Ведьмочка

      Пуэрто-Наталес, крошечный городок на южной оконечности Южной Америки, встретил низко висящими тучами, скрывавшими далекие горы, дождем, который то начинал накрапывать, то переставал, свинцово-серыми водами фьорда и большой табличкой в маленьком аэропорту: «Туда»; снизу от надписи была нарисована стрелка, показывающая, куда именно «туда».       Пуэрто-Наталес не был городом в строгом смысле этого слова. Постоянного населения здесь было от силы пара сотен человек, но городок служил перевалочной базой для прибывающих на тувийские станции на Огненной Земле или для отъезжающих оттуда, потому что прямые перелеты туда были запрещены. Нужно было сначала добраться до Пуэрто-Наталеса, зарегистрироваться здесь, здесь же получить необходимые инструкции, ознакомиться с техникой безопасности и только потом специальным флаером отбыть на Огненную Землю.       Из маленького аэропорта, расположенного на небольшой возвышенности рядом с городком, было видно с полсотни домов, в основном окруженными садами и огородами, и только около самой пристани стояло с десяток одно-, двух- и трехэтажных домиков, явно предназначенных для временного проживания прилетающих или отлетающих тувийцев, по какой-то причине вынужденных здесь заночевать. Домики были добротными, это было видно даже издалека, сложенные из покрытых лаком бревен, или обшитые ими, с высокими, мансардными крышами, покрытыми красной черепицей. Красиво.       – Пошли, – сказал Дине Рамир – невысокий крепкий бородач лет пятидесяти, с которым она познакомилась в самолете и который летал на Тувию уже лет тридцать. – Нам туда.       Дина поправила рюкзачок и пошла за ним. Можно было лететь с Митей и Сюзи, Митя предлагал, даже делал попытки уговорить, но она отказалась наотрез. Да, она летела по незнакомому маршруту, в незнакомый город, к незнакомым людям, и ей было страшновато, но лететь с Митей после того, что произошло на балу?! Вернее, после того, как пришлось объяснять всем своим интернатским и школьным подругам и приятелям, что это всё было случайно, нечаянно и получилось само собой, и что она с Митей не гуляет ни в коем случае!.. А ещё вместе с Митей будет Сюзи… Не-ет. Хочет он лететь с Сюзи – пусть летит, но её рядом с ними не будет!       «Туда» была регистрация приезжающих. Помимо её и Рамира в самолете летело ещё трое мужчин разного возраста, женщина лет тридцати с короткой стрижкой, зачесанной вперед по конакрийской традиции, и пятнадцатилетняя девушка – с гордой осанкой, смуглая, черноволосая и яркая. Это оказалась Еа из Ломе, та самая школьница-историк, с которой ей так и не получилось познакомиться на подготовительных курсах. Немного постеснявшись друг друга, девочки в самолете разговорились и даже умудрились найти общих знакомых.       Регистрационный пункт находился в небольшой комнатке, сплошь уставленной книгами на всевозможных тувийских языках. У двух стен стояли диваны, у окна – стол, за которым сидел худощавый мужчина лет сорока.       – О, ещё одна партия инопланетников, – с азартом поприветствовал он ввалившуюся к нему в кабинет толпу из семи человек, – присаживайтесь. Рамир, да что такое: сколько я ни стою на регистрации, так ты всё время на Тувию! Я ещё ни разу не видел, как ты прилетал с неё!       – Телепортация, – улыбнулся в бороду Рамир. – Практикую втихаря.       – Я догадывался, – мужчина положил перед собой распечатанные списки тувийцев. – Так, Рамир Тураев. Гриона, – он сделал пометку напротив его имени и развернул лист. – Расписывайся. Будем считать, что я тебя проинструктировал, и что ты в курсе, что водяных и акул дразнить запрещается, в одиночку станции по ночам покидать не рекомендуется, про перекличку ты помнишь…       – Попробуй её забыть, – поёжился Рамир. – Самое жуткое на Огненной Земле – это перекличка. Особенно когда ты на неё опоздал.       – И что, вытурили?       – Ну, тувийца с двадцатипятилетним стажем – а было это лет пять назад – так просто не вытурят, но несколько запоминающихся часов пережить мне пришлось. Меня заменять было некому, пришлось оставить, а вот пацанёнок, что был со мной, вылетел как пробка из бутылки тут же, даром что виноваты мы были одинаково.       – Это что, – усмехнулся мужчина. – Ты будешь смеяться, но полгода назад командир второй тогонской не явился на перекличку.       – Причина? – заинтересовался и заметно повеселел Рамир.       – О причинах нам не говорили, – мужчина произнёс это таким тоном, что даже Дине и Еа стало ясно, что если им не говорили, то им всё равно известно. – Но вся станция единогласно проголосовала за то, чтобы ему запретили в тот год лететь на Тувию. И запретили, даром что его тоже менять было некем.       Дина и Еа переглянулись. Будущее, и без того не шибко радужное – а их на подготовительных курсах успели напугать строгой дисциплиной – начинало тревожить ещё больше.       – Так, – мужчина снова уткнулся в списки, – Ороге Мбаве-Куа. Алламана. Расписывайся. Будем считать, что я тебе тоже всё рассказал.       – Будем, – согласился кучерявый мужчина лет под сорок, – и я всё запомнил.       – Керим Сетандаве. Каскари. Да, тут… Следующий, – к нему подошел молодой человек лет двадцати, если не меньше, – а вот это лицо мне не знакомо. Как фамилия?       – Троен. Ниу-ао Троен.       – Есть. Нейя. Второй раз… Не убегай, вот тебе я технику безопасности прочитаю. За один раз её обычно не запоминают. И не надо на меня так смотреть… Леди, а вот вас я где-то видел.       – Альчеста Вейинг, – улыбнулась женщина.       Мужчина охнул:       – Вот это да, не узнал. Сколько лет, сколько зим… А фамилия у тебя была другая. Замуж вышла?       – И мальчонку родила. Через месяц пять лет будет.       – Правильное дело… Так, у тебя заявлена Тайруна, но на Тайруну на этот раз желающих немерено, поэтому будь готова, что перекинут на Увану.       – Вот этого я и боялась, – призналась Альчеста, – не люблю ее, честно говоря.       – Кто же её любит? Но там нехватка специалистов, так что, боюсь, я могу тебе давать гарантию, что полетишь прямиком на Увану.       – Ну, что ж, – она спокойно поставила свою подпись напротив своей фамилии. – Увана, так Увана.       – Благодарю. А вот это, наверно, наши школьницы?       Девочки согласно кивнули.       – Гонсалес Еа, – представилась первой Еа.       – Есть, Гриона. Первый раз. А твоя подружка?       – Катагири Диана.       – Ага, Тайруна. Первый раз. Расписывайся. А сейчас можете все присесть, я вам расскажу много чего интересного.       – Чайники включенными не оставлять, – пробормотал Ниу-ао, – с попугаями не разговаривать…       – Они и ответить могут, – согласился Керим.       – Это что, – махнул рукой Ороге, – со мной как-то пингвин заговорил.       – Ну, – хмыкнула Альчеста, – в свете того, что ты тогда пошёл ловить кита удочкой, ничего удивительного в говорящих пингвинах я не вижу.       – Так ведь поймал же!       – Не хочу тебя огорчать, – Рамир похлопал его по плечу, – но кита тогда просто выкинуло на берег штормом.       – Коллеги, – прокашлялся мужчина, – мне крайне неловко прерывать ваши без сомнения интересные воспоминания…       – «Однако извольте заткнуться и выслушать ещё более интересные инструкции по технике безопасности», – скептически произнёс Керим.       – Умница!       – Посуду из столовой не уносить, – занудным тоном начал Рамир, – её и так на всех не хватает. Шоколад на кухне не искать, его там отродясь не водилось…       – Его дежурные в других местах прячут, – согласился Керим, – я потом по секрету расскажу, где.       – Если седлаете коня, – продолжил Рамир, – уздечка одевается на морду. Морда у коня – это там, где нет хвоста. Со стороны хвоста лучше не подходить…       – Иначе получите копытом по морде. По вашей.       – Мёд с пасек не воровать, пчёлы могут обидеться. У соседей тоже лучше его не воровать, соседи тоже могут обидеться…       – И вы снова получите по морде, на этот раз от соседей, – Керим потёр скулу.       – Изготовлением взрывчатых веществ лучше не заниматься…       – Получите по морде теперь уже от начальства.       – Изготовлением отравляющих веществ тоже лучше не заниматься…       – Ты это дежурным объясни, – вмешался Ороге, – у них на каждый обед новое отравляющее вещество.       – Это ты ещё не пробовал грибного супчика на второй айянской, – чуть улыбнулась Альчеста.       – Было дело, – кивнул Рамир, – вся станция пластом лежала. Грешили на грибы, а оказалось, в пакете с надписью «соль» была селитра.       – Хватит, – регистратор безнадёжно махнул рукой, – я понял, вы всё знаете.       – Подожди, – попытался остановить его Рамир, – я ещё про чай могу рассказать.       – Про чай молодому поколению рассказывать рано, – отрезал он. – А теперь помолчите, я тоже хочу высказаться. Юные леди, – он развернулся к Дине и Еа, – и вы, молодой человек, – кивок в сторону Ниу-ао, – сейчас вы пойдете в город, вон он, на пристани, где скопление домов. Там есть парикмахерская, где вас постригут по тувийским традициям и причешут. Диана, вам придется укоротить волосы, чтобы они не были длиннее пояса. Я понимаю, что жалко, но у тувийцев ниже пояса шевелюра не растет, поэтому на вас с такими косами будут пялиться, как на диковинку, а нам такого совсем не надо.       Дина кивнула. Кос было жалко, но её ещё на курсах предупредили, что их придется резать, и она за столько времени уже успела с этим смириться.       – После парикмахерских можно становиться в очередь на флаер на Огненную Землю. Почему очередь, потому что людей там – уйма, все желающие не помещаются. Кто на какой станции, будет известно в течение нескольких часов. На станциях есть утренние – в девять утра, и вечерние – в девять вечера построение и перекличка. Присутствие на них обязательно; отсутствие по неуважительной причине может закончиться вылетом.       – А что может быть уважительной причиной? – уточнила Дина.       – Смерть. Или кома. На худой конец если вы сломали ногу и как раз во время переклички лежите под сращивателем, тогда врач предупредит начальника. Может случиться, что вас начальник отправит куда-нибудь с каким-нибудь заданием, и есть вероятность, что вы не успеете к перекличке, тогда это заранее с ним оговаривается. Если вы где-то загуляли и не успеваете к перекличке на свою станцию, бегите на ближайшую. Если начальники отметят присутствующих, получат списки тех, кто отметился на другой станции, и после этого обнаружат, что кого-то нет, сразу, подчеркиваю – сразу поднимается антросканер, без предварительного выяснения, куда пропавший мог уйти и во что влипнуть. И после этого уже будут серьезные разборки.       – Колония строгого режима, – уныло протянула Еа.       – Не колония, а дисциплина. Далее. Завтраки, обеды и ужины станционеры готовят себе сами, дежурства на кухне распределяются уже на станции непосредственно начальником или его помощником. Если начальник решает, что для вас есть работа, вы выполняете эту работу, хочется вам этого или нет.       – Колония особого режима, – тихо простонала Еа.       – Занятия языками и этнографией, – проигнорировал её реплику регистратор, – будут, скорее всего, по утрам, хотя, может, у кого-то и по вечерам, это уже будет зависеть от количества недоучек. На месте также будут смотреть, кого дополнительно обучать фехтованию или ткачеству.       – Школа, – теперь застонала и Дина.       – А вы что хотели? Это не курорт вам, это серьезная станция перед серьезной работой. Ещё вопросы есть?       – А по ночам гулять можно? – не слишком весело спросила Еа, угнетенная грядущей дисциплиной.       – Можно, если вы в это время не заняты общественными работами. Хотя не рекомендуется.       Первый проблеск в безрадостном будущем…       – Кажется, основное я сказал всё. Если что запамятовал – начальник станции, куда вы попадёте, с удовольствием вас просветит.       – Ясно, – кивнули Дина и Еа.       – Значит, я вас отпускаю.       Интересно, Митя и Сюзи уже здесь? Они, вроде, улетали раньше, но Дина уверена в этом не была. А Рох? А Кармелла с Лакшми?       – Лакшми уже здесь, – ответил мужчина на её робкий вопрос, – Рох тоже, Кармелла через меня ещё не проходила.       – А Сюзи? – Дина не решилась напрямую спрашивать о Мите – мало ли ему донесут, что она им интересовалась, но Сюзи была её ровесницей и одноклассницей, и вопрос о ней выглядел вполне естественно.       – Была такая.       И Митя тоже здесь. С Сюзи…       Дина развернулась и пошла за вышедшими уже в вестибюль Альчестой, Ниу-ао и Еа.       – Тхе амано, Кхайен[1].       Невысокая, стройная, черноволосая и смугловатая девушка подсела за столик, где Митя, Сюзи и ещё трое молодых мужчин потягивали клюквенный морс, удивительно удавшийся в этом году, в ожидании флаера, который забрал бы их на Огненную Землю. В кафе, в котором они сидели, было людно и шумно, люди сновали туда-сюда, болтали со знакомыми, вспоминали былые подвиги, обсуждали изменения, произошедшие в тувийских государствах, новые достижения земной науки и всего прочего. Эту девушку Митя заметил уже давно, она сидела в другом конце кафе за одним столиком с Диной и остальной школьной мелкотой, уже собравшейся здесь в полном составе. Он заметил сначала Дину и только потом обратил внимание на знакомое лицо в её окружении, но как он ни пытался вспомнить, где он мог её встречать, память ничего не подсказывала. Девушке на вид было лет шестнадцать, видимо, это и была та самая Лакшми, о которой рассказывала Дина, значит, он, скорее всего, встречался с ней на Тувии, но вот когда и где?.. К тому же она сейчас назвала его не Митей, а его грионским именем – Бродяга, что тоже говорило о том, что она знала его с Тувии. Где же он её встречал?..       – Тхе мани, ауну[2].       – Тхомо’а[3]?       Он покачал головой:       – Х’a[4].       Она улыбнулась:       – Туа вайо Грион’о кхомо орон’хо тшене, тхаваис[5].       Митя охнул и чуть не расплескал морс, кружку с которым он держал в руках. Сюзи, не понимавшая грионского языка, пытливо посмотрела на него, Девен, тоже грионец, лет тридцати, сидевший с ними, расхохотался:       – Да, да, Бродяга, это она засняла тебя в Реине.       … Орон, маленькую крепость на самом севере Большой Грионы, откуда уже были видны предгорья Сутоины, им пришлось сдать. Слишком неравным был бы бой: три десятка уставших, измученных трехдневным переходом через горы почти без отдыха и сна воинов, против двух тысяч уванцев. Нет, будь крепость нормально укрепленной, три десятка защитников удержали бы её и против пяти тысяч, но её никто не подновлял не менее полусотни лет, в стенах появились трещины, кое-где обрушились своды слухов[6], катапульты погнили, запасы ядер и смолы были мизерными, а местное ополчение до безобразия недисциплинированным. Митя со своим помощником за полчаса обошел крепость, оценил все её прорехи и отдал приказ своим воинам уходить на Реину. Это было ещё два дня перехода по болотистой лесной местности, но оставаться здесь – это сложить свои головы, почем зазря. И никто из его измученных воинов, мечтавших уже только о паре часов сна, не возмутился и не зароптал, тут же собрали пожитки и ушли. А перед этим к Мите подошла юная девушка из местных селян и попросила взять её с собой в Реину, куда ушло её семейство, а она отстала и потерялась. И Митя забрал её, порадовавшись, что для его Ашати, по печальному стечению обстоятельств оставшейся одной в их мужской компании, нашлась подружка. В Реине девушка, представившаяся как Аусану, оставила их отряд, и больше он её никогда не видел. И вот теперь Аусану сидела перед ним…       – Аусану, – сказал Митя.       Она улыбнулась:       – Кхоно, тхаваис[7].       – Митя, – вмешался Девен, – ты не представляешь, что там было, когда на станции начали просматривать видео, которое Лакшми сделала в Реине. Знаешь, ты там попал в кадр так хорошо, в сумме минут на пять… Наша станция – в шоке, на станции, где ты числился – паника, все разделились во мнениях о том, ты это или нет. Понимаешь, и похож, и голос твой, но, черт возьми, ты уже год с лишним числился пропавшим без вести, никто не знал, живой ты хоть или нет, и вдруг – мальчишка, школьник – и нá тебе – законный, наследный князь Реины! Половина наших вопит, что это случайное сходство и что этого не может быть, вторая половина терзает Лакшми, что надо было хватать тебя за шкирку и тащить на станцию. Лакшми, бедная, ревёт и твердит, что она не знала, что ты землянин, и что если бы у нее возникла хоть тень сомнения, что ты не тувиец, она бы это выяснила…       – Это то самое видео, – расхохотался Митя, – которое моим родителям отсылали?       – Оно самое. Им передали и попросили, чтобы они вынесли вердикт, их это сын или его двойник, потому что мы так к единому мнению и не пришли… А ты видел его?       – Видел. И всё пытался вычислить, кто мог его снять. Признаться, я считал, что землянин был в кештанском торговом караване…       – А я с этим караваном и ушла, – рассмеялась Лакшми.       – А на тебя я не думал, потому что решил, что если бы этим землянином была ты, ты бы засняла нас ещё и во время перехода от Орона до Реины.       Она покачала головой.       – Бродяга, в том переходе я была единственной, кто не валился с ног от усталости и не мечтал только о том, чтобы упасть и уснуть, на мне были и дрова, и готовка…       – Да, – признал Митя, – ты нам тогда очень облегчила жизнь.       Она улыбнулась:       – Я хотела заснять вас, но времени, да и возможности просто не было.       – Дмитрий Андреевич, – вмешалась пораженная до глубины души Сюзи, – это правда, что вы были князем?!       – Нет, – замотал он головой, – я не был князем.       – Но ведь Девен сказал…       Митя вздохнул и объяснил:       – У меня титул тхаваис, а это… При определенных условиях я действительно имею право претендовать на реинский трон, но случаев, когда тхаваис становился князем – единицы за всю историю Грионы. Титул тхаваис дается наемнику, который очень хорошо себя проявил при обороне крепости, показал свою преданность ей. Но наемник – это наемник, он чужак, он воюет за деньги, и в его благородстве в первую очередь видят меркантильные интересы, а князем предпочитают видеть своего человека, который будет оборонять крепость в первую очередь не потому, что ему это выгодно, а потому, что это его родина, что здесь его земля и его семья. А я наёмник, к тому же без роду и племени, и когда умрёт реинский князь и станет вопрос о наследнике, в первую очередь будут выбирать из его племянников, детей, братьев, советников, воевод и иже с ними, а таковых всегда набирается несколько десятков. И только в таком невероятном случае, когда или нет наследников по родству или по земле, или из них остались только раздолбаи, которым нельзя доверить судьбу крепости, вот тогда тхаваису могут предложить трон княжества. Насколько я знаю, последний такой случай был лет семьдесят назад в Сейто. Семьдесят тувийских[8] лет.       – А то, что вы тхаваис, это дает вам что-нибудь?       – Я теперь не имею права воевать против Реины, это сразу расценится как государственная измена, что карается смертной казнью. И теперь на вопросы, откуда я родом, могу законно отвечать, что из Реины.       – И всё? – разочарованно протянула Сюзи.       – Это много, – серьёзно возразил Митя. – Вместо того, чтобы невнятно бормотать, что моя деревенька затерялась где-то в бескрайних хребтах голого и голодного Микха, где живут только или нищие бандиты, или ещё более нищие земледельцы, и дурная слава о котором идет по всему Айяно, я могу говорить, что я родом из известной крепости Реина. Просто нужно пожить на Тувии, чтобы понять, что право считать Реину или любое другое конкретное княжество своей родиной – это для бездомного бродяги-наемника неоценимый подарок.       – Бродяга, – спросила Лакшми, – а можно нескромный вопрос? Кто была та девушка, что была с вами? Ашати?       Удар под дых…       – Грионка. Она погибла.       Погибла. И её смерть заставила меня вернуться на Землю. Не тоска по родной планете, не ранения, не чувство долга, а её смерть…       – Прости.       Установившуюся несколько тягостную тишину за их столиком прервал пронзительный свист, который заставил всех заседателей кафе вздрогнуть, замолчать и повернуться к его источнику. Стоявший у двери мужчина с перехваченными кожаной веревочкой черными полудлинными волосами воспользовался секундной тишиной и объявил:       – Внимание, распределение по станциям! – он развернул перед собой список.       – А обжаловать можно будет? – громко поинтересовался кто-то из зала, и здание содрогнулось от хохота.       – Ты ещё не знаешь, куда попадёшь, – поддел его глашатай, когда хохот улёгся.       – А я заранее недоволен.       – А ну покажись, недовольный. А-а, Гном, привет, старина. Ты на первой станции, и каждая попытка обжаловать это влечёт за собой внеочередное дежурство на кухне.       Гном поперхнулся.       – Нет, с первой станцией я согласен, – поспешно выдавил он под хохот слушателей.       Глашатай принялся зачитывать список. Митя подался вперед.       – …Рамир – первая… Альчеста – третья… Девен – первая… Рох, Еа – третья, Лакшми – вторая… Сюзи – вторая… Диана, Кармелла – первая… Митя – вторая…       Он сдержался, чтобы не откинуться на спинку стула, только чуть опустил голову и прикрыл глаза. Вероятность того, что они с Диной окажутся на одной станции, была тридцать три процента. И они в эти тридцать три процента не попали.       Сюзи даже поднесла руки к груди, чтобы унять сердцебиение. Она всё время мечтала, чтобы оказаться на одной станции с Митей, даже загадала, что если они окажутся на одной станции, это будет счастливым знаком, говорящим о том, что у них всё сложится, и что Митя действительно её любит! И вот, вот – они на одной станции! И даже Дина – не с ними, на другой!.. Она посмотрела сначала на Митю, так и смотревшего в пол с непроницаемым видом, потом перевела взгляд на Дину, которая смотрела на Роха и Еа разочарованно, но в сторону Мити даже не взглянула. Нет, мама, нет, нету между ними ничего! Если бы хоть что-то было, они бы летели вместе, и за столиком сидели бы вместе, а так даже ни он к ней не подошел, ни она к нему! Они даже не посмотрели друг на друга, когда объявили, что они на разных станциях!       – Никого не забыл? – спросил глашатай, окончив чтение списка и, расценив тишину, как положительный ответ, продолжил:       – Сейчас на флаер грузится первая станция. Повторяю, первая. Все остальные ждут. Кто из первой не влезет, полетит вторым заходом. Следующими полетит третья станция. Все слышат? Третья, а не вторая. Вторая будет замыкающей. Всем ясно? Первая станция, на выход.       Дина и Кармелла посмотрели друг на друга, потом на потянувшуюся на улицу первую станцию, понадеялись ещё некоторое время, что им места не хватит и что они улетят вторым заходом, но подошедший Рамир довольно бесцеремонно сдернул их со стульев и велел поторапливаться. Обнявшись с остающимися Еа, Рохом и пробившейся к ним Лакшми, они вышли на улицу.       На площадке перед кафе стоял многоместный флаер. Дина посмотрела на него и сглотнула. Митя сидел с Сюзи. Митя полетит на одну станцию с Сюзи. На вторую. А она, Дина, на первую. Только бы не обернуться, чтобы посмотреть, не посмотрит ли он на неё, а так хочется… Может, он и не вышел, может, уже попрощался с кем хотел, и зачем ему тогда выходить под этот моросящий дождь? Сидит рядом со своей Сюзи, попивает морс, говорит с ней о чем-то, радуется, что на одной станции… И такое беспросветное одиночество при виде этого низкого, закрытого серыми тучами неба, такого же серого дождя, свинцового тяжёлого моря, накрытых туманом недалеких гор… Неужели на Огненной Земле точно так же безрадостно и уныло?..       Они с Кармеллой сели во флаер, помахали на прощание Роху, Еа и Лакшми, махавшим им в ответ. Когда флаер мягко оторвался от земли, Дина не выдержала, опустила глаза и быстро посмотрела на остальных людей.       Митя стоял, прислонившись спиной к одному из столбов, подпиравших террасу кафе, и, засунув руки в карманы, смотрел на отлетающий флаер. ________________________________________       [1] Здравствуй, Бродяга (грионск).       [2] Здравствуй, девушка (грионск).       [3] Не узнаешь? (грионск).       [4] Нет (грионск).       [5] Длинная долина в Большой Грионе, после ухода из Орона, князь (грионск).       [6] Слух – подземная галерея, предназначенная для вылазок за пределы крепости.       [7] Да, князь (грионск).       [8] Примерно сто земных лет.