Что прикажет Ваша Подлость?

Отказавшись от всех радостей жизни и прочих интересов, Тауриэль заперлась в своей комнате и не выходила оттуда неделю как. Лишь служанка, что приносила ей еду, знала, как обстоят дела у Госпожи. После недавних событий Тауриэль не желала видеть притворные улыбки друзей и товарищей: до нее доходили слухи, что крепость заполнена сплетнями о её глупой, по их мнению, любви. На это у девушки был лишь один ответ – секундная улыбка, притворная и холодная, та, что выражает немыслимую боль, искривленную душу и истерзанное сердце. Все знали о чувствах Леголаса к командиру стражи, но не желали верить в это. Злые языки шептали о последнем слове короля, как об избавлении от напасти. Все были против их союза, и шепот в крепости были похож на шипение гадюк, затаившихся в кустах. Король ликовал. Он сам не мог поверить в то, что, наконец, указал истинное место сыну и наглой рабыни его воли. Теперь Трандуил наслаждался счастливым моментом в жизни и часто проводил время в саду, беседуя со старейшинами о свадьбе, что была ненавистна Леголасу. Подбирая изысканных невест, отец вручал портреты знатных эльфиек сыну, надеясь увидеть в его потухших голубых глазах искры интереса, но в ответ лишь получал презрительную усмешку, а нередко принц, не проронив ни слова, покидал тронный зал. Хотя это не мешало Трандуилу ликовать и говорить всем о скором грандиозном событии. Чем больше было разговоров про нелепую свадьбу, тем больше старалась притеснять свои мечты Тауриэль. Да и о каких мечтах может идти речь, когда принц уже подбирает себе невесту? Девушка не знала правды: ослепленная горестью, она внушала себе только то, что способно продолжать разбивать ей сердце, и хотя она прислушивалась к служанке – вера была настолько крепка, что сломить её казалось невозможным. Тягостный день сменялся другим, замок превратился в тюремную камеру, в которую никогда не прольется свет, и воздух здесь повсюду пропитан гнилью и дурными слухами. Не желая выходить наружу, Тауриэль продолжала сидеть в своей душной комнате, не выпуская книги из рук. Она боялась выйти за порог своего убежища, встретиться с оценивающими взглядами, ведь зло, срывающееся с уст завистников и сплетников, способно проклясть влюбленное сердце, что страшнее всех бед и ненастий для эльфийки. Для Тауриэль одиночество и изгнание стало привычным образом жизни. Её хрупкие надежды, что теплились в глубине души, уже давно погасли во мраке. А Леголас, не желая подчиняться безумию отца, тем временем искал выход из этой сложной ситуации. Он считал это крайне глупым и необдуманный поступком – лишать права выбирать невесту по любви. Не находя себе места, принц то и дело шатался по запутанным коридорам крепости, пытаясь найти себе полезное занятие. Леголас не забывал и о любимой, что так была мила его сердцу. Обида давно забыта, и желание увидеть её нарастало с каждым днем, но нельзя. Нельзя было смотреть в её сторону, чтобы не подогреть внимание сплетников и злых языков. Ему было наплевать, что скажут в его сторону, но он не мог допустить, чтобы Тауриэль с каждым днем все больше ощущала себя изгоем в стенах его дома. Служанка, что прислуживала ей каждый день, навещала принца, осведомляя влюбленного о здоровье госпожи. Леголас покорно ждал лучших времен, когда сможет насладиться обществом Тауриэль. Мучаясь, ёрзая на кровати, эльфийка пытается найти укромное местечко, где можно спрятаться от всех и забыться. Ей видится страшный сон. Побледневшая от увиденного ужаса, Тауриэль резко распахнула заплаканные красные глаза и уставилась в потолок, усмиряя подорванное дыхание. Снова перед глазами Он. В глазах его застыл навеки леденящий ужас, а со рта стекают ручейки багровой крови. Рядом стоит его отец, не отрывая взгляда от сына, проклинает её, винит в смерти. Вытерев тыльной стороной ладони испарину на лбу, Тауриэль старается привстать с кровати, но попытки тщетны. Слабость не позволяет даже согнуть коленки. Этот кошмар стал посещать её каждую ночь. Эльфийке становится страшно отдаваться сну, страшно находиться в этой удушливой комнате. Оглядев все вокруг, тяжело вздыхает – снова одна, наедине со своими страхами и бедами. И когда уже придет служанка? Только она способна развеять тоску своим присутствием. Тауриэль зажгла свечу, и комната озарилась приятным теплым светом. Три громких стука в дверь останавливают дыхание Тауриэль, и та смиренно ждет вопроса, надеясь не услышать ненавистное ей имя короля или его придворных шестерок. Это её служанка. Только у неё имелся ключ от двери. Тауриэль прячет заплаканное лицо в подушку и ждет, ждет, когда одиночество ненадолго отступит. А после такого ужасного сна служанка подошла как раз-таки кстати. Лауриндиэ вошла в комнату, держа в ухоженных руках поднос с изобилующий едой, взгляд приостановился на отвернувшейся к стене лицом госпоже. Опять все плохо… Как же служанке хотелось, чтобы Тауриэль выздоровела, окрепла и набралась сил для встречи с врагами, но она так слаба, что желание бороться не может искоренить болезнь разбитого влюбленного сердца. Поставив на столик поднос, девушка бесшумно присела на кровать и опустила взгляд. - Моя Госпожа… - шепнула она, отвращаясь от того, что предстоит сказать ей. - Да, Лауриндиэ? – наконец Тауриэль повернулась к ней. - Не хотелось бы мне сообщать это вам, но выбора нет… - служанка прикусила до крови губу и смолкла. Тауриэль нахмурилась. Её сердце обливалось кровью от догадок, и тишина в комнате становилась невыносимой для них обеих. - Лауриндиэ?! – напряглась Тауриэль. - Что случилось? - Случилась беда… - служанка посмотрела на нее исподлобья. - Да говори же! - Вас хочет видеть владыка. Говорит, у него неотложный разговор к вам… Будто груз с плеч упал, когда Тауриэль получила ответ. Ей уже казалось, что сейчас, стоя на обрыве, она сорвется и сгинет во мраке, если услышит о невесте, что полюбилась Леголасу, но миновала беда. Всего лишь король, хотя эта новость действительно ужасна. Тауриэль закрыла лицо руками и тяжело выдохнула. - Где он меня ждет? - В саду, госпожа. - Ступай, Лауриндиэ. Не беспокойся – все будет хорошо. Служанка кивнула головой и привстала. Хотя она и не верила в эти слова, старалась не придавать излишней угрюмости своему виду. Нужно было предупредить принца, мало ли что задумал владыка. Когда служанка ушла, Тауриэль дрожащими руками стала надевать невзрачное платье. Сейчас ей предстоит перешагнуть порог своей берлоги, в коей она была в безопасности и сохранности, и столкнуться с ненавистниками и предателями, что улыбаются в лицо, но злословят за глаза. Поправив воротничок, Тауриэль открыла дверь, и перед глазами возник темный, не имеющий конца и края коридор, в который ей не хотелось вступать. Тауриэль опустила взгляд, направляясь в сад, где уже ждал Трандуил. Он величаво расхаживал по цветущему и благоухающему саду, чинно задрав подбородок. По пути сюда эльфийке, к счастью, никто не повстречался – чертоги ещё дремлют во сне. Трандуил искоса посмотрел на нее и ухмыльнулся. - Вы заставили меня ждать вас уже целых пять минут! – и снова ненавистный голос. Что же ему надо теперь, когда он сжег все мосты, все мечты? - Я спешила, как могла… - промычала Тауриэль и подняла на него очи. - Ты выглядишь недужной, случаем, не приболела ли ты? – Трандуил подошел к ней и внимательно ещё раз оглянул, в душе наслаждаясь болезненным видом девушки. - Все хорошо, владыка. Всего лишь плохой сон… - перед глазами снова предстает мертвый принц, в чьих очах столько боли и ужаса, что становится дурно. Тауриэль хватается за ствол рядом цветущего дерева и пытается поймать равновесие. - Ну что ж, думаю, о сне ты не хочешь говорить! – Трандуил выпрямился и внимательно оглядел девушку. – Перейдем к тому, зачем ты здесь. Тауриэль кивнула и отпрянула от дерева, поймав, наконец, равновесие. Что же ей предстояло услышать? И способно ли это ещё раз глубоко ранить её искривлённую душу, натерпевшуюся за последнюю неделю? - Ты должна покинуть Лихолесье! – Трандуил взял книгу, которая лежала на скамье, и с интересом посмотрел на шокированную Тауриэль. - Вы больше не нуждаетесь во мне? – это все, что смогла произнести она. - Да. Думаю, найти командира стражи мне не составит труда и хлопот. Да и зачем мне, собственно, продолжать греть на груди змею? – его глаза загорелись неподдельной яростью, а руки крепко прижимали книгу к груди. - Но чем же я вас не устроила? – лицо девушки покрылось багровым оттенком, словно она пришла с долгой и утомительной битвы. – Или же вы беситесь, владыка, что ваш сын полюбил простую прислужницу? Трандуил оскалился и издал отвратный смешок, прежде чем посмотреть на нее. - Думаю, мы оба заблуждались. Мой дорогой сын никогда не любил тебя, Тауриэль. Он нашел достойную себе невесту, и вскоре она должна прибыть сюда. - Я рада за него… - процедила эльфийка и отвернулась, чувствуя, как подступают обжигающие слезы. Все-таки её опасения были не напрасны. Леголас не одинок, именно поэтому он не соизволил хоть разок навестить её. - Я тоже, поверь! – Трандуил был несказанно рад случившемуся. Теперь эльфийка никогда не перейдет ему дорогу. – Больше твоя помощь не понадобиться, ты можешь ступать. Врата моей крепости открыты, тебе пора на волю. «Вот и все?» - единственный вопрос крутился в голове. Тауриэль окаменела на месте. Ноги стали тяжелыми и непослушными, ими стало невозможно управлять. Лучше постоять на месте, хотя пропитанный ядом довольный взгляд голубых ярчайших глаз прожигает на ней дырку, словно она изгой. Приняли в дом, обогрели, накормили, напоили, а теперь выбрасывают на улицу, как дворняжку. - Я, пожалуй, пойду, соберу вещи… - прошептала Тауриэль, не понимая, где она находится и кто сейчас рядом. Разум помутнел. - Я больше не держу тебя! – напоследок улыбнулся Трандуил. – Я был счастлив знать тебя, Тауриэль! – он вальяжно кивнул головой, прижал к себе посильнее любимую книгу и направился в лабиринт, который часто любил посещать. «Был счастлив знать тебя… Ложь! Вы рады только избавиться от ненужных хлопот, гнусный владыка. Одно радует: я не увижу помолвку Леголаса и больше не подчинюсь недостойному королю!» - подумала Тауриэль и от злости, переполнявшей её, сжала кулаки.