Многоголосый пересмешник

      «...Когда Тео-сан попросил меня зайти к нему в кабинет, я не удивился. Наш шеф не имел привычки обсуждать дела модели перед коллективом, даже после заключения контракта. Только, когда работа была выполнена и выполнена хорошо, он хвалил труженика на общем собрании.       Об отклоненных контрактах говорить также было не принято, так что, если и существовал какой-то рейтинг популярности, его видели только клиенты. Внутри агентства тебя ценили за то, сколько ты пашешь. У нас говорили: "Если схалтуришь, лучше бы тебе иметь мексиканскую визу". Со временем, эта страна стала для нас нарицательной.       — Такое только для Мексики и сгодится, — говорили мы.       Уверен, посторонние считали нас командой чертовых расистов.       Поднимаясь по лестнице, я даже не нервничал. В конце концов, после всего, что было, я разучился переживать из-за пустяков. Вообще, тут наверное должно быть написано, как выглядел офис, какая погода была за окном, но я не очень помню. Даже не уверен, говорили мы перед самым Новым Годом или все-таки после, хотя должен бы. Все тогда с ума сходили из-за Миллениума, мне же оказалось не до того. Почти наверняка было холодно, но у нас всегда хорошо топили: хуже манекенщицы с сопливым носом только манекенщица с ветрянкой.       Не помню что мы сперва обсуждали, какие-то повседневные мелочи, мои обещания стараться, выбор следующих заказов (все уже не умещались в график, и это тешило самолюбие). А потом как гром среди ясного неба:       — Я подумываю тебя усыновить, — тут он, видимо, вспомнил, что одного меня забрать никто не даст, и уточнил. — Точнее вас.       Уверен, что не пил чай, потому что фонтан брызг мне бы запомнился. Может, я и ответил что-то из серии: "Это предложение... очень мило с вашей стороны" — но точно ничего информативного. Ибо был шокирован.       На тот момент я уже планировал забрать себя и брата из приюта. Но у этого плана было несколько минусов: я бы не смог непрерывно держать функциональную иллюзию. Два канала восприятия перегружают, особенно с непривычки. Я и так мало спал и не очень много ел, чтобы издеваться над собой еще и таким образом. Конечно, наш "опекун" мог оказаться очень занятым человеком и Данте не пришлось бы ничего объяснять, вот только я боялся.       Оказаться вдвоем, без поддержки взрослых... Я мог позаботиться о нас физически, но не более. Мне было одиннадцать: ни опыта, ни связей, ни тех, у кого можно спросить совета. Смешно вспомнить, я даже не знал, как искать няню, а как же школьные собрания, родительский комитет и тысячи бумажек для бюрократов, плюс инспекции опеки... Не говоря уж о том, что обе мои работы подразумевали, что в самый ответственный момент, я могу быть на другом полушарии.       К тому же, мне надо было легализировать деньги. Состряпать прикрытие для органов было бы не сложно. Состряпать и свалить в какую-нибудь жаркую страну без экстрадиции. Другое дело — Вонгола. Я не был уверен, что мы не под колпаком. Особенно, когда Маммон всплыл в Варии. В тот момент в голове что-то щелкнуло.       Никто не знал, что у меня пламя неба, зато после первого нападения туманом просто разило. Возможно, тогда наблюдатели не успели или отвлеклись, но последующие нападения и встреча с аркобалено — случайность?! Что если Девятый просто решил натаскать молодого и перспективного? Иллюзионист не сможет стать боссом, но хранителем — легко. Потери и лишения только закаляют дух. А богатые родственники с пушками, после приюта, не кажутся такими уж стремными.       Все это откровенно напоминало Большую Игру Дамблдора, но я ничего не мог поделать со своим воспаленным мозгом, все более впадающим в паранойю. Удивительно, как я не подсел на кокс, не говоря уж о банальном куреве.       Видимо молчание затягивалось, потому что Маттео с скрежетом отодвинул кресло (точно помню, на паркете остались царапины) и сел напротив. Выглядел он, на удивление, взволнованным.       — Не буду ходить вокруг. Ты вышел из возраста, когда любая пара готова оторвать малютку с руками. Скорее всего, время до совершеннолетия вы с братом проведете в приюте. Но у меня есть предложение. «Барсанти» расширяется, я отправляюсь в Италию открывать филиал. Поедешь со мной? Тебя уже ждут несколько контрактов.       Так вот оно что. Я был немного разочарован, хотя осознавал иррациональность своих чувств. Какие у меня могли быть претензии? Родной отец забыл обо мне пять лет назад, родная мать в бреду до последнего звала своего дорогого Емицу. До сих пор не понимаю какого черта в моем мозгу возникла тогда та странная, необоснованная надежда. Впрочем, я умел не показывать свои эмоции.       — А я уж думал у вас Альцгеймер и вы не хотите, чтобы несвязные бредни выслушивала сиделка, пусть и из элитного дома престарелых, — с сарказмом, кажется, немного переборщил.       Я готов был согласиться. Если его пристукнут (а от гипотетических наблюдателей я ждал именного этого), без работы я бы не остался. Не сказать, что был тогда прям уж особо известен, но слыл перспективной трудовой лошадкой. К тому же, могли ведь и не пристукнуть.       Кажется, он что-то почувствовал в моем тоне.       — Мы с тобой — деловые люди, и, Ёши, ты ведь знаешь, что...       — Никто никого не обязан любить. Да, мне уже говорили.       Посмотрел он на меня как-то странно.       — Тоже верно, рад, что ты это понимаешь. Но я хотел сказать немного другое... — он уставился мне в глаза. — Послушай, у нас работает не так уж много детей, — это была правда, в основном у нас начинали с подросткового возраста. Мелкие шли в детские агентства. Исключений едва ли набралось с десяток, включая меня. По-моему, наша группа была экспериментом, который шеф решил не повторять.       — И со всеми ними я почти не контактировал: курировала их Наоми, сопли всем подтирали родители, — продолжал он. — Всем, кроме тебя. Насколько я знаю, ты их вытирал не только себе, но и брату. Поэтому, я надеялся, что мы легко договоримся. Ты не ждешь, что я стану читать на ночь сказки, печь пироги по выходным и шить костюмы на школьные праздники. В свою очередь, я не слишком лезу к тебе с поучениями и не жду, что ты станешь звать меня "папой". Зато с обустройством младшего помогу.       — Вы и шьете костюмы? Скорее закажете у очередного дизайнера кокаинщика и я ошалею, узнав их цену, — точно помню, что я не смог сдержать улыбку. — Не знаю, как другие, но я то в курсе, что вы любите старые машины, коллекционные выпивку и оружие, красивых женщин, хвала богам, не слишком юных. Не думаю, что вы, шеф, вдруг решили раскаяться и посвятить себя воспитанию сирот, даря им любовь и домашнее тепло.       Не уверен, что именно так сформулировал, но хотел я сказать что-то в таком духе и Маттео меня точно понял, так как стал выглядеть гораздо уверенней.       — Рад, что ты не строишь иллюзий.       Он набрал воздуха, а потом сказал это:       — Никто никого не обязан любить. Это так. Но обязательство и собственное желание — разные вещи. Я не готов вытирать тебе сопли и исполнять роль Джульетты при подготовке к школьному спектаклю. Более того, если подсядешь на наркоту и начнешь тащить из дома — сдам в больницу на сеансы электрошока, — тут он по-птичьи склонил голову набок. — Но ты, пацан, мне нравишься. Может, я вижу в тебе себя, черт его! Но даже если ты решишь бросить все это и сменить платье и туфли на американский футбол, я не сдам тебя обратно. Главное, оставайся таким же остроумным засранцем и выкладывайся на матчах. Лады?       К слову, американский футбол Маттео ненавидел.       Сложно выразить мои тогдашние чувства. Достаточно сказать, что я передумал подставлять его.       Для самого Тео-сана, такой монолог явно потребовал душевных сил, потому что он тряхнул головой и привычно ухмыльнулся:       — И все-таки, я надеюсь, что ты, в платье и туфлях, принесешь агентству хорошую прибыль.       Я не спорил, мне самому было сложно выражать свои чувства. На подходящие строки я наткнулся много позже и так и не прочел их ему:

На маленьком столе стоит еда - лук, помидоры, жареная рыба. Но как без чувства страха и стыда зайти, заплакать и сказать "спасибо"?*

      Жаль, что не прочел.»

***

      Шальное веселье. Нет, не так. Шальное безудержное веселье — вот что стало причиной твоего поступка. Бесконечные переживания, пополам с рефлексией и чувством вины имеют свойство приводить или к депрессии или к юмору висельника.

Привет вам тюрьмы короля, где жизнь влачат рабы. Меня сегодня ждет петля и гладкие столбы!**

      Из-за него ты полез в конфронтацию в агентстве. И подшутил над тем мальчишкой, между прочим, ровесником Данте. И не чувствовал из-за этого и капли стыда.       Но когда оно накрыло тебя с головой?       Тогда в гараже, когда окончательно стала понятна неизбежность "казни"?       Или позже?       Когда ты снял чертовы туфли и почувствовал себя властелином мира. Честное слово, эта обувь хороша для гладких подиумов, но не более. Ходить в ней по улицам — идея или мазохистки или женоненавистника!       Когда брат вручил тебе чашку собственноручно сваренного кофе? Потому что, цитирую: каждый, столкнувшийся с Хибари, заслуживает вкусненького и обнимашек.       Когда вы оба услышали стук в дверь, но на пороге была только листовка: "Сделаем из вашего ребенка лидера нового поколения" — и не соврали ведь, целого Босса Десятого поколения Вонголы. "Возраст и таланты не имеют значения" — потому что сейчас они согласились бы даже на Квазимодо! Кольцо Наны полыхнуло фиолетовым цветом. Мда уж, если прикрытие выгорит, Маммон прославится как создатель долговечных "артефактов".       Наверное, окончательно ты решился, когда Реборн перешел на личности. До того момента, сидя на кухне и позволяя вешать себе на уши лапшу, ты еще верил в возможность нейтралитета. Он будет делать вид, что учит Младшего ведению бизнеса, а ты — что веришь в эту чушь. Ну и изображать гордость, как никак твой брат — наследник корпорации «Вонгола» (в твоей голове упорно рифмующейся с "Umbrella"***).       Но вот это его: "...с вашими оценками и образом жизни, вы не сможете достойно подготовить наследника" — так и подмывало сказать, что образ жизни у вас не особо отличается. В отличии от Данте, тебя это замечание не обидело и не разозлило - на правду не обижаются. Скорее разочаровало и вызвало недоумение. Как если бы ждал Её Величество королеву Великобритании, а пришла какая-то хамоватая девица, выигравшая вчера в лотерею пару миллионов.       Ты тут же почувствовал острую нехватку жвачки. Желательно кислотно-розовой. Что б надувать пузыри и постоянно чпокать ими, аккомпанируя речи Важного Человека. Жвачки и плохой химии волос.       —... Есть еще несколько претендентов, так что вашему подопечному придется хорошенько постараться. Я все время буду рядом, чтобы наставлять и помогать ему. От вас требуется подписать контракт, моя работа уже полностью оплачена, — Реборн выглядел безмятежно, словно постоянно общался с магглами (такое обозначение нравилось тебе больше, чем "гражданские" или, упаси Боже, "цивилы").       Младший активно закипал, но пока не лез. Хотя ему явно было что сказать, начиная с "какого черта?!" и заканчивая не пропущенным цензурой.       — Вы тут очень складно говорите, но все это похоже на какой-то бред.       Шальное безудержное веселье.       — Простите? — ты был уверен, что он в большем замешательстве, чем показывает.       — Знаете, если бы вы были душеприказчиком, я бы еще понял. Мало ли, кто отметился в родословной брата. Но конкурс на место? Звучит абсурдно. Я не буду ничего подписывать.       Данте довольно улыбался. На его лице было просто написано: "Съел?!". Ты старался выглядеть по-деловому, но было заметно, что ситуация начинает тебя утомлять.       — Ваш подопечный — первый претендент, но мы не можем допустить, чтобы компанией управлял недоучка. Меня за этим и прислали — всесторонне подготовить наследника, — удивительно, но Реборн в своем костюме, восседающий на стуле с диванной подушкой под попой (иначе не доставал до стола), не выглядел нелепо, что распаляло тебя еще больше. Как он может выглядеть таким уверенным, неся полную херь?       — О котором вы не вспоминали четырнадцать лет. У вас там что, скончался другой первый наследник?       Было бы круто, если бы Реборн ответил: "Вообще-то целых три, — невозмутимо отпил из чашки и уточнил — трое скончались, а четвертый сел в тюрьму."       Но киллер лишь многозначительно промолчал. Из чашки, впрочем, отпил.       «Приходят ко мне домой, пьют мой кофе и еще хотят забрать брата. Хорошо хоть, не первенца!»       — Или ваш босс пару дней назад вдруг осознал, что стареет? Ему что, место в транспорте уступили? Или косметолог сказал, что упражнения для подтяжки лица — это хорошо, но все мы не вечны, и пора закачивать ботокс?       Ты вдруг явственно представил Тимотео, стоящего перед зеркалом и разглаживающего пальцами морщины. В следующем кадре Девятый Босс уже безутешно рыдал по ушедшей молодости, в компании мартини.       Большого труда стоило не заржать.       — Вы мне не верите? — нарушил молчание "учитель королей". — Если хотите, я позвоню президенту.       — А должен? И ваше предложение — смешно. Как будто я помню важных шишек по голосам. Вы можете набрать чей угодно номер. Или даже запустить своего человека в офис, под видом уборщика. Хотя куда проще банально перенаправить звонок.       — И откуда такие познания?       — Сериал "Воздействие", рекомендую, — все это уже порядком тебя раздражало, — так мне звонить в охранную фирму или вы сами уйдете?       Биение пульса в висках ускорилось ударов на пять, а то и десять. Ты старательно пытался не вспоминать, что качаешь права перед самым опасным в мире мафиози. Ну, одним из самых точно.