Очередной порыв ветра скользнул по кронам деревьев, одну половину листьев взъерошил, другую – пригладил. Холодный, в меру влажный, но очень чистый и свежий воздух – какой бывает только в лесах, не тронутых беспощадными людскими руками – почти пьянил. Порой к этой свежести примешивался дурманящий аромат цветов или бодрящий хвойный запах. Кое-где витали душок застоявшихся прудов и запах озёрного ила – несколько неприятные, но, тем не менее, гармоничные и естественные для природы.
Таких лесов в Тамриэле имелось немало, и скрывали они в себе множество тайн и загадок. Красота дикой природы всегда сопровождалась своей спутницей и защитницей – опасностью. И нередко она карала тех, кто посягнул на неприкосновенность лесных угодий. Или, по крайней мере, пыталась покарать.
Не зная, куда ещё отвести глаза «по веской причине», я разглядывала тушу мёртвого волка, которую заметила во время беседы с Лашансом. Встречу даже с одним таким животным мне с трудом удалось бы пережить (причём шансы на выживание повышались исключительно благодаря магии!), но ведь он являлся одним из относительно слабых хищников тамриэльских лесов. Существовали угрозы куда крупней и ужасней: медведи, тролли, саблезубы, минотавры… А о мутантах, созданных дуэтом природы и магии в самых глухих и далёких от человеческих троп местах, и вовсе не хотелось думать. Впрочем, как раз сейчас я думала определённо не о них.
Несмотря на очевидность ситуации, я кивком указала на поверженное животное и поинтересовалась у ассасина:
— Это ты его…? — вопрос по большей части служил поводом «сбежать» к нейтральной теме, ведь у меня самой в голове мысли водили хоровод и постоянно возвращались к свежему воспоминанию поцелуя и дразнящего шёпота. Уменьшая силу искушения, я осторожно отступила от источника своих гормональных волнений на вполне приличную дистанцию.
— Я, — Лашанс был невероятно «разговорчив», как и всегда. Мой манёвр с отдалением не остался без внимания имперца, однако визави не задавал вопросов, лишь вскинул брови вверх.
Так как среди корней и кустарников простор для тактического отступления был невелик, я отшатнулась назад на меньшую дистанцию, чем планировалось. Сложно было не оступиться, пятясь назад без оглядки. Казалось, вот-вот меня загонят в угол. И мне очень не нравилось это ощущение.
Слова никак не хотели «подбираться» самостоятельно. Мозг тоже не спешил с подсказками – что ещё вымолвить, чтоб плавно подвести Спикера к главному вопросу, из-за которого я его и
потащила в кусты увела с поляны для возможности пообщаться тет-а-тет. Под насмешливым, самоуверенным взглядом, блуждающим по моему покрасневшему лицу и неизменно возвращающимся к губам, думалось ещё хуже. Точней уж, думалось хорошо, но не о том…
— Ты решила отойти от своего эльфёнка только ради этого разговора? — холодно поинтересовался имперец, но внезапно один уголок его губ слегка приподнялся в кривой усмешке: — Нет, тебе нужен был повод побыть со мной наедине. — Спикер плавно перетёк на полшага ближе.
Пожалуй, среди всех знакомых обитателей Нирна только Люсьен умел парой наглых самоуверенных фраз довести меня «до белого каления». Очень захотелось стукнуть его по голове чем-нибудь тяжёлым, в надежде выбить из него хоть половину самолюбия и высокомерия.
Пару десятков раз. От души отыгрываясь за все мои злоключения в его обществе.
— Ага, конечно. И не надейся! — с вежливым оскалом ответила я и прищурилась, пресекая поползновения левого глаза задёргаться.
— Тогда говори прямо, что хотела, — приказал имперец, стирая с лица дразнящую улыбку и мгновенно принимая серьёзный вид.
Я вдохнула, готовясь быстро выпалить задуманное, но осеклась и так и не вымолвила ни слова. И выдохнула. Попросить убийцу не убивать оказалось сложнее, чем я предполагала. Словно обратиться к человеку с просьбой не дышать.
Спикер сжал губы и демонстративно и воздел очи долу, будто над нашими головами появилось нечто крайне занимательное. Зрелище скучного тёмного «потолка» из ветвей и листвы ничуть не смутило мужчину. Не изменив выражения лица, оный прокомментировал мою нерешительность:
— Не припомню, чтобы мне поступал Контракт на твоё убийство, — нейтральным тоном изрёк имперец.
«Что?! Это что, их особый юморок, который в ходу только в Тёмном братстве? Но не похоже, чтобы он смеялся», — напряглась я. Пусть какая-то часть меня почему-то отрицала, что Спикер так просто меня убьёт, но я всё равно никак не могла отделаться от настырного тонко покалывающего кожу чувства опасности, которое шлейфом тянулось от убийцы ко мне.
— В смысле? Что ты имеешь в виду? — осторожно уточнила.
— Не бойся и говори. Убивать тебя мне не имеет смысла, — скрывая лёгкое раздражение, терпеливо ответил ассасин.
«А можно было без ребусов, а?!», — выдохнула я и немного расслабилась.
— Эльвелл. Тот мер, с которым я приехала…, — начала я издалека, но меня прервали.
— Обещать, что не лишу жизни твоего спутника, не буду, — собеседник каверзно предугадал ход беседы и бессердечно пресёк оный «на взлёте».
— Люсьен…! — с лёгким возмущением вырвалось у меня. — Эльвелл – мой друг. Очень важный мне человек...мер, то есть, — поправила я себя. — Я… если ты… его убьёшь… не прощу…, — я опустила глаза вниз. Непредсказуемость реакции Спикера на мою слабоультимативную просьбу, как и моё неумение подбирать правильные слова для убеждения людей, не добавляли веры в успех «переговоров».
— Что помешает мне поступить по-своему? — такая привычная, лёгкая кривая ухмылка исчезла с мужского лица. Собеседник посмотрел мне за спину, словно взглядом указывая в сторону поляны, и снова остановил свой медовый прищур на моём лице.
— Ничего…, — тихо пробормотала я — Но если моё мнение и отношение имеет для тебя хоть какое-то значение, то ты этого не сделаешь. Я не ассасин Тёмного Братства. Я не смогу так легко принять смерть друга, и перешагнуть, как ни в чём не бывало.
«…хотя и решиться на месть тебе за подобное теперь уже вряд ли смогу…», — с некоторым огорчением призналась я сама себе.
— Думаешь, ассасинам легко даётся потеря близких? Нисколько! — возмущение, горечь и тоска смешались в рыке имперца. Всего на мгновение мне почудился отголосок боли в словах Лашанса. Всего на мгновение мне стало его жаль до щемящего чувства в груди и стыда за то, что невольно задела его «рану», о наличии которой и не подозревала. Уведомитель так легко и безрассудно играл с жизнью и смертью – мне казалось само собой разумеющимся, что он любую смерть может принять одинаково... легкомысленно.
Тем не менее, я не спешила устраивать сеанс психологической помощи и бережно расспрашивать Спикера о его травмах. Не было сомнений, что меня вновь грубо оттолкнут, не заботясь о том, как меня могут ранить ледяные слова.
— Если нелегко, то ты меня, тем более, должен понять, — изрекла я, продолжая настаивать на своём. — И с ним я поговорю, чтобы он тебя не провоцировал.
— А если продолжит? — с каким-то то ли вызовом, то ли каверзой вопросил мужчина. Едва дело касалось наёмника, как ассасин своими репликами упорно и даже несколько целенаправленно «вёл» диалог к ссоре.
В этот раз выходка убийцы ощутимо покачнула мою чащу терпения. Волна раздражения начала переливаться через края далеко не бездонного сосуда. В нём же уже всколыхнулись и накопленные благодаря ассасину обиды.
— Ты умеешь игнорировать и оставаться отстранённым. Тогда в пещере, пока мне ногу ломали, ты был очень безразличным, — вырвалось у меня. Благодаря присутствию Эльвелла, которого воспринимала как свой «тыл», я немного набралась смелости и стала уверенней чувствовать себя в обществе ассасина. И теперь даже готова была осмелиться на выяснение отношений.
— Решила свести счёты? — Спикер скрестил руки на груди, а верхняя часть его тела едва заметно отклонилась назад, отдаляясь, в противоположную от меня сторону.
— А ты как думаешь? — я повторила его жест.
— В конечном счете, я предпочёл спасти тебя. Не заставляй меня сожалеть о сделанном выборе.
— А то, что ты… чуть не сделал в таверне?! — к горлу подступил комок, а живот скрутило в приступе лёгкой тошноты.
— Но не сделал, — в медовых глазах всего на мгновение проскользнуло нечто, похожее на растерянность. — И не собирался, — однако кулак, покоящийся на предплечье руки убийцы, сжался.
— «Не собирался»?! Кха! Это ты называешь – «не собирался»?! — от негодования я аж поперхнулась воздухом.
— Тебя следовало припугнуть и проучить, что я и сделал, — холодно просветил имперец с таким видом, будто сделал одолжение, а я посмела не оценить оказанную мне честь.
— «Про..проучить»?! — неверяще переспросила я. От злости на секунду видимая мной картинка окружающего мира скрылась во тьме. — Кто тебе давал такое право?!
Спикер не ответил, лишь молча сверлил меня взглядом. Медовый взгляд помрачнел – Лашанс тоже начинал злиться. Что-то неуловимо переменилось в его лице, и это меня напугало. Раньше, чтобы добиться желаемого от ассасина, мне приходилось его уговаривать, плясать под его дудку. Теперь я даже выплеснуть далеко не беспричинную злость не могла, не боясь получить нож в горло. Я долго ходила по краю пропасти, по «тропе» шириной с две трети моей ступни. Держать равновесие стоило титанических усилий. Но я устала от игры по его правилам. Устала неделями быть в напряжении из-за контроля каждого шага, каждого слова и действия. И поняла я это только когда оказалась в обществе наёмника. Пусть Эльвелл порой был чрезмерно надоедлив со своим юмором, но с ним дышалось свободней и спокойней.
«Всё познаётся в сравнении», — всплыла в памяти цитата.
— … если моё мнение и отношение имеет для тебя хоть какое-то значение, то ты не посмеешь тронуть Эльвелла, — сквозь ком в горле глухо выдавила из себя. А после нашла в себе достаточно злости, чтобы бросить упрёк, едким тоном: — Хотя бы от него я зла не видела, — на негнущихся ногах я развернулась и пошла прочь обратно на поляну.
Спикер остался позади. Магический светлячок тоже не изъявил желания провожать меня в темноте и остался наворачивать круги, рисуя нимб над головой своего далеко не святого создателя.
Гордо прошествовать по пересечённой местности с кучей природных препятствий до места назначения, не сбавляя скорости, не удалось. На полпути я споткнулась, но всё же удержалась от падения. После
минуты позора этого свет приблизился ко мне достаточно, чтобы я могла увидеть дорогу на пару шагов вперёд. Так мы и шли с ассасином – я впереди, а он – следом на некотором отдалении, но всё же достаточно близко, чтобы магическая свеча освещала и мой путь.
Я никак не могла понять метания Люсьена: то он убить меня был готов, то проявлял ненавязчивую заботу. Неужели ему было так сложно согласиться не трогать Эльвелла, дать мне хоть какую-то уверенность в безопасности наёмника?! (Впрочем, чего лукавить – у меня не было уверенности даже в собственной безопасности в компании Уведомителя.)
Теперь мне предстояло постоянно волноваться и чувствовать себя так, словно восседаю на пороховой бочке с подожжённым фитилём,
раньше хоть фитиль не горел, а сейчас мер его радостно подпалил, и наверняка дальше ещё своими выходками, как веером, раздует пламя. Впрочем, может, убийца просто был честен? Ненамного лучше вышло, если б ассасин заверил меня в игнорировании присутствия полукровки, а потом по-тихому устроил бы с ним стычку до смерти одного из них.
После того, как все самые насущные вопросы были обговорены нашим трио на грани распада, выяснилось, что конь один, а нас – трое. Нехватку ездовых животных вызвался решить сам имперец. Оседлав ехидно пофыркивающего в мою сторону Тенегрива, он скрылся в лесной чаще, но обещал вернуться.
Пока ассасин отсутствовал, я провела эльфу лекцию о пользе воздержания от провокационных шуток. Мер объяснил своё поведение и попытки вывести ассасина при первой же встрече банальной проверкой: насколько возможный союзник опасен и умеет ли держать себя в руках. Моих рассказов об имперце эльфу оказалось недостаточно, и он хотел лично убедиться в здравомыслии Лашанса. В случае провала Спикера на
«аттестации» по прикладной дипломатии, драка действительно состоялась бы, ибо полукровка не желал работать в команде с невменяемой машиной для убийств. Мне оставалось лишь похвалить Эльвелла за задатки неплохого стратега.
Естественно, мысленно, во избежание очередного приступа самолюбования в рядах остроухой братии.
После этого уже от полуальтмера последовала ответная лекция на тему «как побороть суицидальные пристрастия» безопасных взаимоотношений с ассасинами. Как оказалось, лучше к ним не подходить ближе двукратного расстояния полета арбалетной стрелы. В отличие от полукровки, крыть мне было нечем, так как остроухий «профессор» по большому счёту был прав, и я это понимала.
Однако это не мешало мне в процессе ознакомления с научным материалом закатывать глаза и хмыкать хотя бы из вредности.
К концу дня ассасин предстал пред наши светлы очи. Вслед за паранормальным жеребцом Спикера плёлся конь, периодически вяло упираясь и проверяя сбрую на прочность.
К сожалению, новое поступление коней в этом сезоне оказалось небольшим – в наличии из новинок был всего один экземпляр. Стало очевидно, что мне придётся опять делить одно седло с имперцем.
Пока мы ехали, я прокручивала в голове беседы с наёмником и ассасином и размышляла о том, как бы поступил представитель Тёмного Братства, если бы Чёрное Таинство провели на его близкого человека, дражайшего родственника или лучшего друга. И вообще, бывали ли такие казусы в истории их гильдии? Или же Мать Ночи «отфильтровывала» их ещё на моменте поступления заявки в бюро Обливиона?
«Нет, она уж точно не стала бы препятствовать исполнению контракта на жизнь члена семьи её последователя, ведь когда-то её саму родственные связи не остановили. Очевидно, она ставит Ситиса и служение ему превыше всего», — припомнив историю Матери Ночи и Отца Ужаса, резюмировала я. — «Так что максимум предложит родственнику своего служителя люксовые апартаменты в Пустоте по льготному тарифу как бонус от компании».
***
Мало какое занятие могло сравниться по степени скуки с ночным караулом. Особенно, когда дежурить приходится в мире, лишённом таких благ цивилизации, как: интернет, техника и наушники. Хотя это и к лучшему. Увлечённый гаджетами караульный вполне рискует не заметить пробегающее мимо стадо даэдра. На таком важном посту и на книгу отвлекаться чревато.
Но карта Сиродила – не книга. Поэтому я с чистой совестью рассматривала расстеленную на лежаке потрёпанную бумагу, исполосованную заломами от частых сворачиваний. Отбрасываемые пламенем костра дрожащие отсветы добавляли ряби на испещрённый чернилами пергамент. Моего запала любознательности хватило ненадолго: очень быстро вдумчивое изучение детища сиродильских картографов сменилось отрешёнными мыслями. Лишь изредка моё внимание вновь возвращалось к карте, но, в целом, она превратилась в визуальный информационный «фон» для посторонних мыслей.
Боковое зрение уловило стремительно промелькнувшую тень слева от меня. После раскатисто протрубившего пару минут назад на весь лес минотавра сложно было не
испугаться впечатлиться, как минимум, от неожиданности. Я вздрогнула и повернула голову влево. И невольно выдохнула.
Эльвелл бросил шкуру на землю рядом со мной и уселся на неё.
— Испугалась? — бесхитростно поинтересовался мер, правильно истолковавший мою реакцию.
— А ты меньше подкрадывайся, — я устало потёрла глаза и зевнула, пока сердце после краткого испуга замедляло ритм и возвращалось к нормальной скорости биения. — Почему не спишь?
— Уж извини, эта привычка не раз спасала мне жизнь, — по-доброму хмыкнул эльф и заглянул в карту. — Не спится. Появились какие-то идеи?
Я хотела съязвить на тему «спасительной» привычки наёмника, беспардонно отнимающей жизни компаньонов путём испуга с последующим сердечным приступом, но переключилась на тему поднятого собеседником вопроса:
— Нет. Вообще ничего. Чтобы были идеи, нужно достаточно информации. У нас её нет, — вздохнула я, неторопливо выговаривая слова. — Ничего лучше до сих пор не получилось придумать.
Сонный и взъерошенный Эльвелл в тёплых отсветах пламени походного костра выглядел весьма забавно и даже как-то по-домашнему – вызывал доверие и ощущение спокойствия. Чувствуя себя разморённой, я потянулась руками вверх и размяла шею поворотами головы в стороны, потом увлеклась и повела плечами, с удовольствием приводя лопатки в тонус. Вдоволь нахрустевшись
старыми косточками и немного взбодрившись, продолжила:
— Я надеюсь, что хотя бы в крепости Клинков мы поймём, что делать…, — вздохнула, прокручивая на пальце одно из колец, отданных мне Лашансом ещё в Бравиле. — Ну а в идеале: мы приедем, а Мартина уже вылечили, — вымученно хихикнула я. — И короновали!
Вместо ожидаемой мной ответной улыбки от эльфа, я получила нахмуренную физиономию остроухого собеседника.
— Что такое? — поинтересовалась я, озадаченная такой реакцией.
— Думаю: пресечь твою бурную фантазию или позволить помечтать подольше? — фыркнул полуальтмер, намекая, что внушительная длина моей раскатанной губы превышала все нормы приличий.
— А что, уже и помечтать нельзя? Губозакатывательную машинку не предлагать! — шутливо возмутилась я.
— Губозакатывательную? — полукровка озадаченно приподнял брови. — И такие бывают?
Несмотря на то, что я старалась контролировать свою речь и изъясняться так, чтобы тамриэльцы меня понимали, всё равно иногда в разговорах проскальзывали слова и фразы, которые на поверку оказывались неизвестны местным жителям. Пришлось объяснить эльфу значение выражения «раскатать губу» и роль вышеупомянутой машинки во всём этом безобразии.
Внемля новой информации, Эльвелл от души рассмеялся, чуть громче, чем следовало:
— Когда-нибудь, может, смастерю тебе такую.
— Тише. Люсьен же спит… — делая замечание эльфу, я и сама перешла на тихий шёпот. И уже начинала жалеть, что сама, по глупости, предоставила остроухому шутнику без
инстинкта самоcохранения и тормозов ещё один повод для насмешек надо мной.
— Поздно ты о нём вспомнила. Не спит он, — фыркнул собеседник, но всё же немного понизил тон.
Я оглянулась, ожидая увидеть бодрствующего и крайне недовольного внеплановым пробуждением Спикера, но имперец по-прежнему неподвижно лежал в спальнике.
— Да спит, — вынесла вердикт, обращаясь к наёмнику.
Эльф спорить не стал, только сдержанно улыбнулся. И почему-то после этого жеста я сразу осознала то, что опытный наёмник вполне мог знать лучше меня – дремлет компаньон или только притворяется
брёвнышком.
— Иди спать. Я, пока буду продумывать строение этой чудной машинки, постерегу лагерь, — эльф не мог не сдобрить порыв заботы очередной шпилькой.
— Я уже тоже не засну – буду разрабатывать ушезакатывательную машинку, — хмыкнула я. — Или ушеукорачивающую.
— С моими ушами что-то не так? — казалось, мер вот-вот оскорбится.
— А с моими губами?! — мгновенно «перевела стрелки» я.
— Не знаю, — нарочито задумчиво ответил полукровка и тут же сменил нейтральный тон на заговорщицкий: — Лично не проверял, но если ты настаиваешь, то…, — наёмник сделал едва заметный наклон телом в мою сторону, словно готовился приступить к одному ему известной проверке.
Раздавшийся треск заставил мою голову рефлекторно повернуться к костру прежде, чем закончилась реплика мера. Эльвелл оказался прав – Лашанс уже не спал. Ассасин намеренно громко добавил дров в огонь, чем привлёк к себе внимание и прервал нашу беседу.
Мы с эльфом переглянулись.
— Моя очередь караулить закончилась? — спросила я, надеясь, что период моей «смены» подошёл к концу. Без привычных часов смартфона под рукой я не могла хорошо ориентироваться во времени(если быть точней, то вообще никак не могла!). Либо моя очередь дежурить завершилась, либо оба мужчины сегодня страдали от бессонницы.
— Нет, но можешь идти спать, — неожиданно ответил ассасин.
От его холодного тона спать перехотелось окончательно. Было боязно оставлять один на один наёмника и убийцу, особенно когда последний пребывал в скверном настроении.
В итоге до утра не спал никто. Я смогла продержаться всю ночь только благодаря своему улучшенному телу – с тех пор, как я изменилась, у меня не только здоровье восстановилось в первозданном виде, но и энергии появилось не в пример больше, чем раньше. Но, тем не менее, даже такие закоренелые совы, как я, не хотели пропускать сон, не имея перспективы отоспаться днём. Однако обстоятельства вынудили.
«Я люблю сон. Сон любит меня. Но из-за всяких там мужиков мы не можем быть вместе», — горестно думала я, плетясь к седлу Тенегрива.
***
«Это должно было когда-нибудь случиться», — смиренно призналась я сама себе. Но ещё не определилась – бежать и прятаться или же попробовать отпинать агрессоров, если не с помощью нестабильной магии, то хотя бы клинком.
Мои спутники решили драться. Впрочем, у них не было выбора, ведь это был единственный способ выжить.
На третий день пути мы наткнулись на бандитов. Для меня стало загадкой: каким образом Лашанс, обладающий практически нечеловеческим чутьём, не сумел вовремя заметить подвох. Мы попали в засаду. Эльвелл, ехавший позади и замыкавший своим обществом нашу небольшую процессию, первым обнаружил ловушку, о чём поспешил нам сообщить. Но было уже поздно – мы попались.
Или, быть может, Спикер всё же обнаружил, но посчитал лишним и убегать от угрозы, и уведомлять нас об оной? Да не, бред какой-то.
— Не делай глупостей, — почувствовав моё напряжение, тихо обронил ассасинистый сосед по четвероногому транспортному средству.
«Больно хотелось», — подумала я, но в ответ не выдала ни звука, напряжённо вглядываясь в лесную растительность.
Впереди, на расстоянии пары-тройки метров от Тенегрива вилась цепь капканов и растяжек, и даже несколько магических рун имелось. Наверняка нешуточный арсенал разбросали и по другим сторонам.
Я не могла определить численность разбойничьей шайки, так как некоторые бандиты весьма умело прятались среди многочисленной фауны. Только силуэты изредка расторопно мелькали среди стволов деревьев. Нас окружили – даже я уже в этом убедилась – но не спешили атаковать или выходить на контакт и предъявлять какие-либо требования.
— Долго мы будем вас ждать? Когда покажетесь? Такие стеснительные! — крикнул Эльвелл и залихватски хохотнул.
Лашанс тихо прошипел ругательства, крайне не одобряя такой шумный метод ведения боя. Я чуть сильней стиснула захваченный своими пальцами участок куртки имперца. Впрочем, вряд ли сквозь толстую кожу, из которой была изготовлена вещь, ассасин получил конкретное представление о моих действиях. Но вскоре пришлось ослабить хватку и выпустить из рук многострадальный предмет гардероба мужчины, чтобы не сверзиться с лошади вслед за ним.
Уведомитель споро спешился, и бесцеремонно, без каких-либо комментариев потянул меня за собой на землю. От неожиданности, пытаясь удержатся в седле, я судорожно хваталась за всё, что подворачивалось под руку. Подвернулась грива ассасинского коня.
Я честно старалась удержаться верхом на животном, вцепившись в шерсть оного, но ассасину всё же удалось меня принудительно спешить. Всё это заняло считанные секунды. Моё многострадальное тело при приземлении привалилось на Люсьена. Конь вздрогнул и негодующе заржал, мелко трясясь, как от удара тока.
Когда я отцепилась от имперца и обратила внимание на странное ощущение в руке, сразу поняла, кому предназначался конский мат
, к счастью, не имевший субтитров с переводом. Покоящийся на ладони маленький клочок чёрной шерсти был немедленно воспринят как улика и выброшен на землю.
«Ох, уж эта весенняя линька», — пронеслось в голове с глумливым подобием сочувствия к коню, имевшему наглость обманом заманить меня к своему хозяину. После чего я не преминула восхититься силой своей железной хватки, благодаря которой шерсть на конской туше была незначительно, но прорежена.
— Стой между нами и не высовывайся, — приказал Спикер, запуская увесистый ледяной кол куда-то в кусты. Из растительности кто-то благодарно взвыл.
Пока ассасин тратил последние метательные ножи из своего запаса на приближающихся врагов и постепенно заменял эти орудия ледяными снарядами, а Тенегрив не подпускал никого со своей стороны, я оглянулась на Эльвелла. К тому моменту эльф тоже спешился. Что-то так быстро пролетело у головы наёмника, что я заметила лишь смазанную тень в воздухе. Приятель рвано дёрнулся и каким-то чудом, возможно, на уровне
эльфийских рефлексов, успел увернуться от запущенной в него стрелы.
Мер поймал мой взгляд, улыбнулся и подмигнул, а в следующий миг, уже полностью сосредоточенный, отразил клинком атаку появившегося словно из ниоткуда противника.
«Позёр», — поморщилась я, хотелось отчитать полукровку за беспечность и потребовать у него сосредоточиться на угрозе.
Крепко сбитый имперец с уродливым косым шрамом на поллица усилил нажим на меч, стараясь грубой силой отбросить полукровку назад. Обмотанная вокруг толстого запястья преступника цепочка выглядывала из-за каймы наруча. Болтавшийся на ней плоский круглый кулон размером с монетку, поблёскивал тончайшей пеленой зачарования.
— Какие занятные побрякушки водятся у таких отбросов, — Эльвелл тоже заметил заколдованную вещицу но, казалось, что в отличии от меня, он ещё и имел представление о её действии.
— Ты кого отбросами назвал, а?! Я из тебя чучело сделаю, — ещё один разбойник, воспользовавшись ситуацией, замахнулся боевым топором на эльфа. Наёмник перетёк в сторону и свёл натиск шрамированного бандита по касательной. Лезвие одного клинка соскользнуло по другому, освобождая полукровку для последующих действий. Эльвелл пригнулся перед атаковавшим его бандитом и выбросил оружие во второй руке остриём вперёд. На лице разбойника, насаженного на клинок, как на пику, навсегда застыло удивление.
От дальнейшего созерцания боя эльфа с врагами в силу обстоятельств мне пришлось отвлечься.
Люсьен не отходил от меня и метанием магических ледяных стрел весьма успешно сдерживал нападающих на некоторой дистанции. Иногда отбитые разбойниками ледышки удачно приземлялись и «разряжали» чувствительные к весу ловушки. Особо забывчивые и невнимательные преступники с непосредственным участием собственных конечностей тоже помогали нам деактивировать капканы и растяжки.
Но, как говорится, ничто не вечно. Пара мужчин спрыгнула с ветки аккурат возле нас с ассасином и, не мешкая, приступила к попыткам устроить кровопускание попавшимся в засаду путникам, имевшим «наглость» до сих пор не сдаться в плен.
У них тут, понимаете ли, план по «откатам» для лешего выполнять надо, а мы, бессовестные, препятствуем.
Пока Лашанс был отвлечён парированием выпадов двух разбойников разом, к нам приблизилось ещё несколько нападающих. Я судорожно оглядывалась и мимоходом пыталась сосчитать их количество, но сделать это было сложно. Врываться в гущу сражения было боязно и, определённо, опрометчиво с моей стороны, капризная магия тоже не спешила являть себя. Наравне со сковавшим страхом появились и неприятные чувства растерянности, беспомощности и бесполезности.
Эльвелл в пылу сражения потихоньку приблизился к нам. Мои попытки призвать на помощь чары для того, чтобы вести дальний бой и хоть так помогать спутникам, ни к чему не привели – магия предпочла полностью проигнорировать мой зов. И тогда я вытащила клинок из ножен.
— А вот это лишнее, — вымолвил наёмник. К кому конкретно он обращался – ко мне или противнику – и что имел в виду, так и осталось загадкой. Полуальтмер совершил успешный выпад вперёд. Меч полукровки ловко скользнул под скрещёнными клинками противника и, минуя блок, погрузился в тело данмера. Тёмный эльф захрипел, выплюнул кровь и осел на землю.
— Ах, ты, [маты],
[много матов, поверьте автору на слово :D ], — из-за моих спутников разбойничья банда понесла серьёзные потери, и оказалась крайне недовольна таким положением дел, о чём весьма некультурно вразноголосье поспешила сообщить нам.
— …двое живыми…, — среди шквала слов слух выхватил эту фразу, смысл которой меня весьма озадачил.
Лашансу приходилось непросто – прикрывая меня, он не мог позволить себе сдвинуться с места и использовать свой привычный, более эффективный метод ведения боя. Как правило, ассасинов Тёмного Братства учили убивать, а не защищать. Спикер сдерживался, чтобы не «заиграться» и не задеть меня.
К сожалению, я никак не могла никуда отступить и где-нибудь спрятаться, освобождая своим спутникам простор для манёвров – преступники нас теснили и умышленно не давали лишнего пространства.
Эльвелл оказался в аналогичной ситуации, но в отличие от убийцы, наёмник частенько вёл оборонительный бой в подобных ситуациях. И в целом работа наёмника чаще предполагала защиту. Поэтому он ориентировался в выборе действий более успешно. Но даже он не мог задействовать свои возможности в полной мере.
Ассасин и наёмник никак не могли перейти в наступление, а из-за численности врагов не могли выжимать всю пользу из контратак, к тому же им постоянно приходилось отвлекать внимание на меня, чтобы проверить, всё ли в порядке.
К сожалению, разбойники очень скоро поняли это и, подобно шакалам, стали кружить рядом с нами, совершая атаки, направленные на истощение сил моих спутников. На колдовство им тоже не давали времени – едва свободная рука кого-то из моих союзников дёргалась, как её тут же пытались укоротить на величину одной кисти.
— К тому дереву, — тихо скомандовал Спикер.
— Чё вы там шепчетесь?! — закричал какой-то норд с убийственным перегаром, от которого, казалось, вся трава вот-вот издохнет в радиусе пяти метров.
— Понял, — полукровка удивил меня своим ответом. Видимо, сражающиеся мужчины каким-то образом нашли общий язык для слаженных действий. Даже суетящийся Тенегрив, активно щёлкающий зубами и раздающий удары копытами всем, кто хотел приблизиться, коротко заржал.
Вариантов, почему разбойники до сих пор не убили жеребца, было немало. Вполне могло статься, что такого крупного, красивого и ухоженного скакуна, на вид явно породистого, они планировали схватить живым и здоровым, чтобы в дальнейшем продать. Или просто решили попридержать потенциальный источник пропитания пока что в живом виде, дабы конина не начала портиться раньше времени.
Ассасин обратился ко мне:
— Спрячь меч. Будет больше толка, если не станешь мешать.
Лезвие стального клинка послушно скрылось в ножнах. Однако, ради ощущения мнимой безопасности, мои опустевшие «лапки» всё равно тянулись к рукояти кинжала (раз уж мечом помахать не дали, то хоть трофей, отобранный у ассасина, пока прямо не «запрещали»).
— Правильно, — наконец-то показался и главарь банды. Ничем непримечательный мужчина средних лет в укреплённых кожаных доспехах расслабленно прошествовал поближе к нам и остановился на расстоянии пяти-семи шагов. — Вам всем надо сложить мечи. — Глава явно считал, что вся ситуация целиком и полностью в его распоряжении, и вёл себя соответственно. Он разглядывал нас, неспешно, придирчиво, как скот на живом рынке.
Не обошёл его взор и меня. И от него стало так мерзко и тошно, что я передёрнулась и безотчётно постаралась стать поближе к ассасину, словно прячась и ища защиты. Эльвелл со своим ростом, конечно, больше бы подошёл в качестве «укрытия», но я юркнула к спутнику, который стоял ближе. К тому же полукровка находился позади меня, спиной ко мне, прикрывая тыл. И чтобы спрятаться от омерзительных глазёнок одного разбойника, мне пришлось бы загородить собой Эльвелла от компании других преступников, с которыми он сражался.
Лашанс продолжал отмахиваться от атак, но теперь, с моим приближением, его движения стали более короткими и медленными.
Смесь отвращения, желания спрятаться от глаз бандита и не менее сильное желание ударить его так, чтобы у него в этих самых глазах потемнело на пару дней от боли, оказалась тяжела, как и всякий стресс.
— Какой вид казни предпочитаешь? — холодно поинтересовался ассасин, бросив взгляд на местного «авторитета» в перерывах между контратаками.
— Псина решила полаять напоследок, — гоготнул главарь, и его пособники, вторя своему хозяину, подхватили смех. — Этих двоих на ритуал, а бабу – мне.
— Старшой, потом поделишься хоть? — раздалось откуда-то сзади незнакомым гласом.
— Поделюсь, поделюсь, — небрежно махнул рукой предводитель преступной шайки.
У меня скрутило живот, а чувство тошноты усилилось, в висках зашумело. Я не удержалась от соблазна, и выхватила кинжал из чехла. После услышанного я была готова убивать без каких-либо сомнений и сожалений. Казалось, даже сердце смогу вырезать из груди бандита не испытав ничего, кроме ледяного отвращения.
В следующее мгновение грубую мозолистую руку, так небрежно давшую отмашку бандитам, пронзило лезвие. Не моё. Лашанс пустил последний метательный нож в дело, хотя мне казалось, что все их он уже давно истратил.
Главарь бандитов завопил от боли. Пара разбойников мгновенно прекратила «штурм» нашей «обороны» и поспешила помочь раненому командиру.
— Я тебе язык вырежу прежде, чем убить, — с гневом и презрением сплюнул… Эльвелл через плечо. — Много чего поотрезаю.
Казалось, у спутников разом открылось второе дыхание, они с остервенением парировали выпады, оттесняли бандитов в разные стороны, но и сами отдалялись вместе с ними.
Извлечение метательного ножа из руки головореза сопровождалось нарастанием громкости воплей раненного. Едва приспешники вытянули компактное орудие из конечности своего господина, как из его рта пошла пена. Главарь попытался что-то сказать, но лишь выдавил из гортани несколько нечленораздельных хрипов и повалился на землю, захлёбываясь вспененной ядом кровью.
— Э! Старшой! Старшой! — в панике окликали своего предводителя помогавшие ему с раной бандиты, суетливо вливая в него какие-то зелья. Когда они поняли, что уже поздно что-либо предпринимать для трупа, один из них выкрикнул:
— К Херме ритуал! Прикончить всех!
— В седло. Быстро! Прижмись к крупу и уезжай, — из-за дезориентирующей ситуации я и не сразу обратила внимание на приказание Спикера. Но осознав, всё равно колебалась – мне же сказали бросить спутников в опасности, как так?!
— Сказали – в седло! Алинэй! Живо! — крикнул полукровка взбешённым тоном, подстёгивая меня к быстрым решительным действиям. — Мы тут сами разберёмся.
Я вздрогнула и взлетела на Тенегрива, сама не понимая как, и слегка пришпорила коня. С запозданием спрятала кинжал в ножнах и пригнулась, пока животное, уносило меня прочь. Испещрённая ловушками местность очень сильно замедляла передвижение скакуна. Я впервые мысленно возблагодарила Тенегрива за его сообразительность, которая ранее всегда выходила мне боком. Любое другое обычное животное в силу своего интеллекта просто не смогло бы преодолеть полосу ловушек, не задев ни одной из них.
Не отстраняясь от шеи коня, я оглянулась на спутников. Наёмник и ассасин сражались с окружившей их сворой
шакалов бандитов. Теперь мои спутники позволяли себе не только парирование, но и контратаки, и наступление. Двигались быстро, уворачивались резво, не гнушались использовать магию. После увиденного было понятно, почему в моём присутствии Эльвелл и Люсьен «скромничали» и не задействовали весь арсенал своих возможностей – нахождение между двумя смертоносными гибридами юлы и мельницы противоречило любой технике безопасности!
Пришлось с сожалением признать, что я была их слабым местом – из-за моей беспомощности союзники не могли ни отойти, ни развернуться вволю, не опасаясь задеть меня. Моё присутствие их ограничивало и сдерживало. Теперь же они вволю использовали своё мастерство, и численность нападающих медленно, но сокращалась. Вот только Люсьен и Эльвелл успели подустать, пока сдерживали ложные атаки, и зелья пить им было некогда…
Спину неожиданно ужалила боль, от которой спёрло дыхание. В плече появилась скованность, рука безвольной верёвкой покачивалась в такт движениям жеребца. С каждым скачком в седле тряска приносила очередную вспышку боли. Даже лёгкая попытка напрячь руку оказалась настолько болезненна, что использовать повреждённую конечность было выше моих сил. Держаться верхом удавалось всё сложней. Уже теряя сознание, я полетела вниз.
Глухо, словно из-за другой стороны стены, долетело всего несколько обрывочных фраз:
— Она… этих?
— Глушим …х, потом будем раз…ся.
— Куда… за подмогой? — последнее, что я услышала.
