Брак на все времена

Гарри безмерно устал. Казалось бы, ничего особенного — не котлы у Снэйпа драить! Но устал безмерно. Он ввалился в свою комнату и с порога начал раздеваться. На ум пришло, что сейчас, то есть «тогда», он бы раздевал Джинни… Растягивая удовольствие, расстегивал бы подвенечное платье безо всякой магии… Тяготило ли бы это? Нет же, нет. Было бы приятно снимать то платье!  А так… Раздевается сейчас себе спокойно — никому ничего не должен.  Гарри снял штаны. Поискал в шкафу что-нибудь подходящее — нашёл лёгкие мягкие брюки и приятную на ощупь весёленькую полосатую рубашку. Взял первое попавшееся из белья и носков. Направился в ванную.  Привычно влез под душ. И внезапно очень сильно пожалел, что больше никогда не вернётся в свою спальню на Гриммо. Обратил внимание на то, что мысли какие-то все сплошь похожие на репортаж: «Неудавшаяся жизнь Гарри Поттера». Вспомнил, что… Мороз прошёлся по загривку и всей спине. «И что, — подумал Гарри, — завтра придёт Рон и скажет мне: "Привет, Малфой?!" Правда он меня ж по фамилии особо и не называет никогда… Да-а, неудачный пример. А вот…» — и завис. Он пытался придумать разные ситуации, когда его нужно будет называть по фамилии. Но всё это было давно думано-передумано. Ему стало одиноко и неуютно. И он решил влезть в приготовленную домовиками ванну — уже в который раз малфойская ванна манила его! Вдоволь напарившись и порядочно поистязав свой мозг, Гарри оделся и вышел в комнату. Он собирался перекусить и завалиться спать. На столике уже стояли угощения. А в кресле почему-то сидел Малфой. «Ну который настоящий», — невесело подумал Гарри. Он посмотрел на Малфоя вопросительно и мрачно. — На твоём лице читается: «Чего пришёл?» Гарри подтвердил кивком. — Поттер. Видишь ли, на Гобелене мы написаны мелким шрифтом… Драко поднял руку в останавливающем жесте, желая договорить свою мысль до конца. Весь он был само терпение — раздражать или нервировать гриффа в его планы не входило. — Так происходит всегда — не у одних нас с тобой. Просто никто не договаривается перед свадьбой… Ну ты понял… Не жить половой жизнью. — Они… э-э… разнополые обычно… — подсказал Гарри. Малфой кивнул, соглашаясь. — Но тем не менее мы тоже записаны мелким шрифтом. Гарри нахмурился — он уже всё что только мог давно заподозрил. — У нас есть две недели на подтверждение брака. Иначе мы оба лишаемся Магии. Ну ты понял? Надеюсь, не нужно расписывать в красках? — Но зачем это нужно? — завопил прославленный Герой. — Для продления Рода. Обычно. Обычно для этого и женятся чистокровные. — И что? Мы-то тут при чём? — продолжил орать Гарри. — Не знаю. Но так есть. — Гиппогриф затопчи! Я хочу видеть эту дракклову запись! Ты знал! — Конечно, Поттер, я знал. И догадывался, что так будет и в нашем случае, — спокойно и терпеливо подтвердил Драко. Ещё и кивнул, подкрепив изящным жестом. Гарри выбежал из спальни в коридор и понёсся в сторону гостиной с Гобеленом. Ну, насколько это возможно — бегать по дому. Он, как последний псих, как разъярённый лев, или, если уж быть честным с самим собой, как принципиальный гиппогриф, фыркал, нетерпеливо скакал, преодолевая препятствия, всё время держал Люмос и зажёг все факелы на пути к своей цели. Хотелось кричать и лягнуть кого-нибудь. Его дыхание медленно восстанавливалось, несмотря на то что он находился в крайней степени возмущения. Он уставился на знакомый участок Древа, на свою Ветвь. Сзади подошёл Малфой и обнял его со спины. Гарри не стал отстраняться — ему было слишком хорошо так. Слишком. Ему надоело строить из себя принципиального. Хотелось успокоиться и помолчать, но мысль уже выстроилась в голове и слова слетели с губ: — Условия были заранее провальными? Ты знал и ничего не сказал. — Нет. Всё в силе. Просто ещё один раз. Ничего страшного, Гарри, — ты же знаешь. Ты переживёшь. И Малфой чмокнул его в висок. Гарри зарылся поглубже в его объятия — и век бы из них не вылезал. Ему стало безмерно жаль себя. За то, что условия не отменились? Или за то, что ещё всего один раз? Гарри понял, что, как ни крути, у него всё одно и то же получается. То есть он на самом деле хочет вот так вот обниматься и даже целоваться… А трахаться, что, вроде бы и не хочет?.. И Гарри захотелось совсем отменить это дурацкое условие. А с другой стороны, он знал, что ему опять не понравится. Ведь терпеть такое надругательство над собственным телом очень сложно. Можно, наверное, привыкнуть. Но зачем? Чего ради? Ведь Малфой согласился на условие и только что подтвердил… Гарри плелся по коридору за не совсем пока ещё состоявшимся мужем и уговаривал себя отложить все эти мысли на потом. — К тебе или ко мне? — спросил обернувшийся на ходу Драко. Он увидел «закрытое» выражение на лице у Гарри и резко расхотел тормошить ушедшего в себя настолько глубоко несчастного партнера. Просто пошёл «к нему» в тайне даже от себя надеясь на то, что воспоминания о сегодняшнем потом, долгими одинокими ночами, будут тревожить и преследовать святого грифа даже на его единственной собственной территории. Поттер плёлся следом, не разбирая дороги. Он и не заметил, как они оказались в спальне. Драко повалился на кровать спиной и увлёк за собой Гарри. В одежде. Обнял его, погладил по волосам, прижав его голову к себе. Гарри упёрся носом ему в ключицу. И только теперь понял, что происходит. Он не ожидал ничего такого… человечного. Он думал, что всё опять будет по какому-то «распорядку». Но Драко его просто гладил. Гарри несмело приобнял его в ответ. И даже пару раз неловко провёл рукой по груди. А потом снова зарылся носом в шею. Но вскоре Гарри изменил своё мнение: он понял, что Драко с самого начала прикасался к нему с сексуальным напором. И нет никаких сомнений в том, чем всё это кончится. Гарри приподнялся на руке над Малфоем и критично его осмотрел, внимательно оценил его взгляд. Так и есть — тот был возбуждён и прикладывал определенные усилия, чтобы сдержаться. Гарри мгновенно захотелось сказать что-нибудь особо гадкое, чтобы навсегда отбить у Малфоя охоту входить к нему в спальню непрошенным гостем и беспокоить по вот таким вот «мерзким пустякам». Но не успел — внезапно оказался опрокинутым на спину и прижатым к кровати сильным жилистым телом Малфоя. И его стояком. И взглядом. И Гарри передумал открывать рот — всё равно нужно всё «это» проделать. Никуда же не денешься! Можно, конечно, отложить до завтра или даже на две недели. А если Малфой решил прямо сегодня — ладно уж. Сейчас так сейчас… Гарри уронил руки на матрас и расслабился всем телом. Драко с него слез и, вытащив палочку, наложил Раздевающее. А потом Очищающее, Эластичность, Смазку и откинул палочку. — Поттер, зельеварение и гербология по коридору прямо и направо, а здесь можно улыбаться — здесь секс! И Гарри невольно улыбнулся. Не столько словам, сколько огонькам в малфойских глазах и хитренькой улыбочке, похожей на ухмылку. За эти два месяца Гарри понял, что Малфой их не штампует, а творит с особым пристрастием художника, а иногда и актера — когда нужно. Но сейчас — чисто от души, как живописец полотно. Драко сначала навис над своей добычей, опираясь на одно колено и руки, а потом прижал Гарри к матрасу, улегшись на него, но не полностью, а так, чтобы продолжать смотреть ему в глаза, и нагло улыбнулся. Гарри же улыбался в ответ, как умалишенный. Он получил, что хотел — раздетого Малфоя «лицом к лицу» — и мог наслаждаться! Вот он и наслаждался… Потому что понимал прямо сейчас, в данный момент, что не нужно было про такое мечтать! А раз хотел — получи. И радуйся. И радовался ведь! Малфой опять был жестким как бревно! Ну, нет, какое ещё бревно? Но «жёстким» — это факт. Но Гарри понял, что его сердце бьётся часто-часто именно от этого. Будь у Драко томный взгляд и нежные руки, что бы Гарри здесь делал? Он схватился за Малфоя и во все глаза смотрел… Смотрел, как тот прикрыл глаза, когда входил в него, потом открыл их и задержал дыхание. А потом опустил на него невидящий, как у помешанного, взгляд и выдохнул… Гарри «позвал» Малфоя, приподняв таз, и тот сразу же осмысленно посмотрел ему в глаза, провёл рукой по груди. Гарри подумал что-то вроде: «Всё-таки нет ничего лучше миссионерской позы…» А Драко ему хищно улыбнулся, начав двигаться. За два месяца «условия» Драко так настрадался. Он даже начал считать моменты, когда у него была возможность припереть Поттера к стенке, перекинуть через поручень дивана, наклонить на подоконник… Он бесился оттого, что Поттер выглядел вполне согласным на такие действия: следил за ним внимательно, облизывал губы, без толку слонялся по мэнору, иногда даже путал слова… И за всё это время Драко не уловил ни одного лишнего взгляда, брошенного Поттером на кого-то ещё. Но Драко знал, что, прояви он к нему хоть какой-то интерес, тут же получил бы «достойный» отпор. И поэтому даже не подходил.  Вернувшись вечером со свадьбы и належавшись в ванне, Драко решил, что хватит — до завтра он ждать не в силах!  И в этот раз просто не сможет отвести глаз. Даже просто лечь сверху будет проблемой и мучением — потому что тогда будет ничего не видно!  И вот теперь Поттер, гад, от него умирал и расплывался лужей Многосущного. Держался как за древко метлы и старался не издавать звуков.  Драко поставил ему ладонь на грудь и прокачал парой нажатий. Наверное, Поттер понял, что следует «отпустить звуки», или просто больше не мог сопротивляться, но он оказался очень шумным. Как и в первый раз. Драко ухмыльнулся и продолжил.  Он закрыл глаза и опустился на локти. Сделал несколько движений и совсем лёг. Так тесно прижался, что вроде бы не должен был ничего ощущать: ну тело и тело... Но казалось, что поттеровский член уперся под дых, и это так впечатлило, что пришлось притормозить и задуматься… Но не удалось. Ни о чём — в голове было черно и пусто. Почему-то вспомнилась МакГоннагал и её чёрная шляпа, и чёрная мантия. «Ну да, всё чёрное».  Поттер продолжил в одиночку и тоже завис, не получив встречного движения. Драко отлепился от него, хоть совсем и не хотелось отрываться, и поцеловал в одно из мило вздымающихся от учащенного дыхания рёбер, привстал, опираясь на руку, и провёл носом по шее. Он побоялся дотянуться до губ — испугался быть отвергнутым. Тот поцелуй перед Регистратором мог ведь ничего для Поттера и не значить. Как и всё остальное.  Драко одновременно сожалел о том, что пришёл сегодня — когда они так эмоционально вымотаны. А с другой стороны, ощущал неведомый подъём сил из-за чувства, возникшего от иррационального, нелогичного ощущения, что если бы он отложил всё на завтра, то потерял бы свой единственный шанс. Хоть он и не понимал: что здесь такого? Что, вообще, сейчас происходит такого гениально-исключительного? Если даже поцеловать нельзя без страха быть откинутым в сторону и далеко посланным?.. И Драко наплевал на Поттера, на его тупые проблемы: «Пошлёт — схожу, в конце концов!» — и облизал его обветренную сухую нижнюю губу.  Поттер это «откомментировал» шумным вдохом и открыл глаза. Драко почти не испугался — оторвался от губ и толкнулся, возобновляя неспешный ритм, теперь опираясь на локти. Меньше всего он задумывался сейчас над тем как двигаться и что делать, просто боялся в любой момент быть отвергнутым — вот и всё. «Вот и всё, Поттер. Я боюсь твоей дурости. Но до драккловых копыт хочу…»  Поттер никогда не узнает, чего там хочет Драко. Конечно же, гриффиндорский зазнайка мог бы спросить у него или сам нечаянно настоять на таких действиях, но что-то не похоже было, что Поттера такое вообще когда-либо заинтересует. Но именно в этот момент Драко должен получить от него максимум отдачи — как и со звуками.  Малфой очень хорошо знал, что такое «с пристрастием». Этого в их с Поттером отношениях всегда было сверх нормы, вне границ. Драко уже насмотрелся на вселенского страдальца за судьбы всего мира, и поскольку тот ему теперь навеки отдан… А на самом деле этот же самый раз может оказаться последним?.. Драко вышел из него и на вопросительный взгляд показал рукой перевернуться.  Поттер сосредоточился на малфойской руке, указывающей что делать, и, поняв в чём смысл, сразу же поднялся на карачки. Драко подумал, что Поттер вряд ли задумался над тем, какую позу принять, просто почему-то как-то само у него так вышло. Но это, собственно, и было то, что нужно. Драко решил ни в чём себе не отказывать и сжал руками тощие на вид и упругие на ощупь ягодицы, и погладил ниже — по ногам, мгновенно покрывшимся от возбуждения мурашками. Дошёл до икр, прихватил пальцами лодыжки, а потом похлопал по внутренней стороне бедер, требуя раздвинуть ноги пошире. Пришлось придержать — не так же широко!  Драко чувствовал себя не очень: сказывалась усталость от переизбытка общения за сегодняшний день и вообще за последнее время. А уж напряжение двух предыдущих месяцев… Но тело Поттера манило и звало на подвиги. А самое главное — Драко хотел сделать что-то такое, что доказало бы Поттеру… побудило его… Драко просто хотел обнимать его вечно. Всегда.  Он ухмыльнулся тому, что скрыл под словом «обнимать». И просто приступил непосредственно к «объятиям». Надежды на то, что Поттеру захочется так каждый день, почти не было. Но была же! Мысли Драко спутались. Он обдумывал что-то такое… Вроде того, что мышцы, даже под воздействием Эластичности, «научаются» вести себя правильно. И, возможно, через какое-то время, если, конечно, они у Поттера от природы достаточно эластичные, можно будет не накладывать заклинание. «Хотя какой в этом смысл? Заклинание наложить несложно!» Драко не отказывал себе в прикосновениях. Он дотрагивался пальцами до шеи, проводил ладонями по спине, прикасался к ней грудью… запечатлевал на ней поцелуй… Прикоснулся к ней щекой и опустил руки в пах. Ну да — не себе же — ему.  «Как же мучительно больно заниматься сексом с этим драккловым Поттером — мозг вскипает, как зелье в котле… Всего по разу. Всё, что только можно придумать, до чего прикоснуться — всего по разу».  И вдруг в его тупое отчаяние ворвался дикий ор.  Ну, нет.  Мгновением позже Драко понял, что этим книззловым вытьем был всего лишь поттеровский стон. И отпустил себя, понимая, что это конец. Драко отстраненно наблюдал свой вымученный оргазм и саркастично поздравлял себя с очередным успехом на поприще однополого секса… Выходить из Поттера не хотелось. Смотреть в его глаза — и подавно. Может быть, что-то и изменилось спустя два месяца. Возможно. Но, судя по его недавним бзикам, вряд ли существенно. А удерживать его, схватившись за бедра, конечно, нельзя…  Драко отстранился, на автомате невербально призывая палочку и так же молча накладывая три Очищающих. На простыню накапало.  Драко впивался взглядом во все подробности представшей перед ним картины. Хотелось не только смотреть на этот прекрасный зад, но и потрогать. Но это же дракклов Поттер — он может и руку откусить, а не то что долбануть проклятием! Драко, снова-таки невербально (ему не хотелось издавать звуков), наложил Фините на Эластичность.  Поттер сначала сел, подогнув ногу, а потом Драко увидел его озабоченное лицо и что тот перепачкан спермой, и простыня…  Драко заржал бы, если бы было можно. Это, и правда, был курьёз — он забыл, что Поттер тоже кончил и ему тоже требуется чистка! Но палочка всё ещё была у Драко в руках, и он мгновенно ликвидировал последствия поттеровского «преступления» против собственного же «условия». «Посмотрим, что ты теперь нам прорычишь, гриффиндурёнок!»  Гарри посмотрел Драко в глаза. Что он там искал — непонятно. Потому что он сразу же встал и потянулся к своей одежде, сложенной магическим способом. Драко решил ему не мешать и не накладывать Фините на Раздевание. Но его охватило волнение, потому что движения Поттера были какими-то рваными, нервными. — Поттер, ты куда? Куда это ты собрался? Это же твоя комната? Это я должен уйти. Подожди, я оденусь и оставлю тебя. Гарри, пыхтя, только насупился и продолжил одеваться. — Поттер. Ты не можешь уйти никуда. К себе на Гриммо или куда угодно. Никуда. Ты должен жить здесь. Драко потёр переносицу. Он взвешивал слова. Или ожидал, что Гарри одумается? — Теперь ты… «…принадлежишь мне», — последнее вслух Драко так и не произнёс. Он побоялся, что после этих слов на Поттера придётся надевать ошейник, чтобы тот дослушал, что это значит и зачем это нужно.  — Куда ты собрался? Гарри подумал, что уже достаточно помучил Малфоя, да и застёжки на одёжках заканчивались: — На Гобелен посмотреть! — Поттер! — Что? Хочу немедленно увидеть подтверждение! — Нет, бесполезно. Не ходи. — Почему? Ты же сказал?.. Соврал? — Нет, даже и не думал! Когда это я тебе врал вообще?! — Всегда. Придурок. Только и обманываешь на ровном месте. — А-а-а… управляю — ты имеешь в виду… — Гад слизеринский! — Поттер! Там такая же «мелкая» надпись. Гарри вопросительно посмотрел, ожидая ответа, потому что надевать и застегивать ему точно уже было больше нечего — уже можно было идти. — Ох, Поттер, теперь ещё ты должен меня трахнуть! — Да? — невольно вырвалось у Гарри. Вот уж такого он никак не ожидал услышать. А он-то думал: почему это Малфой его не отпускает — словно всё никак не может что-то сказать. — Да. И пока ты этого не сделаешь, она не изменится. У тебя есть две недели. Гарри разрывался между желанием немедленно раздеться и запрыгнуть в кровать к… Вернее в свою кровать! И желанием все же посетить Гобелен. — Да пожалуйста! Вместо того чтобы меня трахать, можешь идти кланяться нашему с тобой Древу! Сколько тебе угодно! И от меня можешь поклон ему передать. Гарри подошёл к кровати и присел боком, не сводя глаз с раскрасневшегося Малфоя. — Я знаю… Я знаю, ты меня опять наёбываешь. Драко изобразил на лице вопросительное выражение. — И не корчи ангельскую рожу! Ты специально решил подставиться, чтобы мне понравилось. Чтобы у тебя всё-таки была эта грёбаная сексуальная жизнь! На лице у Драко проступило искреннее недоумение. — А на Гобелене уже всё в порядке! Только я, по твоим соображениям, никогда так и не узнаю истины! Драко заулыбался. — Так что, Поттер?! Пойдёшь проверять Гобелен или будешь в это время, меня трахать? М-м? И его улыбка превратилась в демоническую. Гарри в ответ почти завизжал: — Да почему ты всё время: Поттер да Поттер? Ты же сам себе выторговал называть меня по имени? Драко удивился. — Потому что как хочу, так и называю. Я выторговал твою нейтральную реакцию, а не себе — обязательство… С этими словами Драко наложил Раздевающее, потому что больше не оставалось сомнений, что именно Поттер выберет. И отложил палочку обратно на тумбочку.  Гарри надвинулся на откинувшегося на подушки Малфоя и опёрся на сжатые кулаки.  — А как же «младший супруг» и всё такое? — А это всё касается только слияния Родо́в. Магии. А вовсе не сексуальной жизни. — Ничего не понял. Но потом обсудим! Гарри влез сверху на Малфоя и уселся ему на бёдра. Но тут его посетила мысль — вернее очень много подлых, поддеваемых и подзуживаемых чьими-то чужими комментариям в его собственной голове, мыслей — о том, что он вообще не удосужился ничего про это узнать. Вообще ничего! И Гарри решил потрясти имеющийся источник знаний, раз книги сейчас ему совершенно недоступны. — Малфой, давай, рассказывай! Драко изумился и скрывать этого не стал. — Рассказывай, Малфой! Что делать? Какие там медицинские заклинания накладывать? Драко просиял. Поттер выглядел решительно настроенным, но при этом очень потешным. — Поттер… я учился накладывать медицинские заклинания на рожающих кобылицах и рождающихся жеребятах… Нужно уметь привязывать заклинание к отдельным органам и определённым мышцам. Ты хочешь прямо сейчас этим заняться? Драко смотрел насмешливо. Но Поттер взял в руку его почти совсем не напряженный член, который кокетливо лежал себе набок и никого не трогал. И сжал.  Драко поспешно моргнул и быстренько добавил: — Но заклинание Эластичности ты знаешь — то же самое, которое накладывается на квиддичные перчатки, например. Знаешь? — Знаю, конечно. Не переживай ты так. Всё с твоей задницей будет заебись! Я проконтролирую. Драко пошевелился под Поттером, желая перевернуться. — Э нет! Просто раздвинь ножки — я хочу тебя «глаза в глаза». Ты от меня не сбежишь. Малфой одарил его соответствующей случаю ухмылкой. И Гарри перебрался с его бёдер на простыню меж малфойских, теперь уже разведённых, ног. А Малфой согнул их в коленях. И картинно ещё немного развёл.  Гарри подавился впечатлением. Ему весь «этот секс» начинал нравиться. Управлять Малфоем, когда тот даже не собирается противоречить, — это очень заманчиво!  — Только, Поттер, вставлять в партнера, у которого нестояк, — это моветон.  — А что ж ты сам?.. — А у меня был выбор, Поттер?  Гарри знал, чем смутить Малфоя. Он пробрался вперёд, к его губам, переступая руками и согнутыми в коленях ногами вдоль его тела, и навис над ним. Малфой правильно понял цель перемещения и приоткрыл рот, подавшись вперёд. Нет — смутить его не удалось. Он сам начал целовать и одновременно обнял. Тогда Гарри навалился на него всем весом, прижал и всё-таки исхитрился перехватить поцелуй. Впрочем, Гарри сразу же пришло на ум, что Малфой уступил инициативу по собственной воле. А вовсе не потому, что Гарри такой уж сильный и ловкий. Но его мозг спасла здравая мысль, что он-то тоже вполне сам поддавался, а вовсе не из-за какой-то там сильной силы, которая у Малфоя, надо сказать, ничего себе так — вполне приличная. Вовремя спасённый геройский мозг вдался в пространные размышления о том, что Малфой лучше всех на свете… «Ну-у, в смысле… Гораздо интереснее и приятнее… Нет — лучше и красивее… О-о… Всех-х-х…» И сразу же Гарри задумался о том, что все три девчонки (одна из которых, кстати, была его невестой) не выглядели для него и вполовину так же соблазнительно, как Малфой. Глубоко в душе Гарри понимал, что такое могло быть только по одной причине: Малфой — не девчонка. И они (девчонки — от самых добропорядочных, с которыми он только и был знаком, до самых развязных и порочных) не смогли бы потягаться с Малфоем в привлекательности.  И тут Национальный Герой подумал о том, что они вообще многого не могут. И застеснялся своих мыслей, и поскорее их «свернул». Гарри просто бездумно шарил по телу Драко. Теперь, когда оно точно принадлежало ему не в каком-то там заоблачно-фигуральном смысле, — «Что это, вообще, за слово?!», — а принадлежало совершенно в прямом, физически… Именно теперь неисправимый гриффиндорец не нашёл ничего лучшего, чем елозить по нему и размышлять о девчонках… Он опомнился и начал накладывать Очищающее. — Серьёзно, Поттер? Ты делаешь Очищающее без палочки? Так ты, что, мог отключить Крест и Ошейник?.. Мог? — Драко выпалил свой вопрос, совершенно не заботясь о последствиях своего любопытства, отмечая на ходу, что, видимо, такое поведение передается половым путём и даже независимо от позиции. — Ну нет. Это ты мне скажи: мог или не мог! — удивился Гарри, и решил выпытать для себя побольше всего интересного, пока подвернулась такая возможность. — Я думаю, что Крест не мог вообще. Там полная обездвижка. Поводок мог разрезать Секущим. Но Ошейник же — отдельный артефакт? Он бы меня успел задушить. А если бы я сразился сначала с Ошейником, то Поводок меня успел бы притянуть к Кресту. Ну вот. — Гарри сделал приглашающую паузу, желая услышать оценку сказанного. — Да, ты прав, наверное. Тебе лучше знать. В смысле… Понимаешь, всё зависит от того, что именно и насколько мощно ты умеешь делать без палочки! — с силой выдохнул из себя последние слова Драко. Он как бы снова оказался здесь, в этом месте, вот сейчас с Гарри. И вспомнил, чем они, вообще-то, занимаются, уж не говоря о том, что заново ощутил всем телом собственную позу. А то как будто унёсся к Кресту или даже дальше — к противостоянию в Хоге.  — Да, Малфой. Может быть. Тогда у меня было натренировано всего пять боевых заклинаний, а сейчас я любое пробую — и если оно «ближнее», то легко получается! — Гарри доверительно улыбнулся. Ему хотелось поговорить об этом подольше, но он не мог себе позволить промедление в том чем непосредственно сейчас был занят. И это не научная беседа о чарах и заклинаниях.  Пока Драко с оценивающим выражением всё это слушал, Гарри беспалочково наложил Эластичность. И не удержался от широкой светлой улыбки, на что Драко ухмыльнулся, а потом облизал свою нижнюю губу — видимо подсознательно всё же хотел контролировать. Ну да — всех, кто в поле зрения и на расстоянии вытянутой руки.  Гарри наколдовал смазку и выглядел при этом таким озадаченным, что даже чуть не рассмешил Драко, хотя на лице истинного Малфоя, конечно же, ничего не отразилось. Он только прикоснулся коленом к руке совершенно точно давно ожидаемого, желанного партнёра — и это было электрическое прикосновение. Казалось, уже можно было бы привыкнуть друг к другу, но привычка состоять несколько в иных отношениях делала всё происходящее, и в глобальном масштабе тоже, очень необычным. А пока избавиться от подобного самоощущения для них не представлялось возможным — просто нереально. Поэтому не у одного Поттера было сейчас чувство нереальности происходящего.  Драко сам не знал, что на него нашло. Что это был за порыв? Что за экспромт с трахом в обратную сторону? Но так уж вышло. И он не жалел. Ему для Гарри ничего было не жаль. Он и сам не знал, врал ли он или, наоборот, был суперискренним в своём порыве, когда говорил тому про Гобелен. Но сейчас Драко чувствовал, как его неодолимо и мучительно захлёстывает желание раздвинуть ноги ещё шире, если бы только такое для его тела было вообще возможным.  «Нет ничего лучше миссионерской позы, да, Малфой?» — подумал Гарри. И тот поймал его взгляд — и как будто прочитал эту мысль, и как будто согласился. Гарри начал входить и увидел в глазах Малфоя тысячу согласий… Только безоговорочное согласие — и больше ничего. Теперь, задним числом, Гарри представил, как бы он жалко смотрелся, если бы сам не поддавался… Малфою. Гарри входил в Малфоя, и всё его существо ликовало. Он продвигался вглубь и чувствовал себя властелином мира. «Это Малфой». Гарри признался себе, что ещё не понял: они женаты. Но пообещал, что потом поймёт. Займётся обдумыванием и поймёт. «Пото́м». Драко смотрел во все глаза на лицо Гарри и праздновал дракклову победу. Его посетила мысль, что это самая настоящая брачная ночь, и он заулыбался лукаво и загадочно, без снисходительности тоже не обошлось.  Гарри вошёл до конца и засомневался: посмотрел на малфойский член — вроде возбуждён. «Чего ж он тогда так подленько лыбится?» Драко, заметив сомнения на геройском лице, подумал, что это сейчас точно лишнее, и решил объяснить: — Поздравляю тебя с брачной ночью, Гарри!  Лицо Малфоя засветилось самодовольством, и в глазах забегали бесики. — И тебя с первым разом, Драко! — парировал Гарри. Малфою, видимо, ответ понравился, потому что он опять насмешливо улыбнулся и легонечко двинул тазом, обозначив, что прелюдия закончена. Она же пикировка. Она же исповедь и беседа по душам.  Дальше только секс. За эти два месяца Гарри ни разу серьёзно не думал о том, что не сможет быть ни с одним любовником или любовницей, хотя Гермиона, когда обдумала его слова про «условие» и почитала кое-что в «черномагической секции», вызвала Гарри к себе и прямым текстом объяснила, что значит — брак по договору с чистокровным, когда задействован синий Щит. Но зато он много думал о Малфое.  Поэтому сейчас, не отвлекаясь от его глаз ни на мгновение, любуясь его улыбкой-ухмылкой, вставляя ему по самые (ах, как неаристократично!) яйца, Гарри понимал, что всё, буквально всё, что сказала тогда Гермиона — правда! Гарри просто не смог бы всю жизнь ни с кем не трахаться. И рано или поздно сам бы приполз за дружеской услугой или супружеским долгом, или любой другой, более экзотичной, формой сексуального взаимодействия — на усмотрение самого Малфоя.  Поэтому сейчас, засаживая поглубже своему бывшему врагу, Гарри старался быть максимально нежным, исключительно деликатным и… В общем, гаррину душу распирало чувство безграничной благодарности за то, что тот… (Гарри нервно сглотнул.) позволил ему этот праздник плоти.  Гарри откровенно завидовал Малфою, что тот так беззвучно извивается под ним. Сам Гарри уже высказал вслух несколько предложений одними стонами. Но Малфой, похоже, ушел глубоко в себя и ничего не замечал. Его гнуло и подкидывало. Он уже закрыл глаза, видимо, насытив их. А Гарри всё никак не мог оторваться от такого захватывающего зрелища, как Малфой отдающийся ему… «Наверное, это самообман? Скорее, Малфой предающийся… вот так?..» Так или иначе, будет ли после этого ещё что-то или никогда ничего, но сейчас нужно было получить максимум. Гарри немного подумал: «Что есть максимум?.. Драко, действующий под принуждением Договора? Нет же! Максимум — Драко от самого себя. Если бы он сам… как я».  К сожалению, весь драматизм таких нелёгких мыслей был напрочь снесён одним единственным движением Малфоя. Больше Гарри думать не мог, даже смотреть не мог. Драко взял член рукой.  Гарри «взвился в небеса», что-то там орал, запрокинув голову и, кажется, закрыв глаза…  Когда он опомнился, то понял, что просто кончает. Просто в Малфоя. А так ничего — всё в порядке. У Малфоя тоже всё в полном порядке.  Гарри снова закрыл глаза и наконец-то свалился вниз. Если бы он подумал, то не сделал бы этого, потому что он вляпался прямо в лужу, вернее много луж. «Да и драккл с ними!» Понятливый партнер успел убрать руку, которую бы между ними зажало. «Свою дырявую руку», — подумал Гарри. И даже улыбнулся при этом. Ему было так приятно, что у Малфоя дырявые руки. Тепло разлилось в груди, и собственного слизня захотелось за это поцеловать. Или поцеловать просто так…  Гарри всё лежал и лежал, придавливая распластавшуюся под ним тушку к кровати. Как ни странно, но теперь никаких мыслей не было, а было очень мягко и удобно на костлявом Малфое. Но тот зашевелился снизу, и Гарри вспомнил, что его не в меру серьёзный и ответственный партнёр всегда — «Целых два раза!» — сам накладывал Очищающее. И Гарри не задумываясь наложил беспалочковое.  Малфой заулыбался и ерзать перестал, только обнял покрепче.  И тут Гарри запаниковал. Ему стало страшно: что же теперь будет? Что же ему теперь делать? Ну, чтобы всё удержать. Но тут же начал успокаивать себя. И очень быстро вспомнил, что они же вроде бы женаты. Вообще-то, в голове такое не помещалось, и Гарри сдался: решил поговорить с Малфоем, что-то выяснить, может быть…  Драко его перевернул не отнимая рук (и ног), накатился сверху и пьяненько посмотрел в глаза. Гарри ему улыбнулся, потому что смотреть серьёзно на такого забавного Малфоя он не мог. Тот слез с него и сел рядом, обхватив руками колени, но тут же распрямился и опёрся на вытянутую руку. Видно было, что он никуда не собирается уходить — просто решил отдохнуть. Гарри и не заметил, как начал говорить. Слова вырвались сами, будто прогуляться, проветриться: — Ну и как? Тебе понравилось? — Понятия не имею! Ещё не распробовал. Но, даже если и понравится, можешь даже не мечтать влезть наверх и «застрять». Меня сама мысль — трахнуть тебя — так впечатляет, что член стоит колом по полдня. Так что рачком, Поттер, рачком… И будет тебе старший муж в лучшем виде на спинке! Драко сопроводил свои слова несколькими пассами, удачно сочетающимися со сказанным. Гарри заулыбался перспективе (причём обеим перспективам — но он, конечно же, решил не говорить об этом вслух!). — Ну что?.. Гарри удивился: о чём это Драко спрашивает?  — Что, ты снял своё дурацкое условие навсегда или будешь им меня время от времени шантажировать — как добропорядочная жена? — Не-ет! Что ж я идиот, что ли? — Гарри немедленно заткнулся. Впрочем, было уже поздно — Драко рассмеялся. — А ты, гад, знал же, что это условие не пройдёт! — Гарри покраснел. — Гарри… Какое условие? Это же брак. Да я бы принял от тебя любые условия, лишь бы кольцо появилось! Но когда я услышал это… — Ты обиделся! — Гарри тоже рассмеялся. — Конечно я обиделся… А ты бы не обиделся? — Ну, ты тоже сказал мне сейчас, что не распробовал… — Да, не распробовал. Может быть, ты и прав. Но всё равно — обидно. — До сих пор? — Гарри всё хихикал.  — Два месяца, Поттер! Два месяца твоего дурацкого условия! О. Ты гад! — продолжал смеяться Драко. — От змея слышу! Малфой! — Сам Малфой! Смех обоих внезапно прекратился. Драко испугался, что сейчас лишится-таки секса. А Гарри стало не до смеха. Он поспешно прикрыл своё причинное место краем скомканного у края кровати покрывала и, оттого что «спрятался», немного успокоился.  Гарри очень сильно переживал, ожидая, что когда-то всё-таки наступит тот момент, когда его — ну, помимо церемонии, конечно, — кто-то первым назовёт по фамилии. Ну, по этой фамилии… «И почему этим кем-то обязательно должен был оказаться Хорёк собственной персоной?» Гарри посмотрел в его сторону тревожно, исподлобья. Драко взвешивал слова — и они ему все не нравились. Что тут можно сказать? Утешений таких нет, чтобы урезонить смятение души, поумерить свои стенания о несправедливости, отключить всё воскресающую и воскресающую глупую надежду на лучшее… Драко понимал. — Да ладно, я уже привык за два месяца! — слова снова вырвались сами. Гарри просто захотел сказать что-то утешительное… Малфою. Потому что тот выглядел уж очень несчастным.  — Извини, Гарри. Я хотел тебя посильнее задеть. Но ты ведь не виноват, что это с тобой произошло — это случилось ещё до твоего рождения. Я не буду больше стараться тебя задеть. — Да ты тоже пострадал… — Ну нет. Мои страдания и вполовину не настолько… — А почему?.. Твоя мама… Ну, Нарцисса… А ты?.. А твой отец что-то передал для тебя про это всё?.. — Отец сказал, что я всё правильно делаю. Он мной доволен. Говорит, что с тех пор, как я вырос, со мной стало проще разговаривать. А мама… Мечтать о лучшем не запретишь, Поттер. — Драко выглядел грустным и Гарри не сомневался в его искренности. Но злость на несправедливость к нему Магии, или даже целого мира, всё-таки захлестнула его. И Гарри с чернейшим сарказмом выпалил: — Малфой, Драко… Мал-фой. Что ж ты меня всё по школьному прозвищу?.. — он смотрел на врага пристально и вызывающе. — Я тогда погорячился. Мне не стоило… — Драко хотел примирения, о чём свидетельствовали его тон и жесты. — Да ладно, это же просто факт. — Отмахнулся от него Гарри. И пошёл в наступление: — И что теперь будет с продлением вашего Рода? А, Малфой? Я вам всё поломал? Теперь не только мой Род, но и ваш… — Вообще-то, это прерогатива главы Рода — такие решения. Я бы не хотел это обсуждать. Это папин конфликт с его отцом и Главой Рода. И я уверен, что он справится. Только вот когда он вернётся из Азкабана? И вернётся ли? — по-прежнему грустно и примирительно попытался разъяснить Драко. — И вот мы подходим к самому интересному… — горько усмехнулся Гарри. — Как же ты меня собираешься заставлять вытаскивать его оттуда? — Никак. Это твоё личное дело. Повисла пауза. Потом она превратилась в звенящую тишину. А потом — в душное пространство. — То есть ты никак не будешь на меня влиять? — Когда ты был Поттером, на тебя можно было повлиять? — всё так же терпеливо, не повышая тона, как бы приглашая разобраться в ситуации, спросил Драко. Гарри вопросительно вскинул недовольный взгляд. — Ну, если честно? Когда ты понимал, что тобой манипулируют? Что ты делал? Поддавался? Я думаю, что ты поддавался только тогда, когда считал это нужным. Независимо от того, замечал ли ты давление на себя или нет. Драко откинулся на оба локтя. Он был по-прежнему гол. Вот так вот — совсем без одежды. Но Гарри почему-то неловко ощущал себя, из-за того что сам укрылся, спрятался, а не может вот так же спокойно говорить в голом виде. — А теперь ты — Малфой. Драко состроил ухмылочку, позволяющую собеседнику, и даже не так — благодарному зрителю, думать всё, что ему заблагорассудится. — И ты можешь в полной мере наслаждаться тем, что ты Малфой. И никому ничего не должен. Драко перевернулся на бок и подпёр голову кулаком. Его колено, которое оказалось сейчас верхним, было таким острым и белым, что Гарри засмотрелся и потерял нить… В общем-то, он давно не понимал, о чём речь. Странная концепция «Быть Малфоем» не укладывалась у него в голове. Он изначально и так не был уверен в том, что сможет потянуть все обязанности, которые наверняка свалятся на него. А тут такое… — Гарри… А что это такое было на церемонии?.. Почему это ты вдруг стал таким поборником этикета чистокровных? Я, конечно же, не собирался тебе препятствовать, но всё же не ожидал… — Драко вывел его из задумчивости, но сам то ли потерял мысль, то ли передумал требовать ответа. Но Гарри, во-первых, знал ответ, а во-вторых, уже успел усовеститься за свой эмоциональный срыв. Поэтому он незамедлительно принялся отвечать: — Гермиона мне сказала, что у Магии нет лица, ума, пристрастий… Она сказала, что Магия действует как автоматически выполняющийся закон. Ну, помнишь, ты мне тоже такое говорил в первый день: что Магии наплевать на мои страдания. Малфой выказал заинтересованность и любопытство. — Ну, понимаешь, Гермиона все эти два месяца просидела, как она выразилась, в черномагической секции библиотеки Блэков. Так я понял, что она разобралась… Короче, чистокровные понимают суть действия Магии. И ритуалы обоснованы этими знаниями и опираются на них… А все эти люди — своими дурацкими визгами по поводу моей избранности — могли превратить простой строгий ритуал в балаган. Надоело. Малфой нахмурился.  — А все эти постоянные расшаркивания передо мной?.. Они же никакого отношения к ритуалу не имеют! Я решил, что раз по моей вине может пойти что-то неправильно, то мне и исправлять. И лучше всего по ходу… Драко напряжённо кивнул.  — А ещё Гермиона сказала, что эти знания не черномагические, а более глубокие. И что мне повезло получить Наследие Малфоев, потому что я не получил наследие Поттеров — оно утрат… Исчезло, да?.. Драко утвердительно кивнул.  — Ну вот. Ты был прав, когда говорил, что я как магл… Воцарилось тревожное молчание. Это была такая серьёзная тема, что и полжизни было бы мало. Но зато Драко понял, что Поттер небезнадёжен. И даже грязнокровка небезнадёжна.  Он придвинулся поближе к своему «другу по несчастью», остро желая его спасти… или хотя бы поддержать.  Драко откинул покрывало с гарриных бёдер и увидел там прелюбопытнейшую картину — такой небольшой, но уже внятный стояк. Улыбнулся члену и поднял взгляд на растерянное, заливающееся гриффиндорской краской, лицо. — Не полностью утрачено. Не совсем такой же старт, как у Грэйнджер, но в основном… так. Драко притянул Гарри к себе и обнял, погладил бережно и подул на его растрёпанные волосы. Они чуть разлетелись, и Драко зарылся в них носом. — Малфой! Скажи: как понять, когда ты говоришь правду?!  Драко посмотрел исподлобья. Напряжённо, хоть Поттер и не мог видеть его лица. Хотя, наверное, потому что не мог… Он ожидал какой-то каверзы. От этого гриффендурёнка только и жди вселенского масштаба испытаний, подсунутых исподтишка. — Ты соврал, что я должен был… Ты можешь сказать, в чём ты вообще врешь?! «Ну вот. Конечно же. Я так и знал. Ну что ж! Держись, Гаррик… Сейчас я тебе всё скажу!»  И Малфой с ухмылкой начал: — Я тебе уже говорил, что здесь мои правила. Но я не могу устанавливать то, что считаю нужным. Понимаешь? А я устанавливаю правила таким образом, каким человеком являюсь. Короче, Магия закрепляет в качестве Закона именно то, что я не умом считаю верным, а утверждаю всем своим существом. Так понятно? — Понятно, — зачарованно произнёс Гарри. — Но это же очень опасно… Это же немыслимо! Можно же такого «наутверждать»! Гарри выпутался из объятий и посмотрел на Драко. Впрочем, он не отодвинулся далеко. — Так обычно и бывает, — пожал плечами Драко. — Обычно семейный распорядок наполнен самодурством и выглядит со стороны по-идиотски. Гарри поморгал недоуменно, что, бесспорно, свидетельствовало о том, что он какое-то время размышлял… И, видимо, эти мысли как раз и привели его к тому, что он решил довыведать всё-таки у Малфоя самое интересное: — Но ты так и не сказал… — Ну и упёртый же ты, Гарри! Ладно. Слушай. Гарри весь навострил ушки. — Вообще-то — нет. Но я хотел с тобой поделиться. Поэтому вполне может быть, что на Гобелене ничего и не изменилось. Гарри посмотрел вопросительно. — Тогда. Сейчас в любом случае уже изменилось. — И мы никогда не узнаем?.. — А для тебя так важно? — Ну, интересно… — Ох, Гарри, забудь. Не вопрос! Ты лучше подумай о том, что у нас слизеринская вечеринка намечается. Её подготовить ещё нужно. А у нас траур, вообще-то. Главы Родо́в в Азкабане, поэтому никаких торжеств. И поэтому же мы не едем в свадебное путешествие. — Да, Нарцисса говорила… А почему ты меня не предупредил, что должно появиться кольцо? — Я думал: ты знаешь. — Ты мне не сказал, что нужно дать согласие! А если бы я сам не пришёл? — Я не мог. Согласие даётся от себя. Не важны мотивы — важно само согласие. Я с тобой поговорил о мотивах. Большего я сделать не мог. — Да? — Да. За то время, что папа находится в Азкабане, мне пришлось принять множество решений за главу Рода…  Драко выглядел погрустневшим. И Гарри подумал, что тот какой угодно, но не томный. Печальный, но при этом весь колючий. Очень сдержанный, но когда уж выходит из себя, то разгоняет туман вокруг на милю… Гарри не сказал себе «страстный». И уж тем более — «нежный». Потому, что немного испугался своих мыслей. — Когда-нибудь я стану Главой твоего Рода, Гарри. И буду всё решать за тебя. И, надеюсь, ты не будешь препятствовать или возражать. — Сам надеюсь. Драко посмотрел удивлённо, желая получить комментарий. — Ну что не буду говорить всякую чушь. Драко внезапно осознал, что большего комплимента от Поттера в свой адрес он и ожидать не мог. А Гарри, глядя на польщённого Драко, как всегда задним числом, сообразил, что собственно он сказал. Наступило мгновение неловкости. Драко медленно, словно боясь испугать, обнял его, и этим была выражена вся возможная признательность.  — Так, значит, мы должны провести вечеринку после медового месяца? Гарри говорил Малфою в волосы, пытаясь хоть какими-то, любыми, словами, превозмочь свою стеснительность. — Конечно. Но… его ведь не будет. В смысле поездки в «экзотические страны»… Так что мы можем сделать её через неделю-другую. Гарри начал устраиваться в объятиях Драко, наверное, желая помечтать об «экзотических странах» или представить рожи слизеринцев, когда… А ещё он мечтал переехать в спальню Драко… поскольку там… в общем, там всё так красиво! Да и очень хотелось владеть «всей этой красотой» не издали… Но мысли его съехали куда-то вбок! Он представил себе Абраксаса, но не таким, как на портрете, а прогуливающимся с его дедом в малфойском парке: две тросточки, две пары туфель, перстни на пальцах, неспешный разговор. Не просто представил — увидел. А потом вдруг они рьяно зажестикулировали и «побежали» к озеру. И картинка распалась. — А почему вы с портретом не поговорили? — Почему же «не поговорили»?.. Поговорили. Гарри весь напрягся. — Он нас послал. Сказал, что будет разговаривать только с Главой Рода. Вот ему он пообещал всё сказать! — Да-а-а… Ну и дела-а-а… Гарри представил себе, как Абраксас всех посылал, а потом ещё и Люциуса пошлёт. И чуть не рассмеялся.  — А твой отец?.. Ну, Люциус… Что он сделает? — Не знаю, если честно. Гарри вывернулся в кольце рук Малфоя, так чтобы видеть его лицо. — Но ему придётся действовать в рамках существующих реалий — мы женаты и живём душа в душу. Драко приподнял бровь, обозначая вопрос, потому что тон высказывания был более чем утвердительным. Гарри кивнул. А потом подумал ещё немножко. Ему в голову опять пришли «веселые картинки» про их дедов, прогуливающихся по парку. И он уловил настроение, которое должно было быть у них, чтобы заключить такую убийственную сделку!  Гарри вырвался из объятий Малфоя, но тут же схватил его за руку. — Драко! Драко, я понял! Наши деды были заодно. А их дети рассорились. И они знали, что умрут, а весь мир пойдёт прахом. Вот они и решили нас в будущем помирить путём брака. Но они не знали, кто родится. Наверное, они рискнули. А тут мы родились почти подряд. Драко невольно и сам посильнее схватился за руку Гарри. — Мне кажется, что они и такой вариант обдумывали, но всё равно провели ритуал — назло всем потомкам, которые не слушают Глав своих Родо́в! Чтобы если мир полетит в тартарары, то уж точно по адресу! — Ну ты, Поттер, даёшь! Философ! — Драко, я завтра же пойду в Министерство Люциуса вызволять! Что я должен там говорить?.. Драко посмотрел с недоверием. — Нет, ты не думай… Я не хочу, чтобы он нас развёл… я не за этим… Ты уже помирился со всеми. Мы уже все помирились за эти два месяца. Я думаю, они с портретом покричат друг на друга — и всё наладится! Глупо держать Глав Родо́в в Азкабане. Я, конечно, пока не знаю, как слушаться Главу Рода… Я только надеюсь, что он не начнёт нас разлучать, — Гарри вздохнул. — А ещё надеюсь, что он послушается своего отца… хоть тот уже и не Глава. — И я надеюсь… — шёпотом ответил Драко. The End