Ведьмочка

      Эстрелита зашла к Сюзи во время большой перемены по дороге домой. Когда восьмой-биологический сбежал с биологии – а это был их последний урок в первой половине дня – Сюзи пошла на историю и не знала о событиях на заднем дворе школы, и Эстрелита решила, что ее подруге будет нелишне это знать.       Сюзи недавно кончила обедать – Эстрелита задержалась в школе, чтобы обсудить с одноклассницами нового биолога, и поэтому только-только бежала домой на обед – и сейчас лежала у себя в комнате на диване и читала приключенческий роман. Пираты Натха только что похитили очень серьезные чертежи, и главные герой и героиня отправляются ни их поиски. Сюзи уже заглянула в середину романа и знала, что в скором будущем пираты похитят и героиню, и герой будет ее спасать, и уже жила предвкушением, когда она, наконец, доберется до этого сюжета.       В комнату заглянула мать:       – Сью, к тебе Эстрелита.       Сюзи с сожалением закрыла книгу и встала с дивана, оправив платье. Эстрелита вошла, заранее улыбаясь.       – Привет, – сказала она. – О, у тебя новое платье!       Сюзи и Эстрелита познакомились в пятом классе, и Эстрелита сразу возненавидела ее за ее красоту, но потом привыкла к ней, научилась ей не завидовать и обнаружила, что она очень интересный человек. В конце концов, быть подругой Сюзи оказалось даже выгодно: она и с уроками поможет (хотя Эстрелита предпочитала приходить в интернат и делать уроки вместе со всем классом, большинство которого составляли интернатские, – так гораздо интереснее), и, если надо, даст списать биологию (Дина, конечно, знает биологию лучше, но у нее весь класс списывает – попробуй там пробейся), или химию (Мирта, которая перешла к ним из химического класса, всегда решает задачи по химии правильно, но заумно и непонятно), или тайрунский (когда Махмуда нет на уроке), или музыку (ну не было у Эстрелиты музыкального таланта, ну что поделаешь). К тому же многие воздыхатели Сюзи, кто из галантности, а кто из желания приблизиться к Сюзи, оказывали знаки внимания и обладавшей весьма посредственной внешностью Эстрелите. Энная часть подарков, цветов, записок, вздохов, романтических прогулок и поцелуев (тайком от Сюзи) перепадало и Эстрелите, которую такое положение дел вполне устраивало.       – Красивое платье, – сказала Эстрелита и сразу перешла к делу. – Я к тебе ненадолго. Я хочу сказать, что ты много потеряла, что пошла на историю. Впрочем, – она вспомнила, что ее подруга не интересуется драками, – тебе, наверно, это было бы не очень… Короче, – она стала перед Сюзи и, отчаянно жестикулируя, принялась рассказывать, – мы встретили нового биолога, причем так неожиданно, это было так здорово! Он такой молодой! Мы подумали, что ему лет двадцать пять, но если подсчитать, то получается вообще семнадцать!       – Семнадцать? – недоверчиво переспросила Сюзи.       – Он сказал, что у него первый курс биофака, так что считай: девять классов он закончил в пятнадцать лет, лицей в шестнадцать, первый курс в семнадцать! Но это так. Я спросила, сколько ему лет, но он не ответил.       – А как его зовут?       – Каганек сказал, что кураторша называла его Дмитрий, а Дина, которая познакомилась с ним еще, когда был шторм, говорит, что он сказал ей, что его зовут Митя.       – Дмитрий, Митя, – задумчиво повторила Сюзи, – словно что-то знакомое…       – Он такой высокий, – продолжала Эстрелита, – и похож на ирокеза.       – В каком смысле?       – Краснокожий, как индеец, хотя на индейца не похож, черноволосый и лохматый, а глаза, – Эстрелита взмахнула руками и едва не задохнулась от восторга, – огромные, это надо видеть! Почти как у альтианина. Зитта даже говорит, что она сразу решила, что он альтианин. Мы едва не попадали, когда увидели его!       – Преувеличиваешь.       – Честное слово, Сью.       – И что, такие как у Нэнси?       – Ну, – Эстрелита призадумалась, – больше… Да, Сью, больше!       – Не может такого быть, – Сюзи недоверчиво смотрела на подругу. Не то что бы она ей не верила – нет, одним из качеств, которое она ценила в Эстрелите, была как раз таки честность, но преувеличивать Эстрелита могла. Нэнси, их учительница истории, была большеглазой, настолько, что в ней несколько лет назад, когда она только появилась у них в школе, подозревали альтианку, несмотря даже на смуглую кожу и типичную земную внешность. Тем более, что в её произношении присутствовал едва заметный, странный акцент, но когда тогдашние пятиклассники уже понастроили версий и предположений, что Нэнси – альтианка, которая запигментировала кожу, сделала пластическую операцию лица и голосовых связок, их учитель физики объяснил им, что она просто северянка и совсем недавно приехала с севера, а там говор другой. А что до огромных глаз – всякие глаза бывают. Посмотрите, говорил он, на вашу однокурсницу Чандру – не так уж и сильно она уступает Нэнси, а ведь её-то вы за альтианку не принимали.       – А знаешь что, – вдруг задумчиво произнесла Эстрелита после небольшой паузы, пока Сюзи обдумывала услышанное, – а он похож на Нэнси…       – Наверно, это тебе только кажется, – предположила Сюзи, – потому что у него глаза большие, как и у неё.       – Да, – в её голосе, однако, звучала неуверенность, – но он тоже, он сам похож на неё. Сью, а если это её брат? Или сын?       – А как его фамилия? – с любопытством спросила Сюзи, заинтригованная идеей.       – Не знаю, – с сожалением призналась её подруга, – он не говорил. И кураторша не говорила. Он и имя своё не хотел нам говорить, только Каганек и Дина сказали, что его зовут Дмитрий или Митя.       – Где-то я это имя уже слышала.       – Может, просто перепутала? У нас ведь есть Мирта, а она похоже звучит.       – Нет… И Дмитрий тоже знакомо… Эсти, – воскликнула она, – точно, я вспомнила! Я его на Плутоне видела! Я в прошлом году, когда с Тувии возвращалась, он тоже возвращался!       – А ты уверена, что это он?       – Да, ну… Почти. У него тоже были огромные глаза, и он сказал, что его звали Дмитрий и что его короткое имя – Митя. Только я подумала, что ему тридцать лет, а он сказал, что ему девятнадцать.       – Значит, сейчас ему двадцать…       – Получается, да, если это он.       – И он красивый такой был? – с надеждой спросила Эстрелита.       – Нет, он совсем не был красивым, – возразила Сюзи, – он какой-то был… серый, неинтересный. И молчал всё время. И хромал на одну ногу. И голос у него был слишком высокий для мужчины.       Эстрелита вспомнила, что она не говорила подруге, что у их нового биолога высоковатый для мужчины голос. Всё совпадает тогда. Вернее, совпадает голос, потому что их новый биолог показался Эстрелите красивым и интересным.       – А может, – предположила она, – он просто тогда был, ну… уставший, или болел?..       – Если бы он болел, – подумав, возразила Сюзи, – он бы не ходил по всей станции, а лежал бы в медотсеке или у себя в каюте. А уставший… Я видела его три дня, за это время он бы отдохнул. И сам он был какой-то грубый, невежливый… Жалко, что он у нас будет вести биологию, скучно будет.       Эстрелита не нашла, что на это можно возразить. Ей стало немного обидно: их молодой учитель показался ей таким красивым и интересным, а оказывается, что он совсем не красивый и не интересный. Приподнятое после встречи с биологом настроение как-то незаметно сменилось обыденностью, а подсознательное ожидание чего-то, чего Эстрелита сама не знала, перешло в разочарование. Не сильное, потому что Эстрелита всё же не оставила надежду что, может, он изменился с тех пор, или Сюзи ошиблась… Она, конечно, не ошибается, но может…       – Сью, – попросила она, – а что ты ещё можешь о нём сказать?       Девушка задумалась, вспоминая мелкий эпизод, короткую встречу годичной давности.       – Да и всё в общем-то уже… Когда я его спрашивала, что он делал на Тувии и где он там жил, он отвечал так, загадками, или уходил от ответа… Нет, Эсти, он мне не понравился.       – А мне понравился, – вздохнув, призналась Эстрелита, – и девчонкам нашим понравился. Сью, может, он изменился, и тебе он тоже понравится?       Эстрелита простодушно сказала это и только потом подумала, что не хочет, чтобы он нравился Сюзи, потому что тогда ни у одной из остальных девочек шансов не останется. Сюзи нельзя ведь было не любить, и если он полюбит Сюзи, а она его, то и ей, Эстрелите, и остальным восьмиклассницам о нём придётся забыть.       – Эсти, – улыбнулась Сюзи подруге, – ты только не говори, что влюбилась в него с первого взгляда.       – Нет, я не влюбилась, – Эстрелита постаралась взять себя в руки, – мне он просто понравился.       – Странные у тебя вкусы, – заметила Сюзи, – я бы на такого и не посмотрела никогда.       Эстрелита хотела было сказать, что, похоже, они говорят о разных людях, но вспомнила и глаза, и голос, и имя, и промолчала. Что ж, подумала она, это хорошо, если он не понравится Сюзи. Главное теперь, чтобы Сюзи ему не понравилась, потому что на неё засматриваются даже учителя. Вон физрук взрослый совсем, а весь прошлый год за Сюзи, за семиклассницей ухаживал. И в этом году ухаживает. А может, Сюзи и не нужен биолог, раз за ней ухаживает Ксавье, потому что Ксавье тоже интересный мужчина. Нет, он не был красивым, но он был… Эстрелита затруднялась подобрать слова… Он был надёжным. Он мог быть резким, невежливым, язвительным, но в нём была какая-то сила, и рядом с ним было как за стеной, потому что он всегда делал то, что говорил, он всегда сдерживал свои обещания и всегда был честным. За это некоторые девочки его не любили, потому что он запросто мог высмеять чей-то не очень удачный наряд, сравнить с черепахой во время забега или высказать что-нибудь язвительное по поводу перехваченной любовной записки. Но рядом с ним было надёжно, и Эстрелите казалось, что если и жить рядом с ним, то на его язвительность можно научиться просто не обращать внимание.       Когда Эстрелита, спохватившись, что опоздает и на обед, и на уроки, тем более, что ей ещё надо было сделать домашнее задание по рисованию, убежала домой, Сюзи, у которой все уроки были сделаны ещё с вечера, посмотрела на часы, с радостью убедилась, что у неё ещё час свободного времени и что она успеет дочитать хотя бы до того, как похитят Мириам.       – Какой катет и гипотенуза, здесь же не прямой угол!       – Прямой!.. Чё-орт, кто этот угол начертил, как прямой?!       – Аннализа, подожди, здесь ошибка.       – Нет, всё правильно, смотри, эти плоскости параллельны… Ренате, откуда ты взяла эту секущую?       – В задании так сказано.       – Она же проходит через плоскости бета и гамма.       – А альфа параллельна бета.       – А, точно… Мирта, глянь, сколько синус восьмидесяти градусов?       – Подожди… Бранка, да дай ты мне мою тетрадь, сейчас отдам… Здесь нам не нужен синус, вот этот треугольник и этот – подобны, и через пропорцию мы найдём сторону дэ-один-эф. А она и есть диаметр круга.       – Она не диаметр, она хорда.       – Чёрт…       – Стой, всё правильно! Эта хорда делит радиус в соотношении один к трём. Вот получается два прямоугольных треугольника, мы знаем эту сторону – это хорда делённая на два, и гипотенузу вот из этого уравнения. Мы находим этот катет, а этот катет…       – В четыре раза меньше радиуса! Всё, девчонки, пишем.       – Подождите, я не успела пропорцию записать.       – На, у меня списывай…       – Эй, вы диктуйте кто-нибудь…       Геометрия была последним уроком. К этому последнему уроку выяснилось, что почти весь класс умудрился каким-то образом не услышать вторую часть домашнего задания. Полностью домашнее задание оказалось сделанным только у Сюзи, Каганека и, как ни странно, у Дины. Как потом выяснилось, странного в этом не было ничего, потому что ещё вчера к Дине приехал её отец, поэтому у неё оказалась не только геометрия решена, но и музыка с рисованием сделаны. Музыку, правда, Мирра ей потом переделывала, но Дина сегодня была почти примерной девочкой. Почти – потому что в решение последней задачи у неё вкралась ошибка, две первые у неё списали, а последнюю пришлось решать всем классом. Вернее, не всем классом, а только женской его половиной – мальчики решили, что лучше они пойдут на последней перемене поиграют в волейбол, и не будут заморачиваться ни с какой геометрией. У Каганека списать не получилось, потому что перед геометрией он спохватился, что забыл тетрадь дома, и умчался за ней. Сюзи тоже поздно перехватили – она уже успела сдать тетрадь математику, а подойти к нему, попросить обратно тетрадь и объяснить, что они списать не успели, желающих не нашлось.       – Ой, смотрите, смотрите, биолог идёт!       Восьмиклассницы синхронно повернули головы. Они сидели в одной из беседок около северного крыла школы, недалеко от них их одноклассники играли в волейбол, а по дорожке, огибающей игровые площадки, шёл их учитель литературы вместе с биологом. Видимо, уроки у них уже закончились, и они шли по домам. Литератор что-то рассказывал, биолог слушал и улыбался его рассказу.       Эстрелита быстро скользнула к Сюзи, которая сидела чуть дальше от стола, потому что за столом, плотно окружённом списывальщицами, ей места не хватило, и повторяла правила, хотя все знали, что она их давно выучила наизусть.       – Сью, – тихо прошептала она, – это он.       Сюзи и так уже подняла голову от книги и смотрела в ту сторону, куда смотрели все её одноклассницы. Литератор и биолог были метрах в пятидесяти от них. Девочки зашептались, подталкивая друг дружку локтями, Сюзи даже приподнялась, чтобы лучше рассмотреть их нового учителя. Сначала ей показалось, что это не он, не тот человек, которого она встретила год назад на перевалочной станции Плутона. Тот, тувийский бродяга, запомнился ей угрюмым, замкнутым, неразговорчивым и некрасивым, а теперь к ним приближался красивый и интересный молодой человек, который был лет на десять младше того, который был на Плутоне. Исчезли его угрюмый взгляд, чуть прихрамывающая походка и повадки дикаря. Нет, со всё растущей растерянностью думала Сюзи, это не он… Но в то же время быть настолько похожим… Ладно рост, ладно черты лица, но глаза… Такие глаза не каждый день встретишь, Сюзи видела их до этого только у двоих людей – у Нэнси, их историцы, и у незнакомой светловолосой девушки, мельком увиденной ею на улице Ченная. А он действительно похож на Нэнси… И имя – Дмитрий, Митя… На Земле очень редко случалось так, что два человека носили одинаковые имена, потому что родители, прежде чем дать имя ребёнку, всегда смотрят, нет ли на Земле человека, уже носящего это имя. И если оказывалось, что есть, обычно давали другое, хоть на одну букву отличающееся от того имени, которое уже занято. А здесь… Если бы совпало только полное имя, или только короткое, ещё можно было бы сомневаться, но оба имени… Имя, глаза, внешность… Неужели всё-таки он? Но так измениться за один какой-то год?.. Или Эстрелита права, и он тогда просто был усталым или больным?..       Кто-то из мальчиков то ли нечаянно, то ли специально срезал мяч так, что он полетел не на площадку противника, а прямиком в литератора и биолога. Девочки взвизгнули, литератор задумчиво посмотрел на летевший в них мяч, биолог, даже не повернув головы, подставил руку, и мяч чуть ли не с удвоенной силой полетел обратно. Серлея, спортсменка и волейболистка, команда которой выигрывала большинство школьных латиноамериканских чемпионатов по волейболу, тихо ахнула и сползла обратно на скамейку.       – Что? – спросила Бранка.       – Это… Вы видели, он не отбивал мяч, он просто подставил руку, а мяч улетел так, словно его отбили с силой… Это только мастера так умеют…       – А может, – неуверенно предположила Зитта, – это нечаянно у него так получилось?       Серлея покачала головой:       – Нет, нечаянно так не получится!       Валерио успел увернуться от мяча, тот врезался в площадку, срикошетил и улетел куда-то в кусты. Мальчики ошеломлённо переглянулись, литератор и биолог, так и не остановившиеся и даже не замедлившие шаг, пошли дальше. Литератор продолжал что-то говорить своему спутнику.       – Здравствуйте, – слаженно поздоровались девочки, когда учителя поравнялись с ними.       – И вам здравствуйте, – в своей манере отозвался литератор. Биолог лишь чуть наклонил голову.       Серлея, пришедшая в себя после потрясения, торопливо вскочила:       – А скажите, – выпалила она, – а вы играете в волейбол, да?       Он чуть улыбнулся, и Сюзи едва не схватилась за сердце – он. Внешность, повадки – всё изменилось, а эта насмешливая и ироничная улыбка осталась.       – Вы просто мяч так отбили, – торопливо пояснила Серлея, – как… ну… как мастера отбивают.       Он опять улыбнулся – всё с той же неизменной насмешливостью:       – Спасибо за комплимент, но это получилось нечаянно.       И голос вроде такой же, по крайней мере, похож.       Серлея затрясла головой:       – Нет, это нечаянно не сделаешь!       – Скажем так, – поправился он, – так отбить у меня получается примерно через пять раз на шестой. И сейчас именно этот шестой раз и получился.       Ответ Серлею удовлетворил и успокоил. Биолог бегло посмотрел на класс и на мгновение задержался на Сюзи, при этом словно бы даже чуть изменившись в лице. Это не ускользнуло от внимания девочек, ровно как и то, что и Сюзи смотрит на него как-то странно. У Эстрелиты сжалось сердце – всё, шансов нет, заметил он Сюзи. И Сюзи смотрит на него не так, как на любого другого учителя. Восьмиклассницы разочарованно и ревниво переглянулись.       – Звонок, – сказал литератор, первый отреагировавший на него.       Девочки подорвались со скамеек.       – Мирта, отдай мою тетрадку!..       – Это моя, твоя у Ренате!..       – Какой ответ?..       – Потом допишешь!..       – Подайте мою сумку!       – Суна, ты стоишь на моей геометрии!       – Чёрт, да здесь крапива!..       Девочки шумной стайкой умчались на урок, их одноклассники, не сразу сообразившие, к чему такая суматоха, бросили поиски мяча в кустах до лучших времён и побежали за ними, похватав брошенные у края площадки школьные сумки.       Сюзи, изо всех сил держась, чтобы не обернуться, успела краем глаза заметить, что Митя смотрит на неё.