Главное — верность

      Ночь — чудесное время. Месяц легко может выслушать, понять, но промолчать. Легкое покачивание корабля на волнах приносит приятные ощущения.       Одна из рабынь, которую везли в дворец Султана Сулеймана, почувствовала холод, открыла свои глаза и снова их закрыла. Воспоминания о прошлом вновь нахлынули на нее. Каждую ночь она четко представляет, как татары убивают ее мать, отца и совсем маленького братика.       А девушку, её подругу и других девушек из деревни захватили в плен и привезли в Ханский дворец в Крыму. Но жили они там не очень долго: их разлучили, потому что её продали во дворец Султана.       Слёзы хлынули по щекам девчушки.       «Нет, так нельзя, я должна собраться. Нужно успокоится. Еще во дворце крымского хана стало понятно, что нельзя показывать другим свою слабость, а то не выжить, ведь если говоришь, что у тебя болит, то ожидай удара именно там. Спокойствие… Нужно сосредоточится. Что точно я знаю?» — думала она. В её голове всплывали воспоминания: как она с семьёй жила на берегу Дуная, как отец-рыбак учил её рыбачить и помогать утопающим людям,а мать — управляться в доме. Такая размеренная жизнь приносила рабыне счастье. А теперь её везли на каком-то корабле в Стамбул, разлучив с единственным оставшимся дорогим ей человеком — подругой. Она, будучи одна в этом большом мире, впервые в жизни не знала, что делать.       От этих мыслей слёзы полились по её щекам с ещё большей силой. Девушка лежала и плакала, пока не заметила, что уже светает. Люди на корабле говорили, что утром они прибудут во дворец, а этого она боялась больше всего. Хоть рабыня почти выучила турецкий язык, в то время как большинство девушек на корабле его практически не освоили, она не знала, как жить, что делать в неизвестном ей мире. От этого у неё на душе было неспокойно, и ей стало понятно, что заснуть уже точно не получится.       Раф поднялась и подошла к стене, возле которой было ведро с чистой водой для умывания и небольшое зеркало. Посмотрев в него, она увидела девушку с золотистыми волосами, небесно-голубыми глазами и темно-синими кругами под ними. Замечательно… С таким видом девушка вряд ли сможет хоть чьё-либо внимание привлечь — вызовет лишь отвращение.       В Крымском дворце ей и остальным девушкам рассказывали, что они предназначены для султана Сулеймана, и если родят ему сына, то жизнь их превратится в рай. А Раф бы не отказалась жить в раю.       Она умылась и расчесала волосы пальцами. Вышло довольно неплохо. Девушка заплела не очень аккуратную косу. Когда стало совсем светло, и лучики пробились сквозь окна корабля, она выглянула в одно из них. Перед ней расстилалась морская гладь. Раф стала всматриваться и вскоре увидела вдалеке город. Даже с такого расстояния было понятно, что он огромен.       Внезапно на верхней палубе поднялся шум. Она решила, что разумней всего для нее сейчас будет лечь и претвориться спящей. Но через пару минут в каюту ворвался какой-то мужчина и разбудил всех рабынь своими шагами.       — Как вам всем известно, мы везем вас во дворец Султана Сулеймана! — начал он. Голубоглазая прикрыла рукой рот — уже начинало тошнить при звуке этого имени, ведь все только его и говорили. — Уже где-то через час, — продолжал вошедший, — мы причалим и вас заберут. Что очень жаль… — сказал он как бы про себя и очень странно посмотрел на девушек, задержав взгляд на белокурой.       Ей почему-то вдруг очень захотелось на берег. Очень скоро её желание исполнилось. Рабыням велели собрать свои вещи и готовиться к выходу. Собрав все свои скудные пожитки, Раф вспомнила, что забыла забрать из укромного местечка свою брошку в виде божьей коровки, которая была очень красива и дорога, и побежала за ней. Забрала без проблем, никто в суматохе не заметил, но в очереди на выход она оказалась последней. Когда девушка уже собралась подниматься по лестнице, дорогу преградил тот самый мужчина, который делал объявление несколько минут назад:       — Ну, прощай, я буду скучать по твоему прекрасному личику, — сказал он и погладил её по щеке. Рабыню передёрнуло. Разумней было промолчать и просто уйти, но она не сдержалась.       — А вот я не буду скучать! И убери от меня руку! — прикрикнула девушка и заметила, что голос слегка дрожал. Реакции не было. — Я сказала, руку убрал с моего лица! — на этот раз голос звучал уверенно.       И опять ноль реакции. Голубоглазая начала отталкивать его от себя и уже почти освободилась, как он схватил ее за горло и прижал к стене.       — Да кто ты такая, чтобы грубить мне?!       — Тоже мне, великий Султан нашёлся! — прохрипела Раф — дышать было не чем. — Кто ты такой, чтобы прикасаться ко мне?! Не… Немедленно отпусти м… Меня!       Мужчина с еще большей силой прижал бедняжку к стене, держа одной рукой за шею. В глазах девушки все плыло. Вторая его рука скользила по её щеке. Но тут некультурный мужчина коварно улыбнулся и начал расстегивать пуговицы у неё на платье.       — Н… Не смей… — все, что рабыня смогла выдавить.       Воздуха становилось всё меньше и меньше. Но тут в каюту кто-то вошел — были слышны шаги и тихое бормотание.       — Что здесь происходит, я слышал шум и… О Аллах, Ага, немедленно отпусти её, она принадлежит гарему Султана! Если с её головы хоть волос упадет, мы все лишимся жизни! — кричал вошедший.       Хватка ослабла, девушка перестала чувствовать руку у себя на шее, но вновь ощутила её на своем локте. Кто-то подхватил девушку, и очень кстати, потому что она почти упала. В глазах всё плыло.       — Сейчас выйдем на свежий воздух, а там тебе станет лучше, — услышала она голос над своим ухом.       — Спасибо, — пролепетала голубоглазая.       — Об этом никто не должен знать, — продолжал мужчина. — А то…       — Я поняла, — оборвала его белокурая и заметила, что голос всё ещё немного хрипел и дрожал. Она остановилась, чтобы застегнуть пуговицы на платье. Не выходить же в таком виде наверх, где полно людей из дворца. Мало ли что подумают, и тогда точно не сносить ей головы.       Когда они наконец выбрались на верхнюю палубу, Раф действительно стало лучше. Спустившись с корабля, она начала оглядываться по сторонам. Стояли они на деревянном причале, в конце которого была большая белая стена. Больше девушка ничего не успела разглядеть.       Рабынь строили в ряд, осматривали, что-то спрашивали. Потом одних отводили в один ряд, а других — в другой.       К голубоглазой подошла женщина и спросила:       — Как тебя зовут?       — Раф.       — Ты хорошо знаешь турецкий?       — Да, я его почти выучила.       Женщина кивнула головой и приказала рабыне становиться в ряд, где девушек меньше. После их повели неизвестной им дорогой. Они остановились около карет. Рассадили рабынь по три в каждую. И к каждой троице присоединилось по одной женщине. А как позже узнала Раф, их называли Калфами.       — А куда везут других девушек? — решилась Раф спросить у Калфы только тогда, когда они тронулись с места.       — Некоторых во дворец Топ-Капы, некоторых в старый дворец, — спокойно ответила женщина и продолжила смотреть в окно.       — А мы куда едем?       Калфа молчала. Белокурая еще пару минут сидела в ожидании ответа, но так его и не услышала.       Ехали они не долго. Когда наконец их вывели из карет, она увидела огромные ворота, которые, без сомнений, принадлежали такому же огромному дворцу.       — Девушки, стройтесь в ряд, и поживее! — послышался голос сзади.       Обернувшись, рабыня увидела невысокого мужчину в синем кафтане. Вид у него был грозный, хоть и уставший.       — Эмине Калфа, сколько девушек приехало во дворец? — спросил он ту Калфу, которая ехала вместе с белокурой.       — Семь, Сюмбюль-ага. Всего на корабле прибыло двадцать, я отобрала самых красивых и тех, кто более-менее разговаривает по-турецки. Остальных отправила в старый дворец.       Сюмбюль-ага осмотрел их и, остановив свой взгляд на Раф, пробормотал:       — Ай, машаллах! Эмине Калфа, ты знаешь толк в красоте!       После этих слов евнух повел их во дворец.       — Кто это? — спросила Раф Эмине-калфу.       — Это главный евнух гарема Сюмбюль-ага. Он ведет девушек по Золотому пути в покои повелителя. Во всём слушайся его, если не хочешь пропасть, — ответила женщина.       Когда они вошли во дворец, Раф не могла не ахнуть. Он был не сколько большой, сколько красивый. Они шли по коридорам, обделанным мрамором, с различными фресками. Все вокруг прямо кричало о том, что обитатели дворца живут в роскоши, которая ей, дочери простого рыбака, и не снилась. Мимо них проходили девушки в роскошных платьях и прекрасных украшениях. Они о чем-то беззаботно болтали и, кажется, радовались жизни тут, в плену. По представлениям девушки всех здесь заставляли драить полы и до потери сознания служить султанской семье. Но судя по внешнему виду девушек, жили они не плохо.       Их завели в какую-то огромную комнату, в которой было два этажа. Сверху на них смотрели несколько девиц. Сказать, что они были просто красивы — значит ни чего не сказать. Их волосы были заплетены очень изящно, со вкусом. Платья их были из материала, который был недоступен даже знатным дамам из родных мест Раф. А какие превосходные ожерелья были на их белых и тонких шеях! Рабыня таких никогда не видела.       Но смотрели эти наложницы не дружелюбно, с каким-то презрением, высокомерием. Да Раф лучше рабыней всегда будет, чем смотреть на других так, как они.       — Девушки, внимание! Хочу вам сообщить, что вы находитесь в гареме Султана всего мира… — начал, вытащив голубоглазую из ее размышлений, Сюмбюль-ага. Ну вот, опять они это говорят, Раф уже раз сто слышала эти речи про Султана, про его замечательный гарем, и выучила их наизусть. — … Султана Сулеймана. Здесь существуют множество правил, нарушать которые ни в коем случае нельзя! Во-первых, нельзя сплетничать, шушукаться, бродить без дела и тому подобное. Нельзя…       — Внимание! Хасеки Хюррем Султан! — послышалось из-за угла.       — Так, а ну быстро все склонили головы в знак приветствия! — скомандовал Сюмбюль-ага.       Все девушки, которые были в комнате, сбежались в ряд и, присев, склонили головы. Раф поступила так же, но не смогла не посмотреть на неё. Это была самая красивая женщина, которую ей когда-либо приходилось видеть. Её походка была изящна, но ступала она как-то нетвёрдо. Рабыне почему-то показалось, что Султанша больна. Глаза её были как бы в тумане.       — Госпожа… — начал мямлить Сюмбюль-ага.       — Сюмбюль, что тут происходит? — голос госпожи был слаб, но властен. Она слегка пошатнулась.       — Новые рабыни прибыли и я… Госпожа, Вам плохо? Может позвать лекаря?       Но вместо ответа Хюррем Султан упала, закрыв очи…