Ваниль

Следующее утро ничем не отличалось от десятка таких же, когда я знал, что Егор уезжает. Просыпался в холодном поту с железным стояком и тут же бежал в ванную снимать напряжение. Однако от подобных утренних проблем только больше утомлялся. Было порой дикое желание на все плюнуть и спокойно проваляться в кровати до пролежней, дождавшись, когда весь интерес к другу пропадет, а желания больше не возникнет. Я не могу сказать, сколько сил и времени потратил на то, чтобы забыть это вожделение обладать и быть рядом. Сколько омег пытался привлечь. Но каждый раз понимал всю бесполезность своей затеи. Интерес к омегам был только дружеский или чисто научный. Я никак не мог понять их логику, поступки, мне всегда многое хотелось у них спросить о них самих, но все обычно заканчивалось тем, что я начинал мямлить и краснеть, вызывая не улыбки умиления, а недоумение и презрение, в редких случаях страх. Из ванной я вышел мокрым, но еще более взбудораженным и агрессивным. День окончательно был испорчен. Но мысль, что я увижу Егора, немного приободрила и заставила хоть как-то встряхнуться. Я пробежался по беговой дорожке пару километров, подтянулся пару десятков раз на турнике и пошел готовить себе завтрак. Готовил я из рук вон плохо, поэтому сповадился больше закупать готовые обеды и ужины. А вот завтрак приходилось мастерить самому. Хоть и искусство приготовления яичницы далось мне не сразу, но я его освоил. Единственное, что меня всегда удовлетворяло: приготовленный мной кофе. И то благодаря кофеварке. Был он вкусным и черным до ужаса. Именно такой я и любил. Папа часто меня по этому поводу ругал, а я только отмахивался, считая, что черный кофе самый вкусный напиток в мире. Через двадцать минут я уже выходил из душа, в котором смыл запах пота, и пошел одеваться. Погода на улице стояла солнечной, но осень уже вступила в свои права. Последнюю неделю шли кратковременные дожди, однако лужи быстро высыхали. Я потеплее оделся и пошел в коридор. Правда, вспомнил, что не положил нужные тетради в сумку. Повозившись еще пару минут в комнате, я наконец собрался и вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь. Я никогда не хвастался тем, что родители у меня были достаточно обеспеченными. Жили они в этом же городе, но еще на мое шестнадцатилетние купили мне небольшую двухкомнатную квартиру, которую пару лет назад заново обставили. Я часто смущался этого, понимая, что им пришлось много трудиться, но отец сразу пресек мои попытки воспротивиться их решениям: - Ты наш единственный сын. Ради тебя мы стараемся и все делаем. На кого нам еще тратить деньги, как не на тебя? Я в тот момент просто не знал, что ответить. Родители всегда были всем довольны и спокойно воспринимали то, что не имели каких-либо вещей. Просто им это было и не нужно. Они уже пожили в свое удовольствие, а теперь жили для меня. Папа родил меня поздно: почти в тридцать два. Тогда отцу уже было под сорок, но их не волновал возраст. Они были горды тем, что у них родился альфа, а больше и мечтать было не о чем. Я конечно знал, что папа хотел бы еще и омегу, но судьба не подарила им такого подарка. И он в тайне мечтал о внуке-омежке. Даже я понимал, что это уже не то, ведь ощущения и чувства совсем другие, но всеми силами был готов подарить папе внука-омегу. Видно, и в этот раз мне не повезло. В академию я пришел за десять минут до звонка. Жени еще не было, как и Егора. Меня это несколько удивило. Альфа всегда появлялся за десять минут, а то и меньше до начала занятий. Я насторожился, вспомнив, что вчера он странно себя вел, да и по телефону говорил хрипло. И еще этот запах ванили… Именно он всю ночь присутствовал в моих снах, будоража кровь. Женька появился уже со звонком. Он с улыбкой пробежал к нашему ряду, приветствуя омег и рассылая воздушные поцелуйчики по аудитории, сел рядом. - Привет! Чего такой хмурый? - О Егоре думал, - произнес я. – Вчера он странно себя вел, потом по телефону как-то непривычно говорил, а сегодня и вовсе на пары не пришел. - Да, а я и внимания на это не обратил. - Ты ни на что внимания не обращаешь, если это не связано с омегами, - с сарказмом произнес я. Друг только показал мне язык, от чего я удивленно заморгал. Выглядел он непривычно веселым и, что уж там, взбудораженным. Я только окинул его задумчивым взглядом, но с расспросами лезть не стал, зная о его скрытности. Четыре пары для меня словно проползли. После того, как я понял, что Егор не придет, настроение упало. После того как он не ответил на пять моих звонков, оно просто провалилось под землю. Я стал жутко нервным и раздражительным. А вот Женя наоборот выглядел каким-то слишком радостным, аж зубы сводило от этого. После пар я медленно брел домой. Настроение было испорчено окончательно, желание что-либо делать и подавно. Хотелось просто лечь спать, чтобы двенадцать часов ничего не снилось. Но это были только мечты. Уснуть я бы не смог, слишком перенервничал, да и мечты о Егоре не приносили оптимизма. Я брел по улицам, пока не очнулся от воя сирен. Мимо на небольшой скорости проехала скорая, и я огляделся. Оказался я недалеко от дома Егора. Почему-то возникла мысль, что он уже уехал. Хоть и собирался сделать это только завтра. Но мысль о том, что он мне так и не перезвонил, настораживала. Я заволновался и решил его проведать. Если его уже нет дома, то все хорошо, а вот если он там… с ним ведь могло что-то и случиться? Мысль, что Егору плохо, меня только испугала. И я рванул к его дому. Пройдя пару поворотов, вбежал в знакомый подъезд. Пара лестничных пролетов – и вот я стою перед знакомой темно-коричневой железной дверью. В ноздри еле ощутимо пробивался знакомый запах Егора все с той же странной ноткой ванили. Я немного перевел дух и нажал на звонок. Привычная трель разлилась за дверью. По ту сторону стояла тишина. Я позвонил еще раз. И снова тишина. В груди все сжималось кольцом. Казалось, что я чего-то упустил. И так было каждый раз, когда Егор уезжал в другой город. Десять дней я маялся, но стоило ему вернуться, как все возвращалось на свои места, а мысли казались глупыми и необоснованными. Мое терпение начало медленно уходить, а тревога только усиливаться. Я еще раз нажал на звонок и снова ничего не услышал. Захотелось выбить дверь. Я чувствовал, что он там, за дверью, но опять начал приписывать это своему воображению. Со злости я пнул железяку, которая была причиной моей злости только косвенно, и выругался. Нога заболела, но боль быстро прошла. Потом решил подергать ручку, и дверь поддалась моему напору. Приоткрыв ее, я задохнулся. В ноздри ударил запах течного омеги. Запах был столь знаком, что я невольно застонал. Горький шоколад. Именно так всегда пах Егор. Мне всегда казалось, что я улавливал вместе с ним и еще что-то, но что именно, никак не мог разгадать. Сейчас же я отчетливо слышал запах лесных орехов. Омеги редко так пахли, но иногда можно было почувствовать подобные запахи. И, что не менее ожидаемо, ваниль. Я любил горький шоколад с орехами. А еще ванильное мороженное. Постояв немного в дверях, я прошел внутрь. Во рту все пересохло, а ноздри жадно вдыхали запах омеги. Моего омеги. Я определил это сразу. Хотелось зарычать и прижать его. Я не мог понять, что происходит. Неужели омега Егора сам к нему приехал? Голова соображала плохо. Я мог только думать о том, как все тело сводит от желания. В небольшой съемной однокомнатной квартире было тихо. Прошел в гостиную-спальню и увидел разобранную постель. Комната была пуста, шторы задвинуты, постель переворошена. Я помотал головой, стараясь прояснить мозги, но это было бесполезно. Я как бык, бегущий на красный, шел на этот запах. В кухне тоже никого не было. Везде было тихо. Вдруг послышался стук и тихий стон. Я повернулся на звук и сузил глаза. Он раздался из ванной. Я медленно прошел к двери и взялся за ручку, боясь увидеть своего омегу в объятиях друга. Медленно потянул на себя дверь и шагнул в комнату. На меня смотрели испуганные глаза Егора. В комнате больше никого не было. Только он. И я старался уловить мысль, которая не давала мне покоя. Затуманенный желанием мозг ничего не хотел воспринимать. Я медленно шагнул вперед, подмечая, что Егор вжался в бортик ванны и настороженно следит за мной. Еще шаг и вот я рядом с ним. Наклонился и прильнул к его шее, вдыхая этот одуряющий запах. Сил больше держать себя в руках не осталось. Я потянул парня на себя, подмечая, что он тяжело дышит и поднял на руки. Егор был не таким уж и тяжелым, как я полагал. Он что-то протестующе бормотал, слов я не разбирал. Отчасти из-за того, что говорил он тихо и явно еле шевелил языком от желания, а отчасти и от того, что у меня в ушах набатом била кровь. Я подкинул его, удобнее перехватывая в руках, и понес в спальню. В голове был сумбур, разум не мог достучаться до моего сознания, сердце только отдавалось в ушах, а тело напряглось от предвкушения. Я быстро пронес голого Егора в комнату и уложил аккуратно на кровать. Потом поднялся и стал скидывать с себя вещи, ловя настороженный и испуганный взгляд. Одежда полетела на пол, а я уже склонился над омегой, разводя его ноги. Егор дернулся и что-то произнес. Я его не слушал, только шире развел ноги, которые он все время пытался сжать. На сопротивление у него явно не хватало сил, чем я не преминул воспользоваться. Запах ванили уже давно заполнил комнату, а я словно голодный зверь набросился на свою добычу. Я закинул стройные ноги себе на плечи, укусив Егора за правое бедро, и толкнулся в анус. Егор от моих действий пришел в движение. Видимо страх на него подействовал как ушат холодной воды. Он стал брыкаться и вырываться, но я его крепко держал, постаравшись еще раз войти в него. - Нет! Крик разнесся по комнате, но я его словно не слышал. Мой взгляд метался по стройному телу. Телу омеги. Он не был похож на альфу. Ни в одном месте. Худой, местами даже кости проступали, но его тело было прекрасным. Я перевел взгляд на его лицо, любуясь им, задержавшись на губах. А после перевел выше, пойманный его взглядом. Не вожделеющим и жарким, а испуганным. И тут меня словно прорвало. Я пришел в себя. Помотал головой, стряхивая наваждение и отодвигаясь. Егор отполз к изголовью, сжавшись, а я отвернулся, но перед глазами так и стояли его глаза, полные слез. Самые прекрасные синие глаза. И причиной слез стал я. Я выругался, потом застонал и сполз с кровати, облокотившись на нее спиной. Чувствовал себя подонком. Я только стал осознавать, что Егор – омега. И что он мой омега. Его запах. Он все сказал мне. Как я раньше этого не понял? Почему не сразу почувствовал? Ответы я найти не мог. Мозг еще был затуманен ванилью, а тело было слишком уставшим, словно я пробежал кросс длиной в сорок километров. Так мы и сидели. В тишине. Только в этот раз она не была уютна. Я опустил голову на скрещенные руки, которые сложил на коленях, слушая его прерывистое и сбившееся дыхание. Я понимал, что он сейчас находится в сильнейшем возбуждении, но также понимал, что он боится. Меня. И от этого было слишком горько и больно. Этот факт приходилось признать.