Подарок

Достаточно одного лишь слова, чтобы человек задумался в правильности своего выбора. Soundtrack – Viva Voce – Lesson №1 Katy Perry – E.T. (feat. Kanye West) Инь-Янь – Не пугайся, детка. Мумий Тролль - Малыш

1. - Я хочу свой подарок. Анна с улыбкой обернулась, вытирая руки о передник. Все-таки не зря она его надела – иначе бы запачкала свое новое платье: оно было бы строгим, закрытым, если бы не красивый красный цвет… - Я хочу свой подарок, - упрямо повторил Данил и подошел ближе. Он все еще был в колючем сером свитере, который ему совсем не шел, но, кажется, был самым любимым в гардеробе. - А ты не можешь подождать вечера? Вот ведь нетерпеливый! Я бы хотела вручить его перед всеми: зря что ли так красиво упаковала, с бантиком, - Анна чувствовала себя неловко под его пристальным взглядом. - Зачем ждать вечера? Да еще перед гостями? – Данил смахнул муку с ее щеки и отвел в сторону выбившуюся прядку волос. Его прикосновения были нежными, пальцы - удивительно теплыми, даже горячими… Девушка немного растерялась. Обычно Данил становился таким после пары рюмок: расточал комплименты и нежности направо и налево, но сейчас она была уверена, что он пока еще не пил ничего, кроме чая. У него в руках даже кружка была! Анна отступила назад и сразу же уперлась в спинку стула. Но так оно и было на самом деле: крохотная кухонька не давала ей ни малейшего шанса убежать. - А где же еще его открывать? – пришлось включить дурочку и выразительно похлопать ресницами, рассеянно улыбаясь. Она знала, что этот образ всегда удавался ей с удивительной легкостью, обезоруживая любого, кто мог представлять для нее опасность. Как говорится, солдат ребенка не обидит… Вместо ответа Данил поцеловал её. Но не как обычно при встрече, легко касаясь щеки щекой и почти невесомо обнимая за плечи… Долгий требовательный поцелуй в губы выбил почву из-под ног, обдав болезненным жаром. Анна сразу же начала задыхаться: легкие неприятно саднило, словно она наглоталась соленой воды. Руки безвольными плетьми повисли вдоль тела – ей даже в голову не приходило обнять его. Девушка не могла пошевелиться, как связанная, не могла посмотреть ему в глаза, даже когда он отпустил ее на мгновение, чтобы перевести дух. Ее колени дрожали, и Анна с тяжелым вздохом оперлась рукой на стул. Данил усмехнулся и снова поцеловал ее, крепко прижимая к себе. Сквозь слои одежды она чувствовала, как горит его тело, как глухо бьется его сердце. - Я хочу мой подарок. Без упаковки, - с улыбкой в голосе произнес он и погладил ее по щеке. - Посмотри на меня…. Аня, ты замерзла, дрожишь вся… Надо согреть. Происходящее уже начало захватывать Анну: робкие ответные поцелуи и смущенные касания. Но она отвернулась – и губы Данила скользнули по щеке и шее. По коже тут же волной разбежались мурашки. - Ну что такое? Я же не чудовище, - нежно прошептал он, приподнимая ее лицо за подбородок. – Посмотри на меня, пожалуйста… посмотри... Неужели я тебе совсем не нравлюсь? Анна никак не могла понять, что он говорит. Кровь стучала в ушах. Она была напугана. Возбуждена. Совершенно растеряна. Тело и язык ее не слушались. - Отпусти меня, - она отшатнулась в сторону и снова попала плен его объятий. – Отпусти. Скоро придут гости. Данил как будто не слышал ее, увлеченно перебирая пряди ее волос, касаясь подушечками пальцев ее шеи над глухо застегнутым воротником платья. Анна вздрагивала от каждого прикосновения, сгорая от стыда и ужаса, едва дыша от захватившего желания. Она всхлипнула… - Нет… нет, я сказала «нет»! – девушка отошла на пару шагов, поправляя сбившееся платье и все так же не смея поднять на Данила глаза. – Нужно накрывать на стол. - Вот ты заладила со своими гостями! – раздраженно воскликнул Данил. Его глаза были совершенно темными, ошалевшими, но в тоже время настороженными – охотник боится упустить свою добычу. – Иди сюда. Иди же… - Нет. Сейчас придут гости, - она попыталась говорить спокойно, плотной стеной отгородившись от заполнявших ее эмоций. Но, кажется, ее выдавало сбившееся, горячечное дыхание. Она никак не могла прийти в себя. – Послушай… Но он снова поцеловал ее, прижимая к себе, словно она могла сбежать. А ведь она действительно могла. В любой момент. Если бы только не обжигающе горячие руки, прикосновения которых она чувствовала сквозь ткань. - Подожди…- Ане удалось скинуть его ладони со своей талии и отойти в сторону. Стоя на безопасном расстоянии, она чувствовала себя увереннее и спокойнее, и смогла поднять, наконец, посмотреть на Данила. – Твоя жена скоро придет. 2. Слава богу, в разгар праздника позвонил дед. Робко – если так возможно охарактеризовать ту едва заметную мягкость, которая иногда проскальзывала в его строгом и властном голосе бывшего директора школы, - он попросил Аню прийти поскорее к нему домой. Девушке едва удалось сдержать вздох облегчения. Пробираясь сквозь ледяной ветер, Анна старалась не вспоминать события этого весьма странного вечера. Весь вечер был для нее одним сплошным мучением, который граничил с каким-то мазохистским удовольствием. Её взгляд постоянно наталкивался на все нежности, которые расточал Данил своей жене Ладе: то поправит растрепавшиеся кудряшки, то чмокнет в щеку, то подложит салат или подольет вина. Это было мучительно. Это было больно. И это было правильно. И она не могла удержаться от странного, какого- то скользкого чувства неприятия. «Я здесь лишняя… урвала себе кусочек чужого…» Рядом сидел Вадим. Лучший друг, хороший человек… бла-бла-бла. Он наклонился к Ане и тихо шепнул: - С тобой что-то происходит. Я могу помочь? У нее хватило сил отрицательно качнуть головой и улыбнуться. Героиня. - Ты можешь мне рассказать. Ты же знаешь, - он хотел коснуться ее руки, но почему-то передумал - его пальцы лишь неловко погладили воздух. Гости веселились и хвалили хозяйку и ее помощницу. Ладка, наморщив свой крошечный носик, мило улыбнулась и милостиво отдала все лавры Анне. - Они тут с Даней хозяйничали,– прощебетала она и погладила мужа по щеке. Он улыбнулся ей в ответ и повернулся к Анне. У Данила был внимательный, но какой-то усталый взгляд, словно он хотел что-то узнать, спросить. - Да, без Нюты у нас не было бы такого замечательного ужина. Девушке было противно от этого лицемерия. Но самое жуткое – она сама поступала также, как и Данил, обманывая легковерную, такую влюбленную в собственного мужа Ладочку. От этой мысли ей стало тошно, и Анна поскорее вышла на балкон, нашла пачку сигарет и дрожащими пальцами вытащила немного влажную, прохладную сигарету. На улице разгулялась метель, и льдисто-колючие порывы ветра бились в балконное стекло. Было очень холодно – не зря говорят, что в феврале морозы еще страшнее, чем в канун Крещения, - но девушка была рада: холод отвлекал от мыслей. Но перед глазами все равно то и дело вставала пугающая сцена на кухне – Анна как будто видела ее со стороны. И ей не нравилось, то, что она видит. Может быть, это все же воображение рисует ее как соблазнительницу, совратившую чужого мужа? Или чувство вины искажает действительность, и на самом деле она всего лишь жертва обстоятельств, собственной наивности и глупой доверчивости… «Какими же сладкими были эти поцелуи... Какими горячими... Разве это нормально, что у человека такие горячие губы?..» - Я не знал, что ты куришь, - в приоткрытой двери показалась лохматая голова Данила, и на балкон осторожно прокралось удушливое тепло комнаты. – Все в порядке? - Да. Иди к гостям, - пальцы не слушались, немного дрожали, заледенев от холода. - Погоди, - улыбнулся Данил и накрыл ее пальцы своей ладонью. – Так ты все-таки куришь? Завязывай, тебе не идет. - А есть те, кому идет? – освободив руку из его пальцев, отозвалась Анна. - Мне не нравится, когда девушка курит. - Лада курит, - ах, черт, как некстати сорвалось… - Знаю, - но судя по его интонации, он не знал и жутко разозлился. – Но Лада – это одно, а ты – другое, - он мягко обнял ее за талию и привлек к себе. – Я хотел тебе сказать… - Нет! – прошептала она сдавленно, отворачиваясь. Она боялась, что сейчас расплачется: от бессилия, от страха быть пойманной, от собственных противоречивых желаний… - Нам надо поговорить. Я прошу тебя, - его рука скользнула по пояснице, и Анна застыла, как будто прихваченная льдом, - поговорим. Я должен тебе сказать… - Нет, ничего не надо! – она остановила его решительным жестом и вернулась в комнату. Гости толпились около ноутбука, подбирая музыку для танцев. Лада весело щебетала, увлеченно слизывая с ложки «Нутеллу». Она выглядела такой счастливой, такой довольной – наконец-то она хозяйка долгожданного праздника после мучительного, выматывающего ремонта. - Давайте поиграем в «Правду или желание»! – предложила Алиса, которой быстро наскучило выбирать треки и слушать брюзжание своего жениха, которому, кажется, никакая музыка не была по душе. – Ну чего вы глаза вытаращили? Классная же! - Давайте! – мгновенно согласилась Анна, украдкой бросив взгляд на Ладу, которая прильнула к Данилу. – Только надо темы оговорить, а то будет как прошлый раз – все скатилось в обсуждение пошлятины. А это скучно. - Может быть, нам интересны твои самые сокровенные тайны, - хитро улыбнулась Алиса. – У тебя они наверняка есть! - Да какие у нее могут быть тайны! Она же у нас самая… лапотулечка! Нютка всегда выбирает желание, - отмахнулась Лада и скорчила забавную гримаску, словно что-то дурно пахло. – Но я «за». - Может быть, ты просто не те вопросы задаешь, - улыбнулся Данил, чмокнув жену в макушку. Его взгляд скользнул по ее лицу, задержался на губах, и девушка отвернулась, лихорадочно ища, чем себя занять. – Мне вот кажется, что у Ани наверняка есть, что нам рассказать. Её всегда смущали подобные разговоры, она чувствовала себя крайне неловко: ей нечего было рассказать – и если раньше на это никто не обращал внимания, ведь подружки были равны, то после того, как подружки обзавелись парами, все это как-то стало откровеннее, подробнее и … неуютнее. Подруги посмеивались и не смущали ее без особой нужды. Но в разгар вечеринок становилось их любимейшим занятием. Конечно, Аня в долгу не оставалась, но ей не так часто удавалось сдержать себя и свои чувства. Не так часто удавалось сдержать предательское смущение… - Давайте поиграем! – Алиса разбросала подушки, и все устроились на диване. И, слава богу, именно в этот момент позвонил дедушка! Анна шла по проулку, кутаясь в пальто и затягивая потуже шарф. Руки замерзли и покрылись красноватыми пятнами, и девушка тщетно старалась согреть их своим дыханием, пробираясь сквозь густую пелену снега к дому. Во вьюжной мгле, заснеженной, белой, ледяной, старая «хрущевка» казалась мрачным кораблем, медленно плывущем в бушующем море. В такое позднее время дед еще не спал, мучаясь бессонницей, и поэтому Аня не боялась разбудить его. Дедушка сидел на кухне в своем кресле и курил трубку. У него на коленях лежала открытая книга. - Ты замерзла. Поставь чайник и достань лимонное печенье, - Аня привыкла к его приказному тону с детства и уже не обращала на него внимания. Наверное, ей показалось бы странным, если бы дедушка говорил с ней ласково. Но она любила его и доверяла ему больше, чем кому-либо из своей семьи. – Выглядишь неважно. Мне не нравится. Или это мода такая? Что-то случилось? - С чего ты взял? – сервировка стола дала несколько минут для того, чтобы собраться с мыслями. - Глаза красные, хотя ты и не смотришь на меня. Рассказывай, - кажется, все хуже, чем она думала: дедушка отложил в сторону книгу и уставился на неё поверх своих очков. - Да, собственно… нечего рассказывать, дедуля, - пожала плечами девушка, разливая по чашкам чай. - А зачем ты меня позвал? Вырвал с праздника… - Не такой уж хороший был праздник, раз ты так послушно пришла. И ты не выглядишь недовольной, - заметил дед. - Или хочешь сказать, что я тебя так неплохо воспитал, что прибежишь по первому же зову одинокого деда в его берлогу? - Ох, дед, вот ты лис! – Анна обняла его и чмокнула в щеку. – Праздник и вправду был не очень-то веселым… - Доставай коробку конфет… - Фисташковые? – сразу же оживилась девушка. - … и рассказывай, чем тебе не мил вечер в кругу твоих любимых подружек! - Дед, сколько сарказма я слышу в твоем голосе! - А я и не скрываю, что я ни одну из них не люблю: Ладочка твоя - страшная ханжа, а Алиска себе на уме! Как тебе с ними не скучно? Они же о тряпках болтают, о декретах и прочей семейной чепухе. - Я именно по этой причине с праздника и ушла. Скучно. Пару минут они молча пили чай. - Дед, а можно я у тебя кое-что спрошу? - Буду счастлив помочь. Аня скинула тапочки и забралась в кресло, подтянув к себе коленки. Ей было немного не по себе, но выговориться было просто необходимо. И кому, как не деду… - Как ты относишься к изменам? - Любопытный вопрос. Он постучал по столу трубкой, выбивая остатки табака. По кухне сразу пополз едко-сладкий запах курева, и Аня улыбнулась – этот запах был привычен с детства, ассоциировался с дедушкой, она его любила. Неожиданно девушка поняла, что дед тянет время – неторопливо чистит трубку, еще более неспешно набивает свежим табаком и раскуривает ее, прикрыв глаза. - А почему ты спрашиваешь? - Сам же сказал: «Любопытный вопрос»… - Я ушел от своей первой жены к твоей бабушке. Аня вытаращила глаза и чуть не уронила чашку. Но немного чая плеснуло ей на колени, но она даже не заметила этого. - Да ты шутишь! - Зачем мне это? - Но как же так?.. Дед! Но… - Анна вдруг поняла, что ей не хочется притворяться и строить себя возмущенную до невозможности ханжу. Она была удивлена, конечно, но почему-то осуждения и недовольства не было, а вот любопытство было. - А я и не знала. Как же так? А мама знает? А тетя Рита? Кто-нибудь знает? Дед выпустил колечко дыма, которое медленно растаяло под потолком. - Нет, не думаю. - А расскажи… как это вообще вышло? - Тебе зачем? Анна смутилась и принялась торопливо помешивать чай, не смея поднять глаза на своего проницательного собеседника. Дедушка внимательно смотрел на неё, чуть хмурясь, словно она была сложной задачкой или кроссвордом, который он никак не мог разгадать. - Неужели Данил потревожил тихую гладь твоего существования? – наконец, произнес он. Девушка замерла на месте, лишь чашка едва заметно подрагивала у нее в руке. В голове была потрясающая, звенящая пустота, а потом она стремительно наполнился звуками, словами, картинками, вопросами… - Откуда ты знаешь? – бессмысленно отпираться, надо добавить в голос немного твердости, а то звучит, как блеяние потерявшегося барашка. - Я видел, как он смотрел на тебя на твоем дне рождении. Я не так уж стар, чтобы не понять, чего он больше всего хочет. И нечего так краснеть! Ты очень красивая девушка, а мать твоя – дура, раз вбивает тебе в голову всякий бред. - Дед-а! Ну как же так можно! Они ведь всего полгода, как поженились с Ладкой. И Ладка – моя подруга. Мы знакомы с детства! - А если бы не подруга, если бы женой Данила оказалась чужая женщина, тебе совсем не знакомая, тогда что? - Все равно! Он женат! А я никогда не буду путаться с женатым – это мой принцип! – воинственно воскликнула Анна. - Сама-то в это веришь? Если бы все было так просто, то ты не краснела бы, как свекла, да и в глаза бы мне смотрела, - дедушка поправил очки. – Что-то было? - Нет! Нет! Дедушка, ты что?! Но сердце предательски екнуло, краска поползла по щекам и шее. Анна нахмурилась и отвернулась. - Он поцеловал меня. - И тебе понравилось? - Дед! … Понравилось. - Ну хоть с этим справился. - Но это же неправильно, дедушка. Это так ужасно. - А я и не говорю, что это правильно, но вряд ли это ужасно. Пожалуй, это даже закономерно. Твоя Лада – существо милое, умненькое, но ограниченное. В школе вы были на одном уровне, и этот уровень был выше, чем у остальных. Но ты потом пошла учиться в свой колледж, Алиска – на дизайнерские курсы, а Лада… куда пошла Лада? В ресторан к папе. Кем? Пафосно - администратором, но на самом деле – официанткой. Вот и все. Официантка – и ничего больше. Вот кто твоя драгоценная Ладка. - Но разве это дает Данилу право изменять ей?! - Ты не дослушала, Аня, - терпеливо продолжил дед. – Данил – хороший мальчик из хорошей семьи, с образованием, с разнообразными интересами. У него больше опыта, он много чего уже видел, хотя он всего на пару лет старше вас. И Лада с ее прекрасным знанием меню – девушка не его круга. Вернее, он не ее круга – с его музыкальным вкусом, книжными пристрастиями, мечтами и стремлениями. Просто так случилось, что именно она оказалась в нужное время в нужном месте. Я уверен, что Данил выбрал бы тебя из трех подружек. Но когда они начали встречаться, ты была у черта на куличиках. - Они встречались уже пять лет, а ты сам говорил, что в школе мы были на одном уровне! - Лада и осталась на том уровне. И ему с ней скучно. - Я не собираюсь становиться для него развлечением от семенной жизни. - А я тебе этого и не говорю. Просто я пытаюсь тебе объяснить то, что случилось и что вогнало тебя в такой ступор. Посуди сама, - дедушка отложил трубку и придвинулся ближе, - я знаю вас троих давно, а Данил – внук моего близкого друга. Так что… И мне ли не знать, что движет мужчиной, когда он решает изменить. - Всегда скука? - Нет, конечно, скука – всего лишь один из факторов. Их много больше. Но чаще всего это момент. Так было со мной. И, наверное, так же с Данилом. Всегда есть момент. Момент, когда он понял, что ты ему нравишься больше, чем просто подруга его жены... И знаешь, когда случился этот момент? - Когда? - Когда ты захотела его слушать, когда согласилась быть собеседником и принимала его слова, его точку зрения, как уместную. Ведь Лада не умеет слушать, она умеет критиковать, и в ее глазах все увлечения Данила – его музыка, коньки, игрушки, - что-то глупое и детское. А ему это важно... И ты, дорогая внучка, разделив с ним все это – в один миг стала более желанна, чем его критичная, острая на язык женушка. - Ты его оправдываешь сейчас? - Как мужчина я его прекрасно понимаю, но как дедушка… Ты вся в растерянности, ты напугана. Почему? Ведь это его проблема – он нарушает свои клятвы, а не ты соблазняешь его. Почему ты тогда так напугана? Словно по-страшному грешишь? - Я просто очень устала. Я пойду спать? – надо было поскорее сбежать, укрыться в темноте старой детской спальни, где не будет никого. Дедушка усмехнулся и взялся за книгу. - Тогда тебе нужно будет очень рано встать и сбежать до того, как я проснусь. - Почему это? - Мы с тобой еще этот разговор не закончили… 3. Аня ворочалась в кровати, сон не желал приходить. В пыльной темноте комнаты то и дело всплывали образы и чересчур яркие ощущения сегодняшнего дня. Девушка встала и подошла к окну, кутаясь в длинный плед. Метель утихла, и на улице царила мирная, уютная тишина. Падал снег, и одинокие снежинки касались стекла, словно приветствуя полуночницу. Я не виновата! Нет, виновата. Но в чем? В том, что ты не была против!.. Девушка отскочила от окна: ей показалось, что её отражение, её двойник торжествующе улыбается. - Я понимаю, что это неправильно, но я – слабый человек, который тоже хочет счастья! – Аня принялась оправдываться. Ее двойник покачал головой, с сомнением окидывая ее взглядом. - Ну хорошо! Мне было просто любопытно. Я бы остановилась! Легко же остановиться, если ты только-только начинаешь… Вот это уже было более похоже на правду. Анна вздохнула и, стянув с кровати одеяло, плюхнулась в кресло. Оно пахло пылью и лавандовым маслом. Ей хотелось заплакать, но как она ни жмурилась и ни жалела себя, ничего не выходило. Глянув в зеркало, девушка увидела свое отражение. Как же оно разительно отличалось от того сумрачного двойника в окне! Из зеркала на нее глядела лохматая девчонка с плохо смытой тушью – черт-черт, грустная панда, ей-богу! – девчонка, которая врала даже себе. - Окей, копну глубже, мне понравилось! Очень понравилось… И мне не очень стыдно, что он муж моей подруги!.. А вот теперь стыдно… - и Анна заплакала. Перед глазами замелькали милые и сентиментальные картинки. Самая душераздирающая была со свадьбы, когда они плясали под «Umbrella», счастливые, веселые, пьяные. Анна помнила ощущение мягкого шелка под своими пальцами – она помогала надевать воздушное свадебное платье, помнила теплое головокружение от шампанского и восторг, когда ей позволили вылезти в люк лимузина, помнила, как в ЗАГСе поправляла галстук жутко волновавшегося Данила… Слезы хлынули с новой силой: она поймала чертов букет невесты – белые розы, розоватые пионы и пунцовые ленты… - И самое забавное: если Лада узнает, виновата будешь ты, - неожиданно совесть заговорила улыбчивым и нежным голосом Данила. – Такая вот женская психология, глупая штука, не так ли? - Но я ведь не виновата! Вернее, в этом виноваты, как минимум, двое! – возмущенно воскликнула Аня. – Ты начал, а я… не врезала тебе по лицу мокрой тряпкой. Наверное, надо было бы… - А может быть, надо было продолжить? Ведь Лады не было еще целый час – возможно, мы бы что-нибудь успели, - девушке показалось, что Данил рядом, касается ладонью ее спины – и кожа под ночной рубашкой горит. - О Господи нет! - Анна встала посреди комнаты, а потом села на пол. – Мне кажется, что Лада все знает: она ведь не слепая и далеко не дурочка. - Ты права, милая, - а вот у разума был голос Вадима: усталый, хрипловатый и теплый. - Конечно, она видит, но только вопрос в том… почему она ничего не предпринимает? Она просто наблюдает и ждет чего-то. А ты не хочешь узнать, чего? - И ..? – нахмурившись, поинтересовалась Аня. - Знаешь, эта парочка так давно вместе. Им скучно. А ты вносишь немного специй в эту творожную массу. Только ты не перец, а корица, - девушка отчетливо услышала его невеселый смешок. – Корица всегда неплохо идет с творогом. И да… тебе ли не знать, каким сильным бывает обычное любопытство. Оно-то тебя вон куда завело. Анна почувствовала, что по ногам бежит холодок. Она подхватила одеяло и устроилась поудобнее в кровати. Сон ее был тяжелым, как какая-то туманная дурь, отравленная и ледяная. Они собрались на даче Вадима в небольшом доме, утопающем в вишневом цвете. Это был веселый, беззаботный вечер: шашлыки, купание в огромной бочке с теплой, мягкой водой, песни под гитару. И сладкий, свежий запах вишни… Алиска с женихом отправились в город за «горючим», Вадим пошел топить баньку, а Аня, разморенная едой, свежим воздухом и теплом, решила вздремнуть на старом диванчике в углу веранды. Потягиваясь и зевая, она перебралась туда. В золотистом закатном свете крохотная веранда казалось сказочной, уютной, домашней. Едва Аня прилегла, как на веранду, целуясь и хихикая, ввалились Данил и Ладка. Девушка тут же отвернулась к стенке и старательно засопела. Неожиданно сильные руки приподняли её и перевернули. Розоватые сумерки сгустились, засинели, погрузив веранду в полумрак. Почему-то сейчас веранда уютной не казалось, наоборот появилось в ней что-то пугающее, гнетущее, накрытое старой пыльной тряпкой. Перед ней сидела Ладка. Её кукольное личико было страшным, как у ведьмы: губы кривила улыбка в красной, жирной помаде. - Смотри, кто у нас тут, - сюсюкающим тоном прошелестела она и отвела с лица подружки спутанные пряди волос, а потом поцеловала, размазывая по ее лицу эту густую помаду, пахнущую протухающей вишней. Аня замерла на месте, чувствуя, как обивка дивана прилипает к ней, прилипает намертво, расползаясь уродливыми пятнам по коже. Она оттолкнула от себя Ладу и принялась оттирать серые чешуйчатые пятна от своих рук, но чем больше она старалась, тем темнее они становились. Через пару мгновений казалось, что ее руки покрыты тонкой сеткой черного кракелюра, сквозь который проступает, едва заметно, ее настоящая бледная кожа. - Я тебе говорил, что ей не понравится, - Данил повернул голову Ани к себе и тоже поцеловал её. Это было бесцеремонно и противно, девушка протестующее замычала, пытаясь увернуться от него. Но его рука уверенно скользнула по ее животу вниз, оставляя липкий след, похожий на те, что оставляют улитки. Её мутило от страха, но еще больше – от отвращения. От отвращения к себе – ведь эти поцелуи и прикосновения как будто будили в ней что-то темное и мрачное, утягивая в воняющее гнилыми вишневыми косточками болото. Анна закричала и проснулась, беспомощно барахтаясь в одеяле. Остатки ночи она провела на кухне, уничтожая пачку печенья и сигарет. 4. Утром ужасно болела голова, словно после тяжелого похмелья. Дедушка, обладавший каким-то черным чувством юмора, включил на всю квартиру оперу «Травиата». Да еще и подпевал – у него был неплохой баритон и потрясающий музыкальный слух. Но это вполне пристойное исполнение было равносильно воплям кошки в мартовскую полночь – резал по ушам и бил молотом по голове. Дед заглянул в спальню и, скорчив гримасу, протянул ей кружку с водой. - Скажи же, что я просто замечательный дедушка? - улыбнулся он, погладив взъерошенную макушку внучки. – Кстати, звонила твоя неугомонная маман - целых три раза. Перезвони ей, иначе она сведет меня с ума. И вообще, почему она не звонит на твой мобильный? - Она их не признает, наверное, даже боится. - Ненормальная у меня дочь. Идем завтракать. - Не хочется. Я лучше еще немного поваляюсь… Но поваляться ей не удалось, потому что позвонила Ладка и пригласила прогуляться по магазинам. - Столько всего надо купить! А у меня всего две руки! Поможешь? Ну Нюточка! В «Галеро» распродажа: может быть, то розовое платье, которое так нравится тебе, все еще ждет тебя! - У тебя для таскания тяжестей есть законный супруг, - попыталась отшутиться Аня, но Лада ее как будто даже не слушала. - Ой, он сегодня работает. И я хочу сделать ему сюрприз. Отголосок дня рождения. - Еще один подарок? - Ну да. Еще один. Пожалуйста-пожалуйста! Нютик, пожалуйста… С неприятным чувством отправлялась Анна на эту встречу. Ей все это напоминало театрализованную постановку, действие пьесы, которая неумолимо приближается к кульминации. К этому еще отчетливо примешивалось тяжелое, давящее чувство стыда… Оно было вроде тонкой иглы, колющей сердце, пускающей едкий яд по венам. Они шатались по городу целый день. А день был какой-то праздничный и совсем не зимний: залитое солнцем, прозрачное, хрустально-голубое небо, ледяной, застывший воздух, пронизанный солнечными лучами… Лада была какой-то взбаламученной, оживленной, но не тараторила без умолку, как это бывало обычно: что-то резкое, торопливое и немного испуганное было во всем ее облике, в ее движениях, будто она боялась остановиться, боялась быть пойманной на месте. - А что еще ты хочешь подарить Данилу? По-моему, новый мобильный телефон был идеален. - Да, конечно. Но мне хочется еще что-нибудь. - Задариваешь муженька? Избалуешь! – улыбнулась Аня, рассматривая красивый белый шарф с желтыми полосками. – Может, пойдешь по классическому сюжету и купишь себе новое белье? И подаришь себя. Ему понравится… наверное. Лада поморщилась. - Сотню раз уже было! – расстроенно отозвалась она, лениво перебирая золотистые нитки бус. - У тебя сто комплектов белья, да? Чем помешает еще один? - Так ску-у-учно. Банально. Надоело, - она недовольно тряхнула каштановыми локонами, которые выбились из-под шапки. – Ты всегда видишь вещи под другим углом. Может быть, ты предложишь что-то такое, чего я не могу разглядеть. Данил твое мнение очень ценит… - Но подарок-то будет не от меня, а от тебя. - Я могу сказать, что ты его мне помогала выбирать! – неожиданно в голосе Лады зазвучали металлические, тяжелые нотки. – Может быть, мы посидим где-нибудь, поедим? - Хорошая идея. Пойдем в «Чуку». «Чука» была их любимой забегаловкой еще со школьных времен: крошечный ресторан в старом парке с потрясающей кухней был идеальным местом для прогулов. У них там даже был любимый столик – под искусственной пальмой за старенькой перегородкой… Девочки заказали стандартный обед: два «Оливье», тосты с сыром и чай с брусникой. Лада сразу же достала сигареты и с облегчением сделала первую затяжку. Ее голубые глаза как будто слегка подернулись дымной пеленой. - Как мне не хватает этого дома. Хочу курить, когда мне вздумается. Но Данил не любит, когда женщина курит. Говорит, что это просто некрасиво, - она с забавной точностью передразнила мужа. - А, по-моему, красиво, веет эротикой. Блин, почему мне так нравится то, что нельзя! Ты будешь? – она протянула Ане сигарету. - Нет, нет, я бросаю. - Как интересно…. - Лада улыбнулась и снова закурила. - Обожаю это место. Почему мы перестали сюда ходить? - Ты вышла замуж. Аня чувствовала себя неуютно под внимательным, холодноватым взглядом подруги. Неожиданно Лада бросила сигарету в пепельницу и яростно затушила ее. - Я хочу поговорить с тобой. Я должна поговорить с тобой. Никогда раньше ее голос не звучал так: умоляюще и в тоже время властно, жалобно и отстраненно. Она словно не хотела находиться здесь, словно сама себя убеждала в том, что это происходит не с ней. - Конечно. Я слушаю. Лада снова закурила, но тут же снова затушила сигарету. Она заправила локон за ухо, но потом тряхнула волосами, рассыпав их по плечам. Пальцы теребили и мяли салфетку, разрывая её на тонкие длинные полоски. - Пожалуйста… Аня… Нютик… Уступи ему, - жалобно прошептала она. Раз-два, сердце пропустило несколько ударов… - Извини, что? - О господи, неужели ты думаешь, что я слепая и глухая идиотка! – прошипела Лада, не поднимая на Анну глаз. – Да даже будь я такой, я все равно бы заметила, как вы флиртуете с Данилом, - как он оживляется, едва ты заходишь в комнату, как его тянет к тебе, как будто ты конфета, а он – диабетик. Аня, я терпеть не могу, когда меня пытаются обдурить. Этого вообще-то никто не любит. - Да что ты такое говоришь! - Не надо разыгрывать этой комедии. Я не верю. Извини, - как-то легкомысленно заметила она и улыбнулась, но потом снова стала серьезной. - Он хочет тебя. Он сам мне об этом сказал. - Что? Лада молчала, наслаждаясь эффектом. Никогда прежде Аня не видела, чтобы Лада смотрела так: торжествующе, злобно и в тоже время… Она была напугана, но она решила идти до самого конца. - Сказал сам? - Не думала, что мы друг с другом так откровенны? Поэтому я не могу сказать, что его признание стало для меня сенсацией. Только я не могу понять одного: почему ты? - Я тоже... Ведь есть ты. - Теперь есть и ты, - невесело отозвалась Лада. – Я для него открытая книга. А ты умеешь быть загадочной, - Лада накрыла руку Ани своей ладонью. – Пожалуйста-пожалуйста. Я умру без него, я так его люблю. А он хочет тебя. И это ведь уже давно... Неужели ты думаешь, что это всего лишь сиюминутное желание? - Чего ты хочешь от меня? Лада вдруг подсела к ней и обняла. Пушистая голова уютно устроилась на ее плече, и Аня чувствовала сладковатый запах ее духов. Теплая щека коснулась ее руки. - Я хочу, чтобы он освободился. Данил так быстро перегорает, ему достаточно лишь получить то, чего он хочет. Мне кажется, что один раз... И все вернется на круги своя. Все будет, как и прежде. Нютик… - тихонько скулила Лада. - А ты не подумала обо мне? – Аня не узнала своего голоса: его словно обдало огнем. - Хочу ли я этого? Господи, это какое-то безумие! – она стряхнула с себя ее руки. – Ты понимаешь, что ты предлагаешь? Это же твой муж! А я твоя подружка с первого класса, была твоей подружкой невесты на свадьбе! Мы знакомы сто лет, Лада. А ты мне предлагаешь своего мужа… как вещь... Хотя нет, ты меня ему предлагаешь, как вещь, как подарок! Ты меня ему хочешь подарить, подарить живую куклу для удовлетворения его желаний. Согласна, что это куда оригинальнее, чем кружевное бельишко! - Нет, Аня, ты не понимаешь… - растерянно прошептала Лада. - Я не могу потерять его. - Но ты не потеряешь его! Он любит тебя. - А хочет тебя. И это сжигает его изнутри, это разрушит наш брак. Рано или поздно, - Лада закурила и снова принялась уничтожать салфетку. – Если ты думаешь, что я не ревную, то я тебя уверяю – ревную, еще как, до дрожи в руках. Но… это же просто секс. Я не собираюсь к этому ревновать. - Очень глупо. Это какой-то фарс… - Анна не могла найти себе места, чувствуя, как предательски пылают щеки, а сердце колотится в такт лихорадочным смешанным и в тоже время пугающе ясным мыслям. – Скажи, что ты просто шутишь, наказываешь меня за то, что я плохая подруга. Лада подняла на нее глаза и улыбнулась. У Ани захватило дух: только Ладочка могла улыбаться так открыто и озорно даже в такой жуткой ситуации. - Не без этого. Аня залпом выпила свой остывший чай и уставилась в окно. - Ты должна мне помочь. Ведь в этом и твоя вина есть, между прочим. Так что нам нужно решить эту маленькую проблему поскорее, чтобы все вернуть в привычное русло. Начинает надоедать. - Маленькую проблему? Ты называешь маленькой проблемой тот факт, что ты предлагаешь мне переспать с твоим мужем? Под твоим бдительным контролем?! - Пожалуй, надо было позволить ему тебя банально соблазнить – так бы сохранили условную тайну. Тебе бы так было спокойнее, ведь так? - Лада закурила. - Я удивлена, что ты так печешься о правилах? Играть в эту глупую игру – он, она и жена, - можно бесконечно. Но я бы столько не выдержала! - Не выдержала чего? Лада рассмеялась. - Я очень плохая актриса и устала от этого: от необходимости делать вид... делать вид, что я ничего не замечаю. - Все никак не могу понять, как ты можешь мириться с этим? Как ты можешь терпеть его прихоти, потакать им так безропотно? Ведь достаточно просто… - Ты такая глупая. И ничего не понимаешь в отношениях. Нужно быть мудрее и на мелочи закрывать глаза. - Маленькая проблема, мелочь… - растерянно повторила за ней Аня. - А если он приведет домой другую и предложит жить втроем, то ты и это мелочью назовешь? И согласишься?! – неожиданно ее словно пронзило током. - Ты так отчаянно хочешь быть замужем, что готова простить ему эти измены! И сама готова предоставить ему целый гарем, лишь бы он был подле тебя! Как же это унизительно, Лада. Тебе самой не противно? Господи, Лада! Ты сама в этом виновата, - прошептала она, наконец. - В чем же? – с вызовом произнесла ее подруга. - Ты не должна была позволять ему думать, что он может все – а ты это «все» стерпишь! Ты права: он любит тебя, но это не мешает ему любить и других… Что тебя заставляет быть такой? Лада, - Аня схватила ее за руки и потянула к себе. Острая грань наручных часов впилась в ее ладонь. - Да помолчи ты! – нервно отмахнулась от неё подруга. - Я не понимаю, как ты можешь быть настолько глупенькой. Нам не семнадцать! Давно уже. И время уходит. Посмотри, многие наши одноклассницы уже дважды мамы… И у меня нет выхода. Раз уж я остаюсь здесь, то пусть хотя бы при семье, при муже. А ты... – она невесело улыбнулась. - Поэтому ты можешь с такой легкостью говорить об этом. Ты обо всем судишь с такой легкостью... Наверное, именно поэтому я всегда хотела быть тобой: со всеми твоими увлечениями, верой в радугу и лепреконов... Так и вправду живется легче, не видишь всего этого ужаса, этой обыденности, и это не может захватить тебя. Наверное, поэтому к тебе так тянет, ты же редкий вид бабочки. И все хотят тебя если не поймать, то хотя бы потрогать. И Данил, и Вадим... Так забавно наблюдать за их соперничеством, когда знаешь, на что смотреть... Неужели ты не замечала? - То есть я в этом виновата? Мне следовало быть похожей на остальных: хотеть замуж и детей, тащить любого парня под венец с маниакальным упорством, болтать о ремонте и декрете – и тогда я перестану быть привлекательной? - Наверное, да, тебе бы следовало… не выделяться, - пожала плечами Лада. - А ты не думала, что я, даже выйдя замуж, буду выделяться? И стану еще более желанна – ведь, черт возьми, запретный плод сладок, - с неожиданной резкостью и холодностью ответила Аня. Лада растерянно захлопала глазами, словно ей в голову такая мысль и не приходила. Вся ее решимость и озлобленность куда-то испарилась. Анна схватила свои вещи и выбежала из ресторана на улицу. На улице шел мокрый снег, и липкие сероватые хлопья оседали на плечах и волосах. Девушка попыталась закутаться поплотнее в пальто и шарф, ее знобило. В какой-то момент она подумала, что Лада выбежит за ней, ведь она была так взволнована, ведь ей так нужно было ее согласие… - Вы поговорили? – Данил возник из ниоткуда, вынырнув из белесого снежного тумана. От неожиданности девушка шарахнулась в сторону и, поскользнувшись, упала в сугроб. Снег тут же забрался под воротник, обдав колким холодом. Она тут же попыталась подняться, но у нее ничего не выходило. Данил протянул ей руку, и Анне пришлось принять его помощь. - Ты тут ждал, что ли? – недовольно произнесла она, отряхиваясь. - Да, - он стряхнул снежные хлопья с ее шарфа и улыбнулся ей. – А чего ты такая злая? Плохо поговорили с Ладой? На мгновение девушка смутилась, растерялась и разозлилась. Ловко, ничего не скажешь… - Вот именно, что мы поговорили! Я никогда не думала, что мы с ней будем об этом говорить! Господи, как у тебя только хватило ума… Как ты вообще… Данил, - ее голос съехал на придушенный шепот, - ну зачем? Зачем тебе все это? Кажется, этот вопрос поверг Данила в состояние шока. Определенно, он себе его ни разу не задавал. Аня посмотрела на него: вот он хмурится, и между его бровями пролегает тонкая морщинка – и выглядит так мило. От него пахло свежим кофе и корицей, вперемежку с апельсином и мятными леденцами. Это тоже был такой милый запах… Девушка тряхнула головой и отодвинулась от Данила на безопасное расстояние. Ей все это не нравилось, ее это пугало – но она ничего не могла с собой сделать: чертово Евино яблоко и его проклятье, от которого никто не застрахован. - Вот видишь, ты даже никогда об этом не задумывался! Иди к своей жене и успокой ее, пожалуйста! - ей удалось произнести эти слова с легкой небрежностью и даже с улыбкой, словно это была какая-то неудачная шутка. - И оставь ты эти глупости: у тебя такая красивая, умная жена. Она так любит тебя! - А я – мерзкая скотина, которая собирается изменить ей с лучшей подругой? – хмуро прервал ее Данил и взял ее за руку. - Ты собираешься ей изменить?... Господи. Я не могу понять, как такое возможно! Это должно было поссорить нас всех, но вместо этого… как будто объединяет. Но это неправильно! - Мы современные люди, и все понимаем… - А я не хочу такого понимать! Я для вашего… вашего брака втроем слишком старомодна. Господи, да у меня в голове это просто не укладывается! – Я знаю, что это мерзко, но что я могу сделать… Ведь так сложно устоять, когда ты рядом, - он наклонился и поцеловал ее в щеку, а потом, притянув за шарф к себе, попытался поцеловать в губы. Девушка подняла глаза, и ее охватил злой, бешеный гнев – на него – такой беззаботного, довольного, - на себя, на Ладку, на проклятый липкий снег. Она оттолкнула Данила, но он снова шагнул к ней. Темное облачко скользнуло по его лицу. Кажется, он был огорчен. - Аня… Нютик… - Нет. Придется перехотеть! Иди к своей жене! Уйди от меня! – со звенящей истерикой воскликнула девушка. Анна торопливо двинулась в сторону такси, облепленная хлопьями, дрожащая и усталая. Мысли путались, несясь вскачь, взбесившиеся. Таксист что-то бормотал про пробки и плохие дороги, вскользь извинился за то, что в машине холодно. Ане хотелось отмахнуться от него, как от надоедливой мухи. На самом деле, она и их-то толком не слышала – лишь какие-то отдельные слова, обрывки предложений и фраз всплывали в снежном тумане. Она чувствовала себя совершенно больной и разбитой, словно кто-то вылил на нее ушат ледяных помоев, и их острый запах навсегда въелся в ее кожу и волосы. Машина застряла в липкой жиже на полпути, и Аня, выругавшись, пошла до дома пешком. Шапку она оставила в «Чуке». Уже вечером сумасшедшая температура сжигала ее изнутри, острые иголки боли впивались в спину, в плечи, в ноги. Заходясь в судорожном кашле, который переходил в рвоту, девушка то и дело себя ловила на мысли, что это ее наказание. Вот, что правильно. Спасибо… Но Аня ошиблась. Настоящее наказание наступило чуть позже. Лежа на мокрой постели, измученная жаром, она снова и снова чувствовала мягкий поцелуй Данила. Он разжигал новые всполохи жара, которые плясали по всему Аниному телу, увлекая ее в лихорадочный водоворот… Разве это нормально, что у человека такие горячие губы?..