Когда жизнь дает еще один шанс

Начало мая выдалось на удивление теплым, а вернее, жарким и сухим. Легкий ветерок, едва касающийся зеленой листвы, не приносил желанной прохлады. А небо ни разу не было потревожено даже легким облачком. В один из таких дней граф де Ла Фер объезжал свои владения. Почему-то его потянуло именно к границе с соседом, графом де Бросс. - Граф де Ла Фер, добрый день! Какая приятная встреча! – радостно воскликнул сосед, появившись вдруг на тропинке. Атос сдержанно ответил на приветствие. – Вы уже давно вернулись в родовое гнездо, а так и не нанесли нам еще ни одного визита. - Визита? – Оливье не испытывал восторга от встречи – с соседом отношения и ранее дружескими не были. Теперь же он пребывал в недоумении от такой радости со стороны де Бросса. - Да, увы, наши отношения приятельскими назвать невозможно, но что стоит все изменить? Соседи часто бывают добрыми друзьями, - на губах мужчины играла весьма учтивая и располагающая улыбка. – Поговаривают, Вы вместе с дочкой приехали? Вы представите нам ее? – Оливье не имел возможности вставить хотя бы слово, что весьма настораживало. – Помнится, Вы из всей семьи лишь с моим отцом состояли в приятельских отношениях. Так к чему я? Завтра у него День рождения, мы никого не приглашали, но если Вы посетите нас, отец будет счастлив. Ждем Вас в три по полудню. Надеюсь, и Ваша дочь удостоит нас возможности лицезреть ее. *** Атос вернулся домой уже к полуночи. Он сам обрадовался встречи со старым графом Карлом. Но за столько времени тот разительно изменился, превратившись из все еще крепкого сорокавосьмилетнего мужчины в дряхлеющего старика, измученного всевозможными болезнями. Но вряд ли самого Оливье пригласили лишь ради именинника. Мужчина догадывался, что здесь какая-то другая причина. Сначала граф Франсуа расстроился по поводу отсутствия Катрин, потом старался все время обратить его внимание на свою шестнадцатилетнею дочь Мари. К тому же Атос успел заметить, что дела семьи идут далеко не блестяще, и значительная финансовая поддержка оказалась бы весьма кстати. Все сомнения графа де Ла Фер на следующее утро разрешил визит графа Франсуа. - Отец еще раз благодарит Вас за вчерашний подарок, - сосед раскланялся перед хозяином дома. – Как Вам понравилось у нас вчера? - Понравилось, я весьма рад был встретить с его сиятельством, - Оливье дежурно улыбнулся. - Думаю, стоит говорить сразу начистоту, - де Бросс поудобнее устроился в кресле, - не сочтите за наглость, но в Вашем возрасте не пристало ходить вдовцом. Нам известно о смерти графини, да и столько лет уже прошло. И мы, вместе с моим отцом, считаем, что Вы весьма подходящая партия для нашей Мари. Старик мечтает породниться с Вами. - Право, Вы слишком прямолинейно излагаете свои мысли, - Атос усмехнулся. – А моя дочь Вас не смущает? - Девочка в том возрасте, когда ее обучение следует продолжить в монастыре, - познания соседа о возрасте Рин удивили Оливье. – А нынче мы можем договориться о союзе Вашей Катрин и моего Флорана. По окончании учебы они сочетаются браком. - У Вас далеко идущие планы, - Атос едва сдерживал возмущение. – Пока вступать в брак во второй раз я в планах не держу. Думаю, для Мари стоит подыскать другого жениха. А что касается моей дочери, то она выйдет замуж за того, кого выберет сама. Не смею Вас больше задерживать. Передайте мое почтение Вашему отцу, - граф встал, давая тем самым понять, что разговор окончен. С одной стороны, предложение Франсуа следовало расценивать как наглость, нарушение традиций или даже неуважение к самому Оливье, с другой стороны, фактический глава семьи стремился улучшить свое состояние и устроить будущее детей, в чем не было ничего предосудительного. Атос решил не думать об этом, а подождать дальнейшего развития событий. Через три дня после визита соседа граф с дочерью прогуливались верхом, наслаждаясь утренней прохладой. - Катрин, дела вынуждают меня съездить в Бурж, после обеда я покину замок, - мужчина остановил коня и внимательно взглянул на дочь. - Надолго? – девочка казалось встревоженной и напуганной. – Я останусь одна? - Не одна, Катрин, с Вами будет Маргарита, учителя, слуги, - Оливье старался говорить как можно убедительнее и ласковее. – Я оставлю с Вами и Гримо. Тем более, что это не надолго, всего-навсего на неделю. - Неделю, - повторила за ним, словно эхо, Рин. Впервые за несколько месяцев она расставалась с отцом. Не то чтобы они проводили вместе много времени, нет, но она привыкла, что граф где-то поблизости, и рядом с ним ей спокойно и безопасно. Катрин привыкла к ощущению защищенности, которое ранее она испытывала лишь подле матери, в ее нечастые приезды в Англию. И недельная отлучка отца из дома напугала ее. Впрочем, оставшиеся часы она умело скрывала тревогу. Первые четыре дня пролетели ничем непримечательные. Все было как обычно, отдых, занятия, снова отдых. Но ближе к вечеру на пятый день в замке появился нежданный гость. Катрин собиралась спуститься вниз, когда услышала в холле голоса. Подчиняясь внутреннему голосу, она спряталась за ограждением лестничного пролета. С гостем лично она знакома не была, но видела, как несколько дней назад он приходил к ее отцу. - Я желаю видеть хозяина дома, доложите графу, - тон гостя не терпел возражений. - Прошу меня извинить, но его сиятельства дома нет, он вернется через два-три дня, - Гримо и не подумал смутиться, - Если пожелаете, я могу ему сообщить о цели Вашего визита. - Жаль, что не удалось повидаться, - мужчина пожал плечами. – Что ж, навещу его через несколько дней. Рин еще долго просидела прижавшись к перилам. В ее душе поселился необъяснимый, непонятный страх, о котором она не посмела рассказать даже гувернантке. Остаток вечера она вела себя как обычно, даже шутила за ужином. Потом, переодевшись ко сну, улыбаясь, пожелала Маргарите доброй ночи и удобно устроилась на мягкой перине. Но стоило двери закрыться за Марго, как девочка встревожено уселась на постели, обхватив колени руками - заснуть было страшно. Катрин подумывала даже забаррикадировать дверь в спальню, но от столь странного шага ее удержала боязнь обеспокоить своим поведением Маргариту. Рин огляделась и метнулась к распахнутому окну – уж его-то точно следовало закрыть. В ночной тишине вдруг послышался конный топот. Девочка захлопнула окно и замерла, прижавшись к стене. Спустя минуту, осмелившись, она прокралась к двери, неслышно распахнула ее и тихонько пробралась к лестнице. - В доме все спокойно, Гримо? – Катрин едва не вскрикнула от радости, узнав голос отца, – теперь она вновь была в безопасности. - Да, господин, все благополучно, - подтвердил слуга. – Только сегодня заезжал граф де Бросс, Вас спрашивал, зачем не сказал. Мы ожидали Вас только через два дня. - Я раньше управился, - пояснил Атос. – Соберите-ка мне поужинать, да умыться с дороги надобно. Дальше Рин дослушивать не стала. Отец вернулся, а большего ей и не надобно было. Вряд ли она отдавала себе отчет в том, как сильно привязалась к этому человеку. Но она давно считала, что в доме должен быть мужчина, отец, брат, муж, способный защитить женщину, поддержать ее в трудную минуту. Девочка уснула, едва голова коснулась подушки. *** Погода изменилась неожиданно. Сперва небо заволокли мрачные свинцовые тучи, без перерыва несколько дней выливающие на землю содержащуюся в них влагу. Но спустя три дня сильные порывы холодного ветра разметали тучи по небу, прекратив потоки дождя. После жары прохлада казалась чересчур холодной. Воздух стал еще прозрачнее, листва, цветы, трава, умытые дождем, казались более яркими и благоухающими. Катрин с трудом уговорила Марго позволить ей искупаться. Женщина сдалась лишь тогда, когда лично убедилась, что вода за эти дни не превратилась в ледяную. Впрочем, она была бодряще холодной. Катрин зашла по колено, мелко дрожа от холода, но отступать от своего решения она не собиралась. - Сейчас окунусь разок и сразу привыкну, - бормотала она, делая шаг за шагом. – Раз, два, три… Пересилив себя, Катрин окунулась и сделала несколько гребков. Вода действительно уже не казалась такой холодной, напротив, была довольно приятной. Девочка нырнула, потом вновь показалась на поверхности, весело ударяя по воде руками. Ей захотелось вновь оказаться под водой, где всегда царили безмолвие, покой и безмятежность. Она нырнула и вынырнула, потом перевернулась на спину и, удерживая равновесие, раскинула руки и ноги. Тело вдруг стало ватным, расслабились мышцы, перестав ее слушаться, веки налились тяжестью, в голове шумело. Катрин сделала несколько вялых попыток изменить положение тела, но они успехом не увенчались, да и не хотелось ей этого. Слишком приятно было лежать, чувствуя, как вода ласково обволакивает тело, стараясь погрузить его все глубже. Единственное что причиняло неудобство – голову все труднее было удерживать на поверхности, девочка несколько раз полностью уходила под воду, почти не сопротивляясь, но потом ей удавалось вынырнуть. - Иди ко мне, родная, я жду тебя внизу, - шептал откуда- то из-под воды голос Миледи, - еще немного, и мы снова будем вместе, навсегда. Ее сердце отчаянно рвалось к матери, она даже хотела позвать ее, но вода, моментально проникшая в горло, мешала ей. Девочка постаралась выплюнуть ее. - Дыши, Катрин, дыши, - сильные руки несколько приподнимали ее над поверхностью. – До берега недалеко, ты должна плыть, я помогу, - Рин открыла глаза и ужаснулась. Отец был слишком бледен, в темных глазах плескался страх, таким она еще его не видела. Но и он сам не смог бы припомнить, когда переживал подобные эмоции. Даже обнаружение клейма, потом гибель жены потрясли его не так сильно, как возможная смерть дочери. Граф благодарил Бога за то, что оказался на берегу речки, зачем - он вспомнить не мог. Все померкло, когда он увидел то уходившую под воду, то все же возникавшую вновь на поверхности фигурку. Он жестом остановил готовую броситься на помощь своей воспитаннице женщину и сам, не раздумывая, бросился в воду. *** Маргарита заглянула в спальню Катрин. Девочка стояла на коленях у иконы и что-то шептала. Для нее купание закончилось благополучно, а отец занемог. Второй день лекарю не удавалось сбить жар, граф метался в бреду, бормоча что-то несвязное. Прогнозов по поводу его жизни лекарь не делал, утверждая, что если в ближайшие сутки не наступит улучшение, он помочь будет бессилен. Гримо уверял всех, что лекарь просто бестолковый, и угрозы жизни господина нет. - Господи, прошу тебя, не забирай его у меня, прошу! Я стану хорошей, я послушной буду, только пусть он поправится, - по щекам девочки текли слезы. - Девочка, родная, моя, - Марго обняла ее за плечи, - отец поправится, обязательно, вот увидишь. Не убивайся ты так, он же знает, что один у тебя остался. Пойдем, я уложу тебя в постель. Катрин покорно встала и направилась к кровати, слезы по-прежнему текли по щекам. Она села на постель и посмотрела на гувернантку, будто пытаясь заглянуть в ее мысли. - Он еще жив? - Жив, все будет хорошо, - Маргарита ободряюще улыбнулась.