Магия жизни

Братья Сальваторе и Бонни Беннет ждали в туалете, Кэролайн с Клаусом зашли.  — Так, что нужно? — довольно проговорил Клаус. — Клаус, — охрипшим шепотом попросила Бонни, показывая на медный кран с изображением змеи. — Скажи что-нибудь на змеином языке. — Откройся, — велел он и вопросительно взглянул на гриффиндорскую четверку. Те отрицательно покачали головой: — Нет, это не змеиный язык. — Да ладно, я пошутил. — улыбнулся Клаус и подошел к крану — Откройся! — приказал он. Произнесенных слов никто не услышал. Из уст Клауса вырвалось странное шипение, кран вспыхнул опаловым светом и начал вращаться. Еще мгновение — умывальник подался вниз, погрузился куда-то и пропал из глаз, открыв разверстый зев широкой трубы, приглашавший начать спуск — вот только куда? Деймон судорожно вздохнул. Стефан провел по лицу ладонью, собираясь с мыслями. А Бонни с Кэр смотрели с восхищением и опаской. — Ну, мы с Деймоном пошли, — твердо сказал Стефан. — Мы с вами, — одновременно сказали девочки. Воцарилось молчание. — Кажется, я вам тут не нужен, — вмешался Клаус с тенью былой улыбки. — Еще как нужен, вдруг нам еще потребуется змееуст, тем более мы договорились, ты поможешь нам, а я выполняю твое условие! — возмущалась Кэролайн. — Расслабься, милая, я и не собирался уходить, куда же вам неудачникам без меня. Кэролайн фыркнула. Студенты прыгнули в трубу. Полет в трубе был похож на скольжение с крутой горы — бесконечной, темной, покрытой слизью. Мимо пролетали отходящие в стороны рукава, но ни один не был таким широким, как главный канал, который, извиваясь, круто уходил вниз, глубоко под замком, ниже всех подземелий. Где-то позади с визгом преодолевали повороты Бонни и Кэролайн. Труба вдруг изогнулась под прямым углом, выпрямилась и оборвалась. Ребят выбросило из нее с влажным чмоканьем, и они приземлились на мокрый пол во тьму каменного тоннеля высотой в человеческий рост. — Мы, наверное, ушли под университет на целые мили. — голос Стефана эхом прокатился в темноте тоннеля. — Может даже под озеро, — заметил Деймон, ощутив рукой на стене потеки ила. Мрак в туннеле царил непроглядный. — Люмос, — шепнул Клаус волшебной палочке, и на кончике у нее вспыхнул неяркий огонек. — Оказывается вы не такие тупые, как кажетесь. Идемте, — позвал он братьев и девушек. Компания, теперь уже пешим ходом, двинулась дальше. Шаги по мокрому полу разносились под сводами подобно гулким шлепкам. Гонимая лучом света, тьма отступала, открывая все те же влажные, облепленные илом стены. В волшебном свете тени идущих казались фантастическими чудищами. — Там впереди что-то есть, — вдруг испуганным шепотом произнес Стефан, схватив за плечо Деймона. Бонни изо всех сил прижимала ладони к глазам. Клаус взглянул на загадочную диковину, высоко подняв волшебную палочку. Свет скользнул по гигантской змеиной шкуре ядовито-зеленого цвета. Существо, сбросившее ее, было в длину метров двадцать. — Ого, — едва слышно шевельнул губами Стефан. — Смотри в штанишки не наложи, Стеф, хотя я думал, что ты будешь пищать от страха, как девчонка, — усмехнулся Клаус. — Ты достал меня. — начал психовать Стефан. — Ой, прости, малыш, что обидел твои детские чувства. — в открытую насмехался Клаус. Стефан не выдержал и направил палочку на Клауса и произнес: — Остолбеней. И Клаус отлетел к противоположной стене. Бонни завизжала и наехала на Стефана, Кэролайн же подбежала к Клаусу. С потолка туннеля начали рушиться громадные глыбы. В мгновение ока перед Клаусом и Кэролайн вырос каменный завал, отрезавший их от остальных. — Ребят! — крикнула Кэролайн. — Бонни, Деймон, Стефан, вы там живы? — Мы тут! — голос Бонни глухо донесся с другой стороны завала. — Мы в порядке! — Что будем делать? — спросила Бонни. — Ждите нас там! — крикнула Кэролайн. — Попробуйте разгрести завал, хоть чуть-чуть, чтоб мы смогли вернуться назад. — Вы уж там поосторожнее… — послышался голос Деймона. Кэролайн подошла к Клаусу и протянула ему руку, он воспользовался. Встав на ноги, он заговорил: — Тебе стоит рассказать своему другу о том, что со спины нападать на человека подло, особенно для гриффиндорцев. — Не переживай, об этом, я думаю, с ним поговорит Бонни. Я хочу сказать тебе, что-то чудовище, которым управляет наследник — это… — Василиск. — договорил Клаус за Кэролайн, та удивленно посмотрела на него. — Я знал это давн, о милая, я единственный в семье, кто говорит на парселтанге. Сначала я услышал и не понял, сходил к крестному поговорил, потом история магии, мы узнали и все сошлось. Ну, сразу было понятно, что эта не маленькая змейка, почитав литературу, я узнал что это — красавчик Василиск. — Нифига себе, красавчик, одними глазами убить может! То есть, в твоей семье, и в родовой нет никого, кто бы говорил на змеином языке? — Да, дар, вероятно, врожденный и крайне редкий, я походу счастливый ребенок. Мне вместе с магией передался этот дар. Постепенно звук передвигаемых камней затих в отдалении. Тоннель поворачивал снова и снова, каждый нерв у Кэролайн был напряжен до предела. Она хотела, чтобы тоннель побыстрее кончился и страшилась того, что их ожидает. Наконец, миновав еще один поворот, Кэролайн и Клаус увидели перед собой гладкую стену, на которой вырезаны две свившиеся в кольца змеи с поднятыми головками, вместо глаз у них блистали огромные изумруды. Клаус подошел вплотную. — Откройтесь! — приказал Никлаус низким, тихим шипением. В стене появилась щель, разделившая змей, и образовавшиеся половины стен плавно скользнули в стороны. — Кэролайн. останься здесь. — приказал Клаус и вошел внутрь. Он стоял на пороге просторной, тускло освещенной комнаты. Уходящие вверх колонны были обвиты каменными змеями, они поднимались до теряющегося во мраке потолка и отбрасывали длинные черные тени сквозь странный зеленоватый сумрак. Услышав шум за спиной, парень резко обернулся: — Я сказал тебе остаться там, Кэролайн! — зло и в тоже время словно шипя, проговорил Клаус. — Я не собираюсь сидеть там и ждать! — рявкнула девушка. Клаус вытащил волшебную палочку и двинулся между колонн вперед. Следом шла Кэролайн. Каждый шаг отзывался эхом от перечеркнутых тенями стен. Каменные змеи, казалось, следят за ними темными глазницами. Не раз впереди мерещилось какое-то слабое шевеление. За последней парой колонн, у задней стены, высилась циклопическая, до потолка, статуя. — Меня знаешь, что удивляет, милая, вся твоя семья и родословная, все учились на Слизерине, а тебя эта старая шляпа отправляет на Гриффиндор, почему? — поинтересовался Ник. — Ты так осведомлен о моей семье? — на что Клаус кивнул. — Шляпа долго выбирала, куда меня отправить, между Слизерином и Гриффиндором. Все качества как у слизеринки, но отправила в Гриффиндор к друзьям, потому что я ее попросила. — Зря, лучше бы она отправила тебя к нам. — Я так не думаю. Клаус запрокинул голову, гигантское лицо над ними с обезьяньими чертами и длинной жидкой бородой, ниспадающей почти до самого подола каменной мантии, принадлежало древнему старцу. Из-под мантии виднелись две громадные серые стопы, подпиравшие гладкий пол. А между стоп лежала ничком маленькая, облаченная в черное фигурка с русыми волосами. — Джейн. — прошептала Кэролайн и, бросившись к ней, упала рядом на колени. — Джейн! Очнись! Она отбросила в сторону волшебную палочку, схватила Джейн за плечи и перевернула. Лицо ее было белое как мрамор и такое же холодное, глаза закрыты — значит, она не окаменела. Но тогда она… — Джейн, пожалуйста, очнись, — отчаянно шептала Кэролайн, тряся ее. Голова безжизненно моталась из стороны в сторону. Клаус же просто стоял и наблюдал за этой картиной. — Она не очнется, — произнес тихий голос. Кэролайн сидя на коленях, обернулась в сторону голоса, Ник же просто резко обернулся. Высокий темноволосый юноша стоял, прислонившись к ближайшей колонне, и наблюдал за ними. Контуры его фигуры были странно расплывчаты, словно студенты видели его сквозь мутноватое стекло. — Я Том. Том Реддл. Рад видеть тебя, Никлаус Майклсон, и тебя, мисс Форбс. — Что это значит: она не очнется? — Кэролайн решила спросить. — Она не… Она не… — Она пока жива, — сказал Реддл. — Но только пока. Клаус уставился на него. Том Реддл учился в Хогвартсе пятьдесят лет назад, но здесь он стоял в таинственном, неясно обволакивающем свете. — Ты что, призрак? — спросил Клаус нерешительно. — Воспоминание, — ответил Реддл спокойно. — Полвека был заключен в дневнике. Он указал на огромный палец стопы. Рядом с ним на полу лежал открытый маленький черный дневник. — Что ты хочешь? — спросила блондинка и потянулась за волшебной палочкой. — Мобилиарбус. И палочка Кэр оказалась в руках Тома. — Объясни, что происходит! И пожалуйста, верни мне волшебную палочку. Она может скоро понадобиться. — потребовала Кэролайн. Клаус же направил свою палочку на Тома. Улыбка на лице Реддла стала шире. — Я долго ждал этой минуты, Никлаус Майколсон. Возможности увидеть тебя. Поговорить с тобой. — Чтож, Том, — Ник начал терять терпение, — Мы в Тайной комнате. О чем ты хотел поговорить? Улыбнувшись, Реддл, спрятал волшебную палочку блондинки в карман, свою же палочку он начал крутить в руках. Кэролайн встала на ноги.  — Что случилось с Джейн? — произнесла она медленно. — Интересный вопрос, — любезно ответил Реддл. — Но это длинная история. Причина ее нынешнего состояния в том, что она открыла сердце и свои маленькие секреты некоему невидимому незнакомцу. — Ничего не понимаю! О чем ты? — сказала Кэролайн. — Дневник, — пояснил Реддл. — Мой дневник. Малышка Джейн писала в нем много месяцев, поверяя мне свои ничтожные горести и печали: ее дразнит сестра, ей приходится носить поношенную мантию, учиться по старым учебникам. — тут глаза Реддла сверкнули. — Как слаба ее надежда понравиться прекрасному молодому человеку… — Вы еще ничего не поняли? — вкрадчиво спросил Реддл. — Это ведь Джейн открыла Тайную комнату. Это она передушила школьных петухов и малевала на стенах угрожающие послания. Она натравила змею Слизерина на четырех грязнокровок. — Но это все не главное, убийство грязнокровок потеряло для меня смысл. Уже много месяцев моя новая цель — ты, Никлаус Майколсон. Я не как не ожидал, конечно, что ты придешь суда с подружкой. Кэролайн посмотрела на него с изумлением: — Поправка, я ему не подружка! — возмутилась она. — Ой, прости, твоя девушка. — говорил Том. Кэролайн хотела возразить, но не успела, Том продолжал говорить: — Было ясно, что ты в двух шагах от разгадки тайны наследника Слизерина. И я думал, что ты придешь, суда один, но я ошибся. Короче, я внушил Джейн написать на стене собственное прощание, а самой отправиться сюда вниз и стал тебя ждать. Она тут билась, брыкалась, кричала — словом страшно мне надоела. Но в ней уже маловато оставалось жизни — слишком много сил она вложила в дневник, то есть в меня, зато я благодаря этому смог покинуть его страницы… Я жду твоего появления с первой минуты, как мы с ней вошли сюда. Я знал, что ты придешь. У меня к тебе предложение, Никлаус… — Какое же? — Клаус по-прежнему с яростью сжимал палочку, наведя ее на Тома. — Хочу предложить тебе присоединиться ко мне! Волан-де-Морт — это мое прошлое, настоящее и будущее, — произнес с расстановкой Реддл. Он стал чертить палочкой в воздухе, написав три мерцающих слова: Том Нарволо Реддл. Затем взмахнул палочкой, и буквы его имени сами собой перестроились в другом порядке: лорд Волан-де-Морт. — Теперь тебе все понятно? — у Реддла даже сел слегка голос. — Я так называл себя еще в Хогвартсе, естественно, лишь среди самых близких друзей. Я не собирался вечно носить имя этого ничтожества, моего магловского папочки. Я, в чьих жилах с материнской стороны течет кровь великого Салазара Слизерина! Называться именем вульгарного магла, который отказался от меня еще до моего рождения, обнаружив, что его жена, видите ли, колдунья? Ну, уж нет! И я создал себе новое имя. Я знал: наступит день, и это имя будут бояться произносить все волшебники, потому что я стану самым великим магом мира! — Тебя же убил Джонас Мартин и всех твоих сторонников запекли в Азкабан. — Тут ты не прав дорогой друг, он думает, что убил меня, а я просто исчез, на время, и сейчас набираю силу и народ, чтоб снова вернуться и стать великим магом мира. Но прежде, чем присоединиться ко мне, ты должен помочь обрести мне тело, чтобы я смог вернуться. Реддл открыл, было, рот, но замер. Откуда-то донеслась музыка. Реддл оглядел пустынную комнату. Музыка становилась громче. Она была жуткой, потусторонней. Когда звук достиг такой силы, что все присутствующие всем телом ощутили ее колебания, с вершины ближайшей колонны рассыпались во все стороны огненные брызги. И неведомо откуда тяжело впорхнула под своды малиновая птица величиной с лебедя, поющая фантастическую песнь. У нее был сверкающий золотой хвост, длинный, как у павлина, и блестящие золотые лапы, которые сжимали какую-то ветошь.