Ваниль

Что тут сказать: обещала одну главу, обломитесь (или нет?) будет две)))) Февраль… март… апрель… Когда на дворе наступил май, я думал, что сойду с ума. За три прошедших месяца я так толком и не поговорил с Егором. Да, мы продолжали по-прежнему вместе сидеть на парах, только теперь это сопровождалось тихой отстраненностью со стороны любимого и ядовитыми подколками со стороны однокурсников. Единственные, кто хоть как-то старались разрядить напряжение между нами, были Женя и его омега Максим. Я же не знал, куда себя девать от беспокойства. Первое время я пытался вымолить прощение у Егора, стараясь понять, как это сделать. Но все было бесполезно. Один наш единственный разговор, который больше напоминал монолог омеги – все, что произошло у нас после того злопамятного дня. Я до сих пор слышал его упреки и крики, и от этого мне становилось еще противнее за самого себя. - Как ты мог?! – орал омега, когда мы вышли на крышу, которая в тот морозный февральский день была открыта. – Как мог?! Без моего согласия! Все его слова были колкими, от чего я невольно вздрагивал. И не мог что-либо ему возразить, понимая, что он прав. Во всем. Омега метался по небольшому участку, а я сидел на скамье и поглядывал на него, стараясь не обращать внимания на боль в глазах и слезы на щеках. Это доставляло еще большей боли, чем осознание того, что я привязал его к себе без его согласия. Я плохо слышал то, о чем он говорил. В моей голове набатом стучали мысли о том, что я его подвел, лишив права на счастье с тем, кого выберет он. Но изменить я ничего не мог. Да и не хотел. После того случая мы с Егором не разговаривали несколько дней. Я боялся подойти к разозленному омеге, а он только гордо отворачивался, обдавая тоннами презрения. Через неделю такого бойкота я не выдержал и постарался наладить с ним контакт, чтобы хотя бы поговорить и все решить. Омега не хотел меня слушать, постоянно старался куда-то убежать и все время прятался за Максимом. Выглядело бы это комично: высокий омега прячется за невысоким миловидным омежкой; если бы не было так грустно. Через пару недель запах ванили и горького шоколада, окружавший меня исчез. И вот тогда ко мне подошел Коля, чтобы сказать о том, что он извиняется. Я его извинения принял, но мне от них не было ни холодно, ни жарко. Да, он был виноват в той ситуации, которая сложилась, косвенно. Вся вина лежала на мне. Из-за моей ревности и гордости страдал омега, которого я люблю. И это приносило червоточинку в душу, которую никак не удавалось изгнать. Я оставил на время попытки что-то объяснить и отдалился от омеги на пару недель. Видел, что он часто кидает на меня задумчивые взгляды, а иногда в них проскальзывали горечь и сожаление. Я старался не думать об этом, чтобы не делать себе больней, чем уже есть. Уже в начале марта я возобновил свои попытки вновь вернуть то хрупкое доверие омеги, которое я потерял. Однако они опять были бесполезными. Егор продолжал меня игнорировать. Только этот игнор выражался в полном равнодушии к моей персоне и длился на протяжении почти всего месяца. В конце марта отношения стали холодными. И ровными. Я продолжал изнывать от неразделенных чувств, а Егор стал возвращаться к прежней жизни и поведению. Меня для него будто и не существовало вовсе. Следующие пару месяцев я смог в полной мере ощутить на себе весь альфий характер омеги. Это было однозначно заслуженно. Егор постоянно меня подкалывал, заставляя чувствовать себя абсолютно беспомощным и не способным выражать свою альфью сущность. Я постоянно терялся в его присутствии, а в обществе других студентов и вовсе облит смесью презрения и превосходства. Если первое время и пытался что-то ему возразить, то после просто отмалчивался, понимая всю бесполезность моих жалких попыток. В мае атмосфера между нами вновь вернулась в прежнее холодно-отчужденное русло. И я стал задумываться о переводе в другой ВУЗ. Все изменилось ближе к сессии. Егор исчез на неделю, а я как раненный зверь постоянно метался по помещениям, в которых оказывался, понимая, что у моего омеги течка, а я ничем помочь не могу. Видя мои попытки, друзья меня сначала подбадривали, пытались как-то урезонить Егора, а потом просто на это забили. Уже перед выходом Егора в академию, мне позвонил Максим: - Ну, привет, дурка! - Чего это я дурка? - А потому, что таких дураков, как ты, надо поискать. Значит так, - уже серьезно начал он, - у тебя есть час. Я хочу с тобой серьезно поговорить. Диктуй свой адрес, приеду, привезу хороший коньяк, и мы тет-а-тет пообщаемся. - Для чего? – удивленно пробурчал я, прикидывая в уме, чем такой поступок Макса может грозить мне. - Мозги буду вправлять. Я немного почесал макушку, что-то решая для себя. - Ну, жду, - послышалось раздраженно. - Хорошо, - устало проговорил я, - записывай. И продиктовал свой адрес. Максим напомнил, что приедет через час, и я поплелся прибираться. Не хотелось в его глазах пасть еще ниже и стать не только дураком, но и свинтусом. Как и обещал, Макс приехал ровно через час. Он внес пару пакетов с логотипом одного из известных супермаркетов и тут же протопал на кухню. Я устало вздохнул и поплелся за ним. На столе уже стояла пара бутылок коньяка и закуска. - И что отмечаем? - Вы, альфы, просто лучше думаете не на трезвую голову. Так до вас быстрее доходит, - вполне серьезно, словно это проверенный научный факт, заявил мне Максим. - А Женя знает? - А ты хочешь, чтобы он знал? – вполне серьезно спросил парень. Я растерялся и покачал головой в полной уверенности того, что точно этого не хочу. - Тогда и не задавай глупых вопросов. Что я и сделал. - Ну-с, - проговорил Макс, - приступим. Он уже достал пару стаканов, нарезал закуску и устроился на стуле напротив меня. - Ты пей давай, полезно. Я неохотно хлебнул обжигающую жидкость. Но меня заставили выпить ее всю до конца. - Начинай, - устало проговорил я. - Не, еще рано. Алкоголь не подействовал. Поэтому сейчас будешь говорить ты. То есть, отвечать на мои вопросы. Я протяжно вздохнул и кивнул. - Что ты чувствуешь к Егору? Я моргнул и отвернулся. Почесал заросший подбородок и еще раз вздохнул. - Он мой омега, - наконец, решил ответить. - А он что думает по этому поводу? Я пожал плечами. - Не спрашивал у него никогда об этом. - Вот блин, - стукнул себя по лбу омега, - а еще альфа. Слушай, ты мужик или кто? Че ты мнешься постоянно? Из вас двоих в паре ты самец, а он должен подчиняться. Чего тут непонятного? - Но он не хочет видеть меня рядом. - С чего ты это взял? – глупо моргнул омега. - Он так и не простил меня, следовательно, я ему не нужен. - Вот ты дурак, - протянул Макс. - Да, он разозлился. А еще испугался. Неужели это так трудно понять? Он тебя любит, понимаешь. Если бы не любил, не возился бы с тобой до второй течки и после нее тоже. - Почему? - Потому что все знали, что он омега. И кто-то бы другой ему бы уже давно приглянулся. Да тот же Антон. Я сжал челюсть при упоминании этого парня. - К тому же, - продолжил он, - у тебя неприятный запах, омеги все сторонятся. Они и вешаться на тебя стали только тогда, когда ты весь мускусом, горьким шоколадом и ванилью пропах. Я покачал головой, не веря его словам. - И еще, один ма-а-аленький секрет выдам. Если от омеги начинает пахнуть немного не так, например, к горьковатому запаху примешивается сладкий или, наоборот, к сладкому – горький, то у него течка. Но если от него в повседневной жизни так пахнет, скажем так, противоречиво, то он влюблен. И с большей вероятностью нашел свою пару. Я удивленно икнул, осушив уже четвертый стакан коньячка. - То есть? Это значит, что я его альфа? - Ну да, - как ни в чем не бывало ответил омега. - А он? – я заволновался. – А он пах только своими запахами? - Ты хочешь знать, не пахло ли от него тобой? Я кивнул. Макс хмыкнул. - Пахло. И еще как. Омег только так и воротило от твоей хвои. Она у тебя просто зашибись как разносится. - Ничего подобного, - возмутился я. - Да кто ж спорит-то, - махнул омега. – Просто если бы не запах орхидей, которые вообще альфам не присущи, сандал и табак, то все было бы зашибись. - То есть запахи у меня нормальные? - По отдельности да, но вместе, прости, это такой букет вони. Я обиделся на его слова и влил в себя пятый стакан. - Ладно, обрадую тебя. После того, как вы стали встречаться с Егором, от тебя пахло хвоей, горьким шоколадом, мускусом и ванилью. Ах да, еще сандал. Очень даже притягательный запах, скажу тебе. Я улыбнулся глупо. - А Егор? - А ему твои орхидеи перешли. И хвоя. Если бы без нее, вообще бы зашибись. Но так все альфы знали, что он занят. А сейчас от него только орхидеями и несет. - Не замечал, - удивился я. - Потому что вы давно вместе не соприкасались. Его природный запах почти выветрился. Только в течку и проявляется. - Почему так? - Я не биолог, сказать не могу. Никогда по этому вопросу не углублялся, - развел руками омега. Мы немного помолчали, я переваривал информацию, а омега наворачивал нарезку. - А теперь к делу, - строго произнес он, запихивая последний кусок колбасы в рот. – Сделаешь кое-что, и, уверен, все у вас наладится. Во-первых, выспишься. Во-вторых, помоешься и побреешься. Потом приоденешься во что-нибудь привычное и потопаешь к омеге. - Он меня не пустит, - проворчал я. - Да кто его спрашивать будет. Возьмешь ключи, которые тебе дам, и откроешь дверь. Потом завалишь его на плечо, отнесешь в спальню и… - он хитро подмигнул, - отшлепаешь за своеволие. Он потом как шелковый станет. Ах, да, не забудь сказать, что он твоя пара и у тебя на него далеко идущие планы. Я неуверенно кивнул и радостно улыбнулся. - Ну, а я пошел. Потом скажешь, как оно. Уже у двери он обернулся и серьезно сказал: - Помни только, что ты – альфа, а он – омега. И ему нужно чувствовать уверенность и силу своего партнера. Я понимаю, что в тебе ее не много. Но придется где-то брать верх, потому что это ваше будущее, и все зависит только от вас. И с этими словами он вышел за дверь. А я прошел в спальню, завалился на кровать и, впервые за последние четыре месяца, смог нормально поспать.