Сердце полуночи

…Затянутый кровавой пеленой и судорожно дергающийся глаз пса, казалось, все еще смотрел на Андерфелса с выражением удивления и укора. Из перерезанного горла животного кровь била фонтаном, заливая землю, испещренную когтями умирающей собаки. Рыцарь смерти смотрел на него, пока пес не застыл в совершенно неестественной позе, задрав окровавленную морду к небу. Убийство собаки не принесло ему успокоения, на которое он так надеялся. Встреча у Собора с тем смертным существом заставила Андерфелса почувствовать нечто странное, нечто такое, что он не ожидал от себя. Раньше он воспринимал смертных только как источник для насыщения и силы для рун, но теперь… Почему-то эта девушка вызвала в нем жгучую ненависть. Это чувство пожирало его изнутри, и если бы он не ушел оттуда, то кто знает, чем все это могло бы закончиться. Рыцарь бросил последний взгляд на труп собаки и направился к зданию, в подвале которого, снятом за несколько медяков, располагалось его логово. Длинная лестница, ведущая вниз, под землю, оканчивалась в просторной комнате, если ее можно было так назвать. Почти ничем не покрытый пол представлял собой кое-как застеленную прогнившими досками землю. Источника света не было, за исключением покосившегося на стене канделябра с полусгоревшей свечой, которую не зажигали, быть может, уже несколько лет. Темнота подвала, насыщенная запахом затхлости и плесени, успокоила разбушевавшиеся чувства рыцаря смерти, и он надежно запер за собой дверь. Хотя о какой надежности может идти речь, когда даже дверь тут чуть ли не разваливалась от старости? В подвале не было мебели, только какие-то обломки досок и несколько камней, видно, забытые здесь еще во время строительства. Маленькое окошко, заплывшее грязью, находилось прямо под потолком и открывало вид на мостовую, впрочем, из него можно было увидеть разве что ноги проходящих мимо людей, и не более. Никому и в голову не могло придти заглянуть через зарешеченное окошко в подвал, где, по мнению хозяина, могли обитать лишь нищие да крысы. Андерфелс прошел на середину комнаты и замер, опустив голову, на несколько минут. Ему не требовалась мебель, ибо усталости он не знал, но уединение – вот что привлекло его в этом месте еще тогда, когда он в первый раз приехал в Штормград. Тут было довольно холодно и влажно, но иногда сюда пытались наведаться местные попрошайки в поисках хоть какой-то крыши над головой. Впрочем, присутствие Андерфелса их быстро отвадило от этого места. Среди нищих даже пустили слухи, будто в подвале обитают призраки, и вскоре уже никто не смел туда сунуться. По ногам рыцаря смерти пробежало что-то темное, мокрое и живое. Крысы. Тут их было не счесть. Но даже это было более чем практично – крысы могли послужить последним рубежом охоты, ведь они обладали некоторым запасом жизненной энергии, необходимым для того, чтобы выжить. Андерфелс считал, что убийство животных – это нечто грязное, но в случае чего он мог бы продлить свою не-жизнь на несколько минут, убивая их и питаясь их кровью. Сейчас необходимости в этом не было, но такое желание возникло. Ему хотелось хоть как-то заглушить бурю чувств, бушевавшую в его давно лишенном души теле. Резкое, почти неуловимое движение – и маленький зверек панически запищал в мертвой хватке рыцаря смерти. Андерфелс на мгновение вгляделся в глаза-бусинки, а затем одним движением сломал шею зверька. Дернувшись еще пару раз, крыса обмякла, и рыцарь отшвырнул ее в угол. Скоро сюда придут другие, собратья убитой крысы, чтобы полакомиться ее мертвой плотью. Они были так похожи на людей. Такие же мерзкие, грязные, готовые убивать и пожирать своих сородичей, чтобы продлить свое жалкое существование. А был ли он другим? Андерфелс медленно прошел в угол комнаты и сел на пол. За окном послышался слабый стук – начинался дождь. Осень вступала в свои права, впуская в оживленный город холодный ветер, поднимающий опавшие листья и кружащий их в каком-то одному ему ведомом, диком танце. Охапка мокрых листьев влетела в приоткрытое окно вместе с дождем, задев неподвижную фигуру рыцаря смерти. Тот даже не посмотрел на них, его пустой взгляд, вперившийся в темноту подвала, казалось, видел что-то, чего здесь не было. Прошло несколько часов, а может, и дней. Андерфелс никогда не придавал особенного значения времени. Скоро ему придется уйти из города, и он это знал. Никогда нельзя было надолго оставаться на одном месте, тем более, когда ты питаешься смертью живых существ. Рано или поздно люди начнут подозревать его, и придется покинуть Штормград, отправившись куда-нибудь, где его не найдут. Через несколько недель о происшествии забудут, списав все на дело рук каких-нибудь культистов или обычных психопатов. Но это уже не будет касаться Андерфелса. И все же, все же… что-то держало его здесь. Может быть, сама насмешка над верой людей, когда он, абсолютное противопоставление всему тому Свету, в который они верили, жил прямо здесь, в Соборном Квартале, под носом у жрецов. Может быть, сам город, далекое напоминание о том, кем когда-то был рыцарь. А может, он подсознательно ждал чего-то подобного. Он искал нечто такое, что могло бы послужить доказательством, что смертные представляют собой нечто большее, чем просто мешок с кровью. И жрица, встреченная этим вечером на площади, могла бы быть таким доказательством. В углу послышался шорох и топот крохотных лапок по дощатому полу. Крысы пришли раньше, чем он рассчитывал, и вскоре целая волна темных зверьков копошилась над телом убитой крысы. Через несколько минут от нее останется лишь скелет, да и то изрядно поврежденный. Андерфелс позволил себе улыбнуться, впрочем, улыбкой это можно было назвать с очень большой натяжкой. Здесь он мог почувствовать себя почти что дома. Здесь, в сыром, насквозь пропитанном запахом смерти и затхлости подвале, так сильно напоминающем его самого. Поднявшись, рыцарь смерти вышел из комнаты и направился к двери. Прошла ночь, дав дорогу новому дню, и Андерфелс подчинился зову, которому невозможно было сопротивляться. Он должен был увидеть ее еще раз, может быть, издалека… Он должен был. В его голове уже начал формироваться план, но пока еще он не представлял, как привести его в исполнение. Возможно, ему стоило еще раз убедиться в том, что игра стоит свеч, ведь раньше он никогда не оставлял смертных в живых. Он убивал их, пил их жизнь и кровь, но никогда не брал пленных. А теперь мысль о том, чтобы заполучить девушку живьем, не давала ему покоя. Но зачем? Вопрос пока оставался без ответа. Желание убить ее было столь велико, что он с трудом мог сдерживать его. Но ему хотелось еще раз почувствовать это – исходящую от нее энергию, которая, казалось, не останавливалась ничем, и впитывалась в его истерзанное тело, хотя она была жива… Она отдавала свою жизнь так легко, так непринужденно, что даже не замечала этого. В глазах рыцаря смерти от нее будто исходило легкое сияние. Говорили, что подобное видели те, кто побывал при Часовне Последней Надежды и ощутили на себе воздействие Испепелителя. Но чтобы простое смертное обладало подобной силой… Это было так неправдоподобно и в то же время будило любопытство. Получить в собственное пользование такое существо означало бы почти постоянный приток жизненной силы. Убивать девушку в таком случае было бы верхом глупости, ведь тогда поток жизни от нее прекратится. А вот оставить ее себе, наслаждаясь этим присутствием, навсегда… Впрочем, Андерфелс прекрасно понимал, что любое смертное рано или поздно умрет, и скорее всего девушка в конце концов примет смерть от его меча, нежели чем от объективных причин. Но попробовать стоило. Молчаливая фигура появилась при свете дня у Соборной площади, впрочем, тут же отступив в тень между зданий и деревьев, почти слившись с ними. Вдалеке сновали человеческие силуэты, но он искал среди них тот, что вчера так врезался в память. И вскоре увидел ее – тонкая, высокая фигура в синем плаще с развевающимися медными волосами. Он мог бы поклясться, что снова видит исходящий от нее свет, хотя стоял слишком далеко и не мог даже рассмотреть ее лица. До него донесся разговор – жрица болтала с другой женщиной, разглядывать которую ему сейчас не хотелось. Они остановились у Собора и присели на скамейку, разговаривая о чем-то своем, но Андерфелсу не было дела, о чем. Он смотрел. Он пожирал. Он впитывал. Он представлял. Что-то темное, клокочущее подступало к горлу, и он понял, что издает низкий, рычащий звук, почти неслышный, но наполненный страданием и беспокойством. Перед глазами все подернулось мутной пеленой, заставляя рыцаря смерти вращать глазами, дабы прогнать морок и снова впиться взглядом в жрицу. Она была такая живая, такая светлая. И это вызывало в Андерфелсе жгучее желание причинить ей такие страдания, о которых даже он никогда бы не догадался, не увидев ее. Он хотел, чтобы она кричала, чтобы умоляла о пощаде и – не получала ее. Чтобы эта пытка длилась вечно. Он хотел, чтобы она рыдала, ползая по земле перед ним, чтобы в конце концов просила о смерти… Андерфелс хотел впитать ее до капли. Вытянуть из нее все, что только возможно, а потом и то, что невозможно. Мысль о том, что он сделает с девушкой, попадись она в его руки, уже сама по себе приносила облегчение и притупляла боль, выгоняя из глубин сознания подобие улыбки на его лицо. Глаз рыцаря смерти зажегся болезненно-ярким светом, источая едва заметный голубоватый дымок, что поднимался кверху и тут же таял в холодном утреннем воздухе. По доспехам, полуприкрытым рваным меховым плащом, поползли кровавые отсветы. Да, рыцарь был наполнен энергией тех, кого он убил несколько дней назад, но это не имело никакого значения. Он хотел убить эту девушку не из-за того, что был голоден физически, нет – скорее это был голод его рассудка. Такой голод, который не могло удовлетворить более ни одно живое или мертвое существо. Андерфелс не заметил, как прошел час. Жрицы ушли, и он успел только скользнуть взглядом по спине удаляющейся медноволосой девушки, которая вошла в Собор и исчезла из его поля зрения. Но ничего. Он придет сюда завтра. Теперь ему было ясно, что мечты о том, как бы ее заполучить, начинали обретать все более и более реальные черты. Теперь это была уже не фантазия, а то, что он вознамерился воплотить в жизнь любой ценой. Рыцарь сильно рисковал, оставляя живого свидетеля своей деятельности, но риск был оправдан – наградой служило то, что принесет ему успокоение на долгие годы и, возможно, мир его душе. Призрачная тень отступила от стены. Дождь пропитал плащ насквозь, и мокрая ткань облепила худое, изможденное лицо Андерфелса. Капли влаги стекали по доспехам, приобретая кроваво-красный цвет, словно он стоял под непрекращающимся потоком крови. Неслышно скользнув в переулок, он быстро направился к своему подвалу, намереваясь провести там еще несколько часов – ровно до следующего вечера. Каждый раз, когда он встречал жрицу, в нем просыпалось желание убить. И сейчас она, ничуть не подозревая, разбудила это желание снова. Вечером… Вечером он пойдет в порт, где всегда можно было найти одиноких путников, только и ждущих, чтобы его меч пронзил их сердца. И хотя их жизни было недостаточно, чтобы принести покой рыцарю смерти, это было лучше, чем просто сидеть и ждать. Дождливый вечер, канделябр на пять свечей, кресло-качалка, интересная книга, чай с печеньем – очередной вечер в жизни. Ни плохой, ни хороший, но полный уюта и маленьких радостей, мягкий и приятный, как ягодный кисель. Молодая дренейская девушка, волею обстоятельств поселившаяся в Штормграде, ждала родственницу, прибывшую в Штормград на несколько недель. Из окон эркера просматривалась значительная часть Каналов, а родственница её довольно заметной внешности – во-первых, дренеев в людском городе не так много, во-вторых, даже среди соотечественников она считалась высокой, большинство мужчин её расы дышали ей в пупок, что уж говорить о людях? В-третьих, черный с бирюзовым отливом тяжелый доспех тоже выделял её среди прохожих. Время подходило, семь часов вечера, указанные в письме дядюшки Араада, уже наступили, и Ниобэ уже начала волноваться за родственницу. Не потерялась ли та в незнакомом городе? В этой части города люди подлы, низки, готовы в любой момент воспользоваться слабостью чужака. Но, к счастью, всё обошлось, и из-за угла арки появился знакомый силуэт, завидев который, она накинула плащ и нехотя вышла встречать родственницу… Первая ночь, хвала наару, прошла относительно спокойно, хотя дядюшка Араад предупреждал, что его дочь в последнее время «немного не в себе». Любит он напустить спокойствия, как, впрочем, и Ниобэ… Наоми, так её зовут, эту огромную дренейскую воительницу, предпочла провести весь оставшийся вечера и ночь в кабинете, сидя на полу и лениво листая книги, коих на полках шкафа были сотни. — Какое же у людей всё маленькое и неудобное, — устало и раздраженно сказала высокая женщина вместо утреннего приветствия. Ниобэ молча пожала плечами в ответ и поморщилась от вида проплешин на месте спиленных рогов, к которым никак не могла привыкнуть. В тишине послышалось тиканье часов, приглушенная ругань соседей, цоканье копыт лошадей за окном. — Пойду, прогуляюсь, — хрипловато пробурчала Наоми, потянувшись к своим доспехам, сложенным в аккуратную горку рядом. Спустя полчаса она, наконец, нацепила свои тяжелые латы и ушла. Ниобэ глубоко вздохнула. «О, наару, ночь с нежитью в одной квартире!» Дренейка расслабленно плюхнулась в кресло и потянулась к стопке интересных книг, которые выбрала, чтобы прочитать в это скучное время межсезонья и затишья. И взгляд случайно упал на письменный стол, где обычно пылилась папка со скучными и беспорядочными каракулями, схемами и рисунками… «И чего в этой папке могло быть такого интересного?» — мысленно спросила себя девушка. Поздним вечером гостья вернулась, а при ней обнаружилась и пропавшая связка с каракулями и почеркушками. — Что, тоже решила посидеть на лавочке с книгой? — спросила Ниобэ расслабленно и непринужденно, словно перед ней живая. Дядюшка Араад рекомендовал именно так общаться с ней, чтобы Наоми быстрее отвыкла от всех этих «акеритских ужимок» и вспомнила себя. — М-м… и это тоже, — рассеянно отмахнулась от девушки воительница. — Что же там такого интересного… я и не заглядывала в эту папку ни разу, — пробормотала временная хозяйка квартиры, взяв из рук гостьи вдруг ставшее популярным рукописное чтиво, — и лучше… пожалуйста, предупреждай, если что-то хочешь взять и почитать на свежем воздухе. Ниобэ быстро уцокала в спальню и, развалившись на кровати, принялась разбирать закорючки, что оказалось весьма увлекательным, когда ей открылся смысл написанного. Как выяснилось, папка ранее принадлежала прежнему владельцу квартиры, следователю, боровшемуся с организованной преступностью Штормграда. Вся правда «нижнего города», пусть и не оформленная в детектив, но настоящая, не выдуманная, и происходящая здесь и сейчас. Одно только смущало – последние записи были сделаны три года назад, за несколько дней до смерти следователя. «Наоми — миротворица в прошлом… этот Джонни Фрай ей почти коллега», — мысленно объяснила она себе интерес родственницы. Так и прошла вторая ночь, а на утро девочка обнаружила себя спящей лицом в папке. Проснулась она от негромкого лязга надеваемых доспехов. — Не беспокойся обо мне, я тут не заскучаю, — сказала Наоми, неуклюже захлопнув за собой дверь, и громко протопала по лестнице. Когда топот стих, дренейскую девушку вдруг осенило – а не намерена ли родственница как-то повлиять на то, о чем недавно читала? Холодок пробежался по спине, и Ниобэ захлопнула форточку, внушая себе, что это оттуда подуло. Но, как она помнила, Наоми частенько предпочитала больше молчать и созерцать, не всегда следовала букве закона, и закрывала глаза на разные мелочи не по уставу, если это были действительно мелочи. С другой стороны, кто знает, как эту дренейку изменила смерть и служба Королю Личу. Сама она упоминала лишь то, что была вынуждена убивать каких-то розовокожих фанатиков в красных доспехах, чего совершенно не стыдится. «Кто кроме меня? Самое время, и погода, и вечер…» — мысли путались в голове воительницы. Она развернула сложенный вчетверо клочок бумаги, на котором была нарисована очень примитивная схема портового района Штормграда. В свете звезд почти ничего не было видно, и женщина затолкала бумажку под массивный пояс. Наоми спустилась с площадки со львом ниже, к стоянке дворфийских паровых танков, и огляделась. Воображение рисовало вовсе не такую картину, когда она читала рассуждения следователя Дж. Фрая. Несмотря на дождь, в порту было достаточно людей — товар, а значит деньги, не будут ждать, когда погода подкинет портовым рабочим солнце и тепло. Однако целью были не рабочие и не корабли — дальше, недалеко от верфи, начинались многочисленные складские помещения и ангары, в которых грузы и товары ждали своего корабля, а иногда перепродавались из рук в руки. Однако, судя по записям погибшего, не все здесь было хорошо. Джонни Фрай смог обнаружить, что в одном из складов, в подвале оборудовали базу одна из групп контрабандистов сквернопли. Несмотря на все попытки, дело было закрыто, а нерадивому следователю намекнули, что некоторые вещи должны оставаться как есть. Узнав знакомые по записям "улицы", она неторопливо побрела к складам, сторонясь рабочих и периодически оглядываясь по сторонам. "Что ты найдешь там? Уже три года прошло, там уже нет ничего, всех поймали!" — отговаривала Наоми себя. Но в то же время обстоятельства складывались как нельзя лучше. Надо, надо наказать негодяев, посчитавших, что они могут делать что угодно, и всё им сойдет с рук! Праведный гнев почти овладел её рассудком. Женщина сжала кулаки и остановилась, взглянув вдаль, где море прикасается к небу. Почувствовав, что рассудок стал ясным, как водная гладь моря перед ней, Наоми пошла дальше. Вскоре она увидела тот самый склад, который интересовал покойного. "Потом возможности уже не будет", — медленно она потянулась к забралу, и плавно надвинула саронитовый лик, за который её прозвали "Железная Дева". — ЭЙ! Эй, а ну уходи отсюда! К дренейке бежал уже немолодой мужчина в кольчуге, на ходу снимая арбалет с предохранителя. — Уходи, здесь не место для прогулок — это частная территория! Арбалет смотрел в землю, но мужчина явно показывал, что чуть что, и он будет стрелять. "Какое же досадное обстоятельство!" — Наоми нахмурилась под забралом, осматривая человека с арбалетом. Такой не испугается, не поддастся на уговоры, бдительный страж. На какое-то время она даже прониклась к нему уважением, но тут же вспомнила, зачем пришла. Молча Железная Дева смотрела на него, приготовив петлю из нечестивой энергии. Что он предпримет? Что предпримет она? — Ну что стоишь? Иди, иди отсюда! Мужчина взял арбалет и прицелился, пытаясь показать серьезность своих намерений "Да поможет тебе Свет..." — мысленно пожелала она удачи человеку, и, резко шагнув в его сторону, направила на него левую руку, согнув её в локте. Темная молния ударила человеку в живот, обвилась вокруг и подтянула его вплотную к воительнице. Не теряя времени, одной рукой она ухватила за подмышки, приподняла над землей и прижала человека к себе, другой закрыла ему рот. "Убить, или не убить... свидетель, зря, зря он тут оказался..." — с сожалением подумала она, ища воду, которой, за исключением моря вдалеке, нигде не было. — Это не смертельно... — прошептала она, когда с руки, зажимающей рот стражника, сорвался букет болезней. Конечно, даже все вместе они были слишком слабы, чтобы убить человека, но в этой ситуации, когда нужно было сымитировать воспаление легких, подходили как нельзя лучше. "Почувствовал себя неважно, упал и ударился обо что-то..." — она несильно ударила стражника покрытым броней запястьем по макушке, и оставила обмякшее тело прислоненным к стене. ...Солнце уже давно закатилось за вершины острых вытянутых крыш, но тут, в порту, все еще можно было рассмотреть тонкую полоску заката, едва заметно колышащуюся над морем. Андерфелс медленно ехал по дороге, не обращая внимания на сильно сократившееся по сравнению с днем количество рабочих, снующих от ящиков к кораблям и обратно. Ночь подступала к горлу рыцаря смерти противным горьким комом, заставляя снова вспоминать ту встречу. Но сейчас он хотел просто отвлечься, а порт, как и Старый город, изобиловал подобными возможностями. Случай завел его в узкий переулок, образованный складскими зданиями. Хотя случай — это было уж слишком преувеличенно. На самом деле его привела туда почти незаметная дорожка, которую почувствовать мог только немертвый. Неуловимый запах смерти, тянущийся из переулка. Вскоре Андерфелс наткнулся на неподвижное тело человека. Сторож, немолодой, рядом с которым валялся заряженный арбалет. Он не стал задерживаться, лошадь рыцаря просто перешагнула через человека и направилась дальше. Она, как и всадник, тоже почувствовала присутствие чего-то знакомого. Это мог быть Лигрим, тот эльф, которого рыцарь встретил в Старом городе, а может, другой мертвец, ищущий крови. В любом случае это заинтересовало Андерфелса. Он не хотел, чтобы след убийств привел в конце концов к нему. План еще не был приведен в действие, поэтому нужно было сделать так, чтобы подозрения пали на кого-то другого. Лигрим очень подходил под эту роль, но возможно было рассмотреть и другие варианты. Например, этого мертвеца, который так необдуманно оставил человека живым. "Забудь, забудь его! Очнется, подумает, что от усталости свалился, или пьян был... чего с этими розовокожими только не бывает," — женщина с негромким лязгом мотнула головой, стараясь прогнать мысли и сосредоточиться на главном. Она подошла к забору и толкнула калитку. Перед тем, как зайти, она огляделась по сторонам, и, заметив силуэт всадника, замерла. Он стоял как раз неподалеку от того человека с арбалетом. Всадник спешился и сделал невнятный жест рукой, после чего лошадь стала медленно растворяться в воздухе. Несколько секунд — и осталась лишь тень, мелькнули горящие глаза, и лошади и след простыл. Всадник же шагнул вперед, подняв руку в жесте приветствия. Не было никаких сомнений в том, что он был мертв. Подойдя к дренейке, он сложил руки на груди и посмотрел на нее, склонив голову. — Ты оставила это в живых, — сказал он, констатируя факт. Конечно, он имел в виду сторожа. Однако по его голосу было понятно, что он раздражен. "Акерит?" — взгляд женщины остановился на его челюсти, — "что ему тут нужно? Он преследовал меня?" — Не он мне нужен сегодня, не за ним я шла, — негромко ответила она, подняв забрало, — а что же ты здесь ищешь? — Не стоит смотреть на меня с таким подозрением, — рыцарь смерти усмехнулся и отошел от дренейки, приблизившись к воротам. — Я здесь по той же причине, по которой и ты. Полагаю, мы можем объединить усилия. На несколько секунд Андерфелс замер, обдумывая ситуацию. Дренейка шла в складской район явно не просто так. С какой-то целью она искала именно это здание, в дворик которого собиралась войти, как раз в тот момент, когда появился Андерфелс. Сторожа дренейка не убила, а всего лишь оглушила, что наталкивало на мысль, что ей, скорей всего, не хотелось лишних жертв, но попасть на склад было весьма важно. Может быть, она охотится только на преступников? Это бы все объяснило. "Оставила стража в живых... придется убить его", подумал мельком рыцарь смерти, входя во дворик и неторопливо приближаясь к воротам. На воротах склада висел большой амбарный замок. Осмотрев его, Андерфелс достал меч из ножен и одним точным ударом перерубил замок на две половинки. Те с печальным звоном упали на землю, а рыцарь смерти, обернувшись к дренейке, открыл ворота и, не прекращая ухмыляться, произнес: — Прошу. Склад, видимо, использовался под хранение всякой рухляди какой-либо мануфактуры. Ряды станков, составленных друг на друга, доходили до потолка, какие-то ящики создавали запутанный лабиринт, кое-где неожиданно стояли столы, лавки или шкафы, забитые документацией. Все покрывалось толстым слоем пыли, в которой вырисовывались дорожки, уходящие в темноту. Пару секунд Наоми неподвижно стояла и разглядывала рыцаря смерти сверху вниз через прорези в забрале. — Ну что же... идем, — пробурчала она с металлическим звоном, — никто не должен выжить! Последнее воительница произнесла чуть повышенным тоном, уже в предвкушении казни. Воительница решительно шагнула внутрь и огляделась. — Никто не выживет, — эхом отозвался рыцарь, черной тенью скользнув в помещение склада. Света не было, только тусклые отблески, проникающие через открытую дверь, освещали давно заброшенные станки и столы, покрытые пылью. В лучах луны пылинки танцевали свой завораживающий танец. Но Андерфелс знал — тут они были не одни. Чутье подсказывало, что склад был далеко не пустым. Где-то рядом чувствовалось биение живого сердца, наполняя рыцаря смерти предвкушением убийства, заставляя его напрягаться, словно хищника, выслеживающего добычу. Впрочем, свет был ему не нужен. Он давно уже жил в темноте и научился различать предметы не хуже, чем кошка. Посреди темного помещения его глаз светился, как небольшой фонарик. Наоми тем временем подобрала с пола небольшой лом, затем подошла к станкам и собрала с них промасленные тряпки. С помощью кремня, огнива и фитилька из скомканной схемы складов она подожгла намотанную на инструмент рванину, и пошла следом за человеком. "Где же их тайное логово? Люк в полу, или комната со стенами из ящиков?" — мысленно спросила себя дренейка. Андерфелс обернулся и критическим взглядом посмотрел на факел. Что ж, это было неплохой идеей. Впереди лежала тьма, от каждого движения в воздух вздымались тучи пыли, но на полу можно было разглядеть небольшие дорожки. Здесь явно кто-то был, хотя и не часто. Рыцарь смерти направился вперед, полагаясь больше на свое чутье, чем на зрение. С тихим шипением клинок выскользнул из ножен и описал небольшую дугу. Он был готов к бою. Железная Дева чуть опустила факел, чтобы лучше видеть дорожку следов в пыли, и не спеша пошла вдоль рядов ящиков. Вскоре Наоми набрела на карету без колес, нагруженную сверху металлическим ломом и окруженную ящиками. Следы упирались в неё, и было совершенно очевидным решением заглянуть внутрь. Остановившись, воительница молча указала рукой на дверь. — Прошу, — повторил Андерфелс, останавливаясь и замирая в двух шагах от прохода. Все это было слишком сильно похоже на ловушку. Он не мог рисковать своей шкурой, но не потому, что очень сильно хотел жить... Скорее из-за плана, который он должен был привести в действие завтра. А если его уничтожат, он так и не сможет сделать все то, что задумал. Поэтому пусть лучше дренейка примет на себя первый удар, если таковой будет. "Разве у розовокожих не принято защищать женщин?" — мысленно спросила себя дренейка, вопросительно подняв бровь, и сама же себе ответила, взглянув на человека, — "при такой разнице в размерах роли могут поменяться". Железная Дева открыла дверь, затем подобрала с крыши полутораметровый кусок трубы и толкнула им дверь с другой стороны, образовав проход. Неустойчивое шасси кареты вызывало у неё определенные опасения — всё может рухнуть, стоит ей только туда полезть. А грохот металлолома спугнет негодяев, за которыми она сюда шла. Дверь открылась в небольшую комнатку, которая использовалась намного чаще — меньше пыли, большой стол, на котором стояло несколько небольших шкатулок и дубовая створка в полу, которая вела, видимо, в подвал. Людей видно не было, однако их присутствие ощущалось. Медленно и осторожно, стараясь не шатать карету, казавшуюся ей игрушечной, Наоми проползла в комнату. Плавно сдвинула забрало вниз, прикрыв лицо саронитовым ликом. — Нам туда, — Андерфелс, пробравшись вслед за дренейкой, кивком головы указал на люк в полу. Он уже чувствовал присутствие людей, и его движения были хоть и плавными, но все же немного пьяными. Выражение лица прочесть было невозможно — мышцы сокращались в хаотичном порядке, заставляя злость и удовольствие сменять друг друга с молниеносной скоростью. Руны на мече начали светиться тусклым красным светом, словно меч тоже пребывал в нетерпении. — Сейчас начнется, — прошептала она, подойдя к створке. По телу пробежалась приятная судорога, когда дренейка дотронулась до ручки. Но та не поддалась, дверь оказалась запертой изнутри. Чуть задумавшись, воительница вытащила короткий массивный меч, висевший на поясе, и несколько раз рубанула около петель, затем подковырнула кончиком меча и сорвала дверь с петель, раздраженно отбросив её в сторону на три метра. Вниз вели деревянные ступени, которые приводили в небольшую жилую комнатку. На столе, который находился по центру, стоял кальян с еще не остывшим углем, рядом стояло несколько початых бутылок вина. Было видно, что люди в спешке покинули комнату совершенно недавно, кто-то даже забыл свою рубашку на спинке стула. Позади стола в деревянной стене была тяжелая железная дверь, за которой были слышны приглушенные разговоры. Андерфелс пропустил дренейку вперед, и они вдвоем спустились вниз. Подойдя к железной двери, рыцарь смерти замер и прислушался. Именно оттуда доносилось ощущение жизни. Рыцарь смерти посмотрел на дренейку. — Что будем делать? — лаконично осведомился он, поигрывая мечом. — Ломать, — решительно заявила Наоми, убрав короткий меч в чехол на поясе, и извлекла из-за спины тяжелый двуручный меч. — Отойди в сторону, — дренейка сдвинула стол подальше от двери, затем, размахнувшись полутораметровым лезвием на полкомнаты, рубанула по деревянным доскам несколько раз. Сначала ничего не произошло, не считая зарубок на дощатой стене, затем от стены отвалился кусок деревянной панели, из образовавшейся дыры на пол высыпалась земля, наваленная в полость между перекрытиями. — Полдюйма до них! — Железная Дева вырвала криво торчащие ниже дыры доски и рубанула пару раз по деревянной панели, что обнажилась из-под слоя земли, сверху и снизу, почти у самого пола. Доски еле держались, ещё один такой удар и можно входить. За стеной раздались крики и сдавленный мат, однако очень скоро они затихли. В проделанной дыре резко погас свет, однако за те мгновения, когда он был, Железная дева успела увидеть, что это помещение являлось очередным складом. Множество ящиков, столов с алхимическим оборудованием и довольно узкими проходами. Неуклюже присев на колено, дренейская воительница подобрала факел с земли и, пригнувшись, вбежала сквозь дыру в стене. С треском и вырывая щепки из ещё целых досок, протиснулась и выставила факел вперед. — Они совсем рядом, им от нас не уйти. Широким взмахом двуручного меча дренейка откинула в сторону стол со склянками и порошками, стоявший на пути. — Ты их видишь? — негромко спросила Наоми своего спутника, когда грохот затих. — Нет, — последовал ответ рыцаря, который следовал за дренейкой на расстоянии шага. — Но я чувствую, как в них бурлит кровь. Они напуганы, — добавил он с затаенным наслаждением. Между ящиками быстро мелькнул силуэт человека, который, мельком оглядев рыцарей, скрылся в темноте. Топот ног немного удалился и резко стих. Уголки губ Железной Девы немного сдвинулись, она уже предвкушала кровавый результат этого визита на склад. — Вот один, — дренейка убрала тяжелый двуручник за спину и достала с пояса небольшой меч. Выставляя вперед факел, сделанный из полутораметрового лома и промасленных тряпок, и держа наготове кацбальгер, она двинулась вдоль рядов, ступая тихо и прислушиваясь после каждого шага. — Приготовься, — шепнул Андерфелс, сжав рукоять Неутолимого. — Они могут напасть в любую минуту. Он прислушивался к шорохам, к биению сердец людей, к исходящему от них ощущению страха... Это был страх, смешанный с отчаянным желанием выжить. Страх загнанной в угол портовой крысы. Его лицо перекосилось от отвращения. Свет от факела выхватил из темноты нечто... примечательное. Улыбка Наоми стала ещё шире — на ящиках, наставленных рядами почти до потолка, лежал человек. Контрабандист, негодяй, из тех самых! Рыцарь смерти, сопровождавший дренейскую воительницу, вряд ли бы заметил этого человека по причине своего малого по сравнению с ней роста. Но взгляд воительницы был как раз на уровне этого промежутка между ящиками и потолком. Факел выскользнул из её руки, звякнул о пол и поднял сноп искр, ударившись о стену. В то же мгновенье Наоми намертво вцепилась латной перчаткой в плечо спрятавшегося и резко, шагнув назад, сдернула несчастного с его укрытия. Заверещав, человек отчаянно попытался хоть как-то зацепиться за свое укрытие, однако дикая сила дренейки лишила всякой надежды. Плечо хрустнуло, и мужчина дико заверещал, пытаясь ножом в другой руке хоть как-то нанести вред рыцарю, отчаянно колотя оружием по забралу шлема. — Позволь мне, — Андерфелс быстро, как пантера, подскочил к дренейке и вонзил меч в живот человека, наслаждаясь его хрипом, как он выпучил глаза, когда холодный саронит впился в его внутренности... Сквозь дырку в щеке, через которую были видны кости черепа и зубы, потекла пена, и Андерфелс резким движением меча разрезал человека практически напополам. Кровь хлынула на землю, и тот несколько раз дернулся и затих. — Идем дальше, — как ни в чем не бывало бросил Андерфелс, направляясь вперед. — Следующий мой, — неуклюже присев коленом на труп, Наоми подобрала факел и двинулась следом, со скрежетом вертя шлемом и ища места, где ещё могли бы спрятаться жертвы. Немалые усилия потребовались, чтобы сдержаться и не повалить ряды ящиков, а затем пробиться напролом, вытаскивая из-под завалов испуганных преступников. За поворотом рыцарей ждал сюрприз. Как только дренейка и человек вышли из-за угла вспыхнул свет фонаря, и прозвучала сухая команда "Пли". Пять людей, вооруженных осадными арбалетами и крупнокалиберными мушкетами практически синхронно нажали на курки. Большая часть снарядов попала в Андерфелса, который, будто тряпичная кукла, был подброшен в воздух и откинут на позади стоящие ящики, ломая стенки и вываливая наружу пакеты с засушенной травой. Сделав свое дело, люди быстро развернулись и бросились бежать, предварительно кинув масляный фонарь в железного гиганта. Зарычав от ненависти и мгновенно почувствовав прилив сил, Андерфелс поднялся и успел выхватить одного из тех, кто убегал позади всех, хваткой смерти и притянуть к себе, после чего безо всяких церемоний отрубил ему голову одним точным ударом меча. Руны на мече вспыхнули, и красноватый свет, как туман, окутал рыцаря смерти, заживляя нанесенные раны. Вскоре меч был полностью разряжен. Повреждения оказались хуже, чем предполагал рыцарь смерти, и на них потребовалось израсходовать все шесть рун. Но кровь убитого только что человека уже начинала перезаряжать меч. Дренейская воительница не ожидала такой встречи, лом с горящим тряпьем выпал из руки. Увидев через прорези забрала языки пламени, появившиеся после взрыва и ощутив жар от нагревшихся доспехов, она выкрикнула что-то невнятно-грозное на дренейском, и взмахом руки окружила себя куполом, сложенным из затейливых зеленоватых рун. Спустя пару мгновений яркое пламя, пляшущее на нагруднике, лижущее латный воротник и стекающее по ногам, успокоилось, приобрело синеватый оттенок, а спустя несколько секунд и вовсе исчезло. — И начнется пир! — воинственно произнесла Железная Дева, достав из-за спины двуручник, покрытый рунами. Коснувшись трупа лезвием, она что-то прошептала, и тот медленно поплыл вверх, с «аппетитным» хрустом разделившись на четыре куска — половины туловища и две ноги. Пустив куски первого найденного впереди себя, Наоми пошла дальше по лабиринту. — Правосудие придет за вами, как бы вы от него не прятались! — крикнула она сквозь забрало "ржавым" голосом, смешавшимся со звоном забрала. — Да пошла ты в задницу! Иди сюда, мы тебе кишки заместо бус наденем! Из-за угла, куда убежали стрелки, резко выскочил мужчина, который до этого отдавал команды, и нанес быстрый удар в висок кистенем. Видя, что Железная дева растерялась, мужчина захохотал и, наведя пистолет на забрало дренейки, взвел курок. Андерфелс увидел, что дренейка в опасной близости от нападавшего и вряд ли успела бы сделать полноценный удар. Однако человек, похоже, не обращал на него внимания, и это позволило рыцарю смерти отреагировать. Он неслышно подскочил к человеку сзади и резанул лезвием клинка по его горлу. — Ты слишком много говоришь, — прошипел Андерфелс, глядя, как человек падает на пол, захлебываясь кровью. — Остап! Выстрел — и пуля сбивает с Андерфелса шлем, а из порохового облака выбегает два человека, один из которых бьет рыцаря под колено прикладом, из-за чего Освальд падает на землю, а другой хватает его за остатки некогда роскошной шевелюры и начинает методично перерезать горло. Андерфелс почувствовал, как нож скользит по его горлу, легко перерезая полуистлевшие ткани. Ему не нужно было дышать, чтобы функционировать, но повредить голосовые связки или спинной мозг было делом очень опасным и неприятным. Вскинув руку, рыцарь смерти впился в локоть того, что держал его, и сжал с нечеловеческой силой. Послышался хруст костей и треск разрываемой ткани. Искры перед глазами, вылетевшие от удара кистенем, спустя пару мгновений рассеялись, и дренейская воительница, яростно вскрикнув, рубанула двуручным мечом сверху вниз, подцепив человека с ружьем. Лезвие скользнуло по полу, сверкнув искрами, вошло в живот в районе пупка, распороло брюхо и, уткнулось в ребра, после чего ружейник взлетел к потолку, окатив Железную Деву кровью, а шмякнулся на пол уже с развороченной грудной клеткой. Андерфелс резко рванул человека вниз, и раздался громкий треск — плечевые суставы были вывихнуты, кость в локте — сломана, и человек выронил нож. Встав, рыцарь смерти быстро наступил на грудь валявшегося на земле человека и проломил его ребра. Наоми приподняла забрало и окинула взглядом рыцаря смерти. Жив, цел, двигается — можно идти дальше. Взмахом руки она подтолкнула висящие в воздухе куски тела первого найденного в подвале. Четыре — Раз, два, три, четыре... Вас всё меньше, а нас всё так же! — крикнула дренейка, затем замерла и прислушалась, ожидая ответа. Но вместо ответа она услышала лишь тишину, и осторожно, в окружении кусков трупа, двинулась дальше, держа меч в рубящем снизу вверх замахе. Андерфелс потрогал порез на шее, но он был недостаточно глубоким, чтобы причинить хоть какой-то вред, кроме внешнего. Позже он займется лечением, а сейчас на это не было времени. Руны стоило сохранить для будущего боя. Противников было много и они были хорошо вооружены, поэтому рыцарь смерти был на пределе. За очередным поворотом оказалась дверь, в которую в темпе вбежал дворф, что-то крикнув находящимся внутри. Однако, вопреки ожиданиями, дверь не заперли, а оставили гостеприимно открытой. Дренейская воительница ухмыльнулась, и медленно двинулась к двери, подталкивая мясной щит перед собой. Встав напротив двери, она пустила вперед куски трупа в дверной проем, и прислушалась. По воздуху перед ней пробежала рябь — то щит крови её окружал, достаточно прочный, чтобы полностью принять на себя первый удар. В комнате стояло пять контрабандистов, которые со страхом смотрели на гиганта, который с трудом мог протиснуться в дверь. Кто-то было вскинул винтовку, но под взглядам главаря стушевался и отошел назад. Главарем был мужчина средних лет с роскошными усами и холодными глазами. — Заходи, монстр. И пусть твой дружок заходит тоже. Андерфелс подошел к дренейке, не слишком деликатно отодвинув ее в сторонку, протиснулся в комнату. Контрабандисты хотели вступить в переговоры? Что ж, почему бы и нет. Он не собирался давать им уйти живыми, но стоило немного отдохнуть от боя и набраться сил. Смертные слишком любили болтать. Иногда эту их особенность можно было использовать против них же. Рыцарь смерти с окровавленным мечом и поврежденными доспехами приблизился, однако не спешил слишком сокращать расстояние. Сложил руки на груди и исподлобья глянул на предводителя. Лишь в помещении можно было понять, почему лидер так спокоен. Он стоял ногой на веревке, которая держала открытый масляный фонарь. Любое движение или ослабление ноги уронило бы фонарь... А рядом стояли бочки, бочки, бочки с характерной картинкой взрыва. — Вы имеете честь видеть один из самых крупных запасов пороха в Штормграде. Такого количества хватило бы, чтобы разворочать дворец нашего всеми любимого короля. И, как вы понимаете, любые ваши попытки как-либо проявить агрессию или нанести мне вред вызовут большой бум. Мужчина развел руками. — Нам терять нечего. Вы и так перебили почти половину моих людей, а мы даже не нанесли вам стоящий урон. Однако, думаю, взрыв если и не превратит всех нас в прах, то обрушит потолок, а значит, завалит вас камнем и хламом наверху. Железная Дева замерла, прикидывая, что тут можно сделать. Поймать фонарь? Но у них ружья, выстрелить по бочке — дело доли секунды. Отбежать и заледенеть? Не спасет от такого взрыва и обрушения потолка, крыши, а так же падения на голову всего того, что было на складе, что являлось для неё куда более серьезной угрозой. Наоми предпочла промолчать, и послушать загнанных в угол преступников, а так же спутника-рыцаря смерти, который протиснулся в дверной проём перед ней. "Если мне предстоит сейчас умереть, я сожалею лишь о том, что не унесла с собой больше жизней таких, как они, чем могла бы", — подумала она, глядя через прорези забрала на нагромождения бочек с порохом. — У меня к вам простое предложение. Более чем простое. Вы уходите и забываете дорогу сюда. Навсегда! Иначе нам терять нечего, и я унесу вас с собой в могилу. Понимаете? — И ты убьешь себя и всех своих людей? Даже не попытавшись спастись? — Андерфелс скептически посмотрел на человека. Возможно, он блефовал. Или пытался выиграть время. Стоило быть начеку. Оперевшись на меч, рыцарь смерти замер, склонив голову набок и наблюдая за человеком. Лидер достал сигарету из нагрудного кармана и закурил. Руки немного тряслись. — А у нас есть иной выход? Не попытавшись, мы умрем, а я не привык отдавать что-либо без расчета. В случае, если же вы подчинитесь, все будут относительно счастливы. Дренейская воительница опустила меч и сквозь прорези забрала осмотрела каждого, постаравшись запомнить. — Я могу пойти на другой склад, если вы скажете, где в Штормграде ещё есть... дельцы вроде вас. Уверена, что вы такие не одни тут, — и чуть помедлив, Железная Дева добавила, — некому будет мстить вам за то, что вы выдали их мне. Лидер пожевал фильтр и осмотрел своих людей. — Хорошо. Я думаю это подходящая сделка. Есть одна лаборато… — Может, не стоит? — Заткнись, я думаю эти двое не будут против нанести свои визиты к этому уроду. Значит, лаборатория находится возле озера Оливии. Там дом, на третьем перекрестке справа, обнесенный плетеным забором, вы поймете. Этот мерзавец собрал каких-то людей, но я думаю, для вас это не будет проблемой. Мужчина вздохнул и посмотрел на забрало дренейки. — Это все? Тогда я жду, чтобы вы немедленно убрались отсюда. А ты, — лидер указал на дворфа, — проверишь, что они уйдут. Андерфелс пожал плечами. Мерзко было оставлять этих людей в живых, тем более, после того, как они четко разглядели своих незваных гостей. Скоро нужно будет сниматься с места и искать новое логово. Рыцарь смерти не хотел, чтобы преступники Штормграда начали доставлять ему неудобства своей охотой или жаждой мести. Но в данном случае ничего нельзя было сделать, и он кивнул. — Тогда мы уходим, — сказал он, повернувшись и последовав по проторенному пути наружу. На дренейку и дворфа он даже не оглянулся. — Шеф, а что если мэня убют? — Тогда мы попросту подождем дня. Тогда они точно уберутся. Мне не сложно тут постоять. — Но… — Если ты не придешь, то мы попросту предупредим наших и устроим этой парочке проблемы. Не беспокойся. Вскоре Андерфелс вышел на улицу, увидев, что давешний старикан исчез. Может, очнулся и сам уполз, а может, его кто-то забрал. Мысленно рыцарь смерти вздохнул — он надеялся сам убить человека, но судьба распорядилась иначе. Все это ему совсем не нравилось. Слишком много людей, которые знали, что сегодня ночью он был здесь... Нужно было что-то решать. Или убираться из города. Наоми удалялась, а Андерфелс еще стоял на пристани, глядя в море. Медленное, размеренное покачивание волн напоминало о вечном потоке жизни, который так же вечно проходил мимо. Он мог только смотреть. Он мог испытывать жажду, не в силах добраться до спасительной воды. Он подумал, каково было бы лежать там, на дне, среди водорослей и лениво проплывающих рыб, задевающих его лицо плавниками. Смотреть сквозь толщу воды на пробивающийся солнечный свет, искаженный потоками течений, и ждать... вечно ждать. Когда забрезжил рассвет, из порта выскользнула темная тень всадника, но никто уже не придал этому значения.