Шипит - значит любит

Часть 4. POV Ruki. - Кою! Кою! – захлебываюсь в своих выкриках. Да я его отравлю! Бабка принесет печенье фирменное, все ему скормлю. Сожрет и не заметит. Свиньям все равно, все метут! Да я… Уходить он не хочет, квартира его. Ишь, какие мы! Подавился бы своими копейками… Ненавижу его, родителей, бабку и черного до кучи. Вот! Еще и черного приволок. Сатанист же форменный! Приличные люди по чужим квартирам в черных одеяниях не ходят и глазами по углам не шарят. А может, и свин такой же, со сдвигом? Придут, будут мне свечки тут жечь, пентаграммы чертить, кошек резать, а если кого-нибудь больше кошки? Кою вот, например. Он у меня простой, и не поймет, чем дело пахнет, пока палец не отгрызут, животные! Или я встану ночью, пойду в туалет, а у меня тут шабаш и Сатана! Хотя черный и так как Сатана… А может, черный - вор?! Всю квартиру облазил и обнюхал, наркоту у меня, что ли, вынюхивал? Мутные типы, мутные. - Ушла? – осведомляется Кою, прижимая к груди Корона и с опаской поглядывая мне за спину, как будто боясь, что вот-вот из-за спины выскочит Осима-сан и начнется веселье. – Она точно больше не придет? Ты дверь за ней закрыл? Запер? Кою знает, кто в доме главный, а главный на этой жилплощади – бабка. А шизофренички они такие, им только дай смуту внести. Чисто теоретически, если перед вами только его лицо и у вас зрения минус восемь, то тогда его можно принять за девушку, но… но бабка обладает умом и сообразительностью побольше, чем, собственно, Кою, да и со зрением проблем вроде бы не имеет, по крайней мере, йены лихо перебирает в руках. В итоге возник вопрос: как эти лапы сорок второго размера, не отличающиеся изящностью форм, можно было принять за девичьи ножки и нахваливать пару часов, периодически вздыхая, что “грудь-то вот не удалась, но ничего, мы это быстро исправим”. Вообще, Кою сразу полюбился Осиме-сан. Глядя на него, она вздыхала и вспоминала себя в молодости. А еще она любит зажимать его в углу. Я не знаю, что они там делают, но Кою после этого еще долго ходит пришибленный, понурый и какой-то помятый. Только раз мне удалось подслушать, о чем они там шепчутся: думаю, этому идиоту пригодится совет потреблять молоко во время менструаций. Он иногда бывает таким психованным, не иначе как ПМС нагрянул. А еще специально для него, с частотой раз в месяц, в нашей гостиной появляется фирменное печенье. Печенье – это шедевр бабкиной кулинарии: либо зубы выпадут, либо кишки свернутся. Иногда меня одолевают смутные сомнения, что Осима-сан стачивает кирпичи в форме бисквиток и благополучно скармливает нам. - Кою, это говно не хочет уходить! Ты понимаешь? – потрясая руками, показываю, насколько наглой и бессовестной скотиной надо быть, чтобы отказать на такую вежливую просьбу покинуть помещение. - Ни в какую! - А по-моему, он вполне милый, - все еще недоверчиво смотрит на дверь. – Только… - Милый? Милый?! - Эй, ты ничего не подумай. Нормальный, я имею в виду, парень. Обычный. - Обычный? Да эта гадина! Эта дылда без роду, без племени?! Он мне сразу не понравился! Ходит лапами своими по чужим объявлениям, толкается, и вообще я считаю, что он наркоман! И ладно бы один пришел, так нет, с каким-то типом подозрительным. Да как Кою вообще такое в голову пришло? Подлетаю, отбираю у него песика. Еще заразит мне тут единственное адекватное существо всякими шальными мыслями. - Да он!.. – надуваю щеки в негодовании. Ох, сказал бы я, кто он! Если бы придумал, то обязательно бы сказал, но этот даже ни под одно определение не подходит. Приперся и все мне испортил! Вся жизнь под откос! - Жалко, конечно. Но я могу поискать квартиру рядом, может, и работу… Вообще, спасибо, что предложил. Хорошая идея была. Это я сам виноват, поздно одумался, - вздыхает Кою. - Кою, не рви мне душу, - падаю на кровать и зарываюсь пальцами в волосы. Больно, но со стороны, наверно, очень эффектно и трагично. И Корон еще в одной руке трепыхается. – За что-о-о? За что эта свинья на меня свалилась? - Ну, все что ни происходит, все к лучшему. Может, я все-таки сниму комнату у шикарной телки с буферами, - мечтательно закатывает глаза. Я тут на грани эпилептического припадка, а он еще мечтать может. - С мамой хорошо, конечно… - Нет. - Нет? – округляет глаза и забирается в кресло с ногами. – Там кормят. - Да не об этом, - отмахиваюсь от него, как от мухи. Если уж Кою решил начать самостоятельную жизнь, раз уж он даже согласился жить со мной, то это само знамение. Пусть и опоздавший, но все-таки знак. Нам просто судьбой предначертано жить вместе. А этот со своим сатанистом – это все дьявола козни. – Ты будешь жить со мной! - За шкафом, что ли? - Надо будет - и за шкафом поживешь. - За свои деньги я требую как минимум кровать и унитаз. - Кою, - перехватываю песика другой рукой и, скатившись с кровати, подползаю к своему будущему сожителю. – Кою, мы его оперативно вытурим. Смотрит с сомнением. Долго смотрит. - Мы? - Мы, Кою. - Мы не хотим. Ты присмотрись, нормальный вроде парень… - Да он форменный наркоман, - шиплю сквозь зубы, оглядываюсь на дверь. Вдруг он еще и шпион. Стоит сейчас под дверью, уши греет. - Брось. Он спортсмен, - Кою корчит рожу. Наверно, так он хочет меня убедить, что этот наркоман, сатанист, преступник и свинтус в одном лице – нормальный человек. Видели мы таких нормальных, а ночью чик по горлу и Корона побежит продавать за дозу. – Жалко только, что гей… Тяжело вздыхает. Повторяю за ним. Что? Отшатываюсь. - Кто? – переспрашиваю осипшим от волнения голосом. Мне послышалось. Ладно, горло перерезать, но чтобы… - Гей. Правда, конечно, не утверждаю, но Широяма-то точно, - словно самое обычное дело говорит. Да у нас по квартире ходят два гомосека. Геи на воле! - Така, ты где, вообще, учишься? Бросаюсь к двери. С этим нужно что-то делать. Нет, наркомана и свинью я еще как-нибудь, да и вытерплю, но чтобы он тут всяких мужиков волосатых таскал и трахал?! Сейчас выйду и скажу все, что о нем думаю! Или лучше забаррикадироваться? А то мало ли. - Я в университете учусь, а не в гейской клоаке. Откуда их там столько? -Ну-у, - следит за моими перемещениями. Нет бы помочь, ленище. Нужно спасать свои задницы. Ладно Кою, а мне тут жить, спать. - Акира!!! Грохот. Стон. Мат. Боги покарали его? Или мою гостиную покарали? Приведи гея домой, он руины оставит. Не было печали! - О, что там? – рядом возникает любопытная морда. - Его боги покарали, - заверяю я. Не факт, конечно, но наши мысли и желания материальны. Может, он себе череп плафоном пробил? Тот давно на соплях висел, а бабка слишком, как она выражается, экономная (я бы сказал, жадная скряга), чтобы починить. - Не неси чушь. Пошли, посмотрим, - тянет на себя ручку двери. Наваливаюсь на нее всем весом. Не стоит совершать необдуманных поступков, нужно быть точно уверенными, что за пределами комнаты не опасно. - А если выйдем, а там пепелище?! Может, этот черный вызвал мракобесие какое-нибудь? Веду носом. Вроде паленым не пахнет, газом тоже, уже хорошо. А мат и кряхтения все продолжаются. - Давай Корона сначала зашлем? - Давай лучше тебя, - оскорбляюсь за пса. Уж кого и посылать, так самого бесполезного и безмозглого, который всякую ерунду в экстренных ситуациях предлагает и кто тормозит с особо важными решениями. - Меня-то чего? - А его чего? - Он жалко выглядит, его пожалеют, если что. - Я тебя сейчас сам по башке пожалею. Шум затих. Подозрительно: либо передохли, либо ушли. И оба варианта меня устраивают. Осталось лишь удостовериться. - Подвинься, - оттесняю дылду от двери и приоткрываю. Медлю секунду и высовываю голову. - Что там? Что там? – кудахчет за спиной. Что тут? Ничего. Выползаю из комнаты и, прижимаясь к стене, крадусь по коридору. Следом слышен топот. Никакой конспирации. А за ним клацанье коготков. Если с малышом что-нибудь случится, я себе этого не прощу. Прислушиваюсь. - Зачем тебе эта хибара? В ответ какое-то нытье. Самое время для эффектного появления. Задерживаю в легких воздух и выворачиваю из-за угла. Свиная туша лежит на полу, около него околачивается черный. - Боги есть! – не сдерживаю ликования. - Тебя не хватало, - держась за голову, наглая рожа изучает косяк. И вроде бы, все как всегда, только… - Я же говорил, что пожалеешь. Пять минут, а ты уже снес любимую бабкину дверь, - цокаю языком. – Она не оценит. - Это гнилье чуть человека не убило, - шипит. - Это гнилье - память о муже. У него, когда приступ случился… - Он так хотел умереть на родном диване, что чуть дверь с петель не снес, - подхватывает Кою. Эту историю мы слышали раз триста, правда, каждый раз дверь смещали с законного места разные люди: то муж, то санитары, то все желающие попрощаться с ее благоверным. - Тебя его дух наказал! - Но дверь и правда еле держалась, - добавляет Кою. Мог бы и подыграть! - Может, съедешь? Его дух еще иногда туалет засоряет, - начинаю реализовывать свой план “Вытолкай свинью без жертв”. Смотрит на меня с сомнением. Глаза стеклянные, точно наркоман! - Не съеду. - То-о-очно? – даю ему шанс. - Точно. - Тут всякое случается… -Деньги отданы, - приближается ко мне и заглядывает в глаза. Это психологическая атака, это не по Конвенции о правах человека! – И я буду жить здесь. - Недолго, - шиплю в ответ. Ты не знаешь, с кем связался! - Посмотрим… - Посмотрим! Эта дылдища еще прет на меня! Пугает? Что за повадки бабуина, еще бы в грудь постучал. Я уже ощущаю флюиды свинства. - Кхм. - Съезжай, - еще раз милосердно предлагаю обоюдовыгодный выход. - Нет. - Кхм. У кого-то туберкулез? Отыскиваю источник. Черный. Переводит взгляд с меня на Акиру и замирает на Кою. - Широяма Юу, - в обход меня протягивает руку стоящему за моей спиной Такашиме. Все, Кою, ожидай приглашение на жертвоприношение! - Такашима Кою. Он улыбается и, чуть помявшись, пожимает руку. Что за слюнтяйский обмен любезностями с врагом? - А это Така, - хлопает меня по плечу. Черный косит на меня и возвращается к осматриванию моего друга. Да, сатанист, в нем много крови! Где-то на задворках памяти что-то шевелится… Сатанисты, наркоманы, свиньи. Пидарасы? Пидарасы! Ахаю и хватаю Кою за руку. Он мне по гроб жизни будет обязан. Волоку его за собой, подгоняю Корона, дефилирующего впереди. Мы идем к ним спиной! Нет, к таким нельзя. На ходу разворачиваюсь и прикрываю наши тылы. - Съезжай! – гаркаю напоследок и захлопываю дверь в своей комнате. Нет, это уже не комната, это штаб-квартира.