Dark flame

Театр “SHK” внешне не слишком-то отличался от множества подобных ему. Но это только снаружи, ведь всю “погоду” делала труппа, точнее, её руководитель. В прошлом актер театра и кино, после аварии, перечеркнувшей его лицо в прямом смысле слов – шрамами – он променял карьеру на желание передать свое мастерство молодому поколению. Так и появилась эта экспериментальная труппа, собранная по всем уголкам города и окрестностей. Их постановки даже по классическим сюжетам отличались оригинальностью, качеством игры – руководитель “натаскивал” каждого едва ли не лично – и, что при этом примечательно, отсутствием пошлости, на которой нередко строили себе скандальную славу многие коллективы такого типа. Сам же директор подобного категорически не терпел. Он предпочитал взамен этому красоту эффектных полутанцевальных сцен, легкими росчерками контемпа давая зрителю понять, что на подмостках происходит любовь в различных её проявлениях: от глубоких чувств до сжигающей страсти. В театре было тихо. Сатклифф вспомнил о том, что директор по телефону сказал ему о репетиции, а потому направился сразу в зал, откуда слышались обрывки чьей-то речи. Полутьма партера ничуть не смутила алого: он знал в нем едва ли не каждую доску пола, и не боялся споткнуться или упасть, решительно шагая к единственному освещенному месту – столу поблизости от сцены. При взгляде на актеров красноволосого захватила ностальгия, и он остановился, с улыбкой смотря на старые и новые лица труппы – театр не стоял на месте после его ухода, продолжая жить своей жизнью. Вдруг на плечо легла чья-то рука, а над ухом раздался вкрадчивый голос: - Шпионим?.. Сатклифф отшатнулся в сторону, разворачиваясь, а, узнав своего руководителя, облегченно вздохнул и обнял его. - Ну ты как всегда. Здравствуй. - Здравствуй, шельма, - усмехнулся довольный собой седовласый мужчина и сомкнул руки на спине алого. – Давно я тебя не видел, уже год наверное. - Прости-прости, я работаю, ты же знаешь. - Знаю. И даже знаю, где именно. Думаешь, кто подсказал твоему другу этот клуб? - Так это был ты? – удивленно рассмеялся Грелль, не веря своим ушам. – То-то меня сходу приняли! Френк еще упомянул о чьем-то замолвленном за меня словечке. А вот оно что, оказывается, было… - Было. Он мой должник, вот я и воспользовался возможностью устроить тебя, - улыбка на красивом, несмотря на шрамы, моложавом лице смотрелась довольно экзотично. Зарубцевавшиеся следы автокатастрофы, в которой был виноват какой-то пьяный водитель, не изуродовали мужчину, как то ожидалось в больнице. Наоборот, они добавили диковатой суровости, способной как обернуться едким сарказмом, так и воодушевить. А помноженная на талант, огромное обаяние, силу и лидерство с крохой безуминки в остром взгляде зеленых глаз, она создавала просто убийственно-гремучую смесь по прозвищу Гробовщик. Настоящего имени директора не знал почти никто – псевдоним был придуман еще в юности и по настоянию использовался даже в титрах тех кинолент, где ему довелось играть. А те, кому оно было известно, предпочитали обращаться к нему либо так, либо как Грелль – Легендарный или Легенда. Седовласый подошел к микрофону на столике и несколько раз хлопнул в ладоши. - Господа и дамы, прервемся на несколько минут, отдохните. Прошу вашему вниманию прима театра – Грелль Сатклифф. И бросил насмешливый взгляд через плечо на саму ошарашенную подобной выходкой “приму”. Алый зашипел. - Легендарный, ну что за балага… - Ничего не желаю знать, идём. Хотел уйти незаметно? Гробовщик за руку увлек Сатклиффа по широкому проходу между рядами сидений прямо на сцену, где его уже встречали аплодисментами бывшие коллеги. - Мы играем постановку шекспировской Лукреции двухлетней давности. Себастьян, - он подозвал к себе молодого темноволосого мужчину немного старше Грелля. – Он всё на той же роли короля-соблазнителя. Названный Себастьяном усмехнулся, кивнул экс-партнеру по сцене, прищурив свои тепло-карие глаза с вишневым отливом, и забрал за ухо пряди по одну сторону лица. - Покажете новичкам мастер-класс от профессионалов? Легендарный был еще тем манипулятором, и нотка вызова в насмешливом голосе сделала свое дело. Грелль кивнул, азартно улыбаясь в ответ коллеге, с которым одно время крутил короткий роман, закончившийся дружеским расставанием. Почему бы и не вспомнить “молодость”? *** В театре Сатклифф задержался надолго. Он успел и сыграть несколько cцен, и посмотреть репетицию, не сдерживая комментарии, в какой-то момент ненадолго получив возможность поруководить вместо смеющегося Гробовщика. И, что примечательно, работа продолжила спориться в том же темпе – Легенда явно хорошенько вдолбил своему бывшему ученику некоторые правила. А так же ему удалось поболтать с хореографом театра и, по совместительству помощницей седовласого, Ангелиной Барнетт – роковой и тоже огненноволосой женщиной, обладавшей, однако, железной волей, позволявшей без труда строить всю труппу едва ли не по струнке. Из всех только директор и Грелль знали о её слабости к детям после потерянного из-за выкидыша в аварии малыша, как и об опеке над племянником-подростком, лишившимся родителей в пожаре. Мальчик получал всю её нерастраченную материнскую любовь (иногда страдая от этого, но то уже другая история), и по просьбе Ангелины занял место в театре, где пропадал всё свободное после занятий время и даже выходные, если репетиции приходились на них. Особенно ему удалось сдружиться с Себастьяном, который, несмотря на всю свою внешнюю насмешливость и саркастичность, Сиэля – а именно так звали племянника хореографа – практически сразу взял под свое крыло, помогая в нелегком ремесле актера. Поздним вечером Грелль пил чай в кабинете Гробовщика, угощаясь его любимым печеньем в форме косточек, и рассказывал о своей жизни, намеренно избегая упоминаний о Спирсе. -… Вот так вот. - Надо же. Кстати, я видел газеты… - с улыбкой проговорил седовласый. - И ты туда же? – шутливо-жалобно спросил алый, продолжая, впрочем, трескать печенье. -…И узнал тебя на фотографиях из статей, звезда изданий, - всё-таки закончил Гробовщик. – Откуда ты знаешь Спирса? Сатклифф замялся, но под внимательным взглядом наставника таки “раскололся”: - Уильям – один из постоянных гостей клуба. Ума не приложу, как он договорился с управляющими… - И Френк разрешил ему обход правил? – удивился Легенда, делая глоток из своей чашки. - В том-то и дело, понимаешь? Мужчина приобрел задумчивый вид, но задумчивость эта, как по опыту знал Грелль, была непростой. Взгляд седовласого упал на циферблат часов на стене. - Так, ладно. Уже поздно, а я тебя заболтал. Держи, - он выудил из-под стола объемный пакет и передал его Сатклиффу, с пояснениями: - Здесь весь наряд из той постановки. Заколки и украшения в одном отдельном футляре, а в другом – грим. Алый просиял – об этом он совсем и думать забыл. А зря, так как грим был слишком важен для его будущего образа, и простой косметикой обойтись вряд ли получилось бы. - Спасибо! – артист обошел стол и обнял едва успевшего подняться Гробовщика. - Просто я подумал, что раз тебе нужен тот костюм, то и это не помешает. - Я всё верну в понедельник, обязательно. - Вернешь, когда вернешь – все равно у нас в этом сезоне европейское направление репертуара. Иди уже, шельма, - рассмеялся на последних словах Легендарный, отцепляя Сатклиффа от себя и ставя ногами на пол. Распрощавшись со всеми, Грелль покинул театр, довольный жизнью и собой. Теперь дело за малым: собрать всё воедино до субботы.