Ищи, где наши голоса звучать могли бы, Но не на суше — тут мы немы, словно рыбы. Ищи и знай, что мы сумели то забрать, О чем ты будешь очень сильно горевать. Ищи быстрей — лишь час тебе на розыск дали На возвращение того, что мы украли. Ищи и помни, отправляясь в этот путь, Есть только час, потом пропажи не вернуть.
Бонни оттолкнулась от пола, вынырнула и, встряхнула головой, откинул волосы с лица. — Ну и что там? — с интересом спросил Кол — «Наш дом совсем не суша, наш дом там, где поем…». Выходит, они… погоди-ка, послушаю еще раз, — Бонни опять набрала в грудь воздуха и нырнула под воду. Она ныряла еще три раза, пока наизусть не запомнила песню золотого яйца. — Гм… Надо найти людей, которые не могут говорить на земле… — рассуждала Бонни. — Кто бы это мог быть? — Долго же ты думаешь, а говорят еще самая умная ведьма Хогвартса, — развеселился Кол. Девушка оглядела его грозным взглядом. Поющие голоса слышны только под водой, значит, их обладатели под водой и живут. Бонни поделился догадкой̆ с Колом. — А русалки с тритонами в озере есть? — Ну наконец-то! — глаза Кола заискрились. — Ага! — радостно воскликнула Бонни. — Значит, во втором испытании надо найти в озере русалок с тритонами и… и… стой, ты знал что разгадка в русалках? — Ну конечно, Бонни. — А что же ты сразу мне не сказал то? — Я, может, хотел, чтобы ты сама это поняла, правда, я думал, что это будет быстрее. Ну, кстати, если бы не я, не факт, что ты уже додумалась до разгадки. — Ну ты и… — подобрать слово девушка так и не смогла, она была зла на него. — А зачем тогда вообще сюда пришел? — Натолкнуть тебя на мысль. Бонни, если ты хочешь поговорить со мной, я, конечно, не против, я даже рад, но боюсь, что пузырьки скоро все лопнут, и мне откроется прекрасный вид. Девушка покраснела от смущения и злости, посмотрев, что ее ноги уже виднеются, она поняла, что пора вылезать. — Отвернись и не поворачивайся, пока я не скажу. — Хорошо, хорошо. Кол сделал, как она и сказала. Девушка вылезла, вытерлась, надела пижаму и халат и сказала Колу, что он может поворачиваться. — Вот не зря Кэр мне говорила, что вы все одинаковы, Майклсоны! — Побереги нервы и силы, они тебе пригодятся для того, чтобы придумать, как дышать под водой час. А сейчас приятных тебе снов, Бонни. И Кол ушел, оставив девушку одну в своих мыслях. Когда девушка вернулась в спальню, Кэролайн уже спала, и Бонни решила, что загадку расскажет ей на первой паре и, естественно, утаит, что Кол был там. Утром на завтраке Бонни сказала, что расскажет ей загадку на паре, блондинка кивнула. Первой парой была трансфигурация со слизерином. Бонни с Кэролайн пришли под звонок и поэтому сели в середине. — Ты сказала, что разгадала загадку! — рассердилась Кэролайн, потому что та не начинает ей рассказывать. — Беннет и Форбс, еще слово и я вынуждена буду оштрафовать вас, — сказала профессор Сомерес. — Тише ты! Сейчас все расскажу. В общем, мне надо придумать, как дышать под водой час. Это озеро и искать надо русалок, — говорила Бонни. — Форбс, пересядьте, пожалуйста, к Никлаусу, думаю, там вы перестанете болтать. Профессор продолжила дальше объяснять, что требуется от студентов выполнить на этом уроке. Девушка пересела к Клаусу. — Достаньте тетради и сосредоточитесь на паре. Кэролайн принялась слушать профессора. Потом вспомнила, что утром ей пришло письмо, и она его не успела прочитать, аккуратно достав из сумки письмо и раскрыв его, девушка принялась читать. Клаус поглядывал за ней, его внимание привлекало письмо, он увидел подпись и каллиграфический почерк, он узнал его, ведь с Виктором Крамом и он переписывался, краем глазом он попытался прочитать содержание письма. «Кэролайн, не перестаю думать о тебе и о том, как мы провели время вчера, надеюсь, ты не откажешь мне провести сегодня со мной вечер. Да, знаю, глупо было писать письмо тебе, хотя я мог подойти и сказать тебе об этом. У тебя замечательные глаза. У них очень насыщенный, яркий цвет. Ни у кого и никогда я не видел таких глаз». Самым главным сейчас было не выдать какую-нибудь гадость, иначе слизеринский принц рисковал разрушить их общение, однако и простое молчание оказалось ему в этот момент не под силу. — Еще бы, — непроизвольно вырвалось у Клауса. Вырвалось почти змеиным шипением из гортани. — Ты же заглядывал в основном под юбки! С чего бы это сейчас глазами заинтересовался? Сидящая рядом девушка, словно очнувшись от секундного оцепенения, резко обернулась к нарушителю своего спокойствия. — Кто дал тебе право, Клаус Майколсон, совать свой нос в чужие личные письма?! — ее тихий голос едва заметно подрагивал от сдерживаемого гнева. — Держу пари, ты не первая девушка, которой Крам пишет про красоту ее глаз! — едко отозвался Клаус, вызывающе глядя в ее глаза. Ему ужасно нравилось ее злить. А у Кэролайн краснели щеки так, что выглядела она, в общем-то, весьма забавно. И, чего греха таить, мило. Конечно, Клаус чувствовал, что делает что-то не то, и понимал, что должен остановиться, но все равно продолжал говорить. Собственные слова казались ему склизкими змеями, одна за другой выползающими изо рта. — Тебе до этого точно не должно быть никакого дела! — в тон ему почти прошипела Кэр, со злым прищуром глядя на него и до побеления костяшек пальцев сжимая в кулаки руки. — Зато ты никогда не сможешь никому такое сказать, ты безмозглый, не думающий о других соплохвост, — не осталась в долгу девушка. — Замолчи, — это вышло чуть громче, чем он ожидал. — Наверняка вам будет веселее сходить к профессору Снейпу, — не выдержала профессор Соммерс. — Катись, -сказала девушка Клаусу, при этом пнув своей ногой его. — Что вы сказали? — спросила профессор у Кэролайн. — Ничего. Профессор смотрела на нее с ожиданием, явно давая понять, что пока та не ответит, профессор не продолжит пару. Все внимание было уже на них. — Сказала пусть катиться. — Могу не разъяснять, — жестом, показывая на дверь, у которой уже стоял Никлаус. Она не хотела снимать со своей ученицы балы, поэтому решила выгнать их обоих к профессору Снейпу, уж он найдет им хорошую отработку за ее сорванную пару. — Ты идиот, из-за тебя нам влетит. — Твое «катись» тоже не особо помогло, а, милая. — Эй, ты куда, забыл, где подземелье? Тебе напомнить? Но Клаус не ответил ей, а затащил ее в какой-то узкий проем, в котором было очень тесно, девушка оказалась прижатой к стене, и Клаус нависал над ней, давая понять, что она никуда сейчас не выберется. — Я смотрю, ты сдружилась с Крамом. Гуляете вместе. — Я же сказала, тебя это не касается, — огрызнулась девушка. — А так он уже делал? — Клаус провел рукой по ее лицу — Руки убери. — Нет, — и впился в ее губы. Поначалу Кэр пыталась вырваться и не давала Клаус поцеловать ее, но Клаус был настойчивый, и через пару минут его язык обследовал ее ротик. Девушка подалась и ответила на поцелуй, Клаус спустился ниже и начал целовать ее шею, но через пару минут оторвался, довольно улыбнулся и ушел, оставив девушку в проеме отдышаться. Когда Кэролайн подошла к кабинету профессора Снейпа, Клаус уже стоял там, внимательно рассматривая девушку. — Что смотришь? — Это у тебя не засос? — показываю на шею, сказал Клаус. Девушка округлила глаза и потянулась к шей. Клаус не выдержал и усмехнулся. Он над ней пошутил, вот засранец. Однако девушка улыбнулась. В этот момент профессор подходил к своему кабинету. — Посмотрим, как быстро я сотру эти улыбочки с ваших губ, — сказал профессор, заходя в кабинет. — То, что было, больше не повториться, даже в твоих лучших снах, — быстро проговорила девушка и вошла в след за профессором в кабинет.***
Бонни была в библиотеке, штудировала учебники. — «Едва лишь час пройдет, искать уж будет поздно, пропажа пропадет…» — вслух говорила Бонни, расширенными от ужаса глазами. — Так как же мне дышать час под водой? — Ты должна съесть вот это, — подошел Кол к Бонни, запустил руку в карман штанов и вытащил комок каких-то серо-зеленых скользких крысиных хвостов. — Это жабросли, Бонни. Съешь их и ныряй в озеро. — Точно, жабросли, как же я не догадалась то, Кол, ты гений. Спасибо. — Не за что, я обещал тебе помочь, ладно, мне нужно идти, увидимся перед соревнованием.***
Трибуны были забиты до отказа, студенты оживленно переговаривались, и невнятный гомон, отражаясь от воды, доносился до участников. На ближнем берегу у самой воды стоял покрытый золотой парчой стол судей. Около столов судей стояли участники. Бонни грустила, Кол обещал поддержать ее перед испытанием, но после того раза она его даже не увидела. Людо Бэгмен расставил участников вдоль берега озера на расстоянии десяти футов друг от друга. Бонни стояла с краю, рядом с ней Крам в купальных плавках и с волшебной палочкой наготове. Бэгмен нервно дернул плечом, вернулся к судейскому столу и направил волшебную палочку на горло, как тогда, на Кубке мира, и произнес: Сонорус! — его голос тут же понесся через озеро к высоким трибунам. — Ну что ж, наши участники готовы ко второму испытанию. Начнем по моему свистку. За час они должны найти то, что у них отобрали. Итак, на счет три: раз… два… три! Холодный неподвижный воздух огласил пронзительный свист, трибуны взорвались криками и рукоплесканьями. Бонни, не глядя, что делают другие участники испытания, достала из кармана комок жаброслей, сунула его в рот и побрела в озеро. Вода в озере была ледяная и резала ноги, как будто это была не вода, а огонь. Бонни усердно жевала скользкие, как щупальца осьминога, будто резиновые водоросли. Зайдя в воду по пояс, она остановилась, проглотила водоросли и стала ждать. Вдруг Бонни почувствовала, словно ей на лицо наложили невидимую подушку, зажали рот и нос, она судорожно вздохнула, и у неё закружилась голова. Легкие опустели, а слева и справа на шее словно полоснули бритвой… Бонни схватилась ладонями за шею и почувствовала под ушами широкие щели, которые открывались и закрывались, словно хватали воздух — жабры! Без дальнейших раздумий Бонни сделала то, что только и можно было теперь сделать — нырнула в воду. Глоток ледяной воды показался глотком жизни. Голова перестала кружиться, второй глоток воды плавно прошел сквозь жабры, и мозг насытится кислородом. Девушка поглядела на руки — в зеленой озерной воде они казались призрачными, а между пальцами выросли перепонки. Она изогнулась и взглянула на ноги — голые ступни вытянулись и тоже сделались перепончатыми, вместо ступней у Бонни отросли ласты. Ледяная вода вдруг стала просто прохладной и приятной и удивительно легкой. Девушка вытянула руки, сильным гребком развела в стороны вдоль тела, заработала ногами-ластами и удивилась, как быстро она плывет. И видела она теперь ясно и далеко, и можно было не моргать. Скоро Бонни заплыла так глубоко, что уже не могла различить поверхности озера, и направилась прямо ко дну. Девушка поплыла вдоль дна. Тишина давила на уши. Вода у дна была мутная, и видела Бонни теперь совсем недалеко, футов на десять вокруг. Под ней расстилался удивительный мутный пейзаж, новые виды словно выскакивали из темноты по мере того, как она быстро плыла вперед. То вырастали целые леса черных трепещущих водорослей, то широкие илистые луга с редкими валунами. Бонни заплывала все ниже и ниже, к середине озера, она широко раскрыла глаза и старалась заглянуть подальше, туда, где за серой пеленой воды смутно маячили тени. Маленькие серебристые рыбки стрелами проносились мимо. Раз или два Бонни казалось, что впереди её поджидает чудище, но, подплыв ближе, она обнаружила либо почерневшее бревно, либо ком водорослей или других участников Турнира и русалок с тритонами. Бонни все глядела вперед, не мигая, стараясь различить, что её ждет впереди по очертаниям в полутьме. Вдруг кто-то схватил её за ногу. Девушка обернулась и увидела гриндилоу. Маленькое, рогатое водное чудище вылезло из водорослей, крепко схватив девушку длинными пальцами, и оскалило острые клыки. Бонни сунула перепончатую руку в карман и стала нащупывать волшебную палочку, нащупала, и тут из зарослей появились еще два гриндилоу. — Релассио! — беззвучно крикнула Бонни, изо рта у нее вырвался пузырь воздуха, а из кончика волшебной палочки вместо привычных искр гриндилоу обдало струей кипятка, и зеленые гриндилоу покраснели от злости, Бонни вырвала ногу из костистых пальцев и быстро поплыла прочь, через плечо, наудачу посылая в чудищ новые потоки кипятка. Гриндилоу то и дело хватали её за ноги, но она отбрыкивалась и, в конце концов, угодила пяткой одному прямо в лоб. Тот скосил глаза, перестал грести, его приятели погрозили Бонни костлявыми кулаками и спрятались в водорослях. Девушка отплыла подальше, остановилась, спрятала волшебную палочку в карман мантии, оглянулась и прислушалась. Девушка заплыла уже очень глубоко и кроме колышущихся водорослей еще ничего не нашла. Плыла Бонни долго, как ей показалось, минут двадцать. И, наконец, она вдалеке услышала обрывок русалочьей песни из яйца:…Минуло полчаса — спеши! Скорей пропажу забери…
Вдруг из тьмы показались очертания домов, слепленных прямо из булыжников и поросших водорослями. В темных окнах виднелись лица… Эти лица были совсем не похожи на мордашку русалки с картины в ванной старост. Серая кожа и длинные-длинные темно-зеленые волосы, желтые глаза, неровные зубы, на шеях — ожерелья из гальки. Бонни плыла мимо, а они злобно на неё глядели. Несколько тритонов и русалок выплыли из своих каменных хижин с копьями в руках и, мощно работая серебристыми хвостами, подплыли взглянуть поближе. Девушка поплыла скорее по русалочьей улице; каменных хижин становилось все больше, вокруг некоторых были разбиты сады водорослей, а у двери одной хижины даже сидел привязанный к колу гриндилоу. Отовсюду выплывали новые русалки и тритоны, с любопытством разглядывали гостью, указывали друг другу на перепонки на руках и ногах и на жабры Бонни и перешептывались. Бонни завернула за угол, и ее глазам предстало удивительное зрелище. На обрамленной несколькими домами площади собралась толпа русалок и тритонов. В середине площади высилась статуя тритона, высеченная из цельного куска скалы, перед статуей выстроился русалочий хор и пел песню участникам Турнира. К хвосту статуи были привязаны три человека. Кол, Кэролайн, еще там была девочка лет восьми с серебристыми волосами, как у Флер Делакур. Бонни решила, что это ее сестра. Все три пленника крепко спали, склонив головы на плечи, у всех троих изо рта тянулись вверх тоненькие струйки пузырьков. Бонни поспешила к пленникам, ожидая, что тритоны нападут на нее со своими копьями, но те нападать и не думали. Толстые скользкие веревки, которыми привязали Кола, Кэролайн и сестру Флер, были из водорослей и очень крепкие. Бонни огляделась. У тритонов в руках были копья. Бонни метнулась к тритону ростом выше двух метров с длинной зеленой бородой и ожерельем из акульих зубов и жестами попросила у него копье. Тритон рассмеялся и покачал головой в знак отказа. — Мы не станем помогать, — сказал он хриплым резким голосом. — Да что вы, в самом деле! — рассердилась Бонни (снова пузыри изо рта). Она попробовала вырвать у тритона, копье из рук, но ничего не вышло, тритон только смеялся и качал головой. Тогда Бонни стала кружить над площадью в поисках чего-нибудь острого. Дно озера в этом месте было сплошь усыпано осколками камней. Бонни выбрала камень позазубристей, вернулась к статуе и принялась пилить им веревку. Минут через семь веревка вокруг Кола была перепилена, и Кола — по-прежнему без сознания — тихонько понесло течением над самым дном. Бонни подплыла к Кэролайн и начала перепиливать и ее веревку. Ее тут же схватили несколько пар мускулистых рук. Пять или шесть тритонов тянули ее прочь от Кэролайн и со смехом трясли головами. — Забирай одного пленника, — сказал один из них, — и плыви… — Вот еще! И не подумаю! Она моя подруга! — выпустила пузыри Бонни Бонни попробовала было вырваться из рук тритонов, но те только сильнее расхохотались. Бонни судорожно принялась искать глазами других участников. Ну, где же они, наконец? Может, она успеет поднять на поверхность Кола и вернуться за Кэролайн и сестрой Флер? А сможет ли она их найти потом? Бонни поглядела на часы — часы остановились. Бонни осталась ждать. Где же Флер и Крам? Час скоро кончится, и тогда, если верить песне, пленников уже не вернуть… Вдруг послышались вопли русалок. Тритоны отпустили Бонни и обернулись, обернулась и девушка. К ним плыло чудовище: человеческое туловище в плавках и голова акулы — Виктор Крам попытался превратиться в акулу. Акулочеловек подплыл к Кэролайн и вцепился зубами в веревку вокруг нее. Новыми зубами Краму легче было бы укусить дельфина, чем веревку. Бонни подплыла к Краму, хлопнула его по плечу и протянула камень с зазубринами. Крам схватил камень, сейчас же перепилил веревку, обхватил Кэролайн за талию и, взглянув на Бонни, махнул головой и помчался наверх. Что же делать? Если бы точно знать, что Флер приплывет… А ее нигде не видно… Делать нечего… — С дороги! Изо рта выскочил только пузырь, но тритоны ее поняли, потому что перестали смеяться и, расширив от праха желтые глаза, глядели на палочку. Их много, а Бонни одна, но понятно по их испугу, что волшебники из них такие же, как из гигантского кальмара. Бонни начала уверено плыть, и тритоны разлетелись кто куда. Бонни кинулась к маленькой девочке и принялась пилить ее веревку, скоро и девочка стала свободна. Она обхватила девочку вокруг талии, схватила Кола за воротник мантии и поплыла вверх. Плыть и тащить за собой такой груз было тяжело, руками она грести уже не могла; она изо всех сил работала ластами, но Кол и сестра Флер, словно мешки с картошкой, тянули ее на дно… Бонни глядел вверх. Еще очень глубоко, вода впереди черная… Тритоны с русалками плыли следом. Они легко носились вокруг и глядели, как она выбивается из сил, стараясь скорее доплыть до поверхности. Время скоро выйдет. Тогда они утащат ее обратно на дно? Может, они людоеды? Ноги Бонни отказывались служить, руки просто разламывались от боли… Вынырнула! От чудесного, свежего прохладного воздуха закололо мокрое лицо. Бонни глотала воздух и наслаждалась им, словно впервые в жизни вздохнула полной грудью. Кола и девочку она держала на плаву вместе с собой. Зеленовласые тритоны с русалками всплыли следом за ней и улыбались. Трибуны радостно завопили и засвистели, все вскочили на ноги. Должно быть, все думали, что Кол с маленькой девочкой захлебнулись, но нет, Кол и девочка проснулись и открыли глаза. Девочка смутилась и испугалась, а Кол выплюнул воду, заморгал от яркого света и, повернувшись к Бонни, сказал: — Вот ведь сырость! — тут он увидел сестру Флер. — А эту ты чего вытащила? — Флер так и не приплыла. Что же мне было делать? Не оставлять же ее там? — еле переводя дыхание, ответила девушка. — Глупышка! Ты что, и правда решила, что мы там останемся? Да Мартин никогда бы не позволил нам утонуть! Но ты такая молодец! Я тобой горжусь, расцеловал бы! — Спасибо, не стоит, хватит и банального спасибо. — Спасибо, Бонни. — Поплыли! — сказала Бонни. — Помоги мне, придержи ее, вряд ли она хорошо плавает. И они вдвоем потянули за собой сестру Флер к берегу, где уже ждали судьи; двадцать тритонов плыли вместе с ними, словно почетный караул, и распевали хриплыми голосами страшные гимны. Мадам Помфри возилась на берегу с Кэролайн, Крамом, укутывая их в толстые шерстяные одеяла. Джонас Мартин и Людо Бэгмен радостно заулыбались Бонни и Кол. Флер Делакур билась в истерике и вырывалась из рук мадам Максим с криком: — Спасибо, ты спасла мою сестру! — Молодец, Бонни! — воскликнула Кэролайн. — Молодец!***
У Бонни сердце заколотилось от счастья, она разделила первое место с Крамом, за то, что спасла сестру Флер. Кол и Кэролайн от такой неожиданности мгновение глядели на Бонни, раскрыв рты, а потом радостно засмеялись и громко захлопали вместе с остальными студентами. Флер тоже хлопала изо всех сил, а Крам приуныл, попытался снова заговорить с Кэролайн, но та от восторга не обращала на него внимания. — Третье и последнее испытание состоится на закате двадцать четвертого июня, — продолжил Бэгмен. — За месяц до этого чемпионам Турнира объявят, что это будет за испытание. Благодарю вас всех, что поддержали наших чемпионов. «Все», — ошеломленно думала Бонни, идя в кучке чемпионов и пленников вслед за мадам Помфри в замок, чтобы переодеться в сухую одежду. — «Все, прошло… теперь можно обо всем забыть до двадцать четвертого июня…»