Пой же вместе со мной!

это же я. я не могу без мистики. Мы играли в Репку. Я, сугроб и Россия. Я была как бы дедкой, Ваня как бы репкой, а сугроб землей. И, пока я тянула репку сначала за уши, потом за шарф, ну а затем и за руки, сугроб круто играл. Вообще круто. Я смогла отвоевать у него только половину родины и устала. - Уф... Ну и зачем ты прыгнул?..- я присела на один из невысоких сугробов, дабы отдохнуть. Половина родины пожала плечами. - Это весело. - Очень. Ладно, давай еще раз,- я снова стала тянуть его за руки, упираясь каблучками сапогов в снег на дороге. Сугроб решил сдасться и отдать мне Ваню в личное пользование. Родина метко угодила головой мне прямо в живот. И мы упали на утоптанный людьми снег. Родине-то явно мягко было. А мне жестко. Поэтому, чтобы восстановить справедливость, я стала пинать соседа ногами. Это была моя политическая месть. Все-таки мы смогли встать, отряхнуться, притворится нормальными людьми. Я вежливо отказалась от предложения прыгнуть и мне так же, потерла замерзший нос варежкой. Нос не отреагировал. - Холодно...- поежилась я, только сейчас понимая эту прописную истину. В процессе доставания Вани из сугроба было даже жарко. Но сейчас я нормально поправила шапку, запихав выбившееся волосы обратно, и посмотрела на хорошенько присыпанную снегом родину. - Ну да, немного,- кивнул он, горя румянцем от мороза. Или совесть проснулась. Но больше верится во второе. Я вздохнула и махнула рукой в сторону дома, где тепло, чай и кот голодный воет около холодильника. Первая неделя нового года прошла весьма стабильно. Расписание на день у нас было примерно одинаковым - встали, поели, оделись, смылись гулять, пришли, поели, легли спать. Кот смотрел на нас злыми глазами - из-за нашего графика он лишался обеда и компании. Но с собой мы его не брали, ибо он тонул в сугробе и начинал орать. А это привлекало внимание людей. Впрочем, люди и так странно косились на нас. Ладно я, я еще от детства не так далеко отошла, но на высокого Ваню смотрели с плохо скрываемым сомнением в его психическом состоянии. Впрочем, я тоже местами сомневалась на счет его психической вменяемости. Но потом быстро плевала на это. Все мы психи. В воскресение мы решили сделать перерыв и остаться дома. Для разнообразия жизни. Приготовили горячий шоколад, сделали эксперимент со сгущенкой. Оттирали сгущенку от кухни. Потом как-то резко стало скучно. Вот стало и все. А ведь куча дел еще осталась: уборка там, вычесывание и помывка кота, подготовка (хотя бы моральная) к учебе, заготовка еды на неделю… Куча дел. А делать нечего. Я устало присела на диван рядом с котом. Кот возмущенно мявкнул – я села ему на хвост. Я пристукнула его подушкой, чтобы не выпендривался. С другой стороны от кота сел Россия. Умное животное (не Россия) решило, что лучше он пойдет поспит на кровати в покое, чем тут ему еще чего-нибудь отдавят. - Пошли погуляем?- ненавязчиво начал разговор Ваня. Я отрицательно помотала головой, положив на неё подушку. - Сегодня мы отдыхаем дома. Рождество все-таки,- напомнила я о празднике, который этот двухметровый ребенок тут же предложил отпраздновать. Пришлось отказаться, потому что у него все празднования по одному расписанию: поел, выпил, выпил, выпил, сотворил что-то, хрен знает где наутро проснулся. А мне так не нравится, я хочу быть трезвой и здоровой. Мы опечалились. Кот любопытно выглянул из моей спальни, чтобы посмотреть, почему так тихо и не жрем ли мы его колбасу. Увидев, что все в порядке, он пошел к двери. Я лениво следила взглядом за другом дней моих суровых. Он подошел к двери и стал вежливо скрестись в неё лапой. Поскребется, и на нас смотрит. Через минуту умный котик понял, что до глупых нас не дошло его желание. Явно мысленно перекрестился и начал долбится головой в дверь с разбега в два шага. - Кот хочет гулять,- догадалась я. Кот радостно закивал, но вставать я не собиралась. Ну его, убежит еще, а мне потом ловить его. Сидящая рядом страна подперла подбородок рукой и вздохнула. - Пошли в лес погуляем? - Еще чего! Мы там заблудимся!- тут же отказалась я от этой идеи. Ибо идти в лес со страной, где был Сусанин и находчивые партизаны, я не пойду. Мне моя жизнь дорога будет еще примерно лет двадцать, а может и тридцать. Лес, а точнее подлесок, у нас начинался вот недалеко от моего дома, плавно разрастался и перерастал в полноценный прямо-таки лес. И в нем, если верить краеведам, водились и лоси, и олени, и иногда волки, и прочие милые животные, которые зимой холодные и голодные. А я по деревьям лазать не умею, простите уж. Но моего соседа это не останавливает. - Да ладно, мы недалеко!- беспечно заявил он, махнув рукой и чуть не угодив мне по носу. Я поморщилась. Знаем мы его недалеко. Шаги у него широкие, ему и три километра – недалеко, и пять. А моя физическая подготовка уже на первом сдается. - А если мы заблудимся? Ты ориентироваться в лесу умеешь?- поинтересовалась я уже с сомнением. Вообще сомнение мое больше было в сторону того брать ли мне хлебные крошки, как Гензель и Гретель это делали, или не надо?.. - Конечно!- лучезарно улыбнулся мне Россия. Ну я и поверила. Одевались так, будто на Северный полюс. Штаны теплые, высокие сапоги, в которые я кое-как, но заправила эти штаны (не заправишь – снег в сапогах станет твоим соседом), свитер, а под него водолазку, куртку старую, варежки и шапку с помпоном. Шарф надевать не стала, и так нормально. Ваня напялил на себя аж два свитера, свое пальто, шарф, конечно, шапку, тоже с помпоном, и теплые штаны с военными сапогами на высокой платформе. Оба мы напоминали красивых колобков, одетых сердобольными бабушками. Но мы идем в лес, а сугробы там знатные, да и не знаем насколько идем. Поэтому я насыпала во внутренний карман конфеток, на всякий случай, запихнув одну за щеку, а сосед взял флягу. Даже спрашивать не буду с чем. Кота мы оставили дома, но он орал нам с подоконника. Вряд ли что-то хорошее, но все равно проводил. Я помахала ему рукой. Лес был таинственен, холоден и сугробист. Снег был везде. На земле, на ветках, на кустах, на стволах и на нас. Потому что кое-кто, не будем уточнять и тыкать пальцем, смеха ради дернул одну веточку, и сверху на нас упали три красивые шапки снега. Одна мимо, а две в цель. Поэтому теперь лес казался еще веселее. Где-то через несколько метров, может пятьдесят, я перестала слышать машины и гул людских голосов. Все, цивилизация отступила, мы остались один на один с природой. Сугробы, видимо, почуяв, что мы без подкрепления, накинулись сзади, отрезая нам путь. Снег шел вчера, поэтому сейчас лежал красивым, пушистым и никем не тронутым. Я, по счастливой случайности, нашла частично занесенную лыжню, по которой катались дети, и пошла по ней. Снег тут был более утоптан, поэтому проваливалась я максимум по щиколотку. Ваня проваливался до верха сапог, но ему это особо не мешало. - Может, пойдем обратно?- спросила я, когда очарование красотой заснеженного леса прошло, а глаза уже начинали слезиться от количества белого цвета вокруг. Да и отошли мы уже настолько далеко, что границы мира где-то там за лесом стерлись, и остались только мы и лес. Лес величественно, с толикой снисхождения смотрел на нас сверху вниз, тихо усмехаясь в белую бороду и иногда сбрасывая на нас снег, а мы тихо шли куда-то вперед по длинной и прямой дороге без деревьев. Ответа мне не дали, просто молча покачали головой. Говорить в лесу было как-то страшновато, будто сейчас из-за очередного сугроба выглянет на особо громкий возглас леший и погрозит сучковатым пальцем. Я поежилась и отошла подальше от сугробов. Лыжня, даже её наметки, уже кончились, но какая-то уплотненная дорожка все еще была. Потом она стала еще плотнее, и еще, а затем я как-то ненавязчиво поняла, что начала подниматься, несмотря на идеально ровную местность. Но, не успела я обдумать сей факт, как, шагнув в очередной раз, провалилась по пояс. Шла я не по тропинке, а по хорошо занесенному снегом бревну, которое кончилось. Притом так удачно шла, что не свалилась, иначе бы точно провалилась по самую голову. И все, капут Паше, кот не получит ужина. - Ваня!..- тихо зашипела я, пытаясь привлечь его внимание и одновременно самой выбраться. Получалось крайне плохо. Ваня мое шипение видно принял за что-то постороннее, поэтому спокойно пошел дальше. Пока он совсем не ушагал и не оставил меня тут пропадать, я слепила наскоро снежок и кинула в его сторону. Снежок попал в плечо. Мой сосед и сопутешественник посмотрел наверх, отряхнул мою попытку привлечения его внимания и нагло пошел дальше. Я тихо возмущалась, дергаясь и только больше проваливаясь. Снег потихоньку начал набиваться под куртку. Лес решил, что не надо мною его засорять, поэтому решил помочь. На Брагинского упала красивая и объемная шапка снега, а потом еще и палочка, как соломинка в коктейль. Видно, часть снега попала за шиворот, поэтому он начал исполнять дикую пляску индейцев. И, оступившись, тоже провалился в близлежащие сугробы по пояс. - А-а…- наконец-то заметил он, что меня рядом нет. Я радостно помахала ему руками, находясь в тридцати где-то метрах от него. Этот дурак улыбнулся и помахал мне в ответ. Ни я ему, ни он мне помочь не могли, а умирать я так не хочу. Не комильфо наши замерзшие трупы весной находить. Поэтому я начала активные действия. А точнее, попробовав подтянуться на руках и, чуть по локоть не утонув в снегу, плюхнулась на живот. Площадь живота была больше, чем площадь остального, поэтому я не утонула, а погрузилась на пару сантиметров. Помотав ногами, я высвободила и их. Все, все мое на снегу, а не в нем. Осталось только как-то встать и преодолеть два метра до тропки. Но тут появилась вторая проблема. Даже когда я вставала на четвереньки, снег мигом открывал свои гостеприимные и холодные объятия, принимая меня. Оно мне не нравилось. В итоге, поступила я неординарно. Легла и покатилась, как колбаска. Россия вежливо хихикал моей изобретательности. Но главное – я не провалилась, а остальное никто не видел. Позлорадствовать я смогла тогда, когда, вся припорошенная снежком и снаружи, и внутри, подошла к еще не выпутавшейся из снежного плена Родине. Но долго злорадствовать не пришлось, ибо опять началась игра в репку. На этот раз она прошла быстрее, ибо репка сам помогал. - Может, все-таки пойдем обратно?- решила еще раз поинтересоваться я. Россия задумался, обводя взглядом то место, куда мы забрели и, видно решая, куда бы нам еще забрести. - О, а там что?- поинтересовался он вдруг, показывая вбок. Я послушно обернулась. Среди заснеженных деревьев было пустое место размером с половину спортивного зала, а посреди этого пустого места возвышался занесенный наполовину снегом… то ли бункер, то ли еще какое строение. Я нахмурилась – по истории нам вроде говорили, что немцы тут были и строили какие-то центры, но, пожалуйста, пусть это будет не оно. Ибо… - Нет! Нет, мы туда не пойдем!- сразу ответила я на все просьбы и предложения в глазах моего вынужденного соседа. Лиловые глаза засветились еще сильнее, улыбка растянулась на пол лица. Все, капут, приехали, этот увалень решил, что мы идем туда. А раз он решил, то вы его бульдозером не переубедите. - Там может быть опасно!- пыталась воззвать я к его инстинкту самосохранения, повисая на локте своей страны. По двум причинам – чтобы остановить и чтобы не утонуть в снеге. - А вдруг что-то обрушится? Никто не знает, что мы тут! Кроме кота, конечно,- находила я аргумент за аргументом, но упрямый Ваня все равно преодолел те метры, что разделяли тропинку и бункер. Там снег был более или менее утоптан, поэтому я отцепилась от его локтя. Над небольшим домиком бункера нависал обрыв невысокого холма. Я подошла к искусственной «стене» и постучала по земле кулаком. Та отозвалась жестяным звуком. Я раскопала немного снега, которым была покрыта даже отвесная стенка обрыва. Старая табличка со стершейся краской открылась мне. Буквы было не разобрать, но черепа и костей мне хватило за глаза. - Видишь! Тут опасно,- гордо продемонстрировала я ему свою находку. Россия подошел поближе и стал разбирать буквы, давая мне время осмотреться. Бункер был не то чтобы старый, но явно потрепанный. Местами жесть и железо заржавели, местами вообще виднелись дыры. Но, в общем, это был неплохой домик, явно отлично укрепленный раньше. Присмотревшись, я увидела и остатки железной проволоки. И зачем мы сюда поперлись?.. - Это по-немецки,- вынес вердикт Родина, отходя подальше,- Но непонятно что написано, стерлись буквы. - Вот и прекрасно, пошли отсюда,- снова воззвала я к его совести. Тишина леса, так и не нарушаемая никакими звуками кроме наших голосов, тут казалась угнетающей и страшной. Черный бункер, немецкие надписи, да и время стало подходить уже к вечеру. Нет, темнеть пока не начало, но небо стало как-то серее и ниже. Того и гляди снег пойдет и заметет наши следы. - Нет, давай заглянем,- упрямо повернул Ваня к входу в бункер. Теперь я молилась, чтобы дверь (чьи бренные останки, обитые железом, еще держались) была закрыта. Но дверь хорошо забаррикадировал сугроб, видно упавший с обрыва холма, за что я ему была благодарна. Но Ваня упрямее козла. Он начал рыть себе путь к двери с усердием бульдозера. Я отошла так, чтобы комья не летели на меня, переминаясь с ноги на ногу и то и дело оглядываясь. Было страшно, как в склепе. В самом склепе я не была, но была в Египте, внутри пирамиды, там, где лежали мумии. - Ой, закрыто…- по-детски огорчился он, дернув ручку на себя. Ручка отвалилась, но дверь стойко держалась. Я снова поежилась. - Пошли, тебе уже столько раз провиденье намекнуло, что пора сматываться,- внесла я свою лепту, но меня не услышали. Ваня, отойдя на шаг, врезался плечом в дверь. Дверь упала вместе с ним, поднял облако снежной и обычной пыли. - Все, я открыл, пошли!- радостно (и чему он радуется?) сообщил он, вставая с пола. Я поверила и подошла к открытому проему двери. Внутри было темно. Слабый свет проникал максимум на метр внутрь, дальше же полная темнота. Туда он меня не затащит, разве что только оглушит и потащит мою тушку на себе. Я не самоубийца, чтобы в такие места соваться. Вдруг там серийный убийца, маньяк, отрава какая-то или, что еще хуже, тараканы?! - Темновато,- все-таки с чем-то, но согласился мой соседушка. Я бешено закивала и начала вновь упрашивать его уйти отсюда. Ибо в темноте, в том самом коридоре, который нашел мой неугомонный сосед, что-то мелькнуло. Не низкое, с собаку там или с кошку, это еще ладно, а напоминающее человека. Было бы у меня нужное количество сил, я бы прямо на себе утащила Ваню отсюда. Но нет, он кроме того, что сильный, еще и пухленький. Ибо любит поесть всякие там вкусняшки, которые делает нам в немыслимом количестве. - Ничего, у меня есть фонарик!- «успокоил» он меня. У меня сразу возникло два вопроса – какого он взял с собой в лес фонарик, и он что, знал, что мы найдем этот бункер?! Или у него он всегда с собой, на всякий случай. А пистолета у него нет, так, на всякий случай?.. - Да пошли отсюда, там кто-то есть!!- уже на повышенных тонах и немного истерично заявила я, утягивая его за рукав на улицу. Зря сказала. Он тут же загорелся идеей посмотреть, кто же там внутри. Боги, он хоть чего-то боится, а? Я рискую поседеть раньше времени и стать такой же белобрысой, как и он. Все-таки он затащил меня внутрь. Снаружи внезапно завыл ветер, а может проголодавшиеся волки, мне стало ну очень страшно, и Ваня меня пожалел. Разрешил держаться за руку. Легче мне не стало, я бы предпочла, чтобы мы вообще смотались отсюда куда-нибудь подальше – домой – но хоть как-то. В коридоре и, правда, было темно. Мы отошли метра на три и слабый свет с улицы вообще перестал освещать все внутри. Ваня включил фонарик. Луч выхватил часть стены, исписанную какими-то буквами, какую-то железяку и сосульку. Мне немного полегчало. Отчасти потому, что я крепко вцепилась в руку моего соседа, готовая, если что, сразу зажмурится и завизжать. Я человек и слабая половина человечества – мне можно. Мы пошли дальше. Эти страшные десять метров темного коридора были самым трудным испытанием за всю мою недолгую жизнь, если не считать выпускного экзамена из школы и контрольной по математики в восьмом классе, в котором в школе я появилась лишь на три недели – остальное время болела. Но все-таки, как и экзамены и контрольная, коридор скоро кончился. Мы попали на какой-то плацдарм без крыши, а поэтому заваленный снегом. Нет, крыша была, её жалкие останки висели над нами, как гниющие руки, желающие схватить за головы и утянуть куда-то. Я вжала голову в плечи и более-менее расслабилась, отпуская руку Вани. - И что это?..- некогда круглое, а сейчас обрушившееся помещение смахивало то ли на какой-то кабинет, то ли на лабораторию. Я задумчиво подошла к одному из сугробов и пнула его. Зря. Это была куча кирпича, припорошенная снегом. Я запрыгала на одной ноге и, споткнувшись обо что-то под снегом, упала-таки в сугроб. Мой сосед тем временем изучал стены, иногда прикасаясь к ним руками в перчатках. - Уходите…- раздался чей-то голос, будто отраженный от множества труб и состоящий из одного шелеста. Я поняла, что холодно мне не из-за снега, а из-за страха. - Ва-ань, ты слышал?..- полушепотом поинтересовалась я, второй раз, пытаясь встать и падая. Под ноги вечно что-то попадалось, и я падала обратно на сугроб. - А?- отозвался он, отвлекаясь от изучения надписей на стенах,- Ты о чем? - Пошли отсюда!- повторила я в который раз, таки доставая что-то мешающееся из-под ног и снега и вставая. Какой-то вмерзший в снег и лед предмет. Я отскребла снег варежками, а вот со льдом были проблемы. Но внутри виднелось что-то темное. Лед я смогла удалить, ударив его об какую-то трубу. Лед посыпался осколками, труба загудела так, что мой сосед аж вздрогнул и обернулся. - Это ты?..- поинтересовался он. Я кивнула, изучая нечто, что выпало изо льда. Больше всего это напоминало пистолет, но дуло было какое-то длинное и тонкое, да и сам он был легче, чем тот пистолет, что был у Вани. - Смотри, доисторическое оружие,- похвасталась я, подходя к России. Снег скрипел, ветер снова завыл наверху, будто зверь. Надо было идти, все-таки уже потихоньку начинало темнеть. Брагинский взял мое доисторически ископаемое оружие и осмотрел его. А потом фыркнул. - Это не оружие. Это чтобы вводить что-то в кровь, как шприц. Тут вот игла должна быть, а внутри какое-то лекарство. А сюда нажимать,- продемонстрировали мне, а потом отложили находку в сугроб. Я задумчиво почесала замерзший нос варежкой. - Тут больница? - Или лаборатория,- добавил еще одну догадку мой сосед, а потом снова засветил фонарь. Слабый, из-за солнечного света, луч ударил в противоположную стену. Там был черный, узкий проем, ведущий куда-то дальше. Я запаниковала. Ибо над нами уже нависал холм, а значит, что тот коридор идет под землей. А кто его знает, сколько он может длиться. Ему-то хорошо, он бессмертный, а я не очень. - Ты как хочешь, а я иду,- усмехнулся он, как бы ставя мне вызов. Либо идем вместе, либо он идет, а я остаюсь в этой больнице-лаборатории, или он идет, а я иду те страшные десять метров по темному коридору и ухожу домой. Собственно, выбора у меня не было. - Подожди!- взвизгнула я, замечая, что пока я предавалась думам, он уже исчез в этом проеме. И рванула за ним, едва не утопая в сугробах и не отшибая себе ноги о кирпичи и камни, валяющиеся тут и там. Все-таки в компании гораздо веселее. Перед глазами мелькнуло какое-то темное пятно, смахивающее на фигуру, быстро проносясь прямо перед моим носом куда-то вправо. Я машинально отпрянула, плюхнувшись в сугроб и взвизгнув особо красиво. Ваня тут же высунулся из проема. - Чего орешь?- поинтересовался он, оглядываясь. Я жестами попыталась передать мое психологическое состояние, наступившее из-за его любопытства. Он явно ничего не понял, но начал оглядываться. Наглая фигура куда-то исчезла. Вариант был один – туда, в коридор, ведущий наружу. Все, туда я не пойду. - Пошли!- я вскочила и как стрела подлетела к нему, снова вцепляясь в руку России. Никто не видит, а тут какое-то черное приведение бегает. Сосед немного удивился такому энтузиазму с моей стороны, но решил, что все к лучшему, и радостно пошел дальше по еще одному темному и страшному коридору. Этот коридор был длиннее, потолки тут были ниже, но единственное, что меня утешало, так это то, что то страшное черное сейчас спряталось где-то позади нас, и максимум только за задницу ущипнет, а не за нос укусит. Луч фонаря то и дело выхватывал какие-то надписи, проемы, иногда с дверьми, а иногда и без, глядящие на нас темными дырами. Я с каждым таким ужасно страшным проемом, из которого, того и гляди, высунется еще одна черная тень. Тогда у меня точно будет инфаркт, а у Родины мое бесчувственное тело. - Ваня-а, пошли отсюда?..- немного поскуливая, предложила я ему компромисс. Он упрямо замотал головой. Ему было не страшно, вот храбрый и упрямый ослик! Мы шли-шли, и этот коридор тоже кончился. Но не таким же открытым помещением, а перекрестком. Вправо и влево отходили такие же длинные, узкие и с низкими потолками ответвления, а перед нами был еще один черный проем. На стене были красноречиво нарисованы две стрелки, указывающие на этот проем. Как по мне, так это, несомненно, ловушка, как в мультиках. - Ну, куда идем дальше?- поинтересовался он моего мнения. Мое мнение не поменялось, о чем я ему и сообщила. Он пожал плечами и, явно без учета моего мнения, стал искать куда идти. Его детская логика не вызывала у меня сомнения, что он пойдет прямо. Снова раздался тот скрежет, шум и шелест. Меня окончательно пробрала дрожь, а вот лоб вспотел. Но на этот раз услышал и сосед, а поэтому насторожился. Я сказала спасибо этому шуму, который наверняка ну просто ветер, воющий в старых трубах бункера, но из-за него Ваня может поменять свое мнение. - Уходите,- раздался чей-то голос, но точно не мой и не России. Луч света фонаря мигом метнулся туда, откуда звучал этот голос, но успел лишь зацепить край метнувшейся вбок тени. Мне стало жутко. - Ва-ань, пошли… Послушай умного… тень!- постучала я кулачком в спину России. Тот недовольно повел мышцами спины и мотнул головой. Луч света метался туда-сюда, каждый раз выхватывая тот или иной кусок тени, но, никогда не успевая осветить её полностью. С какой скоростью должен двигаться этот человек тогда?.. И человек ли это?.. - Уходите, уходите,- слышался хриплый голос отовсюду, со всех сторон. Я решила сделать умную и единственно верную вещь – зажмурилась и уткнулась носом в пальто России, вцепившись руками в него. Если я останусь тут одна, то точно свихнусь. От пальто вкусно пахло чем-то теплым, костром и немного горьким спиртом. Так обычно пахнет после похода, когда одежда пропитается дымом и теплом. Успокаивающий запах. - А?..- он обернулся, видно, удивленный такой реакцией. Ему-то, может, и не страшно было, но мое сердце готово было убежать куда-нибудь в Камбоджу. Или еще дальше. - Уходите,- как-то совсем утвердительно прозвучал голос впереди. Я приоткрыла один глаз, выглядывая из-за бока родины. Луч света таки поймал эту тень, явно ликуя. Свет высветил стену, кирпич, валяющийся на полу, какие-то таблички и обгрызки листочков... И тень. Абсолютно черную тень, которая очень контрастировала с красной, потому что из кирпича, стеной. Она как черная дыра поглощала свет. Контуры человеческого тела, голова, немного встрепанные, а поэтому и видные волосы, какая-то то ли куртка, то ли еще что, складками видная на локтях и плечах, но… Просто черная тень. Двигающаяся и говорящая черная тень, поглощающая свет. Тень явно усмехнулась, двинув головой, и метнулась куда-то вбок, размазавшись и исчезнув. - Ваня, пошли, пошли, пошли!!!- заверещала я, решив, что хватит на меня сегодня приключений. И, слава всем богам, до России дошла моя предельно простая мысль. - Пошли,- буркнул он как обиженный ребенок, которому не дали конфету, хоть и показывали перед этим. Я, обернувшись кругом, отцепилась от его одежды и на всех порах помчалась по идеально прямому коридору. Хорошо, что никакие кирпичи не попались мне под ноги, когда я мчалась с почти зажмуренными глазами. Коридор пролетел мимо на хорошей скорости, раза два мелькнула тень, или мне показалась, но вот я споткнулась и ласточкой влетела в сугроб. Все, снег, свои. Россия вышел несколько позже. Уже явно темнело. Облака стали темно-серыми и еще ниже. Ветер начал подвывать, сыпалась мелкая снежная крупа. А нам надо было преодолеть последние десять метров еще одного коридора, а там я убегу до дома хоть за пять минут. Ваня на этот раз был замыкающим, потому что шел слишком медленно, как по мне. Я, вдохнув поглубже, дабы набраться смелости, чтобы преодолеть последний рубеж страха, снова метнулась в коридор, надеясь проскочить его как можно быстрее. Перед глазами вновь мелькнула надоевшая тень, но на этот раз не убегая, а очень неловко пробегая мимо. И я врезалась, вроде бы, хоть и, не чувствуя прикосновения. Тень с ужасающей для моего глаза скоростью в последнее мгновение извернулась и снова смылась. Вот настырная. Но меня это не остановило, я все-таки пробежала этот последний коридор, чуть не споткнувшись об уроненную Ваней дверь, и вылетела наружу. По инерции пробежав еще несколько метров, я таки затормозила. Все, ушли, мы в лесу, а тень сюда не сунется. Наверное. Надеюсь на это. Россия тоже как-то ускоренно вылетел следующим, машинально чуть не споткнувшись об меня, но затормозил-таки пред тем, как впечататься в сугроб. Мы начали переводить дыхание, косясь на страшный и одинокий бункер. Дверь, та самая, что уронил Россия в борьбе за право войти на эту территорию, медленно, скрипя, и как-то особенно страшно поднялась и с железным лязгом стала обратно на место. Только успокоившееся сердце вновь начало отплясывать чечетку. Двери сами не поднимаются. - Уходите,- вновь раздался шелестящий голос, и появилась та настырная тень, как-то устало прислонившись к косяку двери. Я почувствовала странное желание подойти и вмазать ей по челюсти за тот страх, что сегодня пережила моя нервная система, но остановили меня две вещи: осознание того, что я все равно не догоню, и то, что меня взяли за шкирку. И хорошо, что не тень, а просто Россия. Ваня утвердительно кивнул этой поганой тени, поворачивая меня кругом, лицом к тропинке, спиной к бункеру. Тень глубоко вздохнула и просочилась сквозь дверь обратно, к себе в страшный бункер. До дома мы добежали в рекордные сроки. Может потому, что половину пути меня держали за шкирку над землей, не опуская на снег. Ваня шел по сугробам с обычной своей скоростью, видно, даже не замечая массу снега, которая пыталась препятствовать его движению. На второй половине пути, когда появилась та немного занесенная лыжня, меня поставили на неё. Молча. Я тоже говорить не спешила. До дома мы дошли в пятом часу, когда уже появились сумерки, и зажглись в городе фонари. Дома нас ждал радостный кот, который был не в курсе того, что случилось с нами. Но видно наши мрачные и бледные лица намекнули ему, поэтому, когда я стащила с себя всю одежду и, переодевшись в обычный домашний комплект, состоящий из футболки и полинявших штанов, он начал тереться о мою руку, намекая на подачу информации. Я погладила кота, чувствуя, как глаза явно немного вылезли из орбит, а сейчас возвращаются в них. На просьбу домашнего питомца я пожала плечами, поежилась, потом посмотрела искоса на Ваню, который как-то подозрительно сосредоточенно рылся в своей сумке, с которой пришел ко мне. - Ваня, что это было?- поинтересовалась я изумительно спокойным голосом. Кот согласно мяукнул. Россия еще пару минут порылся в сумке и выудил оттуда бутылку с прозрачной жидкостью. - Не знаю,- таким же изумительно спокойным, но явно дрогнувшим голосом ответил он, открывая бутылку и выпивая залом пару глотков. Я вздохнула и потянулась за своей кружкой. Успокаиваться надо вместе.