7
— Ладно, мы решили, что мы трахнем Мису, — негромко проговаривал Лайт, когда они с Рюузаки днем очередной пятницы поднимались к ней в апартаменты. — Но я что-то не пойму фишку с пиццей — это вместо цветов, что ли? Рюузаки так снисходительно на него посмотрел, что Лайт невольно начал беситься. И возбуждаться. Потому что его член теперь, видимо, реагировал на раздражающих личностей. — Лайт-кун, ты же умеешь считать, вот и подумай. Лайт моргнул, а затем до него дошло. — А-а-а… На Мисе, когда она им открыла, был черный велюровый спортивный костюм, и выражение лица у нее было «нерабочее», мрачное. Пицца ее, правда, тут же задобрила. — Ну, я же говорил, — довольно сказал Лайту Рюузаки. Миса тем временем пошла к дивану, на ходу вгрызаясь в пиццу, и сказала: — Заваливайтесь. Подружка ссылку на какое-то аниме скинула, оно вроде пацанское, про ОБЧР, можем глянуть. Судя по кислому лицу Рюузаки, аниме он смотреть не очень хотел. — Тьфу. Дорогой ученик семь лет подряд пытался впаривать мне эти чертовы мультики. Давайте так: если первые пять минут будут херней, мы выключаем это занимаемся чем-нибудь еще. Рюузаки оказался наивен. Миса включила «Гуррен Лаганн». Восемь часов спустя они его закончили. — Меня оттрахали в мозг с особой жестокостью, — пробубнил Рюузаки в давно остывшую пиццу. — В том и смысл, — тоненьким голоском ответил Лайт. — Ты же понимаешь, что символизирует «спиральная сила»? — О, Боже, бедная Ниа, — задумчиво протянула Миса. — У Симона в таком случае, должно быть, просто гигантский… — И я потратил восемь часов своей жизни на это извращение. Лайт фыркнул. — В этой комнате сидят два эксгибициониста и вуайеристка, так что не начинай про извращения. — Ты не видел настоящих эксгибиционистов, — отмахнулся Рюузаки. — То еще зрелище. Лайт не думал, что Рюузаки было больше тридцати, но он любил вспоминать разнообразные байки про своих покойных знакомых, и у него их было удручающее количество для его возраста, Лайту было его даже немного жаль. — Был я в одном научном городке, неважно, где. Иду из института, встречать помощницу. Слева от дороги жилой сектор, справа лес. Уже вижу впереди Рикку, метрах в пятидесяти, и тут из леса вылетает какой-то мужик с членом наголо. — Рюузаки встал с дивана, отошел немного, насколько позволяла цепь. — Бежит как обдолбаный Голлум, сбивает Рикку с ног. — Рюузаки изобразил эту пробежку, запрыгнул на диван и склонился над Лайтом. — Дрочит над ней и спрашивает: хочешь, я тебя поебу-у-у. — Миса рядом начала хохотать в подушку. — Я преодолеваю этот спринт, — продолжил Рюузаки, сползая в свою любимую позу на диване, — пинаю дрочащего дятла ногой в диафрагму — а я ни разу не спасатель, простите, я для того Рикку и нанял, она могла убить человека голыми руками за полторы секунды. А она валяется на асфальте, ржет как припадочная и остановиться не может. Позже я узнал, что в этом лесу обитали все окрестные эксгибиционисты, там даже нудистский пляж рядом был. Местные на них уже и внимания не обращали. Зато я получил совершенно неизгладимые впечатления. Лайт, отсмеявшись Мисе в декольте (она была, в общем, не против), протянул: — Знаешь, в связи с этой историей у меня возник вопрос. У тебя ведь очень специфические манеры и узнаваемая внешность, как твое инкогнито до сих пор никто не раскрыл? Рюузаки, фыркнув, снисходительно посмотрел на него сверху вниз, у Лайта аж кулаки зачесались. — Я умею сливаться с толпой, просто предпочитаю этого не делать, да и я не так далеко от хиккикомори ушел. — Слабо верится, — ответил Лайт. — Миса-сан, косметичку не одолжите? Пятнадцать минут, одно путешествие до гардероба в общих апартаментах Рюузаки и Лайта и один трип до ванной комнаты спустя перед Лайтом и Мисой стоял самый неприметный человек на свете. Рюузаки влез в черную футболку и серые джинсы, зачесал волосы назад, замазал синяки, сгладил черты лица, что-то сделал с бровями, выпрямил спину, оставив только легкую сутулость офисного работника. Выражение лица у него все еще было устало-скучающее, но с остальным комплектом эффект был убийственный: Лайт не смог бы составить с него фоторобот, даже если бы захотел. — Охренеть, — лаконично прокомментировал Лайт. — Раз так, может, сходим куда-нибудь? Я бы конечности размяла, — протянула Миса, поддергивая сползшую молнию на своем костюме. Рюузаки от идеи был явно не в восторге. — Не, мне лень. — Если бы ты вместо кексов с анашой употреблял колу с кокаином, было бы не лень, — ровно ответила Миса. — Так те кексы были с анашой?! — возмутился Лайт. — А по-твоему, у него зрачки от природы такие? — едко спросила Миса, и Лайт опять почувствовал себя наивным дурачиллой. Он, конечно, подозревал, что жил крайне мирной жизнью, но рядом с Мисой, изображавшей на публике инженю, а на деле явно повидавшей некоторое дерьмо, особенно четко осознавал собственную «благополучность». Рюузаки отвел взгляд на мгновение, а затем внимательно посмотрел на Мису. — Звучит как предложение, но не думаю, что вам понравится результат. У Лайта возникло очень четкое предчувствие херни. Миса выглядела крайне заинтересованно. — А поподробнее? Рюузаки аккуратно сжал переносицу — не хотел сразу же смазывать грим, видимо. — Я под этим делом люблю кататься, а у меня здесь зеленая Супра А80 в подвале. — А у тебя есть, чо? — дико ухмыльнувшись, спросила Миса. — Ребят, пожалуйста, не надо! — холодея, попробовал воззвать к их совести Лайт. Напрасно. Его явно решили затянуть в «Токийский дрифт». … — Ну что, как вас везти, прямо, или боком? — дико ухмыльнулся Рюузаки, заводя свою кислотную зверюгу и прикуривая папироску с английской табачной смесью. — НИКАК! — завопил Лайт, который до самого конца надеялся, что до этого не дойдет. — Не вопи, лучше поищи на радио дабстеп, — приказала Миса, сидевшая по-турецки на микроскопическом заднем сидении. Лайт торжественно пообещал себе, что больше никогда не будет жаловаться на хандру Рюузаки, если переживет эту ночь.8
Миса серьезно подумывала о том, чтобы прекратить страдать и начать использовать вибратор не после, а во время так называемых свиданий. Парни вошли во вкус и перестали бунтовать, а в этот раз даже вспомнили о той претензии Мисы насчет мочалок и побрились. Все трое и так знали, зачем она развела их на эту извращенную сделку, и чем занимается после еженедельных встреч. В этот раз Лайт расслабленно лежал на спине, а Рюузаки показывал на нем свою уличную магию: массировал, кусал, вылизывал. Вечно раздражающий детектив провел языком по торсу Лайта, от паха до подбородка, и тот мягко застонал. Миса, к своему стыду, тоже. Парни оторвались друг от друга и внимательно посмотрели на нее. Миса недовольно нахмурилась. — И? Почему вы остановились? Те переглянулись. Рюузаки молча кивнул, а Лайт с явным предвкушением ухмыльнулся, они снова посмотрели на нее и встали с дивана. У Мисы по спине побежали мурашки, но она заставила себя сохранить выражение легкого недовольства на лице. — По-моему, тебе нужна помощь, — пропел Лайт, обходя стол справа. — Еще бы, вибраторы ведь, оказывается, так ненадежны, — проговорил Рюузаки, обходя стол слева. — Р-ребят? — не веря, что слышит именно это, пискнула Миса. Цепь скользнула по ее ногам, когда они сели по бокам от нее, Лайт огладил ладонями ее талию, Рюузаки зарылся носом в ее волосы. А. Так эти сволочи сговорились, поняла Миса. Впрочем, это была ее последняя связная мысль. Она два месяца провела в невыносимом сексуальном напряжении, только наблюдая за ними и отдавая команды, и теперь, получив то, что хотела — их руки и губы на себе — не могла поверить в происходящее, но не хотела, чтобы это когда-нибудь заканчивалось. Лайт целовал кожу в вырезе ее платья, а Рюузаки водил по ее шее кончиками пальцев и говорил ей на ухо своим низким, хриплым голосом: — Вы хотите к нам присоединиться, Миса-сан? У вас ведь достаточно большая кровать для нас троих. Покажете нам, какая вы мокрая? Миса смогла только выстонать долгое, высокое «да». Она два месяца говорила им, что делать, но теперь ей было совсем не до разговоров. Рюузаки залез к ней под юбку и легко коснулся пальцами намокшей ткани ее трусиков. — Клиент готов, — сказал он Лайту таким невыносимо довольным тоном, что Мисе захотелось его треснуть. Лайт, с легким чпоком оторвавшись от ее груди, на которой ставил шедевр засосного искусства, широко улыбнулся и два невыносимых, плетущих интриги засранца стали раздевать ее в четыре руки. Кто именно тащил ее до кровати, Миса не поняла, потому что в этот момент с кем-то из них целовалась. — На камень-ножницы-бумага? — негромко сказал Рюузаки над ней. — Давай ты, у тебя лучше получится, — ответил Лайт. Уже через секунду голова Рюузаки была между ее ног, и Миса взвыла. Эти двое определенно решили ее убить.9
Лайт точно знал, что съемочный день у Мисы уже закончился, однако в штабе ее все еще не было. Рюузаки тоже начал нервно постукивать пальцами по столу. Все прояснил телефонный звонок. — Парни, я в секс-шопе, что брать? — весело сказала Миса. Лайт нервно, тоненько захихикал: буквально в трех метрах от него стоял отец. — Дай мне минутку, — попросил он и, сделав Рюузаки страшные глаза, кивнул в сторону серверной. Рюузаки был заинтригован, и резво последовал за ним. — Ты на громкой связи, — сказал Лайт, нажав на нужную кнопку. — Рюузаки, что нам нужно из секс-шопа? — Гондоны, как можно больше гондонов, бери сразу сотню, сейчас я переведу тебе деньги, — тут же сказал Рюузаки, выуживая из кармана свой телефон. — Ага, — протянула Миса, судя по голосу, как раз выбирая резинки. — Я еще смазки всякой набрала, наручники и стек в виде сердечка, от него следы прикольные. Как насчет анальных пробок? Тех, которые для простаты, например. Эй? Алло-о-о! — Бери-бери, — паскудно весело сказал Рюузаки. — Лайт-кун тут так очаровательно краснеет. — О, так вы еще не пробовали анал? Какая прелесть, может, мне тогда страпон взять? Лайт, зайка, хочешь, я буду у тебя первой? — Что взять? — фальцетом, с нотками приближающейся истерики переспросил Лайт. — Гы-гы, ясно, возьму на свой вкус, — захихикала Миса и отключилась. — Рюузаки, хочу ли я знать, что такое страпон? Она ведь возьмет! — жалобно сказал Лайт. — То есть на этой стороне интернета ты не был, — вскинул брови Рюузаки. — Что ж, представь себе резиновый член… *** Когда Миса радостно вывалила покупки из пакета на кровать, Лайт закрыл лицо руками. Он не был готов ко всей этой херне. Он уже смирился, что желание заняться грязными делишками у него возникает только с людьми, с которыми у него есть какая-то яркая эмоциональная связь. «Ну, она не раздражает» не было яркой эмоциональной связью, и с бывшими у Лайта ничего не вышло. «Я хочу свернуть ему/ей шею» было достаточно ярко, и охренеть как подстегнуло его либидо, Лайт даже перестал думать, что с ним что-то не так. Теперь, правда, дикое, ядовитое раздражение превратилось во что-то незнакомое. Рюузаки гладил его по бедру, Миса тонко щебетала, что она будет нежной, честное слово, а Лайт дико смущался, ведь то, что они предлагали, он себе даже не представлял никогда, сердце билось где-то в горле, в желудке было легко и щекотно, и что это, черт возьми, вообще было. — А можно без вот этого всего хотя бы сегодня? — попросил Лайт. Веселье в глазах Мисы переплавилось в сочувственное понимание, и, честно, если бы на Лайта так посмотрел кто-то еще, он бы этому человеку всек. — Ладно, парни, раздевайтесь и поехали! — задорно сказала Миса и стащила с себя платье. Рюузаки достал ключ от наручников, чтобы они тоже могли нормально раздеться, и ухмыльнулся. — Как насчет курочки гриль? — Фу, кошмар, а не название, — поморщилась Миса. — Но вообще идея мне нравится. Ну, Лайту понравилось тоже. Ему вообще пока что все нравилось. И как Миса прыгала на нем сверху, горячая и мокрая, и как командовала, когда он делал Рюузаки минет, и целоваться с ними обоими, сплетаясь в сложных объятиях, когда они втроем пытались одновременно друг другу отдрочить. (К счастью, в этот раз никто не просил почитать Шекспира.) Рюузаки все никак не мог кончить, потому что, несмотря на все просьбы, опять успел курнуть своей дряни, пока Лайт был в душе, и Миса через три часа марафона над ним за это от души постебала: — Ты — Дырокол Симон! — О, нет, — закрыл глаза Рюузаки — он в этот момент трахал ее сзади, а Лайт лежал рядом и приходил в себя после оргазма. — Твой бур создан для того, чтобы пронзить небеса! — продолжала издеваться Миса, подражая голосу Кониси Кацуюки. — Пожалуйста, пожалуйста, придумай что-нибудь другое! — умолял Рюузаки, представлявший собой прекрасную картину «ебу и плачу». — Что, будешь еще дуть перед сексом? — наставительно протянул Лайт, наблюдая за ними и подъедая холодную пиццу из коробки. — Не буду, — поклялся Рюузаки. — Так как насчет анала? — поинтересовалась Миса, посмотрев на Рюузаки через плечо. — У меня недостаточно мотивации, — мрачно ответил он. Мисе потребовалось секунд десять, чтобы переварить этот скандальный пассаж, пока Лайт рядом хохотал как гиена, а затем она уточнила: — Да я не в том смысле. — А я в том, я сегодня бревнышко. Миса глубоко вздохнула с выражением лица начальника, которого задолбали тупые подчиненные, а затем взглянула на Лайта. — Лайт, зая, можешь оторваться от пиццы и мне отлизать? Я хочу кончить, пока у этого гребаного наркомана не упал. Эти два «сокровища» явно заразили Лайта безумием, потому что когда они меняли позу, чтобы ему было удобнее, он услышал свой голос как будто со стороны: — А я знаю на эту тему анекдот. Выражение «да ты издеваешься» на лице Рюузаки было бесценно. Миса была заинтересована. — Так? — Люк Скайуокер и принцесса Лея никогда не занимаются сексом в позе обратной наездницы. Потому что нельзя поворачиваться спиной к семье! *** Мацуда, нацепив халат и тапочки, шел в сторону крайне секретной комнаты с джакузи, которая располагалась на этаже с апартаментами Мисы-Мисы. Он как раз проходил мимо ее двери, когда услышал… — У меня что-то течет по ноге, — с легким недоумением сказала Миса-Миса. Мацуда притормозил. — Но я не кончал! — ответил Лайт. — Может, у тебя был сквирт?! — с интересом сказал Рюузаки, и о-о-окей, Мацуда определенно не хотел знать, что там происходит, и пошел дальше, к своему вечеру в джакузи.10
Лайт был умничкой, он нашел ниточку к новому Кире, а Миса упахивалась на съемках своего первого большого фильма, так что Эл решил не жадничать и показать своим любовничкам («Еблекорешам!» — хихикал у него в голове голос Бёздея) тайную комнату с джакузи. В воде, конечно, ни разу не круто сексом заниматься, все фильмы врут на этот счет, но по части расслабиться — самое то. — Ты серьезно прятал от нас джакузи, на моем этаже? — качала головой Миса. — Не прятал, а умолчал, — ответил Эл. — Детство у меня было нищее, а потом я вырос и полюбил красивую жизнь. — Это я еще по твоей Супре понял, — беззлобно хмыкнул Лайт. Все трое были в халатах и тапочках, Лайт тащил ледяное ведерко с Кавой, которую собиралась пить Миса. Сам Эл припрятал в кармане папиросы (вещества он, как и обещал, в дни, когда они собирались веселиться, больше не употреблял). Лайт собирался активно не одобрять все это безобразие, на что ему было предложено купить молчание за двойной минет. (Как же легко он продался.) — Дамы вперед, — ухмыльнулся Эл и открыл дверь. Его обдало паром. В комнате с джакузи играла Бритни Спирз, и ей кое-кто пискляво подпевал. Глаза заволокло красным. Эл шагнул в комнату первым, и увидел, как в его джакузи расслабляется Мацуда. С пивом, косячком и спираченной Бритни с ноутбука. — Мацуда, блядь, сто хуев тебе в жопу, сраный ты обмылок, сын собаки! — прорычал Эл. — Рюузаки, повтори, только по-японски, — хмыкнул у него за спиной Лайт. А. Ну да. Эл, бывало, неосознанно переходил на арабский, когда злился. Мацуда встрепенулся и с видом оленя на трассе осмотрел их триумвират. — Привет… А что это вы тут делаете? Лайт, максимально неловко отмалчиваясь, спрятал вино за спину. Эл чувствовал, как у него начинает дергаться левое веко. И думал, что костяшки не плохо было бы почесать о чье-то лицо. Миса же осталась верна себе и, «мило» улыбнувшись, сказала: — Мальчики наконец-то согласились дать мне в жопу. Хочешь быть третьим в очереди? Мацуда, ходивший у нее в менеджерах уже не первый месяц, быстро осознал опасность и подорвался. — Я все понял, Миса-Миса, прости, я сейчас исчезну! — То-то же. Когда Мацуда испарился, Эл, мрачно избавляясь от следов его присутствия, уточнил: — Спасибо, но ты ему это больше не предлагай, а то он еще согласится. Настрой был уже немного испорчен, и Эл присел на край джакузи, ожидая, когда сольется вода. — На каком языке ты его обложил? — поинтересовался Лайт. — Звучало страшно. — Это арабский. — У тебя есть какой-нибудь иностранный язык для любой ситуации, что ли? — присоединилась к дискуссии Миса, наливая себе Каву. — На арабском страшный серый волк, на турецком сексуальное животное… Кстати, почему не французский? — На французском я звучу как извращенец. Oui-oui, mademoiselle! Свидание, начавшееся с Мацуды в его джакузи, не могло окончиться хорошо, но Эл определенно не ждал, что ему будут подводкой рисовать на лице усы и монокль.11
Миса была не в кондиции для сексуальных марафонов, а Рюузаки был ублюдком и хотел завербовать гражданского агента для внедрения в Ёцубу. С другой стороны, Лайт считал, что их суровая Госпожа уничтожит любого, и за ее безопасность как раз не переживал. Ему просто было заранее немного жаль ее жертв. — Давай обговорим на берегу, — сказала Миса. — Трахаться с ними я не буду. Лайт хотел было умилиться с того, что она не хочет им изменять, но Миса не закончила. — У всех этих амбициозных товарищей обычно проблемы. У кого-то маленький член, кто-то спринтер сраный, и вообще всегда возникает чувство, что это был не секс, а об меня подрочили. — Я бы посоветовал тебе взять с собой стек, но я тоже не хочу, чтобы ты с ними спала, — мрачно проговорил Рюузаки. Лайт посмотрел на них обоих, и вдруг понял… Ха. Его, конечно, неслабо накрывало, но эти двое... у них начиналось что-то посерьезнее. — Давайте все согласимся, что Мисе вообще не нужно с ними спать. — Лайт пожал плечами. — Просто допроси их. Я знаю, ты можешь. Миса удивленно склонила голову на бок. Внимательно посмотрела на них обоих. Лайту стало неуютно от ее мягкой улыбки. Как будто она увидела в нем что-то, чего сам Лайт не понимал. — Вы так в меня верите, мальчики. Спасибо. Рюузаки фыркнул и понизил голос, прикрыв ближайший микрофон. — Ты нас оттрахала от души задолго до того, как начала с нами спать, милая. Уж мы лучше всех знаем, что с тобой лучше не связываться. Когда Миса потянулась к Рюузаки за поцелуем, Лайт прикрыл ближайшую камеру наблюдения сам.12
— И когда ты поймешь, что я — Кира, я на тебе женюсь! — сказал Хигучи из динамика телефона Мисы. — Мне даже жаль Хигучи, — проговорил Лайт. — Прошу прощения? — зловеще улыбнулась Миса. — Вот именно поэтому, — кивнул Лайт, делая очевидный жест в сторону ее лица. Шинигами сказала ей, что Лайт — Кира, он просто все забыл. Теперь все встало на свои места. Мису по жизни тянуло к мудакам, а Лайт казался слишком положительным, и Миса решительно не понимала, с чего она на него запала тогда, весной. Ему не хватало какой-нибудь гнильцы, хотя его было очень забавно подкалывать и развращать. А роль гнильцы у них играл Рюузаки, лохматое сборище пороков. Игра приобретала кровавые краски, и Миса слабо представляла, что будет, когда Лайт снова получит силу Киры, а он точно собирался ее получить. — Спокойно, Миса-сан, — прогнусавил Рюузаки. — Если Лайт зассыт, я на вас женюсь. — Рюузаки, ты наркоман, — хмыкнула Миса. — Это было бы недостатком, если бы я был нищебродом, — с явным весельем в голосе подметил Рюузаки, и Миса задумалась. — А можно мне увидеть циферки на твоем банковском счете? Рюузаки говорил, что если их невиновность будет доказана, то по окончании дела Киры Лайт может занять место Ватари (тот был уже старенький и хотел на пенсию), и Миса даже почувствовала себя лишней... Видимо, у Рюузаки уже был план и на этот счет. Ха. Интересно, каким образом он сочетался с планом Лайта, который он продумывал еще до пятидесятидневного заключения. До шантажа. До того, как втрескался в них обоих. Рюузаки считал себя главным любителем социальных экспериментов… Игра изменилась. Теперь он был его частью. И, что бы Лайт там ни напридумывал, Миса теперь тоже теперь не хотела, чтобы он умирал. Хм-м. Был первый Кира, потом Второй, теперь Ёцуба-Кира, так почему бы не появиться еще одному? Со связями в ФБР. Осталось только избавить Хигучи от Тетради Смерти и уговорить Рюузаки к ним присоединиться.