Запах Вереска

Еще до того, как мир стал таким, каким ты его знаешь, Я встретил любимого, я ему принадлежал. Мы путешествовали по солнечной реке. Но он был одиночкой, всё было решено. Единственным местом наших встреч стала ночь. Когда светит солнце, он спит. Мы можем прятаться в тени. Мы проводили время на склонах гор, Но всё заканчивается, когда наступает утро. И ты волк, А я луна. В бесконечном небе мы как одно целое. Мы живы В моих мечтах, волк и я. Как много дней и ночей пройдет, До того как ты увидишь каплю света, исходящего из моего сияния. Ни один рассвет не сможет рассеять чары, опутавшие нас, Пока земля не умрет вместе с солнцем. И ты волк, А я луна. В бесконечном небе мы как одно целое. Мы живы В моих мечтах, волк и я... Oh Land - "Wolf & I"

Утро было именно таким, каким Алан и ждал. Пасмурная погода за окном и не менее пасмурное настроение, царившее за столом во время завтрака. Единственные, кто вел себя так, словно ничего не произошло, были он и Валгири. Тот, как всегда, изучал за столом какие-то документы и тихо переговаривался с Маркусом. Диана лениво общипывала виноград и краем глаза следила за мрачными лицами сыновей, которых пытались подбодрить ни о чем не догадывающиеся Джулиан и Эрика. Алан мрачно усмехнулся этой картине и, цапнув из вазы румяное яблоко, встал из-за стола. Дела не собирались делаться сами. Все это было утром, до того, как он ушел из Блодхарта на стройку лесных коттеджей. Старые каменные постройки реставрировали и достроили дома уже на имеющемся фундаменте. Все шло по плану. Стены и крыши построили еще в начале осени, а сейчас уже занимались внутренним строительством. Салливан планировал закончить третий коттедж до начала зимы. Только вот судьба, как всегда, шваркнула его своими безразмерными тыловыми полушариями. Как так получилось, никто до конца не смог понять, но одна из стен коттеджа рухнула. Плохо обработанный фундамент осел, и в итоге пострадало четверо рабочих. Не смертельно, но нескольких тяжелых переломов не удалось избежать. Пострадавших срочно доставили в больницу Волчьего Двора. Алан сам поехал с ними, чтобы быть в курсе дел. Только вот принял их не Эбот. Блондину, честно говоря, было все равно в эту минуту, потому что только успели медики забрать пострадавших, как Алану позвонили и сообщили о втором обвале. Чертыхаясь и матерясь на довыебывавшегося прораба, пообещав оторвать тому не только руки, но и ноги, он помчался обратно. Но на этот раз пострадал только один человек - прораб, которого Алан гонял по всей площадке железной арматурой. На шестом круге у мужика сдохла дыхалка, и он все-таки получил пару раз от взбешенно орущего и матерящегося дизайнера. Испуганным рабочим только и осталось, что смотреть на растрепанного и злого американца. Покончив с экзекуцией, Алан собственноручно пинками отволок того в больницу. После чего подписал чек и уволил к чертовой матери. Бросив презрительный и злой взгляд на бледного и мямлящего объяснения мужчину, он вышел из палаты и отправился к своим ребятам. Тех, кому досталось не так сильно, собирались выписать уже сегодня, а вот двух тяжелых пришлось оставить на несколько дней. Собственно, о них он и отправился поговорить с Эботом. Медсестричка кокетливо улыбнулась ему и смущенно показала кабинет местного «Бога». Которого на месте не оказалось. Что, впрочем, не удивило Алана. Эбот частенько оставлял открытым кабинет и исчезал черт знает куда. Пожав плечами, блондин повернулся, чтобы выйти из комнаты, когда услышал странный скрежет и какой-то приглушенный шум... ****** «Урок был усвоен», - подумал Кайрен и хмыкнул, наблюдая из-под ресниц за мрачным взглядом Уолтера. Старший наследник Валгири молчаливо закинул сумку с одеждой в багажник своего Ягуара и подошел к стоящему рядом с машиной Джулиану. Тот стоял, скрестив на груди руки, и с тревогой смотрел на своего парня. Русоволосый помощник дизайнера никогда еще не видел Уоли таким. Он и так знал, что причиной тому стала статья о теракте в газете. И внутренне он понимал, что для Уолтера это был не просто теракт. Но даже если бы он спросил, мужчина бы не ответил. Вместо того он бы просто сгреб его в охапку и, уткнувшись лицом в шею, промолчал. Так было и утром после завтрака, когда он попытался поговорить с ним. И дело здесь было не только в сегодняшнем утре. Было что-то намного глубже, что заставляло Уолтера мрачнеть с каждым днем. Он все время порывался что-то сказать, но всякий раз передумывал. А когда тему поднимал Джулиан, то тот только переводил все в шутку и начинал похабничать. Однако за все это время он больше не улыбнулся ему своими темными глазами. Вот и на этот раз. Уолтер сгреб его в свои объятия и, оторвав от земли, крепко поцеловал. Джулиан обнял его в ответ и раскрыл рот, позволяя наглому языку пробраться глубже. Вылизать и, пощекотав небо, посасывать с такой пошлостью, что на щеках появился румянец. И вместе с тем пытаться передать свою уверенность в ответ. Тяжело задышать и на прощание, лизнув опухшие губы, прижаться лбом ко лбу. - Возвращайся поскорее, - хрипло произнес Джулиан, не отрывая глаз от темного, горячего взгляда. - Не успеешь даже соскучиться, как вернусь, - заурчал Уоли и чмокнул в губы. - Дурак ты, Валгири, - буркнул Джулиан, - я уже скучаю. - Парни, я все понимаю, - вмешался недовольный голос закатившего глаза Эдварда, - но может, уже поедем, а? Быстрее уедем, быстрее вернемся. - Кто бы говорил, - ехидно ответил недовольный Уолтер, - ты бы сперва Эри опустил. На это Эдди было нечего ответить. Сам он все еще держал в объятиях свою невесту и честно пытался не растечься лужицей от ее горячих поцелуев и сюсюканий. А в стороне от них стояли родители и качали головами. Точнее отец качал, а мать умилялась и бормотала что-то о том, что у нее две такие классные будущие невестки. После этого Маркус прикрыл рукой глаза и пробормотал о том, что живет в одном доме с теми еще кадрами. Не было только Алана, но тот и не знал, что мальчики должны будут уехать в Штаты на несколько дней. Статус все-таки обязывал наследников заниматься делами семьи. Только вот Салливана с его пониманием и поразительным внутренним чутьем все равно не хватало сейчас Эдди и Уоли. Его муштра и очередной умный совет были бы кстати. Но блондин был далеко и весь в делах, а судя по ощущениям и благому мату, который они слышали даже отсюда, «дела» эти сейчас очень жалели о том, что вообще появились на свет. Отпустив своих любимых, парни в последний раз подняли взгляд на стоящего у окна дядю и, склонив головы, сели в машину. Они уехали на несколько дней и совсем не по делам бизнеса. «Дело семьи» было намного важнее... После них в Лондон уехали и Маркус с Дианой. Причем, это было решение самих весьма взбешенных родителей. Кайрен только хмыкнул и мечтательно подумал о том, что Волчий Совет будет рыдать после встречи с вампиршей. Сами виноваты. Никто не просил их требовать ответ за нападение на Дверлов и заострение отношений с человеческим правительством. Только не после того, как какой-то безродный крысеныш посмел покуситься на жизнь наследников Валгири. Все знали, чем это обернется, так что ничей скулеж сейчас не играл никакой роли. Сам же Кайрен отправился к самому гениальному генетику во всем мире (надо заметить, что слова очень даже заслуженные), доктору Николасу Эботу, и к его новому «гостью». Тот, как и ожидалось, увлеченно пытал Амикуса, сопровождая каждое свое действие тихими и подробными объяснениями того, что ждет его дальше. Но даже воя от боли и почти теряя сознание, вампир продолжал молчать. Когда же он почувствовал присутствие альфы, то начал шипеть на него и пытаться вырваться. Однако бесполезно, потому что крепкие оковы из зачарованного серебра не давали ему даже двинуться с места. Прочно зафиксировав на хирургическом столе. Старый вампир корчился и плевался таким ядом, что даже Эбот присвистнул такому внушительному словарному запасу и той волне чистой ненависти, которую обрушил на Кайрена Амикус. А Кайрен продолжал молча стоять, прислонившись к косяку железной двери и затягиваясь сигаретой, жадно впитывать каждую каплю боли, что исходила от потерявшего за одну ночь весь свой клан вампира. Ослабевшего телом и сломленного духом. - Очаровательное зрелище, - хмыкнул оборотень и, словно слизав с губ осевший на них запах древней крови, хищной походкой подошел к столу, - ну и какие же у нас успехи, Николас? - Боюсь, мой лорд, что наш гость отказывается сотрудничать с нами, - с печальным взглядом вздохнул Эбот и вытер окровавленные руки о грязный передник. - Ты пожалеешь! - процедил тяжело дышащий вампир и дернулся в своих оковах, - тварь! Пожалеешь! Милорд найдет способ убить тебя! Ты сдохнешь в муках, Валгири! Скуля, как щенок! - Да неужели? - насмешливо ответил Кайрен и, когтями вцепившись в развороченную грудную клетку, пропорол внутренности, - именно поэтому твой хозяин последние несколько сотен лет прячется от меня, как испуганная крыса? Поэтому он прячет свою ненаглядную пару даже от собственного двора? А ведь ты знаешь, где его слабость. Не знаешь, кто конкретно, ведь Валентин не доверят никому. После Анриса он больше никого не допускает к своим так бережно лелеемым тайнам. От новой боли Амикус взвыл еще громче. Он изогнулся, почти встав на лопатки, и, выворачивая суставы, забил ногами. Стоящий рядом с альфой Эбот вздрогнул и, поведя плечом, поспешил отойти от своего альфы. Буквально задыхаясь от его давящей силы и садистского удовольствия, плескающегося на дне лихорадочно блестящих глаз. Что ни говори, а в такие минуты Эбот был просто счастлив, что не является врагом своего альфы. Он ясно видел, как теряет терпение Кайрен, и уже чувствовал, как дрожат инструменты, лежащие на столике рядом с ним. Свет над ними задрожал, а по стенам пошли первые трещины. - Ты скажешь мне все, что я хочу знать, Амикус, - ласково произнес Кайрен и, поднеся ребро собственной ладони к лицу, прокусил до крови, - ты ведь так долго мечтал получить хоть каплю моей крови. Я сегодня очень добрый и дам такому хорошему мальчику то, о чем он так грезил. Хочешь знать какова на вкус Искра, Амикус?! Вампир настолько потерялся в своей боли, что был на грани нового обморока, и потому почувствовал вкус сладковатой крови только после нескольких минут. А она уже текла по его венам, впитывалась по всему телу и покалывала под самой кожей. Наливая мышцы такой силой, что, казалось, разорвет его изнутри. Старый вампир захрипел и, закатив глаза, громко засмеялся от наполняющей его мощи. - Глупец! - закричал сквозь смех вампир, и глаза снова налились алым, - ты сам только что наделил меня той же силой, что и у тебя! - Ты так в этом уверен? - раздался ехидный голос Кайрена. Он дернул и, разорвав свои оковы, вскочил со стола, каждым нервом чувствуя, как исцеляются все его раны. Только торжествующий Амикус не сразу заметил побледневшего Эбота, со страхом смотрящего на своего вожака. Оскал альфы стал еще более жутким. Его когти со скрежетом прошли по железному столу, а клыки удлинились. Он не отрывал глаз от напряженно замершего Дверла. - Тебя никогда не удивляло то, что, даже имея сыворотку, сделанную на нашей же крови, вы не смогли отделить из нее Искру? - с таким же ехидством продолжил оборотень, - хочешь знать ответ на вопрос, над которым ты ломал голову столько лет? А между тем забившегося в угол Амикуса начало колотить, как в лихорадке. Тело скрутило от новой боли и заставило, заскрипев зубами, рухнуть на колени. Только от этого не стало легче. Кожу начало печь. Мышцы вывернуло наизнанку, и послышался глухой хруст костей, потонувший в новом животном вое. Вампир забился на полу и, скрутившись от нового приступа, заскреб ломающимися когтями по бетонному полу. - Потому что она живая, - как ни в чем не бывало ровным голосом продолжил златоглазый мужчина, - она чувствует, слышит и реагирует, как живое существо. И, признаться, у нее характер самой стервозной сучки в мире. Слова оборотня с трудом доходили до развороченного болью сознания Амикуса. Словно невидимое животное вцепилось в его плоть, вампира таскало по полу и швыряло по стенам. Ломая кости и сдирая с него кожу, превращая в воняющий гноем кусок мяса. - Скажи, где Валентин прячет свою шлюху, и все это прекратится! - рявкнул потерявший терпение Кайрен, и в ту же минуту Амикус заорал еще громче. Кожа его покрылась прогнившими язвами и на глазах начала сползать, оголяя белые кости. Старый вампир больше не выдержал, окончательно сорвав голос, и, дрожа всем телом, он потерял сознание. Кайрен медленно подошел к нему и, брезгливо пихнув носком ботинка изуродованную и безкожую голову бывшего профессора, снова закурил. Раздраженно цыкнув, он уже открыл рот, чтобы отдать очередной приказ Эботу, когда почувствовал знакомый запах. Неверяще замерев, он еще глубже потянул носом. Среди запаха крови и мочи он и вправду чувствовал этот треклятый запах полевых цветов, с нежной, еле уловимой ноткой вереска. И последовавший за этим запах шока и неверия. Досадливо заскрипев зубами, альфа резко обернулся и сразу же наткнулся на расширенные серебристые глаза и бледное, словно полотно лицо... Честно говоря, Алан и вправду хотел уйти. Просто это его неугомонное любопытство опять заиграло. Дизайнер внимательно прислушался и через несколько минут опять услышал какие-то глухие звуки. Только откуда они шли? Алан задумался и, цепким взглядом окидывая кабинет главного врача, ходил по комнате. Именно поэтому, проходя мимо огромного стеллажа книг, он почувствовал странный сквозняк. Удивленно замерев, он подошел ближе и повел ладонью. Прохладный воздух лизнул кончики пальцев и окончательно уверил в том, что с этим стеллажом что-то не то. - Нет, серьезно? - неверяще произнес Алан и, коснувшись одной из полок, с легкостью дернул на себя не до конца закрывшуюся тайную дверь. Та легко открыла вид на арочный проход. Стоило Алану шагнуть вперед, как вдоль стен вспыхнули ровные ряды электрических ламп, освещая узкий длинный коридор, уходящий ступеньками вниз. - Все страньше и страньше* - пробормотал Алан и, встряхнувшись, зашагал вперед. Ступая медленно и тихо, стараясь оставаться бесшумным, он, наконец, добрался до более ровного участка коридора и, подняв голову, удивленно осознал, что сквозь решетки в потолке слышит гул главной площади городка. Но от этого внезапного открытия его отвлек очередной вой, от которого мурашки по телу прошли. По-хорошему надо было валить отсюда и вообще забыть все увиденное. Только когда Алан отличался благоразумием? Правильно, никогда! Поэтому он продолжил свой путь, уже на восьмой минуте своих блужданий поняв, что попал в настоящий лабиринт. С трудом сдержавшись и не выдав себя матом, он таки преодолел весь путь и оказался перед тяжелой дубовой дверью. Очень похожей на ту, что охраняла вход в фамильное хранилище под Блодхартом. Только в отличие от той, эта была в свежем и хорошем состоянии. Салливан осторожно дернул за толстое кольцо и, открыв ее, скользнул внутрь. За дверью оказалась небольшая пустая комнатка с обитой зачарованным серебром стеной, половину которой занимало огромное бронированное стекло. Картина за ним была настолько сюрреалистической и сумасшедшей, что Алана пробило на нервную дрожь. Вся камера была обита тем же серебром и обставлена явно по мечте маньяка-извращенца. Пыточные инструменты, окровавленные и лежащие на железном столике. Внушительная коллекция скальпелей на другом столе, и все на том же месте шприцы с какими-то ампулами с буро-красной жидкостью. Рядом с хирургическим столом застыл доктор Эбот в фартуке, больше подходящему мяснику. Рядом с ним сверкал клыками и когтями Кайрен Валгири, неподалеку от них, на полу, корчился и заживо разлагался смутно знакомый вампир. Алан с трудом успел зажать рот рукой и утихомирить взбунтовавшийся желудок. Новый крик боли резанул по напряженным нервам, а последовавший за этим рык альфы вообще заставил задрожать колени. На памяти Алана, это было впервые, когда что-то смогло настолько пронять его. - Скажи, где Валентин прячет свою шлюху, и все это прекратится! - рявкнул потерявший терпение Кайрен, и в ту же минуту вампир заорал еще громче. Блондин дернулся от неожиданности и понял, что ему явно пора уходить, пока никто его не заметил. Он уже сделал шаг назад, когда вампир неожиданно затих на полу. Еще один шаг, и Валгири, презрительно скривившись, затягивается новой сигаретой. Еще один шаг, когда оборотень неожиданно замирает и резко оборачивается, в упор глядя на него. Алана словно со всего размаху бьют под дых. Он отшатывается, тяжело дыша, и, нащупав железное кольцо за спиной, вылетает за дверь. Он несется по запутанным коридорам, не останавливаясь ни на минуту. Буквально влетая в кабинет Эбота и даже не обращая внимания на распахнутую тайную дверь, выбегает в коридор. Виртуозно огибая встречающихся на пути удивленных людей. Когда он, наконец, оказывается на улице, то не может никак отдышаться. Он все еще чувствует спертый воздух подземелья и тонкий железный аромат крови. В ушах звенит чужой надрывный крик, а перед глазами изуродованное тело. - Как же меня задолбали эти ебанутые оборотни, - сквозь зубы цедит он и, запрыгнув в свой джип, давит педаль газа до упора. Меньше чем, через десять минут он уже въезжает в пыльный двор замка. И, впервые бросив машину прямо перед главными дверями, он под удивленными взглядами ничего не понимающих слуг, несется в замок. Предварительно рявкнув на отшатнувшегося от него молоденького оборотня-слугу, он запирается в малой гостиной и, щедро плеснув себе крепкого виски, залпом осушает стакан. После второго руки перестают дрожать. После третьего мышцы расслабляются. После четвертого, Алан думает, что эта златоглазая сука все-таки доведет его до алкоголизма. Это он собирается сказать Кайрену, когда он придет сворачивать голову одному излишне любопытному американцу. Но проходит час, другой, третий, а альфы все нет. Он не приходит даже к ужину. Сам же Алан рад этому. Потому что за это время он успевает взять себя в руки и перестать глушить виски. Под вечер он уже спокоен и расслаблен после горячего душа. Мозг не затуманен алкоголем, и нервы снова намотаны на кулак. За весь день слуги ни разу не трогают его, за что он очень благодарен. Надо бы извиниться перед ни в чем не повинным мальчишкой, но это будет потом. А сейчас он сидит на обложенном подушками подоконнике. За все это время только Джер осмелился нарушить его покой. Он молча заходит в комнату и, понимающе улыбаясь Алану, протягивает теплый шоколад с молочной пенкой и двумя кусочками сладкого белого зефира. Алан благодарен ему и, грея замерзшие пальцы о горячую кружку, думает, что Валгири жутко повезло с таким верным и добрым человеком. Но когда за Джером мягко закрывается дверь, мысли Алана возвращаются к жестокому и холодному взгляду Кайрена Валгири. В нем нет ни капли света. Он соткан из грехов и боли, которой нет конца. Он пахнет кровью и ненавистью. В его блестящих глазах плещется безумие. Оно с каждым днем становится все более ярким и Алан теперь понимает, почему так боится вся семья. Старший Валгири и так ни отличается терпением, но чем больше проходит времени, тем неуправляемее он становится. Увиденное сегодня тому яркое доказательство. И чем дальше сумасшествие Кайрена, тем больше запутывается Салливан. Да, его шокировало сегодняшнее. Да, он находит этого зарвавшегося уродливого мужика тупым истеричным козлом. И это явно не меняет его решения остаться до конца и закончить, наконец, этот чертов замок. Его бесит другое. То, что он понимает каждый поступок этого оборотня. Он не чувствует перед ним страха, только безграничную грусть и сочувствие. А ведь было время, когда он был другим. Алан не знает каким, но не таким чудовищем, как сейчас. Еще Алана неимоверно бесит собственное поведение. Ему ведь всегда было плевать на чужих. Что ему какой-то левый тип, которого он никогда больше не увидит после исполнения своего контракта. Но вот, поди же ты, на этот раз все по-другому. Его злит упрямство оборотня. Его тупая одержимость местью, которая на самом деле не может ничего исправить и не может вернуть того, кто давным-давно уже превратился в пыль. И ведь не остановится. Он уже ищет какую-то пару Валентина. Не зная, кто это, он все готов отдать, чтобы найти этого человека, а может и вампира или оборотня. Кто знает, кем окажется эта «пара». Салливан прекрасно знает, что Валгири сделает, когда все-таки найдет. Альфе будет плевать на то, что его жертва может оказаться невинной и ничего не знающей. Какая разница, ведь он, наконец, осуществит свою розовую мечту и отплатит Валентину той же монетой. - Придурок безмозглый, - раздраженно произносит блондин и, зарывшись пальцами в собственные волосы, мрачно смотрит в окно, - упертый имбецил с мозгом размером с грецкий орех... причем оба... идиоты... За окном идет дождь. Он тонкими ручейками стекает по холодному стеклу и шумит под сводами замка. Молнии причудливыми бледно-голубыми нитями вспыхивают в ночном небе и закладывающим уши грохотом взрываются прямо над крышами высоких башен. Они мимолетно освещают мрачный сад и темную полоску леса на горизонте. Осень вовсю разгулялась в Шотландии и приносит каждую ночь такие ветра, что гнет вековые деревья. А сегодня они еще более злые. Холодные, они дуют с северных гор и бьются в окна. Но стекла выдерживают, они только дрожат под ударами, но продолжают крепко держаться в рамах. Алан выдыхает пар на них и, сделав очередной глоток, рассеянно рисует пальцем кривую рожу с острыми ушами. Он устало хмыкает и, теплее укутавшись в шерстяной широкий шарф, больше похожий на большую шаль, прислоняется лбом к стеклу. Тепло кружки в руках все еще греет руки и расслабляет. В комнате темно и удивительно тепло. Сон уже маячит где-то рядом, когда дверь неожиданно распахивается и в комнату врывается уличный холод, перемешанный с запахом дождя. Алан вздрагивает и, резко обернувшись, встречается с горящим взглядом желтых глаз. Он даже пикнуть не успевает, как мужчина за одну секунду оказывается прямо перед ним. Блондин дергается назад и несильно задевает стекло. А альфа уже нависает над ним, уперев руки по обе стороны от его головы. Кайрен промок до нитки. С его взъерошенных волос каплями падает вода, как, впрочем, со всей одежды. Он дышит отрывисто, словно пробежал несколько километров. А сердце бьется так глухо и быстро, что Алану кажется на мгновение, что это его собственное. Его глаза лихорадочно бегают по напряженному и бледному лицу альфы, а в мыслях сейчас такая каша, что самому непонятно такое волнение. - Боишься? - хрипло шепчет Кайрен, не отрывая глаз от взволнованного лица и полуоткрытых, блестящих, словно после поцелуев, губ. - Нет, - так же хрипло и тихо отвечает Алан, - и ты знаешь это. Ты слышишь мое сердце. - Слышу, - сердце блондина и вправду начинает биться спокойней, - но не верю. Оно всегда бьется так. Я всегда слышу его. Каждую ночь. Руки опять начинают дрожать, и это совершенно не нравится Алану. Он крепче сжимает кружку и продолжает скользить взглядом по лицу мужчины. Оно сейчас настолько близко, что даже без освещения он может разглядеть каждую черточку, ту сеточку морщин, которая залегла у глаз, и каждый шрам некогда прекрасного лица. Они уродливыми узорами тянутся до самой шеи и теряются под воротом промокшей черной водолазки. Он настолько близко, что под запахом мокрой кожаной куртки Алан чувствует запах самого мужчины. Крепкий, теплый, соленый от чистого пота и какой-то звериный. Его дыхание щекочет губы и странно волнует. - Все-таки оторву голову нашему прорабу, - блондин отводит взгляд и пытается скрыть нервную улыбку за кружкой, - кинул нас со звукоизоляцией. А ты, волчара, перестань искать везде подвох, теория всемирного заговора лучше застрелится, чем подойдет к вам ближе, чем на пятьсот километров. - Да? - с задумчивым взглядом произнес Кайрен, - поэтому от тебя пахнет волнением и страхом? - Прекрати меня нюхать, старый извращенец! - зло зашипел Алан и, покраснев до кончиков ушей, оттолкнул от себя нагло ухмыляющегося Кайрена. Только вместо того, чтобы отойти, мужчина неожиданно дернул его на себя и крепче сжал запястье. Его глаза заблестели наглей и с наслаждением продолжили следить за пунцовым и злобно шипящим мальчишкой. Ему нравился этот смущенный и злой взгляд из-под густых ресниц. Недовольное шипение и бегущий взгляд. Теплый, наглый, все еще безуспешно пытающийся скрыть от него свои эмоции, с губами, одуряюще пахнувшими шоколадом. - Наглая малявка, - раздраженный от собственных мыслей, рыкнул Кайрен, - какого черта ты делал там?! - С Эботом хотел поговорить, - так же громко рявкнул злой Алан, - пошел к нему в кабинет, только вместо его самого, ой Божечки родимые, нашел чертов тайный проход! Вы что, живете в хреновом детективном романе девяностых?! Кто сейчас вообще делает тайный ход за книжным шкафом?! И не смей называть меня малявкой, псина ты мокрая! - Пороть бы тебя, чтобы не лез, куда не просят! Этот ход там был еще до строительства больницы! Эбот сам его доработал! И кто здесь псина?! Ты, губастая безмозглая блондинка! - Что?! - от этого вопля даже Кайрену заложило уши, - ты... Ты... - Что я?! - рыкнул альфа. - Я тебе устрою губастую блондинку, - прорычал взбешенный Алан и замахнулся кружкой на оскалившегося оборотня. Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы неожиданно не раздался далекий волчий вой. Он заставил обоих мужчин замереть, а Кайрена еще и изумленно перевести взгляд на окно. Удивленный Алан опустил кружку и перевел взгляд с мокрых стекол на напряженного, словно струна, Кайрена. Тот внимательно вслушивался в тревожный вой, перешедший в рев. Лицо его стало злым, а из горла вырвалось рычание. - Что такое? - тихо спросил блондин. - В городе чужаки, - зарычал Кайрен. - Вампиры или оборотни? - мгновенно напрягшись, вздернул бровь Салливан. - Люди, - резко распахнув окно, произнес Кайрен и, отведя в сторону задрожавшего от холода дизайнера, добавил, - сиди дома и не высовывайся, пока я не вернусь. - Что? Валгири! - только возмущенному Алану так и не дали закончить. Кайрен перемахнул окно и, прямо в воздухе перекинувшись, опустился уже на крепкие лапы. Стряхнув с себя обрывки разорванной одежды, огромный черный зверь рысью бросился в городок. Алан следил за ним ровно до тех пор, пока черный альфа не скрылся в надвигающемся тумане. После чего раздраженно зашипел и, скинув с себя теплую ткань, вышел из гостиной. - Сиди дома, пока я не вернусь, - передразнил он Кайрена и ускорил шаги, - Ха! Будто кто-то собирается слушать эту высокородную задницу. Как оказалось, слуги тоже не остались равнодушными. Оборотни и вампиры уже взяли в кольцо замок и зорко следили за тем, чтобы никто не смог проникнуть внутрь. Только они не учли того, что одно белобрысое чудо оперативно проникнет в оружейную и (это надо обвести красным таким кружочком) за сорок пять секунд вскроет новейшую немецкую дверь из титана со сплавом зачарованного серебра, с тройным кодированием и выдачей доступа только с отпечатком пальца. За этой дверью была, наверное, самая любимая Аланом комната в замке. Все стены здесь с пола до потолка были покрыты полками с самым разнообразным оружием. Начиная с холодного и заканчивая новейшим огнестрельным, которым пользовались армии всех стран. Что уж говорить о трепетно любимом шкафе со всевозможной взрывчаткой и коллекцией мин. Всякий раз лаская взглядом все маленькие радости, спрятанные здесь, Алан терзался вопросом о том, где же Валгири держали свои ракетные установки и танки. В гараже их не было, Салливан специально для этого проверил его сверху донизу. Не вдаваясь в лирику, скажем лишь, что когда черный джип Кайрена Валгири спокойно проехал мимо прифигевшей охраны с посвистывающим Аланом за рулем и кучей оружия в багажнике, Джереми, следящий за ним из окна, только покачал головой и пошел варить очередной сонный отвар для Джулиана и слишком любопытной Эрики. Мысленно же молясь и за сына, который, судя по всему, уже был в самом эпицентре событий и за безрассудного белокурого мальчика. За хозяина же давно уже никто не молился, молились за его врагов... Все произошло именно так, как планировал Кайрен. Мертвым Амикус ему не был нужен, а в том, что старый пройдоха тоже ничего не знает о паре своего хозяина, он ни капли не сомневался. Слишком мелкая сошка, абсолютно не достойная доверия. Однако из него получилась великолепная марионетка. И всего-то понадобилось несколько капель крови. Сейчас тело вампира выворачивало наизнанку и пыталось приспособиться к яду, которым стали эти несколько капель Искры. Риск того, что сердце последнего Дверла не выдержит, даже не рассматривался. Что бы ни случилось, но Валентин никогда не бросил бы умирать своего самого сильного и умного профессора. Так что его ждали тут еще с самого утра. А людей уж точно не ждали. Он был уверен в том, что послал их отнюдь не Валентин. Чего-чего, а вот тупости в нем не было... Глубокая ночь и тихие улицы обманули бы любого своей умиротворенностью, если бы не запертые двери старой церкви и тот грохот, который доносился оттуда. Рев оборотней перемешался с криками людей и звуками перестрелки. Не прошло и минуты, как витражные окна накрыло автоматной очередью и вдребезги разнесло лица святых. Раздался взрыв, и темные стены тряхнуло так сильно, что фасад кое-где обрушился. Мраморные ангелы, разбитые на куски, валялись среди горящих дубовых скамеек, алтарь плавился от жара огня, становившегося все сильней. Шум и грохот вошли в новый оборот. Люди, оказавшиеся очень даже подготовленными, тянули время, и Кайрен, полностью ушедший в бой, только краем сознания следил за лабиринтом коридоров, шедших под самой церковью. Группа людей, несколько минут назад исчезнувшая с поля их зрения, уже была там. Они целенаправленно шли в сторону подземной лаборатории Николаса. Сам Эбот был сейчас в своей больнице и, до боли вонзая когти в собственные ладони, напряженно следил за горящей церковью. С трудом сдерживаясь, чтобы не кинуться к своему альфе. Суматоха на улице, между тем, поднялась приличных размеров, и жители городка оказались не настолько терпеливы, как их главврач. Они уже лезли через горящие окна и пытались околдовать людей. Но по какой-то причине люди сопротивлялись. На них просто не действовала их магия. Она чувствовала их, но не могла овладеть их разумом. И, видимо, именно это заставило Кайрена не убивать их сразу. Но все изменилось ровно за одну единственную секунду. Ровно столько понадобилось пуле, выпущенной из снайперской винтовки DSR-50, чтобы разнести плечо целившемуся в спину Гора мужчине. После которой было произведено еще три прицельных выстрела, заставивших упасть на грязный пол и выть от адской боли жертву. Сломав шею очередному напавшему, Гор резко обернулся на звук выстрела, пытаясь понять, откуда стреляли и кто. Еще один выстрел, и второй точно с такими же простреленными плечами и коленями лежал у ног удивленного Кайрена. Оборотень нахмурился, узнав звук любимой винтовки. Спутать его ни с чем другим он не мог. Альфа потянул носом и, уловив до печенок знакомый запах, поднял голову и в упор уставился на спокойного, как удав, Алана, целящегося из-за колонны второго этажа арочной галереи. Блондин насмешливо фыркнул и тихо произнес: - Спасибо скажешь в валютной форме. Его ехидный голос слышали все, кого с трудом можно бы было отнести к людскому роду. А вот мужики в черных армейских одеждах без каких либо знаков с удивлением смотрели на какие-то странно довольные оскалы, расплывшиеся на мордах ночных чудовищ. - Шкуру сниму, - ласково пообещал Кайрен и, зло сверкнув золотыми глазами, отшвырнул еще двоих прямо в огонь. Новоявленный стрелок не оставил равнодушными и людей. Те усиленно искали его и, наконец, нашли, когда огонь полыхнул с новой силой и, поднявшись выше, горячо лизнул потолок. Ловко кинутая ему под ноги граната заставила чертыхнуться и, перемахнув перила, кинуться вниз. После этого его окружили сразу трое, и началась новая схватка. Алан отбивался от каждого удара и пару раз легко достал противников. Но даже ему пришлось признать, что перед ним не просто кучка безбашенных наемников, готовых продать мать родную за большие бабки и добровольно сунуться под хвост дьявола (в данном случае одного очень злого черного оборотня). Эти люди четко знали, куда идут и чем все это им грозит. Это было видно по бесстрастным взглядам глаз за прорезями масок. А еще они стреляли теми самыми ядовитыми пулями. Алан даже и думать не хотел о том, скольких эти уроды уже успели ранить. Неожиданно поднимающаяся из глубин злость дала нехилые силы. Но именно она и стала причиной пропущенного удара, пришедшегося по виску. Короткая дубинка металлическим боком прошлась по коже, содрав ее и заставив пошатнуться и застонать от боли, взорвавшей разум. Перед глазами двоится, а гул в ушах нарастает. Он пытается отмахнуться от него и потому не слышит громкий озверевший рев, от которого разлетаются на куски уцелевшие витражи и испуганно скулят отходящие к дверям волки и вампиры. Людей придавливает к полу и буквально рвет на куски. Они кричат и воют так страшно, что даже в таком дезориентированном состоянии Алан отшатывается от них. Их возит по полу и, с хрустом ломая кости, превращает кожу в пепел. Блондин, ничего ни понимая, поднимает плывущий взгляд на оборотней и видит ужас в их глазах. И адресован он явно не ему, а тому, кто совсем недобро рычит за спиной. Он медленно оборачивается и с трудом удерживается от того, чтобы тоже не отшатнуться в сторону. Огромный черный оборотень скалит окровавленную пасть и не отводит глаз от затихших на полу мужчин. Те уже давно превратились в кровавый фарш, смердящий разложениями, но его когтистая лапа выворачивает в воздухе замысловатые узоры. И становится еще страшней. Он колдует, не переставая, снова и снова заставляя огонь за спиной полыхать с такой силой, что кажется, будто это сплошное алое марево готово вот-вот поглотить его. Оно отражается в его потемневших и покрывшихся алыми рваными линиями радужках глаз. А церковь уже ходуном ходит. Ее стены с безбожно испорченными фресками покрываются трещинами. Они спускаются с самого потолка и, переходя на пол, превращаются в глубокие вмятины, словно кто-то невидимый молотом рушит мрамор. - Милорд... - шепчет падая к его ногам святой отец, - милорд, пожалуйста... Но Кайрен бросает на него такой взгляд, что бедный раненный вампир только и может, что, скуля и всхлипывая, отползти назад. Гнев хозяина огромен, он льет через край и готов взорвать все вокруг. Гор смотрит на своего вожака и думает о том, что если господин не успокоится, то они рискуют не дожить до утра. Потому что в замке нет ни Маркуса, ни Дианы, способных успокоить его. А они ничего не смогут сделать. Мощь альфы ломает их и заставляет бессильно примерзнуть к полу, не смея даже двинуться. И когда он уже мысленно прощается с отцом, который его больше не дождется, с места сходит шатающийся Алан. Он, брезгливо морщась, обходит трупы и встает прямо перед альфой. Загораживая их собой и держась за разбитый висок, пытается сфокусировать плывущий взгляд на рычащем альфе. Салливан еле стоит на ногах, пытается не думать еще и о боли в оцарапанной до крови шее и, зажав рану рукой, соображает, что этот шрам тоже как-то придется объяснять отцу. Может быть, удар все-таки повредил мозги, а может, из-за усталости и абсолютного отсутствия инстинкта самосохранения, он смотрит прямо в глаза Кайрена и брякает: - А я, кажется, винтовку вашу посеял. Морда у оборотня после этого такая, словно его от бешенства удар сейчас хватит. Но у оборотней не бывает инфаркта. Они вообще ничем не могут заболеть. Алан знает- он где-то это читал, но сейчас не может вспомнить где. Волк несколько секунд явно мысленно его уже раз двести на куски рвет, а потом рявкает так, что Алан готов заплакать от боли или лучше треснуть по пасти этого козла клыкастого. - Идиот! Какого черта ты приперся сюда?! Я же приказал тебе сидеть дома! - Не ори на меня! - кричит в ответ потерявший терпение Алан, - у меня башка раскалывается! И с какой это радости, мать твою, я должен был сидеть дома и ждать тебя?! Ошибся адресом Одиссей, я не твоя Пенелопа! - Упаси, Небесные, от такой «Пенелопы»! - Ха! Словно я бы хотел, чтобы ты был «Одиссеем»! - Ну, и великолепно! - Ну, и прекрасно! Народ за время этой перепалки успел выдохнуть, собрать себя в кучку и оперативно исчезнуть. Парни Гора без слов уволокли двух пленных, не дав тем отравить себя ядовитыми капсулами. Сам же Гор и святой отец продолжали стоять и с благоговением смотреть на бледного Алана, ругающегося с их альфой. Тот уже не замечал никого и рычал на плевавшегося ядом парня. - Алан - не человек, - с трепетом произнес святой отец, - он - Бог! - Знаете, сэр, - задумчиво разглядывая ссорящихся мужчин, ответил Гор, - мне тоже так порой кажется... Амикуса вывезли, чем оправдали все сомнения Кайрена. Старый вампир еще кому-то понадобился, и оборотень собирался узнать кому. Внутри все замерло в предвкушении чего-то необычного и тревожного. Сыворотка, приготовленная Эботом, оказалась идеальной. Она за несколько минут выводила из крови яд Амикуса. Еще одно, о чем следовало хорошенько подумать. Если оставить в сторону то, чем этот яд был изначально, то Амикус готовил его для Валентина. Но каким-то способом он попал к людям. К странным людям, на которых не действовала ни магия оборотней, ни вампиров, словно вместо страстных душ в них была звенящая пустота. С которой двое пленных и встретили Гора. Допрос с пристрастием не дал ничего. Как и говорил ухмыляющийся Салливан, один из напавших мужчин просто умер от болевого шока. Гор напрочь выжег ему мозг, но так и не смог пробиться сквозь плотную защиту к воспоминаниям человека. Второй пока держался, но с такими темпами надолго его бы не хватило. А Дверл хоть и выжил после игр Кайрена, но был еще слишком слаб и измучен, чтобы выдержать визит альфы в его искалеченный болью мозг. И пока Гор отчитывался про обстановку в Волчьем Дворе, старший Валгири тихо бесился от ненавистно долгого ожидания. Смотрящий на него Алан только закатывал глаза. Дизайнер отказался лечь в больницу на обследование, и даже гневные вопли Эбота о сотрясении мозга не смогли переубедить его. Так что, сейчас мальчишка почему-то сидел в его кабинете, свернувшись в кресле, и пытался не сильно морщиться от боли. В свежей одежде, с взлохмаченными волосами, синяками под глазами, говорящими явно о сотрясении, и повязками. Одна на шее и еще одна на лбу прикрывала рану на виске. От него пахло лекарствами Эбота, так и не выветрившимся запахом крови и почему-то горьким ароматом трав... Большой черный волк, сидящий за письменным столом, сосредоточенно щелкающий мышкой и хмуро разглядывающий что-то на мониторе компьютера, больше напоминал наркотический глюк. Алан нервно хихикнул и, прикрыв глаза, продолжил, как ему казалось, незаметно следить за оборотнем. Валгири тихо бесился, а Алан все больше уверялся в том, что ему стоит полежать в постельке, а лучше поспать. Удар оказался слишком сильным. Тому свидетельством был бунт обкурившихся тараканов в собственных мозгах. Он как раз думал о том, чтобы встать и уйти, когда неожиданно альфа дернул ухом и так заблестел глазами, что даже компьютер проникся бы и засмущался такого пристального взгляда. Но машина стойко выдержала, а оборотень хриплым голосом неожиданно произнес: - Я говорю тебе: ты — Пётр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют её; и дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах. - Я и не знал, что ты читал Евангелие от Матфея, - удивленно переглянувшись с таким же ничего не понимающим Гором, сказал Алан, - Валгири, ты что, решил податься в верующие? Взгляд, которым его одарили, был из серии: «Умолкни, смерд безродный!». После чего он зло рыкнул и, откинувшись на скрипнувшую спинку стула, процедил уже Гору: - Можешь больше не возиться с этим отребьем. Он скорее сдохнет, чем хоть слово скажет. - Но почему? - удивленно произнес Гор. На это альфа повернул монитор, и оба парня отчетливо увидели увеличенную фотографию одного из пленников. Самый обыкновенный мужчина, с темными растрепанными волосами, темными глазами, невзрачными чертами бледного лица. Словом, один из миллиона, который никак не выделялся бы, если бы не порванный ворот черной майки, который обнажил татуировку на ключице. Это были два перекрещенных черных ключа. - На втором тоже было такое, - неожиданно рассеянно произнес Гор, неотрывно смотря на фотографию. - А мне вот более интересно, что ваша семья успела сделать Ватиканским церквушникам? - пристально глядя в желтые немигающие глаза, задумчиво спросил Алан. - Я бы тоже хотел знать, - мрачно ответил Кайрен. Сейчас он и вправду очень хотел знать, что потеряли тайные телохранители Римского Папы в его замке и как они были связаны с Амикусом. Но Кай так же знал и о том, что Ватикан, будучи давнишним их посредником с людьми, за столько веков успел создать из тщательно отобранных людей свою собственную армию. Которая успела стать легендой благодаря своему профессионализму и неуязвимости. Эти убийцы подняли уровень своего дела до совершенного искусства. Он видел их в деле не один раз и знал, что те предпочтут сдохнуть, чем провалить задание. Однако церемониться с этим солдатом он не собирался. Кайрен встал из-за стола и направился к двери, когда за спиной раздался спокойный голос Алана: - Ты его убьешь. Он все равно ничего не расскажет. - Да? - язвительно произнес оборотень и обернулся, - и что ты предлагаешь? - Дай мне Эбота и всего лишь час, - со странным блеском в глазах произнес дизайнер, - ты же все равно ничего не теряешь. Какая тебе разница, часом больше или меньше, если с него все равно спустят шкуру? - У тебя есть полчаса, - сам не понимая, почему соглашается, произнес альфа и вышел из комнаты под удивленный взгляд Гора. За это время альфа успел принять душ и, переодевшись, отправиться на поиски парочки, поставившей на уши весь замок своими взрывами и той вонью, которая распространилась по всему Блодхарту. Скрипя зубами и матеря собственную глупость, из-за которой сейчас очень хотелось прибить двух идиотов, он ворвался в кухню. Увиденное там заставило удивленно округлить глаза. Эбот что-то возбужденно строчил в своем блокноте, поминутно смотрел на Алана так, словно тот вернувшийся с того света Коперник, открывший ему тайну минимум бытия, а тот стоял рядом с плитой, на которой булькала странная зеленая субстанция. У Салливана лихорадочно горели глаза, волосы были всклокочены, и он то помешивал варево, то измельчал что-то в маленькой глиняной ступе. При этом бормоча под носом странную песенку про голубого капитана и одуванчика-солдатика. Во всей кухне стоял тошнотворный сладкий запах. По всему столу были разбросаны пачки самых разнообразных барбитуратов, целая батарея транквилизаторов, куча самых опасных галлюциногенных трав, подозрительно напоминающих яд пара баночек, кусок пластида и пакетик с белым порошком. У Кайрена нервно глаз задергался, когда он, осторожно подцепив пакетик, понюхал его. - Это что, героин? - с трудом сдержавшись, чтобы не прибить двух горе-химиков, ласково спросил он. - А? - ошалело посмотрел на него Николас. - Бэ! - рявкнул Кайрен, - вы что, решили мне замок разнести?! - Не все же тебе каждый раз его разрушать, - пропел Салливан, - и вообще, не мешай, иначе неправильно рассчитаю дозу! - Что это? - осторожно взглянув на кипящую кастрюлю через плечо блондина, спросил оборотень. - Сыворотка правды SPI-28, - не отрываясь от дела, ответил американец и, не глядя, кинул в ступу очередной пучок травы, - а в простом народе ее называют «Элона». - Очередное полезное знание? - мрачно произнес Кай. - Нееее, - довольно протянул Алан и, чихнув, вылил содержимое ступы в кастрюлю, - последствие бурной молодости. И вообще, ФБР наглейшим образом сперло идею у меня! - Подай на них в суд, - брякнул Николас и снова уставился на блондина взглядом фанатика. - Почему «Элона»? - заинтересованно спросил Валгири. - На трехсотом километре трассы, как говорит мама: «Прощай, Америка, привет, страна крутых мучачо с круглыми сомбреро и большими авокадо», находится небольшой городок. Там есть один единственный бар, и он называется «Элона». В тот год мы закончили университет и всей компанией поехали обмывать это дело. Замахнулись так, что оказались в этом баре. Море выпивки, красивые девушки, острая еда. В общем, гуляли долго. После энной стопки текилы душа захотела прекрасного. И так как фейерверков никто с собой не взял, решили тут же сделать их собственными руками. Короче, фаершоу устроили эпический. А кто-то из парней в неадеквате хлебнул этого варева. Его разобрало так, что потом собрать обратно не могли дней пять. А потом один гад спер у меня идею и продал этим гавнюкам в черном из ФБР! - Ты уверен, что ЭТО не убьет нашего слугу Господа? - с сомнением разглядывая творение Салливана, спросил Кайрен. - Когда я это готовил в первый раз, то был в полном неадеквате, - задумчиво потер подбородок блондин, - на ком бы попробовать сейчас? Поймав его долгий взгляд на себе, темноволосый мужчина хмыкнул и ехидно ответил: - Только в твоих мечтах, Салливан. - Больно надо, - обиженно буркнул Алан и, с трудом сдержавшись, чтобы не надуть губы, отвернулся к плите. Через пятнадцать минут все было готово. Эбот осторожно наполнил три шприца и, положив в футляр, протянул альфе. Тот кивнул главврачу и, бросив тихое «Спасибо» удивленно замершему Алану, вышел из кухни... Кайрен только успел выйти во двор замка, когда за ним вылетел запыхавшийся блондин. - И куда это вы намылились, дражайший Лэрд?! Причем без меня! - с ходу возмущенно поинтересовался он и упер руки в бока. Хотя, с то и дело расфокусирующимся зрением, острой головной болью, которой несло от Салливана, сделать грозный вид не очень-то удалось. Мужчина только вздернул бровь, сверля его мрачным взглядом. Только даже это не заставило Алана опустить глаза. Он все так же упрямо продолжал смотреть, словно бросал вызов. - Салливан, я, конечно, признателен за помощь и все такое, - сухо произнес альфа, - но это больше тебя не касается. - Еще как касается! - чуть не задохнулся от злости Алан. - Если ты не забыл, мой лучший друг является парой твоего племянника! Еще одна ситуация, которая бесила и стала просто патологической мигренью альфы. Джулиана, как выбор своего старшего наследника, он и вся стая одобрили беспрекословно. Но вот вся ситуация с неведением человека об их природе злила. Сколько они еще могли усыплять мальчишку на каждое полнолуние?! Это чудо, что с творящимся вокруг этот божий одуванчик еще ни о чем не догадывался! А еще все это могло закончиться разбитым сердцем глупого Уолтера. - Это еще вопрос, - вынырнув из собственных мыслей, отрезал Кайрен, - Джулиан до сих пор не принял его. - А потому что твой племянник до сих пор тянет кота за яйца и не рассказывает о себе! - зашипел злой Алан. Только он не учел, что этими словами разбередит не самые приятные воспоминания. Валгири потемнел взглядом и по-звериному оскалился. Он в два широких шага оказался настолько близко, что Алану с трудом удалось сдержаться и не отшатнуться. - Ты думаешь, что если расскажет, то его сразу же примут с распростертыми объятиями?! - с рычанием произнес он. - Ну, не сразу, но примут. Джи-Джи не так быстро отходит, - пробормотал Алан и опустил глаза. Но следующие слова темноволосого мужчины заставили его поднять взгляд. - Примет, значит? - яда в его голосе было слишком много, - а ты бы принял?! Серые глаза удивленно расширились, а сердце пропустило удар. В этот короткий миг Кайрен и вцепился. Впервые за столько времени его слова заставили этого нахального мальчишку оцепенеть. Кай не понимал, почему этот миг стал для него важным. Почему именно этот вопрос из тех ста, на которые он хотел бы получить ответ. И все эти ответы, как и этот, упирались именно в данного человека. - Поставь себя на его место. Ты бы принял и позволил уродливому, мерзкому чудовищу трахать себя? - зло произнес оборотень. Как ни странно, но его слова почему-то взбесили Алана. Он рыкнул не хуже любого молодого волка и со сверкающими, словно острое лезвие, глазами прямо встретил взгляд потемневших золотистых глаз. - Если бы я любил, то завалил бы это мерзкое, уродливое чудовище при первой возможности и вытрахал бы всю дурь из его тупой башки! И, обогнув замершего от удивления мужчину, он направился к уже дожидающейся машине. Кайрен проводил его расширенными от неверия глазами и, словно оглушенный, пытался переварить абсолютно честные слова человека. - Что это было? - все еще смотря в спину ушедшему Алану, хрипло проговорил оборотень. - Думаю, разрешение на ухаживание, - раздался до неприличия довольный голос Эбота. Перед резко обернувшимся к дверям Кайреном открылось, ну, просто очаровательное зрелище. Его «выдающийся» генетик стоял на пороге с мечтательным взглядом, а из окон и балконов рисковали повыпасть все слуги замка. В том числе и самый благоразумный Джереми. - Я живу с идиотами, - прикрыв глаза рукой, вздохнул Кайрен. - Милорд, я тоже еду! - встрепенулся признанный по всем статьям гений и кинулся за дизайнером... К тому времени, как они приехали, парни уже успели изрядно обработать пленника. Но, как и ожидалось, тот орал, матерился, соплями и слюнями поделился щедро, но нужную информацию так и не выдал. На зашедших в камеру гостей он уже не был в силах обратить внимания. Зато один из них, что совершенно не отличался терпением, резко вздернул его на ноги и, не обращая внимания на крик, полный боли, швырнул на железный стул. Пленника крепко пригвоздило к нему, после чего ему сделали инъекцию. Через минуту мужчина странно дернулся, потом полностью расфокусировался, странно хихикнул, потом еще раз и, наконец, уставился на присутствующих взглядом ботаника, узревшего полностью голую Анджелину Джоли. Один из впечатленных оборотней пощелкал перед его носом и, не получив никакой реакции, с благоговением посмотрел на Эбота. Тот, совершенно не рефлексируя, некультурно тыкнул пальчиком в Алана. Который от возросшего в глазах оборотней восхищения в свой адрес довольно провел рукой по волосам. - Ты уверен, что в таком состоянии он что-то скажет? - скептически разглядывая побитый баклажан с улыбкой глубокой нирваны, спросил Кай. - Скажет, - кивнул Алан, - он тебе сейчас признается в том, что спал с сестрой Гитлера, нюхал сапоги Сталина и жрал цветочные клумбы Рузвельта. На прыснувшего волка Кай бросил такой взгляд, что тот сразу же принялся изучать свои заляпанные кровью ботинки. Сам же Салливан опустился на ближайший чистый стул и принялся слушать рассказ солдата его преосвященства. Только вот слушать с каждой минутой становилось трудней. Боль в разбитом виске становилась все сильней, и колокол, засунутый в мозги, явно начал звучать громче. Перед глазами опять плыло, а во рту стало так сухо, словно в мертвой земле. Спина покрылась холодным липким потом, а похолодевшие пальцы уже дрожали. И если Алану казалось, что его состояние никто не видит, то он ошибался. Оборотни уже во всю буравили его тревожными взглядами, Эбот напряженно рылся в свой сумке в поисках лекарства, а Валгири то и дело бросал на него хмурые взгляды. Стараясь не делать резких движений, Алан глубоко вздохнул и, как ему показалось, произнес вполне твердо: - Знаешь Валгири, с тобой хоть и весело, но я, пожалуй, послушаю нашего карапузика в записи. Что-то я под...у-ус...тал... Последние слова превратились в неразборчивый лепет, и неожиданно для всех, блондин, закатив глаза, начал заваливаться со стула. Если бы не вовремя поймавшие его Кайрен и Эбот, он бы уже лежал на окровавленном полу. Главврач, чертыхаясь, опустился перед ним. - Что с ним? - почти посадив блондина на собственные колени, раздраженно спросил Кайрен и опустил взгляд на бледное лицо. - Удар в висок оказался намного серьезнее, чем я думал, - рассматривая пропитавшуюся кровью повязку на голове, пробормотал Николас, - я предлагал мастеру Алану лечь отдохнуть, но он же упертый как баран! Вкупе со средним нервным истощением завалило его крепко. - Какое, к черту, нервное истощение?! - рыкнул альфа, - у него нервы покрепче, чем у нас с тобой, будут! - Но он человек, милорд, - покачал головой Эбот и, вобрав в шприц снотворное, ввел в вену, - человек среди оборотней и вампиров. Который вместо того, чтобы просто ремонтировать замок, вечно помогает стае. А еще всегда напряженно оберегает собственные мысли, чувства и даже ритм сердца. Он всего лишь смертный, сир, но рядом с ним мы просто позабыли об этом. Алан глухо застонал и, не открывая глаз, уткнулся носом в шею замершего от удивления Кайрена. Оборотень подхватил дизайнера под коленями и, прижав к себе, поднялся с места. Эбот был прав, они просто забыли о слабости человеческого тела. Рядом с Аланом забывалось все, кроме него самого. Мир просто сужался до размеров одного раздражающего человека, который не раз уже помогал их стае. Хотя мог бы плюнуть и остаться в стороне. Сейчас же Салливан чуть ли не свернулся теплым клубком в его руках. - Записать щенка на диск, - сухо бросил своим оборотням Кайрен, - отчеты жду через час. Труп убрать из города, желательно обставить, как несчастный случай. После этого он невозмутимо вышел из камеры... Увидеть отчеты ни через час, ни через два не получилось. А все из-за одной блондинистой проблемы, свалившейся на его голову. Валгири принес Алана в замок все так же на своих руках и, пройдя мимо удивленно шепчущихся слуг, отправился прямиком в его комнату. Но стоило только опустить его на кровать, как холодные пальцы на его рубашке сомкнулись сильней и просто не пустили. Если бы Кай не знал, что хмурящийся блондин спит, то подумал бы, что его разыгрывают. Но Алан спал глубоким беспокойным сном и не отпускал. Кай осторожно опустился на постель и, разорвав когтем бинты на голове блондина, поморщился от металлического запаха. Из рваной раны сочилась темная кровь. Она ползла тонкой змейкой по скуле к подбородку, пачкая волосы и белоснежную кожу. «Как тогда», - рассеянно подумал мужчина и, лишь кончиками пальцев прикоснувшись к ране, зашептал на языке предков. Забирая всю боль, облегчая сон и принося с собой тепло, горячим потоком разливающихся по всем мышцам. Черные нити вырывались из раны и, рисуя причудливый узор на руке Валгири, затерялись под кожей оборотня. Одна ниточка за другой, они уходили из молодого тела, оставляя после себя небольшой розовый шрам. Всего лишь напоминание, которое темноволосый волк стер тоже. Но Алан не отпустил. Так и не просыпаясь, он вздохнул свободнее и, переплетя свои пальцы с пальцами задержавшего дыхание Кайрена, прошептал так тихо, что его еле уловил даже волчий слух. - Глупый волчара... Альфа так и не ушел. Совершенно не понимая свое поведение, он прилег рядом и, укрыв перекатившегося к нему под бок дизайнера, прикрыл глаза. Буквально на минуту, чтобы дать отдохнуть уставшему телу и разуму. Но, так и не заметив, что через эту самую «буквально одну минуту» провалился в долгий и теплый сон. Под мерный стук чужого сердца, шелест холодного ветра, колышущего легкие шторы на раскрытом окне, и шум снова начавшегося дождя...