ID работы: 1679633

Ведьмочка

Гет
PG-13
Завершён
72
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
224 страницы, 32 части
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Поделиться:
Награды от читателей:
72 Нравится 160 Отзывы 30 В сборник Скачать

Глава 17. Бал. Часть 2

Настройки текста
      – Сью, – торопливо проговорила Эстрелита, – пошли за ними.       Они обе, а с ними и Ксавье, были свидетелями, как Митя почти бегом бросился к выходу из зала, а за ним, несколько медленнее, но тоже довольно резво последовала группа из десяти девушек, сборная из всех классов. Половина зала, или знавшая об их намерениях, или заметившая слишком поспешное исчезновение биолога, с живым интересом наблюдала, чем это закончится.       – Зачем? – не поняла Сюзи.       – Ну-у, – растерялась Эстрелита, – интересно посмотреть, что там будет.       Она растерялась не потому, что сама хотела посмотреть хоть немного дольше на Митю – нет, после того, как в её жизни появился Несимин, молодой учитель биологии как-то отошел на задний план. Эстрелита по-прежнему была влюблена в него, но эта влюбленность стала спокойной, просто дружественной, потому что Несимин… Нет, она невольно улыбнулась, Несимин – это другое… Она растерялась, потому что не могла сейчас при учителе физкультуры объяснять подруге, что ей, Сюзи, нужно быть в центре внимания Мити, чтобы он её постоянно замечал. Ну и что, если она не может бегать в платье и на каблуках – можно просто постоять в сторонке, главное, грамотно подобрать, где стоять. А если девчонки затеют с биологом драку, в чем Эстрелита сильно сомневалась, то Сюзи может уговорить их прекратить. Но рядом стоял Ксавье, слишком рядом, слишком близко, а ему не положено было знать, что Сюзи, девушка, в которую он безответно влюблен уже два года, любит другого, тем более, что Митя и Ксавье были между собой в приятельских отношениях и не подозревали, что должны быть смертельными врагами.       – Да вряд ли там будет что интересное, – небрежно отозвался Ксавье, – я думаю, он просто убежит от них.       – Будет, – настаивала Эстрелита, досадуя на физрука, – Сью, ну пошли, посмотрим. Ну хоть как он будет убегать, ну пожалуйста.       – Эсти, – Сюзи удивленно посмотрела на подругу, – ты так говоришь, что можно подумать, что тебе ОН небезразличен.       Сью, мысленно взмолилась Эстрелита, ну пойми же ты, я же для тебя стараюсь!       – Я думаю, – спокойно сказал Ксавье, – что пока мы пройдем через весь зал, девочки уже успеют вернуться, а учитель биологии убежать.       Эх, Эстрелита, Эстрелита… Если бы не ты, скольких проблем у меня бы не было. Я уважаю твой житейский ум и твою хитрость, но я бы много отдал, чтобы ты перестала опекать Сюзи.       – Да, – вздохнув, согласилась с физруком Сюзи, – пожалуй, вы правы.       Ей было плохо и тоскливо. Ну почему, почему Митя пригласил Мирру? А ведь могла же на её месте оказаться она, Сюзи! Если бы три года назад выбрала эстетический класс, а не биологический… И ведь хотела она пойти в эстетический, но уже тогда она хотела полететь на Тувию и думала, что биологу туда попасть проще, чем эстету. Знай она тогда, что специалистов эстетического уклона на Тувии катастрофически не хватает, и что даже школьников эстетических классов, если они подают заявки, берут чуть ли не вне конкурса! Знай она это тогда! И училась бы она сейчас в эстетическом классе, и знала бы Северные Озёра, и Чиман вызвала бы не Мирру, а её, и Митя на глазах у всех восьмиклассников, в полной тишине подошел бы к ней, к Сюзи, и торжественно пригласил её на танец… Но счастливицей оказалась Мирра. Мирра, невысокая, худенькая, некрасивая Мирра, у которой вышка была только по танцам, относительно приличные оценки по эстетическим предметам и, как ни странно, по биологии, а по остальным предметам более чем посредственно. Но она умела танцевать, такого исполнения, как у неё, Сюзи не видела больше ни у кого из знаменитых танцоров. Да, Мирра талантлива, но всё равно, почему так получилось? Почему Мирра? Почему Митя до Мирры никого не приглашал, а стоял где-то в тени, так что Сюзи уже начинала с отчаянием думать, что он вообще не пришел, что метеорит на Гвианском нагорье принес гораздо больше разрушений, чем сообщал оттуда отец, и он просто не смог отпустить Митю, хотя и обещал. Но Митя, оказывается, был здесь…       – Сюзи, – услышала она над ухом голос Ксавье, – пошли, потанцуем. Звездопад – это очень красивый танец. А за это время, я думаю, вернутся девочки и ваш учитель биологии, и мы посмотрим, чем всё закончилось.       – Нет, спасибо, – покачала головой Сюзи, – я уже немного устала и пока не хочу танцевать.       – Так быстро? – удивился физрук. – Бал только-только начался, а ты уже устала. Видно, я мало гонял тебя на физкультуре, – он улыбнулся. – Хорошо, отдохни. Ты не будешь возражать, если я побуду с тобой?       Сюзи почувствовала замешательство. С одной стороны внимание и заботливость Ксавье были ей приятны и хоть как-то скрашивали горькую пустоту от того, что Митя до сих пор так и не подошел к ней и не пригласил, но с другой – ей хотелось побыть наедине с Эстрелитой, которая всегда умела её утешить и приободрить. И ещё хотелось наедине подумать о Мите…       – Извините, – всё-таки решилась она, – но мне надо сейчас поговорить с Эсти, это личное.       – Что ж, понимаю, – согласился физрук. – Тогда я оставляю вас, – он улыбнулся, – но если что понадобится, я всегда рядом.       К сожалению, вы действительно всегда рядом, мысленно ответила ему Эстрелита. Она на мгновение встретилась глазами с Ксавье. Тот слегка прищурился и тут же отвел взгляд. Умная ты девочка, Эстрелита, мысленно сказал он ей, умная и, к сожалению, верная. Когда же придет тот твой врач, как там его зовут, чтобы ты переключилась с Сюзи на него?       Подруги поднялись с танцплощадки наверх и заняли один из столиков. Сюзи мелкими глотками пила из стаканчика апельсиновый сок и молчала, погруженная в свои мысли. Почему всё так произошло? Почему Митя не подошел к ней, к Сюзи, и не пригласил на один из первых танцев? Почему он не пригласил её на главный танец? Может, с отчаянием думала она, она действительно поспешила и слишком рано приняла приглашение Ксавье? Она ведь могла ждать до последнего, всё равно физрук кроме неё никого другого бы не пригласил. А Митя мог подумать, что она его разлюбила и изменила ему!.. Нет, чуть не плача мысленно взмолилась она, только не это! Как ему тогда дать понять, что она боялась, просто боялась остаться одна! Её приглашали мальчики – одноклассники и из параллельных классов – но она всем отказывала, говорила, что уже приглашена, и таинственно улыбалась, оставляя их в догадках, кто же тот счастливец, что получил её согласие на танец. А на самом деле всё время, ежечасно, ежеминутно, всё ждала, что Митя подойдет к ней и спросит, согласна ли она быть его девушкой на балу. В каждом разговоре она постоянно, с замиранием сердца и надеждой всё ждала, что он вдруг повернется к ней и, неожиданно сменив тему разговора, скажет ей самое главное. Но он так и не сказал. Ничего не сказал. Он вообще не касался этой темы, а когда она исподволь подводила разговор к предстоящему балу, он отвечал только, что будет на нем стражем порядка. «Но вы ведь будете танцевать, хоть изредка?» – кокетливо спрашивала она. «Изредка, наверно, буду, – пожимал он плечами, – а может, и нет». И после очередного такого разговора Сюзи сломалась, приняла приглашение физрука. Ведь до бала оставалось две недели, уже все пары были определены, некоторые так вообще с самого начала триместра, а она до сих пор была одна. Она потом долго плакала от горя, что любимый человек не пригласил ее, от отчаяния, что, возможно, она его предала, и от разочарования, что танцует она совсем не с тем человеком, с которым мечтала танцевать этот бал. Она пыталась уговорить Эстрелиту поговорить с Митей и попытаться выпытать у него, почему он не пригласил Сюзи и приглашал ли он хоть кого, но её подруга пришла от такой просьбы в ужас и наотрез отказалась заводить с биологом такой разговор, несмотря на все уговоры и мольбы. Эстрелита прекрасно понимала, что Митя знает, что она подруга Сюзи, и если он ничего не объяснил самой Сюзи, то вряд ли что-то скажет её подруге. Несколько утешало только одно, то, что Митя, похоже, не приглашал вообще никого, по крайней мере, в процессе традиционных расспросов кто с кем танцует, ни одна из девочек не призналась, что биолог приглашал ее. Если бы это случилось, это мгновенно стало бы известно всей школе, а так вся школа гадала, будет ли биолог танцевать главный танец или нет. До последнего не определившимися оставались только трое девчонок: Марути и Арлин из восьмого-гуманитарного и Дина. Но самые последние слухи доносили, что Марути решила танцевать с техником Невиллом, Арлин ушла на выпускной бал в другую школу к своему другу, а Дина привела своего брата Тамура. Значит, Митя не приглашал никого, и хоть от этого было легче…       К ним подошел Шандор пригласить Сюзи на следующий танец, но девушка отказалась, сославшись на то, что устала и хочет отдохнуть. Мальчик, вместо того, чтобы извиниться и уйти, подсел к ним и протянул руку за пирожным.       – Они его на дерево загнали, – откусывая кусок, сообщил он, – и сейчас уговаривают его слезть.       – Кто? Кого? – не поняла Сюзи.       – Девчонки наши, – хохотнул Шандор с набитым ртом, – нашего биолога. Они хотят с ним потанцевать, а он сопротивляется. Я только что выглядывал: он сидит на дереве у самого входа, а они стоят внизу. Там остался дежурить Ахо-Эиту, чтобы не пропустить, что будет дальше.       – Сопротивляется? – уточнила Эстрелита, бросая быстрый взгляд на подругу.       – Ага, не хочет танцевать и делает вид, что не понимает, зачем они к нему пристали. Но там Кийя и Аннализа, и Окина с её мозгами, так что у него шансов нет… О, Ахо-Эиту машет, значит, что-то интересное, – он вскочил из-за столика и бросился к однокласснику, на ходу запихивая в рот пирожное и роняя крошки. Эстрелита проводила его взглядом и сказала подруге:       – Он, похоже, не собирался танцевать на балу, и девушки у него, наверно, нет.       – Ты думаешь? – Сюзи было плохо и тоскливо.       – Да, – ох, если бы она на самом деле была в этом уверена, – иначе он пригласил бы свою девушку на первый танец, а он никого не приглашал.       – Не обязательно. Может, он опоздал на первый танец, пришел позже. Никто же не видел, когда он пришел. А если, – она чуть не схватилась за сердце от страшного подозрения, – а если он танцует главный с Миррой?!       – Нет, ты что, – замахала руками пораженная не менее её Эстрелита, – Мирра танцует с Каганеком. Нет, Сью, этого не может быть. Если бы он танцевал, это бы уже все знали!.. Знаешь, подожди меня здесь, я пойду разузнаю, – она вскочила, – подожди, я сейчас.       Она оправила платье и неторопливо – да, держать себя в руках она умела – направилась в зал. Остановилась поговорить с Жеао, посмеялась с ней над чем-то, потом к ним подошел Имре, начал что-то рассказывать. Жеао ушла, а Эстрелита с Имре пошли танцевать. Сюзи повернулась к выходу, но там уже не было видно ни Ахо-Эиту, ни Шандора. Она быстро окинула взглядом зал и увидела, что преследовательницы Мити, хихикая и подталкивая друг дружку локтями, стоят у большого зеркала у стены и поспешно поправляют складки на платьях, выбившиеся из причесок прядки волос, подводят слегка стершуюся помаду на губах, время от времени бросая взгляды в зал. Сюзи проследила, куда они смотрели, и увидела Митю, вальсирующего с Кийей. В сердце остро кольнуло. Кийя. Сначала Мирра, теперь Кийя, а потом по очереди будут те девчонки, которые убедили-таки слезть его с дерева и которые сейчас наводили красоту перед зеркалом. Не она, не Сюзи… Почему, почему так получается? Надо было послушать Эстрелиту, а не Ксавье, и бежать туда, и была бы она теперь одной из тех счастливиц, кто сейчас дожидался очереди с ним танцевать! Одной из… Сюзи уронила голову на руки, борясь с желанием расплакаться. Она, Сюзи, могла бы быть только одной из! Нет, нет, этого не может быть! Она никогда не будет одной из, никогда! Может быть, ещё не всё так плохо, может, Митя опоздал на начало и пришел только к танцу Мирры, после которого у него не было времени подойти к Сюзи, она это видела сама. Надо подождать, когда он закончит танцевать… Как нескоро это будет! Их десять человек, десять танцев, а это долго… Нет, надо подождать, тогда всё и определится. Не может же быть, чтобы он совсем не подошел к ней и не пригласил, и тогда можно будет расспросить его обо всём… А Ксавье… Он ведь специально отговаривал её от того, чтобы бежать за девчонками и смотреть всё самой, понимал же всё, ревновал, пошел на обман, а она ему поверила! Подумать только, она ведь знала, что он ревнует к Мите, и ревнует с самого начала года, и должна была догадаться, что он сделает всё возможное, чтобы они с Митей не встретились на этом балу, а она послушалась его, и не пошла за Митей! Надо будет быть с ним осторожнее. Он заботливый, внимательный, но она его не любит. В прошлом году она думала, что она влюблена в молодого физрука, но потом появился Митя, и она узнала, что такое настоящая любовь. Когда она всё время думает о нем, когда мечты о нем вызывают сладкое томление в груди, понимание того, он тоже в неё влюблен, наполняет душу счастьем, а школьные сплетни о том, что она гуляет с Митей, подтверждают, что она любима!.. Только Ксавье всё время мешает. Ведь ни для кого не секрет, что у неё с Митей начали складываться отношения, что он тайно влюблен в нее, вот Ксавье и пошел на интриги, чтобы их разлучить!.. Она вдруг похолодела от ужасной догадки, а не интриги ли это Ксавье, что Митя не подходит к ней? Может, он наговорил ему что-нибудь нехорошего о ней, и Митя поверил? Может, он сказал ему, что она приняла его приглашение на танец, и Митя подумал, что она ему изменила, что она его больше не любит, и поэтому решил порвать отношения? Но ведь… Но ведь почему он тогда ничего у неё не спросил? Ведь мог бы, мог бы понадеяться на то, что это ошибка, мог бы догадаться, что это интриги Ксавье, мог бы просто придти и заявить, что всё кончено, но она бы ему всё объяснила, и всё опять стало бы хорошо! А он ничего не сделал, просто не подошел… Нет, надо подождать, когда он закончит танцевать, подождать, когда он подойдет пригласить ее, и тогда попытаться выяснить, что наговорил ему Ксавье!       Когда к ней подошли Алвис и Алдис приглашать её на танец, она уже выстроила план, как вести себя с Митей и что ему говорить; настроение улучшилось, теперь ей казалось, что всё совсем не так плохо, как ей показалось сначала, поэтому она с улыбкой приняла приглашение Алвиса, оставив Алдиса за столиком дожидаться своей очереди. Спускаясь по ступенькам в зал, она бросила быстрый взгляд на танцующие пары. Митя стоял с Окиной, дожидаясь первых аккордов танца. Сердце опять кольнуло от ревности и отчаяния, но Сюзи сказала себе, что всё наладится, и что нужно только потерпеть, когда Митя станцует со всеми своими мучительницами, и, когда зазвучала мелодия, легко закружила по залу с одноклассником.       Митя плюхнулся в кресло и сгреб с ближайшего стола стакан сока. Откинулся на спинку и прикрыл глаза. Слава богам, закончилось. А Шуань хорошо танцует… Впрочем, все эстеты, похоже, хорошо танцуют. Он открыл глаза, отпил несколько глотков и посмотрел на зал, где проходил очередной конкурс. Митя не стал вникать, в чем его суть, поискал глазами Дину и опять не нашел. Чертыхнулся про себя и ещё раз внимательно обшарил глазами зал, останавливаясь на каждом желтом пятне. Нет, по крайней мере, в зале её нет, может, сидит где-нибудь за столиком. Митя вздохнул, встал, забрал с собой недопитый стакан сока и пошел вдоль стены, здороваясь со встречными школьниками и изо всех сил игнорируя лукавые вопросы девушек, не хочет ли он потанцевать. Пройдя почти половину периметра зала, Митя наткнулся на Тамура, сидевшего за столиком с двумя незнакомыми Мите молодыми людьми лет двадцати.       – Привет, – Тамура протянул ему руку.       – Привет, – он ответил на рукопожатие и сел на свободный стул, – не помешаю?       – Не беспокойся, – улыбнулся Тамура, – всю секретную информацию мы уже обсудили. Знакомься, это Антон, старший брат близнецов из биологического класса, а это Ювэй, наш с Дио двоюродный и сводный брат.       Ювэй был похож на Тамура и на Дину. Такие же узковатые глаза, высокие скулы и курносый нос. В мать, наверно, потому что с Крисом у него не было абсолютно ничего общего.       Митя в свою очередь представился. Ювэй, как оказалось, первокурсник биологического факультета в Шанхае, тут же взялся его расспрашивать, что их ждет на втором курсе. На обсуждение контрольных и курсовых работ, разбор лабораторных и полевых практик, а заодно и преподавателей ушло минут пятнадцать. Митя просветил коллегу, что профессор Ревяко читает лекции так, что спустя двадцать минут вся аудитория погружается в сонную дремоту, профессор Санно, наоборот, не дает поспать и всё время заставляет думать и что-то вспоминать. Доцент Алмит зверствует на практических, но позволяет не посещать теоретические занятия. Списать у этих троих невозможно, хотя Митин однокурсник Элем один раз написал все ответы на огромном плакатном листе и перед экзаменом повесил его на стену аудитории. Профессор Ревяко заметил это только когда половина студентов уже отсдавалась, разумеется, воспользовавшись подсказками на стене.       Антон, заскучав от биологических разговоров, ушел искать другую компанию. Ювэй воспользовался этим и принялся рассказывать Мите, как Дина в Шанхае пыталась со своими тамошними одноклассниками приготовить нитроглицерин, что к счастью, было вовремя обнаружено и пресекнуто учительницей химии, как они с Чару поехали на ночь глядя на развалины древнего Шанхая, надеясь увидеть призраков, заблудились и напугали до смерти других любителей приключений, которые приняли сестер за этих самых призраков.       Ведущий вызвал очередного желающего вытянуть судьбоносную бумажку. Братья, а с ними и Митя развернулись к сцене, потому что толпа биологов с хохотом выпихивала туда Дину. Девочка сопротивлялась, но силы были неравны, и очень быстро Дина с обреченным выражением лица запустила руку в шляпу. Вытянула, развернула, прочитала, оживилась. Зал примолк, заинтригованный её реакцией.       – Спеть арию Лелии из оперы Вишнавара «Птица перелётная», – с энтузиазмом сообщила она.       В зале послышались стоны, Тамура чуть улыбнулся, Ювэй схватился за голову.       – Что, – спросил Митя, – совсем всё плохо?       – Ну как, – признался её сводник, – нельзя сказать, что совсем. Если она эту арию слышала раз десять и столько же пыталась подпевать, то примерно в половину нот она попадет.       Митя повертел головой, выясняя, где ближайший выход, чтобы знать, куда убегать, когда его лучшая ученица начнет петь.       – Нет, я могу её спеть, – возмутилась Дина, обиженная таким отношением к её музыкальным талантам, – я эту арию целых два раза слышала…       Митя и Ювэй застонали одновременно.       Следующие минуты три в зале стоял невообразимый гам, ребятня пыталась согнать Дину со сцены и убедить ведущих, что дать Дине петь – это издевательство над искусством и над людьми. Дина сопротивлялась, горя желанием дебютировать на сцене с арией Лелии. Победа осталась за залом: было решено, что арию Лелии чуть попозже споёт Алтынай, а Дина пусть сыграет «Полуденный вальс» – просто так она, что ли, хвасталась, что научилась его играть?       Дина посмотрела на фортепиано в углу сцены с надеждой, что его там по случаю бала не стоит. Но оно стояло. Девочка вздохнула и поплелась к нему. В зале воцарилась почти гробовая тишина – в головах ребят не укладывалось, что Дина, которая полгода назад путалась в названиях нот и не могла отличить «до» от «соль», сейчас будет что-то играть. Митя невольно подался вперед, про себя отметив, что посадка у неё не то, что неправильная – скорее, неловкая и непривычная для девочки, севшей за музыкальный инструмент совсем недавно. Митя своим тонким музыкальным слухом слышал, что некоторые клавиши она нажимала чуть слабее, чем следовало бы, другие наоборот, сильнее необходимого, но все длительности нот и все паузы были выдержаны идеально, не говоря уже о том, что «ля» с «си» или с чем-нибудь ещё она не перепутала ни разу. Когда она закончила, зал взорвался от оваций, мальчики-эстеты бросились на сцену и принялись качать Дину на руках, потом к ним пробились биологи и потащили одноклассницу в один из темных уголков отмечать её дебют на сцене. Ювэй некоторое время смотрел на это безобразие, потом встал и пошел присоединяться к ним.       – По-моему, – заметил Митя, – Дина слишком хорошо сыграла для человека, которому медведь наступил на ухо.       – Никакой медведь ей на ухо не наступал, – вздохнул Тамура. – Просто с детства с ней никто не занимался, и она сама не занималась, поэтому у всех и создалось впечатление, что у неё нет слуха. Таланта музыкального у неё нет, это факт, но слух и голос ей поставить несложно, было бы её желание.       – Чару, по-моему, пробудила в ней это желание.       – Я не знаю, какими методами она это сделала, – он покачал головой, – поэтому не могу сказать, надолго ли Дио хватит её рвения. Это могло быть просто пари, что если Дина в течение триместра будет заниматься музыкой, то ей что-то за это будет.       – Ты думаешь, это было пари? – Митя недоверчиво посмотрел на него. – Уж больно заманчивая должна была быть награда, чтобы Дина ради неё пошла даже на то, чтобы взяться за музыку.       – Да, Митя, награда была очень заманчивой.       – Значит, ты всё-таки знаешь.       – Нет, – он опять покачал головой, – не знаю. Просто догадываюсь, что это могло быть. Мне ни Дио, ни Чару ничего не говорили, но судя по тому, с каким видом они мне не говорили, я пришел к выводу, что на кону стояло именно то, что я подумал.       Вот и весь Тамура. Если не знает, но догадывается, значит, он догадывается правильно. Но сказать или намекнуть не захотел, значит, все дальнейшие расспросы бессмысленны.       На сцене сборная из всех классов инсценировала сказку, похоже, «Спящую красавицу» с драконами, бабками-ёжками, водяными, ундинами и прочими персонажами. Роль красавицы по умолчанию досталась Сюзи, другие девочки на неё даже не стали претендовать. Бабой Ягой стала Ивонна, трехглавым драконом были назначены Невилл, Кир и Гердень из восьмого-физического. Водяным стал маленький кругленький Лелюш из химиков, причем когда он уселся на пол, сомкнул руки на животе и актерски надул щеки, публика восхищенно взвыла. Доброй феей стала Окина, а злой – Шуань, хотя Митя обеих бы назначил злыми феями. Когда все роли распределили и начали играть, выяснилось, что забыли принца. Из толпы поспешно вытолкали гуманитария Маркуса, который только хлопал глазами и спрашивал, что делать, потому что ему в детстве мама с папой сказки о спящей красавице не читали.       В ходе постановки принц постоянно спрашивал, не пришло ли ещё время целовать красавицу, водяной ему советовал начать сначала целовать ундин, фей и бабу ягу. Ундины хором посылали принца искать свою принцессу то в пещеру дракона, после чего дракон стал озадаченно озираться, пытаясь понять, где его пещера, то в царство водяного («Конечно, – сказал на это принцу Лелюш, – ныряй», – и постучал по твердому деревянному полу), то в кабинет биологии. А то предлагали залезть на самое высокое дерево, работать которым тут же поставили Ювэя, к своему несчастью оказавшегося неподалеку, и посмотреть, может, с высоты будет больше видно. Когда настала финальная схватка с драконом, принц возмутился: «Так не честно – его трое», Ювэй робко спросил, можно ли ему уже перестать быть деревом, на что получил ответ, что на него ещё должны будут залезть принц вместе со спасенной принцессой, потому что это дерево не простое, а волшебное, и должно превратиться в доброго коня и отвезти молодых в замок, после чего Ювэй совсем загрустил. В конце концов дракон в честном бою победил принца, а когда пришел целовать принцессу, то не смог договориться, какая голова это будет делать. Решено было целовать по очереди, но бедную принцессу это привело в такой ужас, что она тут же проснулась без всяких поцелуев. Дракон взял её на руки и понес к волшебному коню, Ювэй, увидев такой поворот сюжета, позорно сбежал и спрятался за спинами ундин и бабы-яги, отчего бедному дракону пришлось нести принцессу на руках до самого замка. Король посмотрел на такое безобразие и заявил, что не допустит, чтобы его дочка распутничала сразу с тремя мужьями, и предложил снести дракону две головы, чтобы осталась одна. Дракон поразмыслил и пришел к выводу, что ради принцессы он готов и на такое, только головы не смогли договориться, какие из них надо срубить, потому что каждая из них хотела быть мужем принцессы. Побежденный принц, которому надоело изображать мертвого, встал, незаметно подкрался к дракону сзади и, прежде чем тот успел сообразить, что к чему, снес ему две головы из трех. Оставшаяся голова – Кир – возмутился подлым нападением сзади и снес голову принцу, после чего законно и торжественно женился на принцессе.       Следующую бумажку вызвался тянуть Имре. Митя, сползший во время инсценировки сказки от хохота со стула на пол, вернулся обратно на стул и налил себе первого попавшегося сока. Но посидеть спокойно не получилось. Имре, ознакомившись с содержимым бумажки, призадумался, потом сказал:       – Здесь опять сценка, нужно инсценировать урок. Я предлагаю, пусть учеников будут играть учителя.       Зал одобрительно загудел. Митя отодвинулся к самой стенке, в темноту, чтобы его там не заметили, и краем глаза увидел, что сидящий за соседним столиком пожилой физик сделал то же самое. На сцену согнали пойманных и не успевших убежать литератора, физрука, географицу, историцу, астронома, резчика и учительниц танцев и музыки. Лицеисты сбегали куда-то, принесли парты со стульями и расставили их на сцене. Имре критически осмотрел свой «класс» и сказал:       – Ну что это за класс! Хотя бы десять человек пусть будет!       Митя с физиком переглянулись и одновременно встали, чтобы убежать на улицу от греха подальше, но тут же поняли, что это они сделали зря. Пока они сидели более-менее неподвижно, ученики за ближайшими столиками не обращали на них внимания, но стоило им зашевелиться, дети тут же обнаружили как раз недостающую пару учителей, сбежались и силой и с хохотом вытолкали их в зал.       – Сейчас перемена, – объявил им Имре и «вышел из класса». Митя тут же получил ощутимый удар учебником по спине, обернулся и принялся лупить сидевшего за ним астронома. Учительница танцев бегала около них с причитаниями: «Мальчики, ну не надо драться». Историца и музыца сплетничали с очень таинственным видом. Резчик вынул из кармана скальпель и принялся рисовать им на парте. Физик задремал на задней парте, географица достала зеркальце и объемистую косметичку и принялась наводить красоту. Физрук вытащил из кармана резчика отвертку и полез под парту развинчивать ее, литератор посмотрел на него и полез ему помогать.       Раздался «звонок на урок». Астроном слегка отвлекся, Митя воспользовался этим, вырвал из его рук учебник, оказавшейся старой потрепанной арифметикой для третьего класса, и в свою очередь дал астроному по голове. Тот бросился убегать по «классу», Митя за ним. Когда «учитель» Имре вошел в класс, Митя, не ожидавший от немолодого астронома такой скорости в беге, решил сократить до него расстояние и запрыгнул на среднюю парту, чтобы выпрыгнуть к нему навстречу. Партой оказалось именно та, которую во время «переменки» развинчивали литератор и Ксавье, причем ещё не успевшие из-под неё вылезти. Парта хрустнула и сложилась на полу, Митя кубарем, под визг учительниц, скатился с нее, обиженные физрук и литератор вылезли из-под парты, вернее, из-под того, что от неё осталось, и бросились с кулаками на Митю. Имре, пытавшийся навести в «классе» порядок, понял, что кричать тут бесполезно, позвал лицеистов, которые быстро разняли «драчунов» и усадили их за парты. С учетом того, что одной из парт уже не было, «ученикам» пришлось потесниться и сесть по трое, при этом жалуясь на то, что тесно, и предлагая учителю отправить лишних учеников по домам, при этом все добровольно вызывались быть этими самыми лишними.       Наведя, наконец, с горем пополам порядок, Имре приступил к уроку.       – Всем здравствуйте, – «ученики» торопливо вскочили и встали около своих парт, – садитесь.       – Учитель, – подал голос с задней парты физик, – а Ксавье и Искандер сломали парту, я видел.       – Ябеда, – вскричал литератор, – доносчик! Только попадись мне где-нибудь в темном коридоре, я тебе всё припомню. Учитель, не слушайте его, это… это директор приходил и сломал её!       Имре стукнул кулаком по первой парте так, что «ученики» невольно замолчали.       – Ксавье и Искандер, после этого урока – в кабинет директора, будем говорить о вашем поведении в школе!       – Учитель, – подал опять голос физик, – а Митя прыгал по партам, я видел.       – Неправда, – начал оправдываться Митя, – она сама, я её даже не трогал.       – Митя, после урока – к директору.       – Учитель, – не унимался физик, – а Нэнси не сделала домашнее задание…       Физрук, сидевший как раз рядом с ним, молча и профессионально обхватил его одной рукой за шею и отправил под парту. Мальчики, особенно те, которые стояли ближе к сцене и больше видели, завистливо вздохнули.       – Ксавье, – вздохнул Имре, – после урока – к директору…       – А можно я сейчас пойду к нему?       – Ни в коем случае. Сайид Джамал, вылезайте из-под парты и не делайте вид, что вас там нет. Госпожа Тулийок, вы и так красивая, хватит наводить красоту.       – Подождите, подождите, – взмолилась географица, – ещё один глаз остался. Не могу же я ходить с одним не накрашенным глазом.       – А по-моему, вам так очень идет, – заявил Имре, отобрал у неё косметичку и продолжил:       – Начинаем опрос домашнего задания. Сайид Джамал, к доске.       Физик с унылым видом поплелся к доске. Имре оценивающе посмотрел на него и спросил:       – Скажите-ка мне, какую роль играют септимы в геологическом развитии индукции флавоноидов.       «Класс» охнул, зашелестел учебниками, которых оказалось всего два на весь класс. Физик ошарашено смотрел на учителя, музыца громким шепотом подсказала:       – Большую.       – Большую, – покорно повторил физик.       – Замечательно. А конкретнее?       – Ну, э-э-э… Очень большую.       – Садитесь, два балла. Синьора Маико, за то, что подсказывали, два балла. Искандер Алиевич, к доске, тот же вопрос.       Литератор вышел «к доске» с учебником биологии за четвертый класс, на ходу торопливо его листая. Имре отобрал у него учебник. Литератор вздохнул и начал:       – Ну, как уже сказал до меня Джамал, септимы играют очень большую роль в том, что вы сказали. Например в двадцатом веке жил такой замечательный поэт и прозаик Рабиндранат Тагор…       – Нет, – поморщился Имре, – Рабиндранат Тагор здесь не при чем. Садитесь, два балла. Госпожа Алиция, сюда.       Учительница танцев выпорхнула к доске. Имре спросил:       – Будьте добры, ответьте на вопрос, зачем обсидиан на пралайю становится ковалентным с квазарными аспектами?       – Ой, а я не знаю. Я только первый вопрос учила.       – Садитесь, два балла. Господин Ауицотль, зачем вы испортили парту?       – Понимаете, учитель, – с достоинством объяснил резчик, – у нас следующим уроком резьба по дереву, а я не успел сделать домашнее задание.       Имре подошел к нему посмотреть, что он выцарапал.       – Что значит «Учитель, вы меня достали!», – вскричал Имре. – Два балла и завтра же родителей в школу!       – Да, учитель, – вздохнул Ауицотль и продолжил прерванную резьбу по парте.       Имре вернулся на учительское место.       – Господин Ксавье, – продолжил он опрос, – когда произошло мумифицирование реликтовых митохондрий в нейтральные икс-кофакторы?       Физрук встал:       – Короче, – с достоинством начал он, – мумифицирование экскаваторов…       – Каких экскаваторов? – перебил его Имре. – О чем вы думали, когда я задавал вам вопрос?       – Если честно, – признался Ксавье, – о том, что я вам зря поставил за год по физической подготовке семёрку.       – Вот я тоже думаю, что зря, – согласился Имре, – можно было бы и восьмёрку. А вам за сегодняшний урок два балла за то, что не слушали учителя. Госпожа Тулийок, для вас тот же вопрос.       – Э-э-э, ну, наверно, в меловом периоде.       – Что в меловом периоде?       – Ну, то, что вы спросили…       – Два балла. Госпожа Милева, какая была причина того, что аргамаки трансмутировали в катаральный аллювий на интерферентной конгломерации?       – Наверно, им стало холодно, вот они и мутировали, – предположила Нэнси, усиленно хлопая ресницами.       – Неправильно, два балла.       Нэнси посмотрела на него своими огромными, глубокими глазами, и такими жалобными сейчас, что Имре смешался:       – Ладно, три, уговорили, только не смотрите на меня так. Сайид Багир, вы ответите на этот же вопрос?       – Наверно, им стало жарко, – предположил астроном, учитывая то, что ответ «холодно» был неправильным.       – Неверно, два балла. Дмитрий Андреевич, почему произошла спонтанная стагнация латентной диффузии в период эндоплазматической коагуляции нейтринных мюонов?       – А, я знаю, – обрадовался Митя, – потому что они перестали конвертировать альбумины под импактом аминотрансфераз тиреоидных липидов.       – Что за чушь, – воскликнул Имре, – единица!       – За что? – возмутился Митя, – я же ответил! И почему остальным двойки, а мне единица?!       – А за то, – Имре даже подался вперед, – что вы вчера посмели у меня из-под носа увести мою невесту!       Зал, и до этого в процессе «урока» умиравший от хохота, прямо полег, потому что вчерашнюю историю уже знали все. Митя ошалело уставился на Имре, даже не заметив, как сполз обратно на стул под хохот зала.       – Итак, урок окончен, – объявил Имре, – сами видите, какие у вас оценки, если вы точно так же будете готовиться к экзаменам, то все останетесь на второй год. Все свободны.       Он перевел дух, вытер пот со лба, повернулся к залу и поклонился. Подбежавшие лицеисты унесли парты. Учителя под бурные и восторженные рукоплескания тоже поклонились и побыстрее разбрелись в тенек стен, пока ученики не придумали ещё чего-нибудь.       – Ну вы здесь, смотрю, развлекаетесь, – Несимин присел напротив Мити.       – А ты когда успел появиться? – удивился Митя, пожимая ему руку.       – Как раз тогда, когда тебя и того пожилого кругленького учителя волокли на сцену. Ты Эстрелиты не видел? Я сколько ни смотрел, так и не высмотрел. Здесь такой цветник, что у меня уже голова кругом.       – Я свою девочку тоже не сразу заметил, – Митя посмотрел на зал, – они здесь все на себя не похожи.       Дина танцевала с Каганеком. Митя понаблюдал за ней, потом вспомнил, что сейчас он ищет не ее, а Эстрелиту, ещё раз пробежался глазами по залу. Не увидел. Попытался высмотреть розовое платье Сюзи, но тоже безрезультатно.       – Наверно, сидят где-нибудь, – предположил Митя и поднялся, – пошли, поищем.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.