Ваниль

Я медленно и глубоко дышал, стараясь успокоить свои взбудораженные нервы и хоть как-то унять желание.Однако рядом с течным омегой это было сделать тяжело. А если этот омега был еще и твоей парой – просто невозможно. Мне так и хотелось снова сжать его в своих объятьях, зацеловать всего, облизать все места, насладиться его вкусом и жаждой желания, а главное, доставить удовольствие ему. Чтобы он стонал и выгибался, просил еще. Я не мог похвастаться большим опытом. У меня за всю мою жизнь секс был всего несколько раз. И то благодаря тому, что омеги были пьяными. Они плохо соображали и мой запах их не пугал. Только поутру они начинали воротить нос. Эта мысль меня ужаснула. А что если Егору не нравится мой запах? Всегда не нравился. Но тогда почему он со мной дружил? Но ответов не было. Единственный, кто мог мне их дать, был Егор. Он вряд ли на них захочет ответить. По сути, он сейчас меня боится, и мне оставалось только уйти. Чтобы не пугать его еще больше. Но я не мог. Пока не мог. Нужно было прийти в себя, немного прояснить мозг. Как же было трудно все это. Сдержаться, не протянуть руки к нему снова. Когда моих волос коснулась его рука, я вздрогнул. - Миша, - приглушенно произнес Егор. – Миш, тебе плохо? Я горько рассмеялся. Мне? Да, мне плохо. Я лишь только покачал головой. - Миш, я тебя чем-то обидел? Его вопрос прозвучал слишком странно в тишине комнаты. Обидел? Скорее его обидел я. - Тебе противно? Я вздрогнул. - О чем ты? – глухо произнес я. - Тебе ведь не понравился мой запах, да? Он такой странный. Горький шоколад и ваниль. А еще отец говорит, что я пахну лесными орехами. Как и он. И еще этот мускус. Он слишком резкий. Вот оно. Вот почему я не воспринимал его как омегу. Все из-за мускуса. - Мускус? Мускус? Точно. Егор, - я повернул голову в его сторону, - а почему ты пахнешь мускусом? Омега смутился. Я впервые видел, чтобы он вел себя как омега, а не как альфа. Из него будто всю брутальность выкачали. Сейчас он был слишком милым и таким… домашним. - Не знаю. Этот запах тоже принадлежит отцу. Папа всегда удивлялся, что от меня больше альфой пахнет, чем омегой. Это, скорее всего, из-за того, что со мной родился брат-близнец. Он был альфой. И от него так пахло. Так говорил папа. - Говорил? Почему? - Брат умер через неделю после родов, потому что был слишком мал и хрупок. Врачи сказали, что у близнецов так часто бывает. Мы были двуяйцевыми. Даже отличались внешне сильно. Он не смог нормально развиться и родился слишком маленьким. Говорят, что так выглядят и весят семимесячные. Я с удивлением смотрел на омегу. - Миш, я тебе не нравлюсь? - Почему ты так решил? - Ты отстранился от меня. Как и другие. При слове «другие» у меня в глазах все помутнело. Я вскочил, напугав омегу, потом потянул его вверх и встретился с ним взглядом. - Никаких других, понял? Увижу, прибью. Егор сглотнул, потом тихо, словно завороженный, произнес: - Кого? - Что кого? Я немного пришел в себя и ослабил хватку. - Кого убьешь? Я прикусил себе язык, а потом вздохнул. - Того, - проворчал я, - кого ты к себе в постель затащишь. Егор хмыкнул, но как-то тепло. - А если нет? - Если не убью? - Если не затащу? Я все меньше его понимал. - Егор, что ты пытаешься донести до меня? Он помолчал, что-то обдумывая. - А я тебе нравлюсь? Я сглотнул. - Почему ты об этом спросил? - Так нравлюсь? Я прикрыл глаза и отпустил парня. Он сел на постели, а я опять оперся спиной на кровать. - К чему все эти вопросы? - Ты себя странно ведешь. Просто никогда не проявлял ко мне интереса, а теперь решил, что раз у меня нет пары, то я могу… Он замолк, а я удивленно его разглядывал. И не мог понять, почему он так сильно изменился. Из альфы так резко стал омегой. - А твой характер альфы мне всегда больше нравился, - зачем-то ляпнул я. Он глупо моргнул и улыбнулся. - Тогда я хочу кое-что тебе сказать, - прошипел он мне в лицо. Потом встал, толкнув меня на пол. Я растянулся на ковре, наблюдая снизу за омегой. Он медленно расправил все складки на кровати, потом хитровато посмотрел на меня и залез на кровать. Я не мог его видеть, поэтому пришлось сесть. И тут же вновь забыть о том, что я не хотел его трогать. Омега стоял на коленях ко мне попой и покачивал ей, поглядывая из-за своего плеча. - Ты же не хотел? Я облизнулся, изучая открывшуюся мне картину. - Не хотел, - подтвердил он, кивнув для убедительности. – Просто я испугался, что ты просто возьмешь то, что хочешь и уйдешь. - А сейчас что изменилось? – еле соображая спросил я. - Все, - томно выдохнул он. – Тебя долго еще ждать? А я посмотрел в его синие глаза и утонул. В них было желание и нежность. Испуг также присутствовал. Он храбрился, но еще боялся. И я понял, о чем он говорил. Чего на самом деле боялся. Не того, что мы трахнемся и я уйду, а того, что я причиню ему боль и покину, заставив разочароваться в альфах. Однако я не просто альфа. Я - его пара. И не могу позволить себе совершить ошибку. Я медленно поднялся и пристроился сзади. Положил руки на бока, оглаживая их, потом провел одной рукой по спине, а второй по животу, заставляя прогнуться и застонать. Но не этого я сейчас хотел. Совершенно не этого. Удерживая разум на самом кончике благоразумия, я перевернул Егора, поймав удивленный взгляд, и развел его ноги, согнув их в коленях. Мне представилась самая прекрасная картина, какую я только мог видеть. Мой омега был прекрасен во всем. Пусть он и был характером в альфу, даже пах похоже, но все же был моим. И таким необычным, как и мечтал. Я медленно склонился над Егором, не отпуская его взгляд, и провел языком по бедру, спускаясь вниз, оставляя влажную дорожку. Омега задержал дыхание. Я не дошел до паха, а оторвался и проделал то же самое со второй ногой. Потом провел влажную дорожку от пупка к ключицам, вызывая стоны удовольствия. Это было так приятно и непривычно: доставлять удовольствие. Мелькнула мысль, что я получил своего «альфу», который заставил сердце забиться быстрей. Но я сдержал вспыхнувшее ещё сильнее желание. Хотя так хотелось не сдерживаться. Потом я медленно обвел языком напрягшиеся соски, вызывая новые стоны, и поймал его губы. Они были сладкими и прохладными, обжигали как клеймо и чуть припухли от желания. Столько противоречий и столько наслаждения. Я медленно пристроился сверху. Сил терпеть у меня больше не было. Слишком долго ждал. Да и сказывался небольшой опыт, что тоже заставляло немного нервничать. Я так боялся сделать что-то не то. - Миша, - выдохнул омега мне в губы, когда я провел руками по его бокам, спускаясь к паху, захватив в плен его член и яички. Он выгибался и стонал мне в рот, заставляя мутнеть в глазах еще сильней. А я продолжал его целовать, стараясь не думать о том, что скоро буду в нем, потому что это заставляло еще больше терять контроль. Пальцы правой руки я спустил вниз, нащупав влажную дырочку, а левой продолжал играть с членом, стараясь отвлечь. Первый палец легко прошел в расширенное отверстие, вызвав стон наслаждения у омеги, второй прошел так же легко. Мои действия заставляли Егора изгибаться и толкаться им навстречу. Потом я ввел аккуратно третий палец. Егор немного зашипел, а я стал его растягивать, мечтая, чтобы это побыстрей закончилось. Когда ждать больше не было сил, я убрал руки и приподнялся. Егор неохотно оторвался от моих губ. Я же развел его ноги шире и приподнял бедра. Он закинул свои стройные ноги мне на бедра, притягивая к себе ближе. Я стиснул зубы, и одной рукой направил своей член внутрь ануса. Картина, что мне открылась, была слишком притягательной, чтобы оторваться от нее. Я смотрел, как мой член медленно входит в тело омеги, а Егор выгибался, стонал от боли и что-то шептал. Все это было так непривычно. Войдя полностью, мы оба перевели дух. - Ты как? – тихо спросил я, наклонившись к нему. Егор провел влажным языком по губам и выдохнул. - Жить буду. Я улыбнулся. Узнаю свою язвочку. - Живи, кто ж тебе не дает? - Ты, - ответил он и посмотрел на меня хитро.- Двигаться будешь или хочешь еще передохнуть? Я усмехнулся и, выйдя почти до конца, резко толкнулся вглубь. Егор вскрикнул и выгнулся. Его зрачки полностью скрыли радужку, щеки алели, а язык лихорадочно облизывал губы. - Еще, - выдохнул он. И я ему дал то, что он хочет. Двигаясь то медленно, то быстро, я только и делал, что ловил его крики губами. Уже под конец я уткнулся ему в шею, медленно ее покусывая. Егор дрожал и подмахивал, но когда оргазм подошел слишком близко, он выгнулся подо мной, вжимаясь в мое тело и застонал. Я еще несколько раз толкнулся вглубь и излился в него. Мы полежали немного, приходя в себя. И только лишь собирался слезть со своего омеги, как понял, что мы сцепились. - Егор, - боязливо спросил я, - а ты детей хочешь? Он как-то удивленно посмотрел на меня, потом посмотрел вниз и его глаза расширились в ужасе. - Нет! Он стал отталкивать меня, и я зашипел. - Тихо ты, ты мне так член оторвешь. Он успокоился, но только на минуту. - Я не хочу, Миш. - Все нормально. Я потом в аптеку схожу. Мы что-нибудь придумаем. Он облегченно вздохнул и кивнул. На его губах расцвела робкая улыбка. Я медленно потянулся, разминая мышцы, и лег на спину, утягивая на себя омегу. - Знаешь, - тихо проговорил он, - я думал, что никогда не смогу… - и он смутился. Я же только хмыкнул и поцеловал его в макушку, проваливаясь в сон. Следующие пять дней мы провели в постели. Лишь изредка я бегал на кухню, чтобы принести стратегически важный запас продуктов и снова лез в постель к своему омеге. После сцепки я сразу же сходил в аптеку и, краснея, попросил что-то от беременности. Мне дали таблетки, сказав, что презервативы не понадобятся. Смущенно кивнув, я вернулся к Егору, протянул ему таблетку и стакан воды. Он выпил ее и сказал, что не думал об этом никогда. Когда же я спросил, о чем именно, мне честно ответили: о детях. И я растерялся. Самому как-то это в голову не приходило. На следующий день мне позвонил Женя, пришлось сказать, что я не приду. Он подколол насчет течной омеги, а я только отмахнулся, сбросив звонок. Друг потом написал, что прикроет. И я улыбнулся. На шестой день мы проснулись отдохнувшими и умиротворенными. Течка у Егора закончилась, и я даже вздохнул с облегчением. Иначе это все могло закончиться несколько плачевно. Не был я готов к подобным физическим нагрузкам. Совершенно.