Пой же вместе со мной!

- Паша... - М? - Паша-а-а! - Ммм? - Паша! - М!- отозвалась я на клич со всей боевой готовностью человека, вцепившегося зубами в килограмм малины и готового бороться за него до самого конца славной жизни, пока валькирии Ягодной Вальгаллы не принесут мне весть, что отныне вся черешня будет сладкая и сразу без косточек, а клубники меньше, чем мой кулак, в покоях Одина я не встречу никогда. Ваня посмотрел на меня практически адекватными глазами. - А у тебя есть что надеть в ресторан?- вот так вот сразу, без предупредительных выстрелов фразами-шаблонами, начал Брагинский. Я задумалась. Вспомнила классную футболку со светящимися в темноте глазами, но отмела этот вариант из-за того, что в ресторане явно будет светло. Припомнила классные белые брюки и розовую кофточку, но они совершенно точно сегодня были в стирке. Где-то на окраине сознания мелькнула юбка, которую я надевала в университет по дням изысканного желания быть модной, но кажется она осталась дома. А шорты, футболки, майки да одни совсем уж изношенные бриджи это абсолютно не то, что можно надеть в ресторан. Лицо мое приобрело трагичный оттенок. - А Вам?- решил староста тоже поучаствовать в этой коварной игре, пока я пережевывала килограмм малины, чтобы вернуть себе дар речи, попутно осознавая коварство Вселенной. Брагинский просиял, как троечник, заранее заготовивший ответ на очевидный, но специально пропущенный вопрос. - Я надену футболку и штаны! Это не официально, но и не очень по-пляжному!- кажется, он еще и текст заранее подготовил. Но старосту так просто не подловишь. - Те самые спортивные штаны, в которых Вы основали плантацию репейника?- поправил он заумно очки на переносице, мощью поистине преподавательского интеллекта повергая такую простую уловку в пыль и прах. Ваня надул щеки и принял облик боевого хомяка, готового перегрызть шею тому, кто не воспринял должным образом его впечатляюще подготовленный интеллектуальный пассаж. Староста, привычный к преобладанию физической силы в противниках, мудро спрятался за котом. Животнолюбивая натура России задумалась над вовлечением в битву ни на жизнь, а на смерть беспечных невинных котиков. Я начала жевать быстрее. - Ой как будто тебе есть в чем пойти в ресторан!- решил Брагинский вернуться к той форме вражды, где используются слова, а не подручные тяжеловесные инструменты, вроде меня на табуретке с килограммом малины. Его оппонент выглянул из-за котового хвоста. - Конечно. У меня всегда есть запасная белая рубашка,- поделился с нами староста секретом успешной жизни и готовности ко всему на свете. Я задумалась над тем, есть ли у меня дома белая рубашка вообще и считаются ли за рубашки блузки. Только не совсем белые, а такие. Где с бантиком, где с черепом. А папины рубашки в шкафу считать? - Паша, он дразнится!- нашел сосед самый лучший выход из этой определенно сложной ситуации, оборачиваясь на меня с самым возмущенным выражением лица на свете. Я глубоко вздохнула и одним глотком направила треть килограмма малины в дальнейшее путешествие по пищеводу. Ванин взгляд преисполнился надежды на справедливость и равенство. - Ты первый начал,- пожала я плечами, прицеливаясь рукой к следующей малинной порции блаженства. Староста скромно засмеялся в котовый пушистый бок, отворачивая свои бесстыжие торжествующие глаза. А Ваня негодующе надулся и объявил нам молчаливый бойкот. Но посеянное им семя задумчивости взросло в пальму тревоги в наших черноземных и открытых всяким там семенам сердцам. В моем, по-крайней мере, точно, потому что я и правда задумалась над тем, насколько изящна я должна быть в ресторане. Ведь в тот раз изысканность моего наряда щеголяла всеми блестками и стразами, которыми только могла, и понижать этот уровень явно нельзя. Но поблизости как-то не завалялся чан с пайетками, чтобы высыпать их мне на футболку. А значит возникла проблема. - Ну и что у тебя там за чудо-рубашка?- предпринял Ваня хитрый план, по-моему, заключающийся в краже чужой вещи и попытках применить ее к себе. Но даже сам Брагинский понимал, что его параметры и параметры старосты не сочетаются ни в одной из математических плоскостей. Даже если позвать ту математику, где параллельные линии пересекаются и существуют полностью тупоугольные треугольники - вот даже там Россия не смог бы влезть в чужую рубашку. Не боясь и явно тоже подозревая о несгибаемости мира размеров одежды, староста пошел искать свою великолепную белую рубашку. Из той сотни белых рубашек, в которых он всегда идеально смотрелся в нашем институте. И хоть я совершенно точно видела голубые и зеленые особи в его коллекции, именно белые преобладали во внешнем виде старосты, словно странные ритмы - в стихах Маяковского. - Хм,- раздалось из нашей общей комнаты недоумевание. Я, с тазиком малины наперевес (потому что знаю я этих малиновых воров, только отвернешься - и все, ничего не осталось, знай иди по следам малиновой крови до преступника и смотри на него укоризненно да устрашающе), выглянула в дверной проем комнаты, так удачно соединенной с кухней. Россия любопытно высунулся прямо за мной. Кот помахивал хвостом, с удобством впередсмотрящего размещаясь на Ваниной голове. Светоч белогорубашкового мира стоял перед своей открытой сумкой, глядя в нее пронзительным взором. В его нахмуренных бровях, явно пришедших неведомыми генными связями от его дяди, виднелась загадка Вселенной, разгадать которую не сможет даже целый конгресс ученых. - Я точно помню, что клал ее в сумку,- потер он подбородок, закрывая свое небольшое хранилище вещей и открывая снова. Чтобы опять ничего не изменилось. - Может, она стирается?- предположила я, закидывая в рот еще пару малин. Но всеобъемлющая память помотал головой. В его внутреннем расписании стирки вещей сегодня находились синие шорты и крайне симпатичная безрукавка, демонстрирующая всем все, что они хотели знать о способностях старосты напрягать бицепсы в момент поднятия руки. Чтобы воистину увидеть то, как полезно поднимать руки в ответ на вопросы на семинарах. - Может ее кто-то украл?- с затаенной завистью предложил Ваня, поддерживая кота на голове и заодно пытаясь взглядом обыскать комнату и заметить приметную белую вещь где-нибудь на стуле, на кровати или на столе. Но все было чисто и цивильно. - Мяу?- совсем уж рискованный вариант выдвинул кот, но его мы даже не стали рассматривать. А он и не обиделся, размахивая хвостом в разные стороны и примеряясь, как бы с Ваниной головы перепрыгнуть на мою спину, вызвать хаос и похитить малину. Проблему человечества разрешила мама старосты, выглянувшая со стороны двора с пустой миской из-под дыни. Заметив наш задумавшийся консилиум и кота, уже начавшего попой наводить координаты прыжка, она с одного взгляда определила верную проблему. Вот что значит жить с умнейшим человеком нашего города! - Рубашку белую на вечер ищешь? Я ее выложила перед выездом, а то ты в городе в белых рубашках, тут в белых рубашках... А ведь лето!- поучительно сообщила женщина, незаметно подворовывая у меня пару ягод малины. Лицо старосты, обернувшегося на нее, стало недовольно красным. - Какое вообще к этому отношение имеет календарный промежуток года! Я хотел надеть белую рубашку, она официальная,- староста как бы не кричал, но явно очень хотел. Поэтому его речь приобретала оттенки втолковывания. Но на мать это не действовало примерно с пятого класса. - Надень что-нибудь другое. У тебя есть еще рубашки, в конце концов,- пожала она плечами в строгой манере неприятия иного варианта ответа. Староста поглубже вдохнул жаркий воздух нашей комнаты и со всем своим достоинством застегнул сумку и кинул ее в угол кровати. И демонстративно сел на кровать, скрестив руки на груди и отвернувшись. - Ваня, это все твое влияние,- уверенно кивнула я, не замечая, как у меня отбирают миску с малиной.- Иди теперь успокаивай его. - Почему я?!- удивился сосед, снимая кота с головы и перехватывая его на манер полосатой длинной дыни. Задумчивая волосатая дыня мотнула хвостом и озадачилась новой формой своего существования под чужой подмышкой. - Потому что ты все это начал!- осталась я верна своему изначальному аргументу, локтем подпихивая Ваню в сторону комнаты. Мама оставила нас, обменяв по выгодному курсу пустую миску на наполовину заполненную, и поэтому именно на наши плечи снова легла тяжелая задача разобижения старосты, хоть в этот раз виноваты были вообще не мы. Но только пала задача на Брагинского. Потому что, во-первых, это он начал, а, во-вторых, я восстанавливала хрупкий мир в тот раз. Теперь его очередь. - Держи кота,- Россия начал с верных психологических шагов, водрузив на колени успокаиваемому моего питомца. Кот тут же вспомнил, что он гордый независимый, но прирученный людьми зверь, и принялся тереться о пациента всей площадью тела. И даже немного объемом. Но как-то не особо помогло. - Скажи что-нибудь успокаивающее и в духе лидеров раннего коммунизма!- взмахнула я руками намекающе, подбадривая временного психолога со стороны кухни. Ваня понимающе кивнул и принял психотерапевтическую позу. - Просто пойдем и купим тебе новую рубашку, чего грустить-то из-за ерунды,- не помню я таких коммунистических лозунгов. Но у Вани был очень одухотворенный вид, да и староста оторвал свой проницательный взгляд от окна и обернулся на оратора. А значит подействовало. Но ничего не сказал пациент. Лишь посмотрел грустным и знакомым взглядом, вздохнул тяжело и коммунистично, поднял очки к небесам и мигнул прыщами в панихиде по финансам. Ибо одежда она точно из золота, раз стоит столько, сколько за нее просят магазины. Не посочувствовать было сложно. - Будет тебе подарок от меня,- Ваня положил свою огромную ладонь на коротко стриженную макушку старосты, легко встрепывая жесткие темные волосы. Удивленный парень застыл сначала, будто в миг обратившись в статую, а потом смущенно отпрянул в сторону, сдергивая с себя очки и принимаясь усиленно протирать их краем футболки, уткнувшись взглядом в собственные колени и кота на них. Россия только усмехнулся, убирая руку и поворачиваясь на застывшую в проходе меня. - Ну, пойдем? До вечера не так уж и много времени осталось, а нам всем нужно что-нибудь купить для похода в ресторан!