокотился о спинку кресла, подперев ладонью подбородок, и, меланхолично рассматривая узоры на дорогом персидском ковре, морщился после каждого рявка. Он даже успел восхититься виртуозному владению английского и запомнить особенно понравившиеся эпитеты, когда Кайрен с искаженным от бешенства лицом опять раскрыл рот. Вот тогда-то он и оторвался от своего мягкого укрытия и бесцеремонно отодвинул вздрогнувшего от неожиданности Уолтера с дороги. Они только сейчас заметили, что в кабинете были не одни. Ничуть не смутившись под тяжелым и предупреждающим взглядом златоглазого оборотня, Алан невозмутимо произнес: - Следующий выпуск воспитательных работ мальчики послушают после краткой рекламы. Ты нам нужен в другом месте. Голос ровный и спокойный, а вот напряженное тело выдает волнение, и в пепельных глазах застыло нервное ожидание. Золотые глаза прищурились и внимательно оглядели его с ног до головы. Помятый, с бледным лицом и царапинами на коже. В темной форме, заляпанной кровью и порванной кое-где. Грязные волосы взлохмачены, и вонь такая, что хочется прямо сейчас окунуть в воду, чтобы хоть немного сбить запах гари и бензина, который перемешивается с какой-то дрянью. Судя по всему, она уже успела выветриться, но не до конца, и он чувствует этот отвратительный запах. Раздражение поднимается с новой силой, и зубы аж сводит. Он смотрит в упрямое лицо и без слов понимает, что у него сейчас попросят. Можно сказать, что потребуют. Однако блондинчика ждет жесткий облом. - Да? - насмешливо скалится оборотень и скрещивает руки на груди, - почему я должен куда-то идти? - Потому что ты нужен, - упрямо отвечает Алан и, по-прежнему пытается остаться спокойным, но запах раздражения, исходящий от него, только усиливается. - Тебя заклинило? - темная бровь удивленно поднимается. - Ты прекрасно понимаешь, о чем я, - сквозь зубы произносит он, - никто не может снять эти долбанные ошейники, кроме тебя. Темноволосый альфа хмыкает, и уголок губ нервно дергается. Преувеличенно сосредоточенно рассматривая разбросанные на столе бумаги, он совершенно равнодушно произносит: - И почему же я должен это сделать? - Они умрут, если ты им не поможешь, - вот теперь Алану уже не удается удержать чувств. - Вполне ожидаемо, - морщится альфа и опускается в кресло, стоящее за спиной, - меня абсолютно не интересует эта шваль, которую вы умудрились притащить в дом. Их спасли? Спасли, а что будет дальше, нас не касается. В течение часа они должны убраться из Блодхарта и вообще с этих земель. Сдохнут они или нет, это уже проблема их хозяев. Меньше народу - больше кислороду. Рыдать по ним не буду, не такой чувствительный. И вместо того, чтобы тратить сейчас мое время, лучше бы помылся что ли. От тебя воняет, как от выгребной ямы. Сказать, что блондин был в шоке, это значит не сказать ничего. Он натурально уронил челюсть и растерянно переводил взгляд с совершенно безразличного лица старшего Валгири на отводящих глаза Уолтера и Эдварда. Те зло сжимали кулаки и бессильно молчали. Они не могли пойти против своего альфы, только не в вопросах, касающихся всей стаи. Их воля принадлежала ему, так же, как и их верность. Обоим совершенно не нравилось то, что происходило сейчас, но пойти против воли вожака значило бы бросить вызов. Алан смотрел на них и не узнавал тех, с кем жил столько месяцев. Тех, кто так рьяно защищал свою стаю и сейчас готов был дать умереть совершенно невинным существам. Охреневший внутренний голос, наконец, взял себя в руки и, рявкнув, привел в себя. - Так легко дашь умереть себе подобным? - хрипло произнес блондин, все еще не веря происходящему абсурду, - ты охренел? - Ты, кажется, кое-чего не понял, мальчик, - оскалился Кайрен и мгновенно подался вперед, - это не гребаная сказка, и я не крестная фея, которая помогает бедным и обездоленным. Они - мусор, который я давил в прошлом и буду давить в будущем. Мне глубоко насрать на твои нежные и сопливые попискивания по поводу творимой «несправедливости». Надеюсь, до тебя, наконец, дойдет, что я не очередной благородный герой твоего романа. Теперь взял жопу в руки и пошел вон! А вот это было последней каплей терпения, только Кайрен этого не понял. Взмахом ладони послав лежащие на столе бумаги в свободный полет, Алан грохнул рукой по деревянной крышке. Оперевшись на руки, он уперся взглядом в глаза оборотня. Серебро глаз просто сгорело в льдистых всполохах голубого. Черты лица заострились, а губы сжались в тонкую полоску. Каждый мускул расслабленного минуту назад тела сейчас был напряжен до предела. Сейчас Салливан больше напоминал очень злого хищника, готового в любую секунду прыгнуть на свою жертву и разодрать ей горло. Смотря на него, парни, сами того не ожидая, начали медленно терять контроль и перекидываться. - Ты, зарвавшийся кусок дерьма, - почти шипя, ровно, даже не повышая голос, произнес блондин, - даже если бы ты остался последней живой тварью на этой земле, все равно бы никогда не стал героем моего романа! Посмотрите на благородного мстителя с разбитым сердечком и обиженной моськой. Что, кишка тонка, воевать с равными себе, и теперь отыгрываешься на слабых?! Кому ты мстишь? Брюхатой девке, которую чуть не зарезала какая-то сука?! Тем малявкам, которые шарахаются от каждого тонкого писка?! Чем ты отличаешься от выблядков, сломавших тебя?! Кайрен закаменел. Ни один мускул не дрогнул на его лице, но внутри уже клокотала черная ненависть. А Салливан продолжал говорить. Тихо, ни разу не подняв даже на полтона голос, но каждое его слово ядом разъедало сердце. Американец разошелся настолько, что даже не замечал, как покрываются инеем стекла окон за спиной альфы. Как мигает свет и как тяжело скрипит мебель. Он не слышал скулеж Уолтера и Эдварда, схватившихся за головы и чуть ли не сползающих на пол. - Такая же бездушная и бессердечная тварь, как и они, - еще больше зверея, продолжил Алан, - я совершенно не могу понять, КАК мог Ивон полюбить тебя. Можешь винить всех вокруг, орать и биться в истерике. Только это не изменит того, что во всем произошедшем виновен только ты! Если бы не ты, даже твой Ивон был бы сейчас жив! Он еле успел договорить последние слова, когда его просто смело к книжным шкафам. Влетевшие в кабинет Маркус и Диана были просто сбиты с ног огромной силой, просто взорвавшейся вокруг. Она смела и покорежила всю мебель. Взорвала все светильники и снесла витражные окна вместе с приличным куском стены. Ледяной ветер вскружил бумаги и завыл словно дикий. Захлопнувшиеся двери напрочь перегородили путь тем, кто барабанил по ним и пытался войти. Алан просто задыхался от боли, взорвавшейся в голове и перекрывшей воздух. Он не понимал, что с ним происходит, только, распахнув рот, пытался глотнуть так необходимого сейчас кислорода, но его словно выкачали за считанные минуты. Тело изломленной куклой висело в воздухе, вжатое в деревянные полки, с которых попадали книги. Его словно толстыми цепями примотали к ним, не позволяя даже пальцем пошевелить. Уши заложило от дикого звона, заставляющего сжать зубы, чтобы не закричать. Рядом на полу извивались и скулили Уолтер и Эдвард. Диана всхлипывала, звала кого-то, но он не слышал ее. Маркус пытался заслонить Алана собой, но его грубо отшвырнули на покореженный диван и рыкнули так, что оборотень просто примерз к месту, продолжая кричать и пытаясь, наконец, достучаться до потерявшего контроль брата. Но Кайрен даже не обращал на них внимание. Он за секунду оказался прямо перед Аланом и вцепился когтистой рукой в его горло. Американец даже не успел ничего понять, когда когти вспороли нежную кожу на шее. Вцепившись до крови, сжимая все сильней и вырывая больной стон. Лучше бы он не фокусировал взгляд. Потому что его мгновенно обожгли полные ненависти желтые глаза, в которых сейчас появились алые искры, превратившиеся в рваные линии. Они обжигали и заставляли сжаться, и Алан был уверен, что именно так выглядит Ад. Безумный костер, который превращал в прах все, к чему прикасался. Безжизненный и полный ненависти настолько, что ее хватило бы на весь мир с лихвой. Без того уродливое лицо исказилось до мерзости. Пойдя алыми пятнами и ярко выделяя белые борозды шрамов. Рот искривился в оскале, являя острые клыки, и весь оборотень словно застрял где-то между животным и человеком, став больше похожим на чудовище, от которого смело наложил бы в штаны любой. Когда же он заговорил, то его слова с трудом получилось разобрать за животным рычанием: - Никчемный жалкий человек! Всего лишь досадная ошибка, которую легко можно исправить, - коготь с особым наслаждением вошел в рану, заставляя кусать губы до крови, чтобы не закричать, - ты никто и ничто. Пустышка с куриными мозгами. Лезешь своим длинным носом в мир, которого не знаешь, и диктуешь условия. Мелочь, не представляющая из себя ничего без влияния и денег папочки. Не член стаи, и никогда им не станешь. Игрушка, забывшая, что ее мнение никого не интересует. Всего лишь ничтожество, к которому по какой-то причине мои племянники питают привязанность, только ты, видимо, еще не понял, где твое место в пищевой цепи. Я его тебе с удовольствием покажу. Хочешь? Подумай о своем папочке. Как думаешь, ему понравиться получать своего мальчика по кусочкам, м?! - Мразь! - со злостью глядя на чудовище, выплюнул Алан. - Комплимент в мои уши, - оскалился оборотень, - игры окончились. Собирай свое барахло и выметайся из моего дома. У тебя есть время только до рассвета. А после я с удовольствием покажу тебе, какая я тварь. Последние слова он буквально прошипел в лицо дизайнеру и уже через секунду исчез. Оставшись без опоры, Алан мешком свалился на пол, прижимая рукой кровоточащие раны на шее и пытаясь дышать. Сердце бешено билось где-то в горле, руки дрожали, а лицо горело от унижения и злости. - Господи, милая, - раздался где-то рядом голос Маркуса. Алан, стараясь не сильно тревожить раскалывающуюся от боли голову, поднял взгляд и увидел бросившегося к лежащей на полу жене оборотня. За опрокинутым и вдавленным в камин столом раздались стон Эдварда и сдавленные ругательства Уолтера. Братья отшвырнули от себя мебель и, стараясь не сбиться с курса, поползли к Алану. - Вот это шваркнуло, - наконец придя в себя, промямлила Диана из объятий мужа и попыталась собрать в кучку разбегающиеся глаза, - где Ри? - Исчез, - мрачно произнес Маркус и перевел взгляд на Алана, которому сейчас Эдвард залечивал глубокие раны на горле, - это было крайне неразумно выбешивать его, Ал. - ДА ПОШЕЛ ОН! - рявкнул злой блондин,- ВСЕ ПОШЛО! Вскочив с места и опять чуть не осев, шипя самые грязные ругательства, которые от него еще не слышал никто, направился к двери. Распахнув ее, он рявкнул на стоявших там людей и скрылся за спинами влетевших Эрики, Джера и Джулиана. Остальные стояли в дверях и изумленно разглядывали разгром в комнате. - Боже, что здесь произошло?! - воскликнула бледная и перепуганная Эрика. Просто неуловимым движением оказавшись рядом с любимым и обнимая его. - Мы слышали крики, а потом замок тряхнуло, - поддерживая опирающегося на него Уолтера, тревожно спросил Джулиан, - у вас что, рвануло что-то? У Ала было такое зверское лицо, словно он кого-то хотел убить. - У нас дядя рванул, - тряхнув головой, ответил Уолтер, - а Ал - Бог! Теперь я верю в это! - Аминь, сын мой, - насмешливо ответила Диана. - Они что, подрались? - получив кивок сразу от всех Валгири, Джулиан изумленно прошептал, - со стеной... тоже они? - Одно слово, - ответил Эдвард, держась за затылок, - А-ФИ-ГЕТЬ!!! - Ненормальные! - рявкнул Маркус, - вы вообще понимаете, ЧТО здесь могло произойти?! - Марк, - не обращая внимания ни на кого, лихорадочно прошептала Диана и до боли вцепилась в руку мужа, - он первый... Понимаешь, ПЕРВЫЙ... Столько лет... а он парой слов смог! Ее могли понять только те, кто знал о маленькой тайне этого странного семейства. И каждый из них сейчас замерев и затаив дыхание, смотрел на разгромленный кабинет. Сейчас он имел для них самую величайшую ценность. Потому что был живым доказательством того, что за столько веков в старом замке, наконец, появился тот, кто смог разбить в дребезги холодное равнодушие хозяина Блодхарта... - Нахер этот замок, нахер заказ и нахер этого уебка! - впервые в жизни Алан так распсиховался. Плюнув на все и даже предполагаемое недовольство отца, он собирал вещи. Просто комкая одежду и со злостью швыряя ее в черную спортивную сумку. За ними последовала пара книг, ноутбук, документы и деньги. Алан настолько был зол, что совершенно забыл о раскалывающейся от боли голове. Подумать только, а он еще жалел это чмо! Неблагодарный сукин сын! Кому он здесь старался помочь, зачем ему вообще нужно было соваться во всю эту херь?! В благородство решил поиграть, помочь захотел! Да кому нужно все это?! Тупорылому быдлу, которое дальше собственных капризов ничего не видит?! Да пошел он со своими угрозами! Теперь было все равно, что будет с замком. Да хоть сожги его этот урод, это больше его не касается! Истерично вжикнула молния, сумка через секунду оказалась на плече, а в руках тот самый контракт, который они с Эрикой подписали. Больше его здесь ничего не держало. Билет можно будет купить прямо в аэропорту. Контракт он отдаст рыжей, пусть сама решает, что делать. Джулиану он позвонит по дороге. С ним ничего не случится, Уолтер даже дядюшку своего загрызет за него. Об этом можно не беспокоиться. Что же будет с теми, кого они спасли, то это уже не его забота. Алан уже развернулся, чтобы уйти, когда взгляд нечаянно упал на бумаги, лежащие на полу рядом с кроватью. Отвести взгляд не удалось. Он поднял их и мрачно уставился на рваные штрихи, сделанные карандашом. Его самый любимый шедевр... Огромная галерея с ангелами и коваными дверями. Он помнил, как трудно было восстановить эту часть замка. Помнил, как ветер играл в пустых проемах и теплыми ночами приносил запах цветов. Помнил, как чуть не подрался на таможне за этих ангелов. Таких прекрасных и далеких. Замерших в секундах своих жизней и стоящих на страже покоя замка. И чем дольше Алан смотрел на собственный эскиз, тем больше вспоминал. Столько месяцев кропотливых работ, каторжный труд, когда он попусту забывал даже о еде. Вдохновение не отпускало его ни на минуту, заставляя творить и поднимать замок из разрухи. Он помнил бессонные ночи, когда приходилось работать у Черного Моста. Рядом с остальными рабочими в грязи и пыли, потому что только он знал, что конкретно ему нужно. Блодхарт был его самым любимым детищем, и осталось так мало, чтобы замок наконец засверкал, как и подобает. Если бы не ушлепок, поставивший палки ему в колеса и не разозливший сегодня до состояния «Хочу убить, не могу больше!». Плевать, что это не возможно, он бы нашел, как на куски порвать козла. Теперь ему приходилось бросать все. Ну, нет! Еще никто не смел отказывать его желаниям! Сумка полетела на кровать, а за ней и эскизы. Блондин с грохотом распахнул стеклянные двери и шагнул на балкон. Упрямо вглядываясь в ночь, он вобрал в легкие побольше воздуха и заорал так, что голос зазвенел: - Я НЕ УЙДУ! СЛЫШИШЬ?! ТЫ, ВЫКИДЫШ ФРАНКЕНШТЕЙНА! МОЖЕШЬ ЗАСУНУТЬ ВСЕ СВОИ ПРЕТЕНЗИИ СЕБЕ В ЖОПУ! ЧМО УЗКОЛОБОЕ!!! Услышали его ВСЕ. В радиусе двухсот-трехсот километров уж точно. Ответом на эти слова стали только бешеный блеск золотых глаз в глубине леса и глухое рычание, после которого половина леса покрылась инеем... Ранним утром следующего дня замок ходил ходуном сильнее, чем до этого. Слуги испуганно сжались в углах и предпочли прикинуться частью интерьера. Хорошо хоть, что мать с Эрикой и Джулианом были в клинике и ухаживали за бывшими пленниками вместе с врачами. Если бы женская часть семейства ушла, скрепя сердце, надеясь на благоразумие своих мужчин, и не взяла бы с собой Джулиана, то ему было бы весьма проблематично объяснить огромную черную зверюгу. Гоняющую его горячо любимого друга, который не менее горячо сыпал матами и полуголым пытался уйти от клыков и когтей. В этот день Уолтер с младшим и отцом впервые пошли против воли своего альфы. От этого дядя взъярился еще больше и вцепился в них. Его с Эдвардом отшвырнуло парой таких мощных оплеух, от которых даже в ушах зазвенело. Отец еще какое-то время держался, но и тот начал сдавать под давящей силой своего альфы. И это уж точно ничем бы хорошим не кончилось, если бы не Алан, вмешавшийся вовремя. А точнее вовремя сломавший стул (изумительной работы, с ручной резьбой на сандаловом дереве!) о голову не ожидавшего такого Кайрена. Черный альфа даже чуть прихерел от такой наглости и, вытаращив глаза, смотрел на смертника, который прикрыл своим телом серо-бурого оборотня и разразился новой порцией оскорблений. В итоге, левое крыло замка опять было закрыто на ремонт, Маркус минут пятнадцать корчился под руками альфы, пока тот, наконец, взяв себя в руки, сращивал переломанные кости брата. А они с Эдвардом исцеляли кровавые борозды от когтей на левом боку шипящего и злого Салливана. Мать потом очень долго и с расстановкой орала на всех них. Что весьма несправедливо! И сразу же после этого началась двухсторонняя блокада. Как последствие, дядя ходил злой, Алан ходил злой, папа хватался за голову, мама пообещала взяться за оружие и надрать всем задницы. Слуги так вообще старались лишний раз не находиться слишком близко к Кайрену, а влетело за все это Волчьему Совету. Потому что дядя решил пойти к ним в гости. Что там происходило, история (в лице Гора) умалчивала до самого конца. Только по новостям потом передали, что в одном из бизнес-кварталов Лондона был совершен теракт и были пострадавшие. Власти обвиняли ИРА*, а дядя многосмысленно молчал, пил кофе и читал утреннюю газету. Но хрупкий мир длился не долго: ровно до тех пор, пока на горизонте не замаячили чужаки. Альфы, узнав о случившемся (с легкой руки отца и все того же Гора), приперлись за своей пропажей. Стоит ли говорить о том, что больницу тоже закрыли на ремонт? А Волчий Двор, занявший круговую оборону и готовый к вторжению «оккупантов» (а за это уже надо сказать спасибо Эрике, обрисовавший ситуацию шерифу ТАК, что тот поднял на ноги, когти, крылья и все доступные конечности всех, кто мог драться), слушал очередные трехэтажные маты в сопровождении взрывающихся стекол и грозного рыка, местами переходящего в такие же оскорбления. В этой весьма натянутой обстановке священник и хозяин ночного клуба «Серп» делали ставки на то, кто не выдержит первым и прибьет: темпераментный блондинистый американец или желтоглазый жгучий шотландец. Причем незаконный тотализатор проходил под зорким глазом главврача недееспособной сейчас больницы городка. Так что о неприятеле, занявшем стратегические границы, но ни в коем случае не пересекшем (с ума они сошли что ли соваться к самому безбашенному клану во всей Британии?!) благополучно забыли. Сами же «оккупанты» шипели друг другу в морды и уже лезли бить облицовочный фасад давнишним врагам своим. Как ни крути, а кровная вражда, длящаяся не один век, - это тебе ни хухры-мухры. Как ни странно, но это безобразие прекратил сам Кайрен. Гневно шипя, плюясь ядом и стряхивая с когтей кое-что подозрительно напоминающее кое-чьи серебристо-белые волосы (этот выдранный клок Алан припомнил ему выдранной шерстью). За ним на гнувшихся ногах плелись бледные и испуганные вусмерть оборотни и вампиры. Причем, цепляясь друг за друга и поддерживая. У всех у них были перебинтованы шеи, и тела, прежде изможденные, медленно регенерировали. Пока что очень слабо, но все же. Пожалуй, Уолтер никогда не забудет, как, плевав на весь свой статус вместе с гордостью, темноволосый альфа рухнул на колени перед своей беременной волчицей и бережно прижался губами к округлому животу. Он продолжал шептать ее имя и прижимать к себе сильней. На что девушка мягко улыбалась и гладила дрожащими пальцами его волосы. «Истинные», - промелькнуло в мыслях, и он перевел взгляд на стоящего рядом дядю. Лицо его застыло, подобно маске. Полное безразличие и брезгливость, если, правда, не обращать внимания на запах крови, капельками текущей из сжатых кулаков. Когти продолжали вонзаться в кожу, нещадно рвя ее и заставляя держать лицо. И глаза... Полыхающие целым ураганом эмоций, которые грозились затопить все вокруг и уничтожить весь многовековой лес. Кайрен не отводил взгляда от этих двоих, и Уолтер мог поклясться, что в эту минуту он думал о тех словах, которые швырнул ему в лицо Алан. Услышь он мысли альфы, то нисколько бы не удивился своей правоте. Кайрен вспоминал и готов был вырвать себе сердце, только бы оно больше никогда не билось, не напоминало о том, что каждое слово мерзкого мальчишки безошибочно достигло своей цели. Сердце ныло, и не было ему утешения... Конец Флешбэка Воспоминания неясным гулом ушли все дальше, уступая место действительности. Где был очередной теплый день недоосени. Эдвард сидел на каменном бортике, опоясывающем яркие цветочные клумбы. На его коленях устроилась Эрика и восторженно щебетала что-то об очередных планах на уик-энд. Здесь был мягкий голос и сводящий с ума Уолтера аромат любимой пары, которая пока еще ничего не знала об этом. И копающийся под капотом доживающего свои последние дни джипа Алан. В своих любимых потертых джинсах и обтягивающей крепкий торс, еще только утром белой майке, которая сейчас была заляпана машинным маслом. Чей запах пропитал воздух вокруг, перемешиваясь с их собственными. На удивление успокаивающими и дарящими уютное тепло, от которого хотелось свернуться калачиком и, положив голову на колени любимого, замурлыкать не хуже кота. Впрочем, кто мешал ему сделать это? На периферии ненавязчиво играла очередная безумно хитовая песня, лившаяся из включенного радио. Алан, не отрываясь от дела, подпевал ей. Наглейшим образом меняя слова и превращая в пошленькие стишки, от которых Джулиан то и дело мило краснел, шипел на ухмыляющегося шефа, но продолжал гладить мягкие пряди волос улыбающегося Уолтера. Никто из них так и не заметил златоглазого мужчину, стоящего у высокого окна. А вот он не отрывал от них взгляда. Такие спокойные, милые, и не скажешь, что несколько дней назад с пеной у рта защищали зарвавшегося человеческого щенка. Сама же белобрысая крыса сейчас увлеченно копалась под капотом машины по локоть в грязи и явно не задумывалась о том, что вплотную подошла к своей смерти. О, он бы убил. С самым запредельным наслаждением вонзая клыки в это белое горло. Разрывая мышцы, чувствуя, как течет в глотку теплая алая кровь, и слушая треск ломающихся костей. Альфа был готов растягивать этот момент до бесконечности. Он бы разукрасил это тело рваными алыми линиями, содрал бы кожу миллиметр за миллиметром, вырывая ноготь за ногтем. Потроша внутренности и срезая каждый кусочек мяса собственными когтями. Самая желанная мечта за последние годы. Она тягучей тьмой сидела в задворках сознания и голодным зверем порыкивала от нетерпения. Чудовище внутри предвкушающе облизывалось и насмешливо скалилось мыслям своего хозяина. Но Кайрену не было до него дела. Перед глазами была алая пелена ярости, от которой зудели клыки и мышцы наливались нечеловеческой силой. - Ты обещал, - не отрывая взгляда от окаменевшей спины брата, напряженно произнес Маркус и сильней сжал подлокотники кресла. - Неужели жизнь какого-то червя настолько важна для тебя, что ты просишь меня? - не оборачиваясь, раздраженно спросил Кайрен, - что в нем такого, что вы цепляетесь за него, как за собственного щенка?! - Ри, он не такой, как другие, - мягко произнесла Диана, - он... Ее слова прервал злой смех альфы. Он резко обернулся и, сузив глаза, уставился на нее таким взглядом, что вампирша дернулась, словно от пощечины, и поджала губы. На этот раз Алан перешагнул все дозволенные границы. Последняя их с альфой ссора вконец переполнила чашу терпения, и теперь блондин был, как никогда, близок к тому, чтобы превратиться в освежеванный труп. Если бы только не Маркус, вступившийся за него. Младший просил впервые и не за себя, а за чужака, который мало того, что ослушался приказа, так еще и почти прилюдно оскорбил вожака клана. Теперь слово было за Кайреном. Откажи он брату, и у Алана будет только два пути. Либо исчезнуть из Блодхарта, как можно быстрей, либо... - Хочешь, чтобы он жил? - гневно оскалился Кайрен, - тогда пусть исчезнет так далеко, как сможет. Потому что потом я начну его искать. Если найду, то даже ты, моя дорогая девочка, не сможешь защитить своего «особенного» мальчика! - Кай, ты обязан ему жизнью! - возмущенно произнес Маркус. - Поэтому он все еще жив! Все! Это мое последнее слово! Начинающуюся ссору между братьями остановил грохот разъехавшихся дверей и появившийся на пороге Гор. Со странным блеском в глазах и держа в руках черную папку. Он горящим взглядом уставился в лицо удивленно вздернувшему бровь альфе и с каким-то странным благоговением произнес: - Милорд, вы это должны видеть! Кайрен не произнес ни слова, но послушно сел за массивный дубовый стол. Если Гор, оборотень, вышколенный до идеального поведения и никогда не врывающийся к своему альфе без стука, посмел так влететь в кабинет, то дело и вправду было серьезным. Через несколько минут перед ним лежали выкраденные документы из кабинета Валентина. Это были отчеты по последним исследованиям Амикуса Дверла. А поверх них лежали несколько дисков с видеозаписями с камер из той самой клиники Солсейрс Фармасьютикал, где вдоволь порезвились его мальчики, и еще две флешки. - Почему только сейчас?! - раздраженно рыкнул Кайрен. - До этого вы были несколько заняты, - с невозмутимым лицом ответил оборотень и, нервно дернув уголком губ, добавил, - и мы, наконец, знаем, кто разрулил все это с ФБР. - Кто? - встав за спиной брата, спросил Маркус. - Алан Салливан...