Шипит - значит любит

POV Рейты *** Целых две недели псих ведет себя мирно, правда, по старой привычке шипит по углам, но уже тише. И к этому привыкаешь, как к капающей воде или шуму машин, если дорога под окнами. А еще он усыхает. Вероятно, это защитная реакция организма на жизнь без вечного оскорбления ближнего своего. Либо причина в том, что он питается водой и комбикормом. Черт его знает. Юу говорит, что даже на идиллию похоже. Когда он приходит, Така на него скалится, пытаясь выдавить из себя улыбку. Но ничего, наше дело не безнадежное, даже медведей в цирке на велосипедах кататься учат, а это куда сложнее, чем научить Таканори улыбаться. Со временем он начнет мутировать в человека, и, вполне возможно, одним ясным солнечным днем улыбнется Широяме как человеку, а не как сатанисту. От Юу своего рыжего Така старательно прячет, загораживает, только вот это не помогает особо, эти двое как парочка неразлучников, хер их разлучишь. Друзья? «Очень хорошие», сказал бы Кою. - Акира, я ухожу, закроешь? В дверном проеме показывается рыжая макушка, а затем весь Кою целиком. - Уже уходишь? Топчется, мнется, смотрит в потолок. - Да, мы хотели в кино сходить, а Така занят учебой… Кто такие «мы», могу не уточнять. Святая простота до сих пор верит, что они с Юу действительно друзья, а я все жду, когда Широяма взвоет, но он пока молодцом, крепится. Закрываю за рыжим дверь и прислушиваюсь к подозрительной тишине. Две тихих недели – будто век на минном поле, никогда не знаешь, где рванет и что тебе оторвет. В моем случае беду я жду отовсюду, но Така умница и слово держит. Мне даже можно трогать стены и дверь… когда я ее закрываю. Не встречал я прежде в жизни таких добродушных существ, и как мне только повезло? Тишина… Добираюсь по стеночке до комнаты Таки. Ведь его дверь мне тоже можно трогать? Надо проверить, а то слишком подозрительно, может, он там свихнулся или вздернулся. Медленно толкаю дверь, заглядываю. Така сидит спиной ко мне, сгорбившись над столом, что-то пишет, черкает, перечеркивает, а потом дерет на себе волосы. Это какой то ритуал перед экзаменами, у лысых лучше принимают? Заглядываю через плечо, а там грамматическая вакханалия. - Така, ты вообще слышал про согласование времен? Англичане, бывает, этим промышляют. Дергается, шарахается, глазищами хлопает. - Ты чего здесь забыл? Вон отсюда! – выдыхает и все-таки, наверное, жалеет, что больше порог солью не посыпает. У нас, конечно, идиллия, но мой статус сатаниста еще никто не отменял. - Ты сам разрешил мне все трогать и ходить, где хочу, а я хочу ходить здесь. А будешь запрещать, я… - Хорошо, сиди! – звучит как-то обреченно. Но выбирая между смертью от некоего ужасного проклятья и от моих бацилл, он предусмотрительно выбирает второе. Какие хитрожопые нынче психи развелись. - Но молчи, я занимаюсь, у меня экзамен важный! Нахохлившись, отворачивается, вновь скривившись над своими бумажками. А я нависаю над ним. Чушь городит, с такими знаниями экзамен ему не сдать… - А еще бывает, что ими не только англичане промышляют. И если ты перестанешь быть таким гордым, то, может, я даже тебя научу… - Научишь? Не таким выражением лица обычно реагируют на предложение о помощи, но я закрываю глаза на конвульсии его лицевых мышц: он же столько лет проходил с постной рожей, еще бы им не затечь. Теперь вот пусть разминает, хоть бы и гримасами ужаса с примесью недоверия. - Тут же просто все… Подцепляю пальцем один лист, наглядно объясняю, где и в чем он не прав. Мелкий кивает, записывает за мной, в общем, делает крайне заинтересованный вид, но не забывает держать максимальное расстояние от меня. - Понял? – хлопаю его по плечу. Думал, заорет. Не заорал. Только охнул и вцепился в столешницу так, что не отодрать. - Д-да. - Точно? - Точно-точно, - отмирает и опять увеличивает дистанцию между нами. - И что теперь ты мне должен сказать? – ухмыляюсь я. Вот сейчас его точно начнет корежить. - А ты не такой тупой, каким казался…- отчего-то недовольно выносит вердикт Така, руша мои планы. - Да во мне вообще много скрытых талантов… - хмыкаю я. Поднимаюсь и выхожу, возвращаюсь в свою комнату. Отсчитываю время… Гордый - не гордый, а зубрилы все одинаковые. Три… два… один… - А ты не мог бы… - М? В дверях сама невинность. Вот же коварство во плоти, но, думаю, дело стоит свеч. - Акира, ты не мог бы… В руках тетрадки, учебники, пара ручек. - Мог бы, заходи. Гримаса отчаяния на лице. Ну как же так, микробы запрыгнут, стоит лишь порог переступить, а в коробке шебуршатся демоны. - Или ты заходишь, или ты уходишь. Вздыхает, а потом входит в комнату, как на казнь. Ступает осторожно, не иначе бациллы обходит. *** Така - прилежный ученик, но ни черта не теоретик. С третьего примера понимает, а в книгах видит пустоту, представляю, как тяжело ему учиться. Вот откуда его бледность, нестабильная психика и неумение общаться – все оправдано. Сидим час, Таканори продолжает корпеть над бумагами, изредка что-то спрашивая. Скучно… - Ты так всегда? – нарушаю его покой, на что псих вздрагивает и роняет ручку, мрачно смотрит, как она катится под стол, а потом кидает не менее злой взгляд на меня. - Что всегда? - Зубришь, - киваю на конспекты. - Не твое дело, - щетинится тут же, а потом лезет за ручкой, тем самым подтверждая мои догадки. Наверное, с детского сада над тетрадками корпит, света белого не видит, с портретами немецких философов разговаривает. - А как же личная жизнь? Спрашиваю, наклонившись, пока он еще вылезти не успел. Оттуда раздается звук. С таким звуком встречаются голова и стол, и что из них более деревянное, я не знаю. - Я же сказал, не твое дело! Какие мы нервные! Хмыкаю, вспоминаю, как Кою тогда обмолвился о том, что Така девственник. И неудивительно, учитывая его поведение, тут даже Фрейд не помощник. - А тебя вообще кто-нибудь целовал? – спрашиваю прежде, чем понимаю – рискую головой, яйцами и жизнью в целом. Ведь может случиться рецидив, и все, прощай, Акира. В ход пойдут когти, зубы, ноги и все колюще-режущее. Но дело-то сделано, отступать некуда. - Что? Из-под стола показывается рука, тянется, тянется... к моей шее? А потом Така вылезает целиком, с привычно безумным и каким-то ошарашенным лицом. Я попал в точку? - Да ты… Замирает, щурится и не знает, видимо, какими ругательствами меня покрыть. - Да я!.. Подтягиваю его за воротник кофты, пристраиваю задницей к столу для лучшего равновесия. От моего прикосновения Таку всего передергивает, и он впадает в каталептический ступор. Замер. А дышит ли? Может, его человеческая рука, кроме, конечно, рыжего, и вовсе не касалась, а тут я со своими загребущими сатанинскими ручонками покусился? Наклоняюсь ближе, надо проверить, дышит ли, бьется ли сердце… - Кивни, если жив… Хлопает глазами, открывает рот, а потом начинает сдвигаться влево, от меня подальше. - Стоять! Перехватываю, держу за плечи. Ситуация начинает веселить, поплачусь я либо завтра, либо, что более вероятно, сегодня. Сейчас. Через пару минут. Секунд? - Ты на вопрос не ответил, и я склонен думать, что нет. Что никто и никогда… Така что-то мычит, не дергается, снова замер. Я действую на него как змея на кролика. Мне должно быть стыдно? Обязательно устыжусь, но чуть позже, когда кролик будет усмирен. - А давай исправим? Раз уж все думают, что мы др-у-у-у-ж-и-и-и-м… Хочешь приручить психа – возьми измором. Когда-нибудь за такой научный труд я получу некую важную степень, если эксперимент не будет провальным и если экспериментатор не погибнет в страшных муках. - Ты сви… Договорить он не успевает, как и увернуться. Ни вправо, ни влево. А я не закрываю глаза, пока его целую, он тоже. А еще то ли от страха, то ли от удивления открывает рот, возможно, он так умирает. Жду, когда начнет отбиваться. Тихо. Тихо? Отстраняюсь, напоследок мазнув губами по щеке. - Ты… не свинья! Ты упырь! К Таканори возвращается речь, он шарахается к стенке и ползет по ней в сторону выхода, растирает рот рукавом и морщится. - Фу… ты! Как ты… А я тебе почти поверил! Исчезает в коридоре и хлопает своей дверью. А я так же громко хлопаю себя ладонью по лбу. Перестарался, переборщил. Скотина я бесчувственная. Он хоть и псих, но ранимый, а вдруг он так… теперь… - Така! Надо извиниться, пока он счеты с жизнью не свел, со своей, или с моей, или с нашей, чтобы время зря не терять. Влетаю в комнату, на мое счастье дверь не закрыта. - Таканори? - У-п-ы-ы-р-ь! – раздается рычание сзади, а потом что-то на кого-то обрушивается. Встречаясь носом с полом, доходит – не просто на кого-то, а на меня, и не что-то а самый настоящий стул, если верить обломкам. - Ой… - вижу сбоку ноги Таканори, а еще маячащие звездочки, кружочки, пересчитываю их, пока от боли сводит все тело. Псих мечется по комнате, что-то ищет. - Кою! Кою! Я его убил! Мне нужно что-то с телом сделать!