Утром за завтраком в таверне Ваунет собрался высокий консилиум думы думать да кручиниться над проблемой незваной, бессовестно возникшей средь ночи. Злостный нарушитель девичьего спокойствия в исключительно воспитательных целях был оставлен без завтрака.
Перед нами предстала острая необходимость обсудить стратегию. В комнате «ожидания», коей временно стала наёмничья обитель, находился разъяренный ассасин. Уведомитель Темного Братства, которого нельзя было не то что не убивать, но еще и каким-то непостижимым образом следовало уговорить не убивать нас.
— Может, без него обойдемся? — С надеждой уточнил полукровка.
— Нельзя. Алинэй с ним контракт заключила, кровью скрепленный, — после слов Мартина оба мужчины уставились на меня с таким неодобрением, будто я совершила особо непотребный вариант Темного Таинства, разработанный исключительно для самых низкоморальных личностей.
— Да что не так?! — шире распахнула глаза, пожимая плечами. Под натиском двух осуждающих физиономий пришлось повиниться:
— По-другому никак. Он мог меня убить. А так хоть нирноспасительной кампании поможет.
«…а потом, если повезет, из благодарности не убьет меня…», – не озвучила продолжение.
— Чему? — решил уточнить наемник, явно недопонявший сочетание последней пары слов.
— Спасению мира, — многозначительно и гордо заявила, будто мир уже почти спасен, и осталось только помахать платочком вслед Дагону.
— Ты знаешь что-нибудь о нем, что сможет усмирить норов его и злость ослабить? — поинтересовался Септим, предполагая, что я могу чем-то помочь со своим багажом знаний, почерпнутых из прохождения игры.
— Вот так сразу в голову ничего не приходит…, — замолчала, пытаясь выловить соображение, хвост которого все ускользал в потоке мыслей. Казалось, еще чуть-чуть, и я поймаю идею, которая сможет облегчить нам переговоры с узником. Не вышло. Так и не смогла выудить ключ к решению, а хоть что-то сказать надо было:
— Я могу… надавить – если можно так выразиться в отношении Лашанса – на него соблюдением контракта. Но вы. Наличие вашей компании в делах Темного Братства не оговаривалось во время Темного Таинства. Ты, — взгляд пал на синеглазого визави, — Должен был уже быть в пути к Храму Повелителя Облаков! Может, поедешь туда, ну, пожа-алуйста?
— Мы это уже обсуждали. Нет, — мягко, но категорично отрезал бастард, не поддаваясь на мой просящий тон.
А я и не рассчитывала, что он согласится на уговоры и тут же ринется обратно в крепость Клинков. Но на всякий случай попробовать стоило. Чудеса иногда случаются.
— У меня нет никаких аргументов, чтобы он согласился на ваше присутствие. Все что я могла сказать, я сказала вчера, пока уговаривала его остаться и всем вместе все обсудить, — бессильно развела руками.
— И долго ты его «уговаривала»? — Эльвелл задал вопрос с таким пошлым подтекстом, что мне захотелось вылить свою порцию похлебки ему на голову. Но есть хотелось сильнее, и переводить свой паек я не решилась. Свою чашку наемник держал крепко, будто интуитивно чувствуя мой настрой. А Мартина я голодным оставить не хотела.
— Милости прошу. В этот раз уговаривать будешь ты. А я постою в сторонке. За дверью. Но если хорошо попросишь – подержу свечку, — с приторной улыбкой процедила.
— Я не по этой части!
— Может, ты себя плохо знаешь. Стоит проверить.
— Хватит, — терпение бывшего священника подошло к концу. — Угомонитесь! Не забывайте, что времени не так много. Далее оттягивать неприятности нам непозволительно.
Мы с бывшим собутыльником пристыжено затихли.
— Я действительно не знаю ничего, что могло бы как-то помочь нам, — с покаянным видом созналась.
— Что ж, придется мне самому слова подбирать, — заключил бастард. Мартин в лучших традициях благородного порыва решил взять весь удар и всю ответственность на себя.
— Да у нас тут есть доброволец. Принудительный, — довольно оскалилась, косясь на мера.
— Алинэй, — укоряющее протянул Септим.
— А что? Они друг друга знают меньше всего. К тому же тебе…будет трудно… сохранять спокойствие в беседе с ним. Пусть он попробует, — кивком указала на полукровку, жующего очередной кусок тушеного мяса.
— Вот только не надо обсуждать это так, будто меня здесь нет или я вещь! — поспешно проглотив пищу, возмутился наемник.
— Ну, так что, попробуешь? — пропустив недовольство эльфа мимо ушей, мы выжидающе уставились на мера.
— Запросто. Что мне нужно знать?
Поведав Эльвеллу необходимые для переговоров сведения, мы дружно отправились на второй этаж. Я дала последние наставления наемнику, и, подавив порыв обнять на прощание блондина и пустить скупую слезу по почти безвременно почившему товарищу, осталась
подслушивать ждать у двери в компании Мартина.
Едва наемник приоткрыл дверь, как тут же поспешил ее захлопнуть, картинно протереть глаза и приоткрыть вновь. Очи полукровки приобрели поистине исполинские размеры даже для меров. Эльвелл, не найдя цензурных эпитетов для выражения своего глубочайшего потрясения, указывал вглубь комнаты, сопровождая свой жест витиеватыми ругательствами.
Не выдержав, мы с наследником ринулись на порог, гадая, что могло повергнуть наемника в такое ошеломление.
Шок, как оказалось, бывает заразителен.
Посреди небольшой комнаты красовалась большая, смоляная, хвостатая пятая точка…
Тенегрив упиваясь самозабвенным перегрызанием пут своего хозяина, не сразу заметил прибавление в рядах зрителей. Огромный конь, в полтора, а то и два раза превышающий размеры стандартных лошадей, занял своей тушей едва ли не все свободное пространство скромной на размеры комнаты.
— Прогони их! — скомандовал Лашанс, заметивший наши физиономии в дверном проеме, или, скорее, увидев открывшуюся дверь. Что-то подсказывало, что весьма объемная тушка четвероногого товарища убийцы закрывала собой наши персоны.
Питомец ассасина, с охотой оторвавшись от поедания веревок, оценил ситуацию, и постарался лягнуть наиболее открытую для атаки мишень – наемника, успевшего протиснуться между нами ближе всего к представлению. К счастью, Эльвелл успел вовремя отскочить.
Мер одновременно с Мартином оголил оружие, воинственно наседая на животинку. Конь попытался развернуться, но у него получилось лишь отступить в угол боком, открывая себя для ударов. Комната оказалась слишком мала для маневров Тенегрива, обладающего неимоверно внушительными габаритами. Он кусался, пытался встать на дыбы или повернуться и лягнуть кого-нибудь. Мужчины хотели обойти хвостатое препятствие, чтобы выудить Лашанса из комнаты. Но шерстистый упрямец не желал пропускать Мартина и Эльвелла, стараясь по мере ограниченных пространством сил навредить им. Наемнику и престолонаследнику пришлось применить оружие против животного. Иначе животное применило бы все возможности для умерщвления двуногих противников. Амулет на мои уговоры не поддавался и не спешил высвободить чудесное заклинание паралича на Теневую Гриву.
Все то время, что мои спутники бились с огромным агрессивным конем, я стояла в коридоре, не решаясь даже смотреть вглубь комнаты. Я успокаивала себя тем, что Тенегрив бессмертен. Хоть и понимала, что надежда может не оправдаться, все равно старалась подавить мысли, текущие в удручающем направлении. В том, кто одержит победу, сомнений не возникало – коню оставалось слишком мало места для манипуляций. Так и стояла, морщась, прекрасно осознавая, что если не дам спутникам убить животное, то питомец ассасина сам убьет их.
Бастард больше отбивался от атак Тенегрива, стараясь добраться до пленника. А наемник, наоборот, набрасывался на коня, отвлекая его внимание на себя. Когда мои спутники с помощью клинков вернули душу Теневой гривы Ситису, тот истаял черным дымом, оставив после себя в буквальном смысле мокрое пятно.
Я прониклась верностью и храбростью животного. Другая лошадь попыталась бы убежать. И у нее наверняка это получилось – дверь была открыта, а коридор достаточно большой. Коню, имея четыре опоры против пары человеческих, к тому же изрядно превосходящему противников массой, достаточно просто раскидать людишек в стороны и ринуться на выход. Разумность Тенегрива была велика, конь непременно нашел бы способ выбраться на улицу. Но остался защищать хозяина, перенося боль атак.
Пока я медитировала над испаряющейся темной лужицей, слух уловил поток витиеватой ругани. Наемник сыпал направо и налево нецензурными рекомендациями по размножению в адрес всей ассасинской братии. Жаль только ни одного представителя этой гильдии не оказалось рядом, чтобы оценить и законспектировать ценные сведения.
— Что та…кое? — запнулась, войдя в комнату.
В наемничьем номере в наличии оказались все предметы скудного декора. Кроме одной, самой вредной и необходимой.* Стул, нагретый седалищем убийцы, еще не успел остыть, но уже одиноко ютился в окружении сиротливых клочков некогда добротного веревочного кокона. «Гусеница» окуклилась, превратилась в «бабочку» и свалила, зараза, под шумок. Пока ее верный конь отвлекал нас и не пускал оценить и восхититься сценой
возрождения «бабочки».
«Ну, мотылек недоделанный, ну, зараза бескрылая!» — мысленно ругалась я в адрес удравшего Уведомителя.
— Посмотри. Он оставил тебе послание, — хмурясь, Мартин осторожно протянул мне клочок пергамента с недосохшими чернилами. Септим младший уже и не сомневался, что записка адресована именно мне, так как ассасин четко дал понять, что никаких дел с моими товарищами он иметь не желает.
«Встретимся в Анвиле. Я найду тебя. Поторапливайся. Промедление будет стоить тебе жизни», — прочитала я, немного успокоившись.
Лашанс вновь проявил недюжинные изворотливость и упрямство и сделал все по-своему – «отчалил в закат», не желая играть по нашим правилам. Но хотя бы предельно ясно обозначил, что мне и дальше следует двигаться по заданному маршруту. Убийца избавил нас от своей кровожадной компании. А это значит, что мне не придется находиться меж двух огней, переживая, как бы бастард и ассасин не поубивали друг друга. Не обошлось и без угрозы. Я даже начала чуть-чуть привыкать к ним.
«Мда, «привыкла». Любая угроза вдалеке от ее непосредственного исполнителя читается легко», — тут же мысленно одернула себя. — « Хм, у меня ж столько жизней не наберется, сколько их он грозится забрать».
— Ну что, мальчики, курс все тот же. Анвил, — облегченно выдохнула.
— Эльвелл, пытаться догнать его – затея бессмысленная, — Септим младший остановил уже примерявшегося к распахнутому окну наемника. — Первое после искусства убийства, чему обучают ассасина Темного Братства – скрытности.
— Да знаю я, знаю, — раздосадовано отмахнулся полукровка. Вновь оглядел раму и тихо пробубнил:
— Ни царапинки, ни клочка одежды.
— Использовать призванное существо, чтобы освободиться. Неплохой ход, — Мартин присел на корочки, разглядывая ошметки веревки. Отдал должное сообразительности убийцы, после чего не преминул подметить:
— Он владеет школой колдовства.
Я склонилась над веревками, присоединяясь к изысканиям бастарда:
— На счет школы не уверена. Но если то, что я знаю о лошади, совпадает с этой реальностью..., — замолкла, подбирая слова, — Заклинание призыва Тенегрива уникально. Находится у ассасинов. Школу колдовства совсем не обязательно изучать для того, чтобы его использовать. Главное – обладать магией.
— Именем закона! Что здесь произошло? — несколько вездесущих стражников показались на пороге. Сзади них выглядывала остроухая голова Неруссы.
Удостоверившись в том, что в комнате стало спокойно и безопасно, хозяйка таверны растолкала доблестных блюстителей правопорядка, влетела в комнату, желая поскорее оценить ущерб, нанесенный ее заведению, и выставить счет нерадивым постояльцам.
Стоило ей увидеть помещение в целости и сохранности со всеми вещами, как заинтересованность на ее лице тут же уступила место разочарованию. Содрать мзду с клиентов за несуществующий погром не удастся при всем желании.
А вот стражники решили, что с пустыми руками возвращаться в родные казематы несолидно, поэтому проявили изрядную дотошность:
— Что за грохот здесь был? — подозрительно поинтересовался один из местной «полиции», снимая шлем для лучшего рассмотрения обстановки. Рассмотреть что-то было сложно – в комнате стало слишком тесно от большого скопления людей.
— Окно открыть не могли, — нелепо соврала я.
— А что за хлам стоит? — спросил другой стражник, отставляя щит в сторону. Протиснулся к стулу
преткновения и прокомментировал своим товарищам:
— Ты глянь, веревки…
— Вы кого-то связывали?
— Нет, что вы… — нервно хихикнула, но Эльвелл меня перебил:
— Вчера ночью к девушке, — мер указал в мою сторону рукой и продолжил:
— Ворвался мужчина. Мы его связывали.
— Но ее комната находится в другой стороне, — некстати влезла в разговор эльфийка.
— Все верно. Пришлось связать его и сюда доставить, чтобы Алинэй не волновалась, — в общем-то, ничуть не соврал Септим.
— Вы незаконно удерживали человека! За это положен штраф в размере… — высокопарно и грозно объявил самый щуплый стражник. Зычный голос никак не соответствовал его внешности, что тут же наводило на мысль о шутнице-природе.
— Стойте, пожалуйста, выслушайте всю историю, — Эльвелл поспешил перебить имперского солдата.
Если бы озвучили цифру, то обратного пути не было. Как мне позже объяснили спутники, сумма штрафа для любого представителя закона являлась чем-то сродни спусковому крючку – после «нажатия» тормоза отлетают напрочь, и остается только проследовать в тюрьму для последующего обыска и, на выбор, уплаты штрафа или заключения под стражу.
Имперский солдат умолк. Мер, завладевший вниманием благодарных (и не очень) слушателей, поведал присутствующим о кознях отвергнутого мужчины, пытавшегося разлучить двух влюбленных (во время завтрака Мартин рассказал полукровке вчерашнюю легенду). История как снежный ком обрастала душещипательными подробностями. Эльвелл так живо и красочно описал все превратности судьбы-злодейки, подстроенные отвергнутым поклонником, что даже стражники расчувствовались и зашмыгали носами. До окончательного умиления их довело то, что мы (по словам полукровки) хотели сдать преступника доблестной страже сразу после поимки, но решили не тревожить среди ночи отдыхающих после подвигов ратных легионеров, а уже утром отвести наглеца под белы рученьки до первого поста. Только не успели, «пост» сам пришел, а злоумышленник весьма некстати сбежал.
Нерусса уже взахлеб рыдала на плече того щуплого стража, который чуть не начислил нам штраф. Разница в росте альтмерки (к слову, невысокой для ее расы) и немного «карликового» имперца делала зрелище весьма комичным. Мужичок, пользуясь случаем, успокаивающе поглаживал женскую спину, которая, по его мнению, почему-то заканчивалась гораздо ниже поясницы.
В итоге, нас отпустили с миром и пожеланиями счастья и долгих лет.
***
Мужчина раздраженно подгонял коня, будто животное было виновно в его промахе. Все нутро всадника саднило и требовало крови. Лишь немногие могли так опрометчиво поступить с ним. И лишь один из них выжил. Жажда мщения горела внутри злым черным пламенем, но разум не позволял ей вырваться и править мужской дланью.
Лашанс не мог позволить исчезнуть Темному Братству. Но для этого необходимо спасти весь Тамриэль. В том числе и остальных существ. Как волку нужны овцы для жизни, так и братья и сестры нуждаются в жертвах.
Троица, не иначе как безумная, посмевшая попытаться пленить Лашанса, была единственным и ничем не заменимым ключом к спасению Семьи. Посему на какое-то время придется отложить возмездие.
Уведомитель не хотел обманываться. Потому признался самому себе, что зависел от них. Как и весь Тамриэль.
Люсьен успел лично столкнуться с Вратами Обливиона, а так же посетил Кватч после осады полчищами даэдра. Увиденное недвусмысленно указывало, что допустить вторжение в Тамриэль нельзя. Даже несмотря на всю красоту и ценность смерти, которую приумножит кровопролитие, учиненное войсками Принца Разрушения. Нельзя допустить захват Мерунесом Дагоном власти над этим планом. Только Отец Ужаса и Нечестивая Матрона могут притязать на владение Красой Рассвета. Но у них нет в этом необходимости. Ведь Ситис и его неизменная супруга мудры и могущественны. Ни в коем случае нельзя допустить господства Мерунеса Дагона над Тамриэлем.
Путь ассасина пролегал в Бравил. Необходимо встретиться со Слышащим лично.
Уведомитель привык к присутствию Теневой Гривы. Настолько, что уже принимал как должное скорость и иные преимущества своего друга. Только благодаря такому уникальному коню у Лашанса уходило в разы меньше времени на путешествия. Люсьен успеет вернуться на Золотую дорогу вовремя.
Имперец вновь пришпорил украденного гнедого коня. Украденного?
Губы мужчины тронула едва заметная кривая усмешка.
Разве можно украсть у мертвеца?
Имперец дернул поводья, заставляя лошадь свернуть с Золотой дороги в лесную чащу. Эту скотину всадник жалеть не собирался. Когда животное выдохнется – ассасин лично прекратит его страдания. И лишь затем вновь призовет своего верного друга.
__________
* Специально пропущено: "Вещи"
