Что прикажет Ваша Подлость?

Сидя на изумрудной траве, Тауриэль тыльной стороной ладони стирает подступившие слезы. Слезы горя и разочарования будто оставляют на коже следы несчастной любви. Разросшаяся рана пожирала светлую и сокровенную надежду, а точнее, мечту, с помощью которой она могла жить счастливо, несмотря на неутешительные прогнозы будущего. Тауриэль старалась избежать тех ранящих её сердце мыслей о счастливом конце этой безответной (до сегодняшнего дня) любви. Только стоило ей замкнуться в себе на минутку, потерять счет времени и не следить за происходящим, размышляя о той недоступной мечте, как тут же у короля Трандуила находилась стрела с ядом, которую он с удовольствием запускал в её хрупкое, довольно настрадавшееся прошлым сердце. Потеряв всякую надежду, эльфийка больше не летала в розовых облаках, не рисовала радужные картинки будущего и впредь старалась не возвращаться к тому, чем жила. А вдруг острый глаз Трандуила подвел его, вдруг Леголас не пылал к ней светлыми чувствами, глядя на нее только как на командира стражей? Что, если обеспокоенный странным поведением сына король придумал себе эту историю и в нее поверил? Тауриэль усмехнулась и прилегла на изумрудную колкую траву, впредь стараясь не думать об этом. Душа не находила покоя даже в объятиях природы, маялась и изливалась скрипучей болью. В районе сердца что-то сдавливало, заставляя тонкие незаметные, но очень чувствительные струны играть грустную мелодию. В который раз приходилось девушке чувствовать что-то подобное, можно сказать, она уже привыкла к этой странной боли, но сегодня земля уходила из-под ног, а силы её постепенно угасали, вскоре и самодельный лук - оружие не раз спасавшее её, весил тонну. Выплюнув рыжие волосы, которые настырно лезли в рот и глаза, девушка закричала от бессилия. Птицы взлетели с ветки, которая теперь тихо скрипела над её головой. Тихое журчание ручья, расположенного неподалеку от поляны, где страдала Тауриэль, - единственное средство от тоски, которое поедало девушку. Но этого было недостаточно, чтобы унять её гнев и отчаяние. Природа была бессильна, несмотря на свои старания приласкать и успокоить свое дитя. Теперь все казалось таким холодным и мрачным, и даже те далекие звезды, которые не раз указывали путь и вдохновляли девушку, были теперь чужды Тауриэль. В мыслях был разрушительный хаос, и ещё не раз ей придется к нему вернуться, когда отважится и наберётся сил отправиться на разведку с Леголасом. Его отец дал отчетливо понять, что двум влюбленным сердцам никогда не бывать вместе. Да и чего она, собственно ждала, смела ли она предполагать, что Великий Трандуил, сам он, разрешит им быть открытыми в своих чувствах, разрешит им, несмотря на разный чин и род, быть вместе? Как глупо… Тауриэль повернулась на бок и прижала свою мягкую щеку к сухой траве, обжигая почву своими солеными слезами. Потопив себя в сосуде полном разочарований и боли, девушка больше не хотела жить дальше. «Что прикажете делать, король? Смириться с моей утратой, с разбившейся так неловко и внезапно надеждой и жить дальше, не оборачиваясь только из-за страха перед вами к вашему сыну? Оттолкнуть от себя его и быть неприступной хладнокровной змеей, готовой укусить при его малейшем добром слове?» - раздумывала Тауриэль. - «Как скажете! Да будет так, Ваша Подлость! Не мне решать, кого любить, и тем более не вашему сыну!» - Тауриэль, – знакомый голос разрезал тишину леса. - Прочь! – засмеялась от своего сумасшествия Тауриэль. – Прочь из моей головы! - Очень смешно! – Леголас перескочил ручеек и подошел к ней. Его безмятежное и спокойное лицо не подавало и признаков любви. Хотя вот она лежит в полном одиночестве, и рядом никого нет, чтобы изображать равнодушие. Что же мешает принцу переступить через ту непрочную стену между ними? Что мешает ему взять её в свои крепкие объятия и прошептать заветные для них обоих слова? Леголас, выступая против себя, остается таким же хладнокровным существом, хотя его небесно-голубые глаза, в которых играют страсть и желание, разглядывают каждый изгиб её фигуры, каждое неловкое движение её обмякшего на сухой траве тела. - Что случилось? – тревожно спросил её принц. Он только сейчас заметил, переступив свою страсть, что глаза девушки были красными и безжизненными, словно радужка глаз потеряла свой прежний цвет. Её серые глаза пробежались по нему, и отчего-то повеяло холодом в сторону Леголаса. Он скрестил руки на груди, чтобы не упускать тепло и подумал над причиной этого ледяного мрака, в который ему пришлось ненадолго окунуться. Его губы сжались в тонкую линию, отчего-то стало казаться, что вот-вот лопнут от жажды. Прищурившись, он подошел ближе, чтобы лучше увидеть Тауриэль. В темноте и так было трудно разглядеть что-либо, и часто в такое время острый глаз эльфа подводил, но сейчас Леголас заметил, что девушка переживала трудные времена. Её боль ясно изображалась на потерянном лице, а её ранее оживленные голубые глаза казались теперь тлеющим пеплом. - Ничего не случилось! – рявкнула Тауриэль и привстала с травы, прожигая взглядом свою разбившуюся мечту. - Тауриэль! – Леголас нахмурился. Такую ответную реакцию ему никогда не удавалось до сегодняшнего дня повидать. Такая дерзость и вольность характера командира стражи была недопустима! Но он не стал серчать на нее и с легкостью отпустил обиду, следуя за равнодушной девушкой. - Расскажи мне, не таи в себе! – Леголас не хотел заканчивать их встречу таким образом. Он выманит из нее правду, пускай она будет стоить даже унизительной пощечины или приставленной ко лбу стрелой; пускай его жизнь будет висеть на кончике волоска: он не сойдет с пути и обязательно узнает причину несчастья, которое поселилось в таком милом и любимом образе. - Я хочу спать! – пыталась выкрутиться от его назойливого внимания девушка. - Минутой ранее ты искала приют от чего-то, пребывала в одиночестве, по-видимому, долгое время! Твоя мятая от сухой травы одежда выдает тебя! - И что? – остановилась вдруг резко раздосадованная Тауриэль. Чем больше он выманивал из нее правду, тем больше усиливалась боль. Сердце будто было покрыто ранами, причем большими и неизлечимыми, из которых брызгала кровь. Тауриэль старалась не думать о сегодняшнем происшествии и больше не вспоминать Леголаса, как неиспробованную мечту, тогда раны становились не такими ощутимыми. Но что теперь? Стоило ему только показаться на горизонте, как все старания девушки: излечить саму себя, окончились грандиозным провалом. И как бы ей хотелось сейчас рухнуть в его объятия и залиться слезами, но нельзя! Трандуил четко дал понять, что у этой истории нет счастливого финала, нет надежды на будущее, зачем же им только мучить свои и без того больные сердца? Она прикусила губу и повернулась к нему. - Оставь меня! Я немного подустала и сейчас не хочу вдаваться в подробности! Но уверяю, что все хорошо! Грудь Леголаса медленно вздымалась от тяжелого дыхания. Его прекрасные и лучезарные глаза, в коих таился огонек страсти, жалостливо оглядели Тауриэль и почернели. Почернели от разочарования. Сколько встречных шагов можно было бы сделать навстречу своей любви, какое бы расстояние они пересекли, если бы она дорожила этими минутами; какие высокие и непроходимые горы можно было свернуть, чтобы добраться до своей мечты… Леголас покорно пожал плечами и пошел прочь, напоминая о новом приказе отце. - Не сегодня, так завтра! – сказал напоследок принц, как будто вынося приговор.