Another life

Новый день удивил Кенсу страшно (как впрочем удивляло все связанное с Каем). Его невольный хозяин встал ни свет не заря и поднял сонного Кенсу, объявляя, что именно сегодня они идут сначала гулять и отдыхать вдвоем, раз выдался выходной, а затем вечером в андеграунд клубе выступает его группа, и они обязаны туда явиться. На что помятый рекламист даже возразить не успел, как был утянут в ванную умываться. Чистя зубы напротив небольшого зеркала, Кенсу обдумывал небывалую воодушевлённость Чонина, списывая в итоге все на нетерпение и ожидание премьеры. Вчерашнее окончание вечера сегодня ничем не угадывалось, а это расслабляло и заставляло верить, что являлось не более чем шуткой, немного грубой, но все же шуткой. Сердце от нее еще немного покалывало, но открываться Каю парень все равно не собирался, поэтому и заставил себя, насколько это возможно, успокоиться и отодвинуть ненужные чувства в сторону. Снующий туда-сюда по квартире, такой не похожий на себя обычного, слегка угрюмого, закрытого и осторожного, Чонин притягивал взгляд. Казалось, что-то горело в нем ярче, чем обычно. Лицо освободилось от тяжести невзгод и переживаний, уступая место спокойному и светлому ожиданию лучшего. Видно было, что Кай до последнего верил в успех, поэтому ему поверил и Кенсу. Он верил в отличный день, в прогулку, в успех группы и конечно же в театр. Кенсу верил, что Чонин сможет все, потому что и раньше получалось. После быстрого завтрака, около одиннадцати парни вышли на улицу, ощущая легкий, теплый ветерок в волосах и прогревающие лучи весеннего солнца на лице. Погода была шикарной, поэтому и прогулка обещала быть не менее замечательной. Чонин не стал брать мотоцикл, а просто уверенным шагом потопал куда-то вперед, к ему одному ведомой цели. Кенсу еле поспевал следить за сменой маршрута, на ходу разглядывая незнакомый район и отмечая, что давно просто так не ходил пешком, просто гуляя. И давно забытое ощущение было приятным и теплым, как само солнце. В итоге парни прибыли к небольшой и очень уютной кафешке, в которой продавали отменные пирожные и кофе. Кенсу не был сладкоежкой, поэтому поначалу без особого энтузиазма воспринял предложенное меню, больше наслаждаясь внешнем видом обустроенного в домашнем стиле помещения. - Просто попробуй лимонное, - глядя прямо через глаза в душу, сказал Чонин. И Кенсу попробовал, а потом еще парочку, не считая кусочка, стащенного с чизкейка Чонина. Единственное, что заволновало уже в конце – оплата – чуть подпортило настроение. - Не волнуйся, сегодня я плачу, - спокойно уверил Чонин, и Кенсу стало немножко и спокойнее, и стыднее. У него были деньги, только дома, в закрытой квартире, ключи от которой покоились на тумбочке Чонина, словно безвозвратно забытые и ненужные. Он пользовался Чонином: его гостеприимством, его добротой, его деньгами, его кроватью. ВСЕМ. Нужно бы вернуть долг, как-то отплатить за щедрость к совершенно незнакомому человеку, по большому счету – обузе. Только чем, Кенсу пока не знал, но, виновато улыбнувшись, думал, что обязательно найдет. Из кафешки Кай чуть ли не за руку потащил разомлевшего от тепла и сладкого Кенсу в сторону кинотеатра, находившегося в часе ходьбы через несколько зеленых парков, потому что они периодически останавливались и любовались окружающей природой, становящейся с каждым весенним днем все ярче и свежее. - Почему мы весь день ходим пешком? – пожаловался Кенсу, невзначай наступивший в одну из больших луж, образовавшихся после ночного дождя. – Мокро же, да и еще не настолько потеплело. - Сегодня мы отдыхаем, - повторил сказанное утром Чонин, - Я хочу, чтобы ты посмотрел на то, что вдохновляет меня. Может, тогда и ты поймешь, что делать дальше и как выбраться из своей депрессии. Ты же хочешь этого, не так ли? Кенсу только поджал губы в задумчивости и взглянул на небольшую речку, почти ручеек, протекающую посреди чуть подернутых зеленой дымкой деревьев, все еще объективно голых, но уже очевидно проснувшихся от зимней стужи. Рекламщику даже пришло в голову, что он, как и эти многолетние дубы, ивы и осины, скоро и правда сможет расцвести и зазеленеть, если приложит чуть больше усилий в поисках своего места. Может, оно не так уж далеко от него, не так уж непонятно и туманно. Внезапно раздался щелчок затвора. Оказывается, все то время, что паренек провел в задумчивости, Чонин фотографировал. Парень не подбирал кадры, не сидел в ожидании удачной сложившейся картинки, а просто щелкал все подряд. Деревья, солнце, лужи – абсолютно все. - Что ты фотографируешь? – спросил поначалу удивившийся наличию камеры Кенсу, но почти сразу вспомнил, что нет ничего, чего не мог бы Ким Чонин. - Красоту, - было ему лаконичным ответом. Взглянуть на получившиеся кадры Чонин рекламщику не дал. Потом они долго всматривались в афиши, прежде чем выбрать сложную психологическую драму с историческим уклоном длительностью три часа, которая заинтересовала и не особо понимающего в кино рекламщика. Судя по полупустому залу – только они и еще несколько пожилых интеллигентных пар – этот фильм не пользовался сильной популярностью, зато у входа в зал, показывающий очередной компьютерный боевик по типу Аватара стояла целая толпа. Руки ломились от двойного комбо попкорна (и это к тому, что еще не переварились пироженки), но в итоге парни добрались до своих мест и успешно уселись как раз к начавшейся рекламе. Фильм оказался отличным: со смыслом и шикарной режиссерской, операторской и сценаристской работой, позволившей Кенсу настолько погрузиться в сюжет, что не заметить окончания и так и продолжать сидеть на стуле, даже когда уже включили свет и пустили финальные титры. Уловив движение возле себя, рекламщик встретился глазами с понимающим взглядом Чонина, смотревшим на него с полуулыбкой. - Это было шикарно, - выдохнул Кенсу, подбирая с пола пустые стаканы из-под попкорна. - Не то слово, - согласился брюнет. *** В восемь их на входе в клуб уже ждал Бэкхен, которого Кенсу с трудом узнал из-за броской одежды, виртуозно уложенных волос и огромного количества подводки. Он нервно покусывал большой палец, поглядывая по сторонам, словно выискивая кого-то (их, несомненно) в толпе, которая собиралась у дверей. Едва заметив их на мотоцикле, ради которого они сделали петлю до дома, парень нахмурился и грозно оглядел Чонина с ног до головы. Он молчал, ожидая, видимо, оправданий со стороны басиста, но тот просто схватил Бэкхёна за запястье и молчаливо потащил в сторону черного входа. - Эй, ты опоздал, но ведешь себя, словно владеешь положением, - возмутился вокалист, вырывая руку и торопливо идя следом. – Нам еще нужно отрепетировать, а наша очередь вот-вот. - Не кипятись, Бэк, - устало бросил Чонин, - Мы все успеем. Всегда успевали. - Это оно конечно да, - быстро согласился парень, но тут же гневно добавил, - Но в те многочисленные разы нам не предстояло выступать перед представителями сразу трех агентств! Чонин притормозил на лестнице и обернулся на Бэка, в то время как Кенсу просто оставался в стороне и наблюдал за разговором парней, словно забывших о его существовании. - Серьезно? Ты уверен? - Стал бы я шутить… - с волнением выдохнул Бэкхен, - С одним я знаком лично, а о двух других мне рассказали бармены. Они часто сюда ходят, выискивают таланты. И они из крупных агентств. - Ого, - с отразившимся на лице приятным удивлением произнес Кай, тут же подхватывая ошеломленного и ничего не понимающего Кенсу под руку и втаскивая в гримерку, - Нам нужно поторопиться. Сегодняшний день превращается в новое испытание на прочность. - Парни хотят стать трейни? – тихонько уточнил Кенсу, здороваясь с занятыми макияжем Чондэ и Чанелем. - Это главная мечта Чондэ и Бэкхена, - ответил Чонин быстро снимая с себя простую рубашку и джинсы, что надел утром на прогулку, и снимая с вешалки кожаные брюки и белую футболку. - А Чанель? – Кенсу отвел взгляд от оголившейся груди танцора. - Он хочет стать композитором, - сквозь шорох ткани одеваемой через голову одежды проговорил басист. – Но для этого тоже подойдет агентство, может, дебют в группе. Главное, чтобы потом дали проявить себя в написании песен. - А ты? - Мне достаточно театра, я думал, ты это понял, - с легким осуждением в голосе отозвался Чонин, хватая Кенсу и усаживаясь в кресло перед большим зеркалом. Парень быстро порылся в какой-то косметичке и протянул рекламщику тюбик с черной подводкой. Кенсу взял ее на автомате, на самом деле не очень представляя, чего от него хотят. - Помоги, - попросил Чонин, - Обычно нас красит Бэк, но он только что ушел с Чондэ распеваться. Мы сейчас одни, а я не могу делать сам себе ровно. Кенсу оглянулся и к своему удивлению не увидел в комнате ни Чондэ, ни Чанеля, ни Бэкхена. Как и сказал Чонин, парни остались в комнате вдвоем, что немного смутило рекламщика. Он так заговорился и заслушался Кая, что полностью отключился от внешнего мира, не заметив ухода остальных парней. - О, ладно… - Кенсу медленно приблизился к прикрывшему глаза танцору, не зная, как лучше пристроиться и вообще начать прикасаться к нему. - Ты чего застыл, до выступления осталось мало времени, - Чонин приоткрыл один глаз, глядя в растерянное лицо рекламщика. Кенсу аккуратно открыл карандаш и глубоко вдохнув и выдохнув, наклонился над басистом, кончиками дрожащих пальцев приподнимая его лицо за подбородок. Для удобства он тут же перенес руку на лоб Чонина, аккуратно приподнимая длинную челку и застывая на мгновение от их нелепой близости. С такого расстояния Чонин выглядел слишком интимно, а в тишине комнаты это ощущение усиливалось в несколько раз. Вспомнился поцелуй в клубе. Парень даже нервно глянул на пухлые губы танцора, тут же слизывая сухость со своих. Отчаянно хотелось наклониться ближе, что он и делал неосознанно. Их дыхание уже смешалось. Еще совсем чуть-чуть… Внезапно дверь распахнулась, а Кенсу, едва не умер на месте от страха и смущения. - Мы закончили. Чонин, ты еще не накрасился? – Бэк деловито подхватил из одеревеневших рук Кенсу карандаш и подошел к открывшему глаза басисту, - Давай я, так будет быстрее. Кенсу лишь сглотнул, быстро стреляя глазами на Чонина и ловя на себе озадаченный и немного странный, нечитаемый для рекламщика взгляд в ответ. Парень предпочел оставить Бэкхена и Кая в одиночестве, попросту сбегая с места практически совершившегося преступления и медленно стекая по стенке рядом с входом в гримерку. Он никак не мог поверить, что едва не поцеловал Чонина, пока тот сидел с закрытыми глазами, абсолютно не представлявший, что какой-то подобрыш с улицы посягает на его губы. Спасибо, Бэк. Пошел к черту, Бэк. *** В зале было очень много народа. Для Кенсу даже слишком много. Конечно, группа Чонина была не единственной выступавшей сегодня, но все же по мнению рекламщика это был странный ажиотаж для небольшого подпольного андеграунд клуба в не самом престижном районе Сеула. Толпа к тому же была очень разношерстной: и панки, и готы, и эмо, и рокеры, даже с десяток-два байкеров, помимо обычных людей, внешне совсем не относящихся к какой-либо субкультуре. И было бы непонятно, откуда они и зачем, если бы не большая вывеска на сцене, обозначающая данное собрание 10-ым по счету фестивалем смешанных культур. Чего бы это название ни значило, Кенсу просто попросил у официанта стакан воды и ждал выступление парней. У них было заявлено две песни. Почти у всех групп и исполнителей было по две песни. Первые три группы показались рекламщику, вполне разбиравшемуся в музыке, полным отстоем. Слишком крикливые парни в цепях и латах, слишком сбивчивые неудачливые рэпперы с самым жутким фристайлом, который когда-либо слышал Кенсу. И еще неплохая вокалистка, которая замахнулась на то, что ей потянуть было не дано от природы. Было за полночь, когда, наконец, настала очередь группы, которую объявили как «Uncharted». Только завидев на сцене знакомые лица, Кенсу пришло в голову, что он, собственно, не знал названия группы, не знал, кого все это время ждал. И успев заскучать невероятно воодушевился и заулыбался, предвкушая выступление… друзей? Уверенно выйдя на сцену, четверо ребят заняли свои места и, насколько было видно Кенсу – закрыли глаза, настраиваясь на волну и очевидно ожидая тишину в зале, чтобы начать свое выступление. Кенсу тоже ждал, затаив дыхание и проворачивая в голове множество вариантов из услышанных им ранее на репетициях песен. Будут ли они петь Sail Away или все-таки выберут что-то из песен Skillet? А может Чанель написал им свою песню? Кенсу было безумно интересно, и поэтому он даже сел ровнее, нервно оглядываясь по сторонам и видя, как многие в зале разделили его интерес. Первые ноты застали врасплох, потому что Кенсу думал, что песня будет в стиле рок, как и их одежда, как и их аура, но нежный и трепетный голос Бэкхена пропел осторожно и трогательно: (*)I am tired of this place, I hope people change I need time to replace what I gave away And my hopes, they are high, I must keep them small Though I try to resist I still want it all А затем к Бэку добавился голос Чондэ. Чанель и Чонин вступили в песню еще несколькими мгновениями позже, осторожно распространяя атмосферу песни и собственный характер по залу, давая зрителям понять и почувствовать, кто они такие и зачем их группа вообще здесь. Кавер на известную песню, но все же такое личное выступление, словно каждому из них было чем поделиться через эти простые, но весомые слова. Они пели песню нежно обтекая ноты голосами, но в то же время твердо, уверенные в том, что именно хотят донести до слушателей. Никто не кричал и не свистел, как некоторым другим артистам, когда выступление надоедало, парни умели держать зал даже такой спокойной песней, как эта. Но все изменилось, стоило первым аккордам следующей заиграть, давая понять зрителям, что самое интересное еще впереди. (**)I kept everything inside and even though I tried, it all fell apart What it meant to me will eventually be a memory of a time when... I tried so hard And got so far But in the end It doesn't even matter I had to fall To lose it all But in the end It doesn't even matter Когда Чондэ дошел до этих строчек, сменив хриплый и надрывный рэп Чанёля, Кенсу понял, что плачет. У него даже создалось впечатление, что парни подбирали песни для него, для его жизненной ситуации, под его характер, вбивая в грудь острый нож правды. Однако в то же время он прекрасно понимал, что эта песня и про них самих, про их старания и надежды, про успехи и поражения. Кенсу хорошо осознавал, скольких усилий каждый из них прилагал, чтобы иметь что имеет и гордиться собой, надеяться на светлое будущее и понимать, чего хочет от жизни. И надеялся, что, возможно, он скоро тоже сможет обрести покой и свою дорогу. Зал взорвался аплодисментами, стоило «Uncharted» закончить петь, поставив точку последним аккордом и горящим взглядами встретиться с реакцией толпы. Даже ранее выступавшие группы и исполнители с удовольствием хлопали и кричали слова поддержки, словно позабыв, что в некотором смысле перед ними потенциальные соперники, особенно если дело коснется прослушивания в агентства. Кенсу же с восторгом хлопал и думал, насколько невероятных людей встретил, пусть даже не очень близко их знал. *** Спустившись через несколько минут после окончания их выступления в гримерку и не дожидаясь, когда назовут следующих артистов, рекламщик целенаправленно подошел к счастливой группе и сиял, не желая сдерживать рвущее наружу счастье и удовольствие. - Вы были великолепны! – выдохнул Кенсу, хватая ошеломлённого от подобного Бэка за плечи и прижимая к себе, - Спасибо за шикарное выступление, глаз было не оторвать. Остальные парни ярко улыбались, но в выражении лица Чондэ все равно скользило беспокойство. - Надеюсь, агенты тоже оценили, - сказал он, отвинчивая у бутылки с водой крышку. - Да не за что, - почему-то смутился Бэкхён, глядя на Кенсу. – Спасибо, что поддерживал нас. Кенсу же обратил внимание на Чонина, стоявшего в стороне и серьезно глядевшего с экран мобильного телефона и что-то там быстро вычитывающего. - Скоро вернусь, - бросил он, прежде чем пулей вылететь из комнаты. - Вечно у него срочные звонки, дела и секреты, - беззлобно проворчал Чанель, глядя вслед басисту. - Ну, не всегда так было, - покачал головой Чондэ, - Чонин последние 3 года такой скрытный, а во время учебы важнее нас могла стать только танцевальная студия и то только во время соревнований. - Вы вместе учились? – отозвался Кенсу, на задворках сознания начиная понимать некоторые нюансы. - В старшей школе, - кивнул Бэкхён, снимая кожаную куртку и вешая ее на спинку стула. - У нас ещё тогда появилась группа, но Чонин всегда больше любил танцевать, - добавил Чанель, - Он был очень успешным танцором, выигрывал конкурсы разные. Но и с нами зависал, может, потому что думал, что если не через танцы, то через музыку его заметят и возьмут в агентство. Как и все мы, собственно до сих пор надеемся, хотя и многовато нам лет для дебюта. Только несколько лет назад он с танцами завязал. - Нет, он до сих пор танцует, - поддавшись общей атмосфере зачем-то ляпнул Кенсу. - В смысле? – бросив собирать в сумку косметику и вещи, резко выпрямился Бэкхён, да и другие парни навострили уши. - Ну… он… мы… - как-то замялся рекламщик, понимая, что выдает чужую тайну, даже если глубоко внутри не соглашался с ее существованием. - Не мямли, Кенсу,- Бэкхён подошел ближе, - Мы его друзья, а он ничего нам не рассказывает, только появляется на репетициях и снова сбегает. Ты знаешь, как давно мы с ним куда-то вместе выходили? Года два, а то и три. По первой у него были семейные проблемы, теперь проблемы другие, но мы о них не в курсе. Чонин не дает нам возможности за него беспокоиться или помочь, как друзьям. Да или хотя бы порадоваться, если все у него хорошо. - Если ты чего-то знаешь, лучше расскажи нам, потому что сколько бы мы ни спрашивали, Чонин молчит, как партизан, - видно было, как Чондэ и других парней волновало благополучие Чонина, и Кенсу внутренне еще сильнее удивился, зачем было скрывать от них театр. - Эм… - Кенсу еще не был до конца уверен, стоит ли рассказывать парням, но все же решил, чисто с профессиональной точки зрения, что чем больше народу знает о спектакле, тем больше зрителей будет в зале, - Приходите в пятницу в театр современного танца, тогда все сами увидите. Да, это то, что нужно. Обязательно приходите и если сможете, приводите знакомых, кого только сможете. Это очень важно Чонину, а большего я пока сказать не могу, я итак ему проблем доставляю. - Но поче… - начал Бэкхён, пристально глядя на Кенсу, но тут же переводя взгляд ему за спину и хмурясь. Кенсу тоже обернулся и встретился взглядом с отчего-то очень серьезным и даже злым выражением на лице басиста. - Какого черта? – процедил он, но его оборвал строгий и звонкий голос вокалиста: - Кенсу, мы совершенно точно придем. - Ага, - синхронно добавили два других парня, подхватывая куртки и другие вещи. - Но сейчас мы пожалуй пойдем, фестиваль окончен, да и поздно уже, - тактично добавил Чондэ, сгребая за руку застывшего в немой борьбе с Чонином Бэка и выставляя того за дверь вместе с Чанелем. *** Кенсу отчего-то приуныл, размышляя над сбежавшими парнями и собственной участью, ведь Чонин очевидно все слышал. Хотя Кенсу не давал никаких обещаний хранить в тайне наличие театра и премьеры, во всяком случае Чонину. Да и Крису он обещал не рассказывать об увиденном внутри, а парням он ничего такого не сказал. - Что это было? – выдохнув, спросил Чонин, однако не прибывая в хорошем расположении духа. - Ну, я пригласил парней на премьеру, - решив не тянуть с правдой, отозвался Кенсу. - Кто тебя просил? – злость в голосе танцора стала еще более очевидной и опасной. - Никто, - больше Кенсу сказать было нечего. - Вот именно! – Чонин повысил голос, а рекламщик вздрогнул от неожиданности и сжался, когда парень сделал несколько шагов к нему навстречу, - Тебя никто не просил, тебя это не касается, повторюсь. - Но они же твои друзья! – Кенсу пошел в наступление, удивленный собственной эмоциональной реакцией. – Они первые, кого стоил пригласить на премьеру! Даже чисто с коммерческой точки зрения, чтобы заполнить зал, ведь это нужно театру, вам всем – успех спектакля! А ты три года скрываешь от них свои проблемы и свои выступления, хотя я уверен, они бы с удовольствием ходили бы на каждое! - Да что ты знаешь?! – Чонин вышел из себя, это было видно, но для Кенсу все еще было загадкой, ПОЧЕМУ. - Ничего, ты прав, - сухо согласился рекламщик, - Я ничего не знаю о тебе и твоих проблемах, но я все еще опытный специалист, со степенью в рекламе и знаю базовые правила хорошего маркетинга. Если хотите, чтобы спектакль был успешным, начните приглашать родственников, друзей и знакомых. А они в свою очередь разнесут эту новость своим знакомым. И в зале придется ставить дополнительные стулья. Закончив, Кенсу вздернул подбородок и, обогнув Чонина, вышел из гримерки, направляясь к мотоциклу танцора, коря себя за несдержанность и молясь, чтобы тот не решил выкинуть его из собственного дома и жизни уже сегодня. *** Во время поездки между ними только росло напряжение, потому что слоило Чонину подойти к мотоциклу и завести двигатель, как Кенсу уже решил, что парень уедет без него. Молча подав рекламщику второй шлем, Чонин тем самым несколько поумерил его страхи, но еще не до конца успокоил. Они молчали всю дорогу. Обычно они тоже не особо разговаривали, но Кенсу почему-то даже боялся держаться за Чонина во время поездки, найдя сидение более подходящим вариантом, но точно не с точки зрения безопасности. Всю дорогу он представлял себе, как на большой скорости слетает на асфальт, а Чонин едет дальше, даже не заметив этого. Ведь обычно он заставлял парня держаться за себя, иногда насильно прижимая того к себе и ворча, что так надежнее. На улице рядом с домом Чонин так же шел вперед, не глядя по сторонам и не оглядываясь на опасливо следующего за ним рекламщика. Только играл с ключами, то ли чувствуя себя намного расслабленней Кенсу, то ли наоборот тоже ощущая эту нарастающую неловкость. Только в лифте Кенсу осмелился кинуть взгляд на напряженное лицо Чонина, который смотрел в одну точку где-то в полу и так же продолжал крутить ключами, пока кабина двигалась все выше и выше, а от тишины были слышно тиканье наручных часов танцора. Что-то внутри Кенсу вскипело, и он, стоило лифту остановиться на нужном этаже, резко выбежал наружу, оставляя Чонина одного в кабине и направляясь к лестничной площадке, чтобы спуститься обратно и уйти с глаз долой, может даже вернуться домой, в привычный порядок и контроль. Но далеко убежать ему не дали, Чонин успел схватить его за локоть и развернуть, прижимая другой рукой к лестничной двери. От столкновения у Кенсу выбило дыхание, да и ладонь на горле сильно мешала. - Сбежать решил? – зло поинтересовался Чонин, заглядывая в глаза рекламщику. – Испугался неизвестности? Потерял контроль? - А если и да? – точно так же раздраженно кинул в ответ Кенсу, пытаясь вырваться из захвата. Однако Чонин ему не ответил, не обсмеял, не остановил, но и выбраться не позволил, только смотрел в глаза и молчал. А когда Кенсу решил воспользоваться ногами, чтобы оттолкнуть парня, танцор перехватил его руки удобнее и, просунув колено между ног рекламщика, прижался плотнее, совершенно лишая Кенсу возможности двигаться и поставив их в двусмысленное положение. - Да отвали ты уже! - взмолился Кенсу, не желая этой навязанной близости с раздраженным и злым на него парнем, - Раз все вокруг не мое дело, то и находиться мне тут не стоит! Я тебе не нужен, ты ведь не обязан меня за собой таскать и нянчиться. Отпусти, и я оставлю тебя в покое с твоими собственными страхами и проблемами. У Кенсу подкатывал комок к горлу от разочарования в себе и в собственной слабости. Он только хотел помочь, ему и театр и группа стали близки, а их проблемы – собственными и первой важности. А тут чужая гордость как препятствие… Рекламщик собрался с силами и все-таки на несколько мгновений оттолкнул задумчивого Чонина, хотя этого времени ему не хватило, чтобы сбежать, потому что он тут же был прижат обратно, только с большей силой и грубым поцелуем в дополнение. Обескураженный парень тут же перестал вырываться, ощущая чужие теплые губы на своих. Чонин ничего не предпринимал, только прижимался к нему, даже не давая возможности попробовать себя на вкус. - Спасибо, - отрываясь, выдохнул танцор, еще больше удивляя Кенсу. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, каждый думая о своем поведении, своем понимании, своем участии и своей вине, а потом как-то оба подались навстречу друг другу, осторожно касаясь губами и постепенно углубляя поцелуй. Исследование, аккуратное движение губ, а потом и первое прикосновение языка, искрой пролетевшее по всему организму, разжигая нарастающее пламя. Они дышали друг другом, одним воздухом на двоих, так казалось Кенсу. Стало так жарко, что жутко хотелось снять куртку, да и помочь с этим Чонину, но в то же время нельзя, нельзя было отрываться, разрушать этот сладкий момент. Томно простонав от нового движения во рту, Чонин сильнее прижал Кенсу к двери, запуская руки ему в волосы и очевидно желая большего, как и сам рекламщик. Парень кусал губы Кенсу, а сам рекламщик давно запустил руки под его футболку, ощущая под подушечками пальцев сильные мышцы. Ещё чуть-чуть и они перейдут к следующему пункту прямо здесь… Но у соседей были другие планы, потому что недалеко от них открылась дверь, встряхивая парней и те, едва какая-то бабулька вышла на лестничную площадку с мусором, оторвались друг от друга, оправляя одежду. - Здравствуйте, миссис Ли, - вежливо поздоровался Чонин, вытаскивая связку ключей и подходя к своей двери. - О, здравствуй, Чонин, - загадочно улыбнулась старушка, скидывая пакет в мусоропровод. - Ты припозднился. - Как ваши дела в клубе? – улыбнулся в ответ парень, кидая взгляд на подвисшего Кенсу, который не ожидал от Чонина еще и близких отношений с соседями. - Да все так же, ничего интересного не происходит, а в этом месяце у клуба юбилей, мы хотели куда-то выйти, но идей нет. Учитывая, сколько нам лет, мы уже почти везде побывали, - посмеялась женщина, возвращаясь к своей квартире. - Приходите в театр современного танца! – придя в себя, взорвался идеей Кенсу, совершенно позабыв, за что Чонин совершенно недавно был на него зол. - Театр танца? – задумалась миссис Ким, взглянув на рекламщика. - Верно. Чонин там танцует, - уверенно добавил Кенсу, - Мы сделаем вашему клубу скидку, только обязательно приходите. В пятницу у нас премьера нового спектакля. - Думаю, мы придем, - впечатлено согласилась старушка, переводя взгляд на Чонина, - Всегда было интересно, куда ты таскаешь все эти костюмы и декорации, да и эта идея лучше, чем гольф или маджонг. Она попрощалась с ними и ушла, а Чонин молчал, глядя на Кенсу, который только пожал плечами и, отобрав у танцора ключи, открыл дверь в его квартиру и прошел внутрь. Эта внезапная легкость и смелость поражала даже его самого. Танцор же еще какое-то время стоял на площадке. Возможно, Чонин злился на самого себя, а не на Кенсу?