Пой же вместе со мной!

- Ваня, Ваня, мы не хотим взлететь! Не на-а-адо!- пыталась я донести до России одну простую, понятную мысль. Мысль о том, что нам совершенно не нужно превращать катамаран в самолет, и то, что он сопротивляется и морфологически никак не совпадает с летательным средством, это неспроста. Сосед играючи воспринял идею с катамараном. Будто услышав откуда-то с небес вызов от какой-то особо борзой чайки, он решил преодолеть смешную необходимость соблюдать физические законы и взлететь. Или разогнаться до хорошей крейсерской скорости и сигануть куда-нибудь в гиперпространство, чтобы выйти из него в Турции, в районе отелей "все включено". А если перед Ваней встает цель, Ваня преследует ее увереннее, чем гончая преследует куропатку. Хоть я лично ни гончих, ни куропаток не видела, но Тургенев врать не будет. И вот, погрузившись на второе, штурманское место водителя катамарана, Россия уверенно пошел к цели. Довольно быстро я поняла, что люди вокруг начали стремительно заканчиваться, а вот тот гигантский пенистый след бурлящей воды сзади, полностью заглушающий слова старосты, не к добру. А потом и вовсе я с ужасом и легкой долей радости осознала, что уже не я кручу педали, а педали крутят мои ноги. И, немного нагнувшись, чтобы рассмотреть это чудо и точно понять, что это не божественное вмешательство дельфинов и черепах, а как-то так само вышло, я получила своим же коленом себе в грудь. И заподозрила неладное. Староста на задней платформе вообще не встревал в диалог. Схватившись одной рукой за выпирающую деталь катамарана, а другой вцепившись в металлический изогнутый штырь, призванный быть нашим рулем, он нахмурился как подозрительный еж и сурово спасал человечество. Не своим внешним видом, конечно, а своими превосходными умениями тонко лавировать и выправлять нашу адскую машину вперед по дороге из желтых буйков. Потому что только благодаря ему мы никого до сих пор не задавили. Буйки практически подошли к концу, а Ваня и голоса в его голове, которые регулярно твердили ему делать всякую ерунду, никак не замолкали. Попав в плен какой-то черноморской пытки по кручению педалями ног, я, как в самых драматичных фильмах, распласталась по разделяющей нас большой пластиковой круглой фигне, и постаралась сбить курс самонаведения Брагинского на небеса. - Ва-а-а-аня-а!- схватила я его предплечье, начав бешено дергать и щипать по древней тактике, обычно использующейся для вырывания молочных зубов. И заодно даже огорчилась, что не взяли кота — вот меткий бросок им точно отвлек бы Россию от всего. Может даже от жизни. - А?- но все же тактика дала свои плоды, а может мои безвольным мешком мотающиеся в пространстве ноги добавили на педали свой вес, и Ваня начал уставать. Да и с дороги желтых буйков мы уже вылетели, как пробка из новогодней бутылки шампанского, и очутились в чистом море. А на соседа пространно действовали открытые пространства — он начинал теряться в своих желаниях пойти во все стороны одновременно, и притормаживал. Я отлично поняла это еще по вольной ходьбе в поле и в лесу. И, кто бы знал, пригодилось! - Все?- отозвался староста сзади измученным голосом Тантала.- Все... Он ответил сам себе и рухнул плашмя на большую пластиковую середину нашего катамарана, наконец, разжимая руки и превращаясь в лягушку из опытов по препарированию. Да и я вряд ли выглядела лучше. Один Брагинский сиял здоровьем и богатырской силой своих голеней. - Ваня, хватит!.. Все... Хватит. Убери ноги, пока никто не пострадал!- пригрозила я, не имея ни малейшего желания снова получить коленом в грудь и отправиться в ближайшую неизвестность. Россия посмотрел на меня с укоризной, будто я только что свернула всю программу Роскосмоса и не дала стране выйти на передовую в плане завоевания близлежащих планет. Но я не купилась на это. - Я просто хотел поскорее выплыть в море,- попробовал Ваня притвориться нормальным, но сзади что-то на обзывательско-физическом про моментальную скорость и начальное ускорение простонал староста, и я решила тоже не верить. - Катамаран это прогулочный транспорт!- умно заявила я, наконец выпрямляясь и поправляя спасательный жилет, задравшийся до самого живота.- Мы должны наслаждаться видами и вкушать сладость морской прогулки. Никаких гонок с чайками и осетрами! - Осетры в море не водятся...- пробормотал сзади наш умирающий рулевой, даже на пороге смерти не смиряясь с биологической несправедливостью. Россия недовольно надул щеки и отвернулся. И я решила взять управление на свои ноги, натужно двигая педали в сторону голубого горизонта. Катамаран с горкой весил больше, чем мои предположения о весе пластикового судна. Да еще и вес двух мужчин, одного плечистого и второго полумертвого, добавлял довольно много килограмм. А Ваня все еще демонстративно не помогал, из-за чего мне пришлось буквально наваливаться всем своим весом на каждую педаль, заставляя ее медленно и натужно опускаться из верхнего положения в нижнее, поднимая при этом другую. А потом снова. И снова. И еще раз. И силы начали кончаться. - Ну нет, так мы никуда не уплывем!- плюхнулась я на сидение, потеряв надежду увеличить скорость вращения путем вставания на педаль обеими ногами, так как сразу увеличивался шанс сигануть за борт и начать купания прямо здесь. Не отходя, так сказать, от буйков. Которые хоть и виднелись уже позади, но все еще ехидно разбавлялись головами отдыхающих. А хотелось какого-то уединения природы и глади воды. И чтобы черепахи и дельфины. И староста перестал задыхаться сзади. - А я говорил,- сказал Ваня, который на самом деле ничего не говорил. Я недовольно пофырчала носом, еще раз одернула вечно задирающийся жилет и решила устроить перестановку. Для улучшения скорости нашего передвижения, конечно. Все еще неживой староста не возражал пересесть на капитанское место, даже практически с первого раза попав ногами по педалям и откинув голову назад. Дышал он все еще так, словно пробежал всю нашу трехкилометровую трассу около института, а из-за отсутствия очков жмурился, щурился и попеременно моргал разными глазами. Идеальный кандидат на то, чтобы сдерживать Ваню своим видом, но не своими физическими попытками крутить педали. А рулить, пфф! Неужели я не смогу рулить катамараном в пустом, ровном море? - Поехали!- дала я отмашку нашему вечному двигателю, устраиваясь поудобнее и держась за Г-образный руль, только ради веселья немного дергая его в разные стороны. Брагинский что-то пробормотал про то, что все на нем ездить горазды, а благодарности не дождешься, и с места подрубил какую-то космическую скорость кручения педалей. Вода за моей спиной забурлила, как будто вскипевшая, и большая пластиковая штука, весившая наверняка больше, чем мы все втроем взятые, рванула вперед. Староста качнулся, словно тростинка, и до меня донеслось что-то про закон сохранения импульса. С Ваней ехать было гораздо удобнее, потому что набираемая скорость лихо компенсировала бесконечность морских просторов. Горы за спиной, служившие единственным мерилом изменения расстояния, все отдалялись и отдалялись, люди на пляже походили на простое скопление черных точек, а весь прибрежный шум стих, оставив нас наедине с шелестом волн и громким бурлением отбрасываемых назад потоков белой пены. Расслабившись, я приняла командирское решение плыть вперед, потому что чем дальше, тем глубже, а мы ведь не хотим поцарапать о морское дно животы, когда будем кататься с нашей шикарной горки. Мы же ради этого и взяли конкретно этот гигантский и тяжеленный катамаран! - Ну, я думаю, можно остановиться,- еще немного полюбовавшись удаляющимся берегом и большими скалами, так массивно и одновременно крошечно выглядящими из моря, решила я. Но решить надо было громче, потому что бурлящая вода прекрасно скрывала все слова, а если Ваню снова вовремя не остановить, то у нас все же получится уплыть в соседнюю страну, или хотя бы просто попробовать пересечь Босфор. - Горка!- гаркнула я, кое-как подтянувшись повыше по большой пластиковой покатой штуке посреди нашего катамарана, на всякий случай хватая Ваню за шарф, чтобы, если я-таки упаду в море, у него был стимул немедленно броситься меня спасать. Может даже раньше, чем я коснусь воды. - Точно!- двигатель прекратил свое движение, продвигаясь еще на несколько сантиметров вперед только за счет остаточной силы кручения педалей и старосты, который оказался пленен периодом колебания и не смог остановиться. Но ему уже явно стало лучше, потому что он тоже обернулся на мой крик и даже попытался поправить отсутствующие очки. Это точно значило, что его мозг снова начал преобладать над этой глупой данностью, являющее собой его слабое физическое тело. Потому что кому нужны эти мускулы, кости и прыщи, если есть разум, размером с планету. Точно не ему. - Нужно полить горку водой,- Ваня вылез из штурманского места, перевалившись ко мне на заднюю площадку. Катамаран неплохо так клюнул задницей в воду, чуть не выбросив привставшего старосту, но сохранил свое равновесие. С капитанского места опять начали ругаться на учено-физическом. - Точно, тогда она не будет липнуть!- проявила я знания по материаловедению, которые мне по секрету один раз рассказали инженеры в обмен на великие тайны анализа стихотворений. Правда, гораздо быстрее я поняла, что нам бы пригодились знания по умению материализовывать из ничего ведра, потому что набирать воду было не во что. А горка хитро не доставала до кромки моря, зависая где-то на тридцать сантиметров над ней. Непреодолимая пропасть, если попытаться поднять воду в ладошках. Я честно старалась. Староста не менее честно скептично фыркал на фоне. Ваня задумчиво почесал в затылке, глубоко вздохнув и заставив свой жилет жалобно затрещать. - Точно! Мы же можем намокнуть, а потом прокатиться по ней, и она станет мокрой!- возникла на нашем судне поистине гениальная идея. Наверное соленый воздух и привкус водорослей в ветре благотворно влияет на интеллект. - Тогда ты и первый!- дополнила я шикарную Ванину идею.- Ну, ты же больше нас всех. Чтобы не мелочиться! В глазах России загорелась радость того, что мы наконец приняли его религию по презиранию всего маленького, слабого и ничтожного в пользу обожания всего гигантского и прекрасного во всех сферах жизни, начиная от количества котлет на обед и кончая завоевательными настроениями. Мы ободряюще показали ему большие пальцы. За борт Ваня выпрыгнул бомбочкой, опять заставив наш катамаран опасно качаться на волнах и буквально ронять нас на дно. Но на этот раз мы подготовились, и крепко зафиксировались - я за горку, староста за меня. Как в сказке про Репку. - Если он утонет, мы не сможем его спасти,- вовремя и очень оптимистично заметил мой одногруппник. Я закатила глаза и отказалась верить в то, что Брагинский вот так просто возьмет и утонет. Это слишком легко и безынтересно, на его вкус, да и на мой тоже. Вообще никакой изюминки. Россия быстро вынырнул обратно, не в силах противиться подъемной силе, намного повышающейся из-за жилета на нем. Конечно, он мог вынырнуть и без жилета, хладнокровно забив его камнем где-нибудь на дне, скормив скатам и пригрозив акулам никому ничего не говорить, и все это за две минуты, но он не стал. Потому что у нас есть горка, а это намного интереснее убийств под водой. - Вода такая теплая!- поделился сосед радостью, явно примериваясь, как бы ему залезть обратно на катамаран и получить Оскар за лучший выход откуда-нибудь в куда-нибудь. Староста умно ретировался на противоположный край, снова вцепившись в руль нашего пластикового судна. Я подумала и покрепче сжала ножку горки. Ради такого развлечения, как собственный мини-мини-аквапарк посреди моря, можно потерпеть очередные попытки "корабля" бесславно пойти ко дну. Горка показала себя со своей лучшей пластиковой стороны. Стойко вынося испытания любыми весовыми категориями, а также разнообразными этюдами вроде езды головой вперед и тройной паровозик, длиной как раз с саму горку, она только иногда надсадно издавала звуки ворчания. И то не факт, что это не был катамаран. Солнце палило с небес, обжигая макушки и голые руки, вода приятно охлаждала красную кожу, а время казалось таким незаметным и незначительным, что вовсе непонятно, зачем о нем говорить. Я как раз командовала Ваней, который должен был в момент спуска поймать меня за ноги и чайкой выкинуть дальше в море, при этом совершенно точно ни разу не пощекотав мои пятки, как староста задумчиво посмотрел в небеса. - Солнце в зените... Ультрафиолетовые лучи, отраженные от водной глади, весьма губительны для сетчатки и эпидермиса кожи,- влез он со своей наукой в наше вышвыривание людей с горки в воду. Я недовольно нахмурилась, ерзая на горке под тяжестью этих фактов. Ваня в воде пробулькал что-то про то, что в древние времена посланников с плохими вестями выкидывали в море, и он не видит повода не воскресить эту чудесную традицию по отношению к обламывателям веселья. - Ну еще немно-о-о-ого...- протянула моя возвышенная во всех смыслах особа.- А потом мы очень быстро доберемся до берега! - Да!- согласился наш залог быстрого доплывания до любого места на этой планете, до которого можно было доплыть. Эх, вот знала бы, добирались бы до Черного моря по Волге на диких катамаранах. За день точно бы добрались, а польза для тренировки ног одинаковая. - Можешь пока поспать, мы разбудим! И вреда для сетчатки не будет,- хитро усмехнулась я, отталкиваясь руками от горки и сигая вниз, прямо на подставленные Ванины ладони, которые героически потонули под моим весом. Как-то мы не рассчитали, что он не стоит на твердой поверхности, а плавает посреди вполне себе жидкости. Староста закатил глаза, глядя на возню из моих прекрасных ног и соседских ничего не понимающих рук, и перебрался на командирское сидение. Чтобы совершенно точно сохранить клетчатку своих и без того утомленных близорукостью глаз от вредного ультрафиолета.