"Сейчас"

*** В этот раз он прилетел подготовленным: в Р2 были встроены средства для незаметного копирования и создания голохронов, все возможные дешифраторы и пара тысяч форм коммуникаций. Лея предлагала взять C3PO, но Люк посчитал, что говорливый дройд быстро сдаст их библиотекарю, и обновил базы данных астродройда. Перед отлётом он смог убедить отца предоставить связь в замке для общения с ним, с сестрой. А так же для контакта с Корраном. И сейчас он боялся упустить Кипа, ему нужно было постоянно поддерживать связь с парнем, чтобы следить за его реабилитацией и готовить к информации о Силе. Дюрран сообразительный парень, и подозрительный, постоянно задавал сложные, провокационные вопросы. Люку было тяжело с ним, но интересно: он готовился к их разговорам и не спешил давать ответы. Воспользовавшись связями, он даже изучил его программу восстановления, достал записи разговоров со специалистами, хотя они конфиденциальны. И много часов тратил на понимание этого парня. Первый месяц прошёл быстрее, чем он заметил. Прилетев в замок на этот раз, он поставил себе чёткие цели, и без ответов на вопросы улетать не собирался. Обучение Леи с отцом выходило крайне энергозатратным. Повелитель Тьмы выходил на связь в среднем раз в три дня, это показывало его нестабильное эмоциональное состояние. Они много говорили о Лее, о её мышлении, ресурсах и поступках, так же отец постоянно просил изучить, ознакомиться с различными трудами, чтобы Люк изложил их Лее более понятным способом. Материал, который он подбирал для сестры, был очень противоречивым и требовал тщательного понимания и проработки, что отвлекало его от собственных задач. – Найди записи джедаев о толковании и теории Живой Силы, – заявил Повелитель Тьмы в одной из бесед. Судя по вибрации в Силе, отец был крайне возбуждён и даже зол. Люк чувствовал негатив сестры, но Лея ещё не готова была с ним говорить, это облегчало задачу. Общая ситуация начинала его напрягать: сначала выслушать отца, помочь ему выстроить план для Леи, а потом слушать её возмущения по поводу отцовских слов и его же программы. Всё это отнимало слишком много времени и сил. С Корраном и Эриси он разговаривал каждый день и по несколько часов. Шквал вопросов, рассуждений и предположений Хорна требовал разбора и правильного трактования. Они продолжали переписку, и Скайуокер в разговорах фиксировал вопросы, на которые не знал ответа, а после высылал своё мнение вместе с откопированной Р2 информацией. Это так же увеличивало объём работы. – Ты же говорил, что на месяц, максимум два? – возмутилась Эриси новостям, что он ещё задержится. – Я не сделал и половины того, за чем прилетел, – ответил Люк, – пока не закончу, не могу покинуть Замок. – Но почему нельзя просто откопировать и все? – и еще полчаса на объяснения. «Так дело не пойдёт», – решил он, понимая, что даже в уединении слишком много времени тратит на чужие вопросы и разговоры. На второй месяц пребывания в Замке он выработал расписание учебы и личный график коммуникаций, на что первая возмутилась Лея, а потом и Эриси. – Люк, я понимаю всю… сложность твоей ситуации, но мне нужны твои поддержка и внимание, сейчас, как никогда, – заявила сестра, узнав, что он составил расписание переговоров, – я понятия не имею, что и когда выдумает отец. И я хотела бы сохранить с тобой связь для срочного обсуждения действительно сложных тем. Отказать Лее он не мог, как и отцу, который получал доступ всегда, когда ему было необходимо. Но вот всех остальных, Эриси включительно, он не смог встроить в расписание. Она, конечно, расстроилась: он отвёл ей всего час раз в трое суток. Зато появилось столько времени на изучение новых методик и медитаций… Утро начиналось с тренировки, физическое состояние нужно было исправлять. Мара права – ему надо прийти в норму. После завтрака – три часа на подбор и изучение нужной информации; переписка с Корраном, затем связь с одним из учеников, которому он уделял час в сутки. После обеда ещё комплекс упражнений и доработка программы на начальный этап обучения. Конечно, тренировка со световым мечом. Пара часов медитаций, час на разговоры и снова изучение нужного материала. Медитация на ночь и сон для полного восстановления. К его сожалению, мама вышла на связь всего один раз, ничего конкретного не сказав. И… копились вопросы, которые он хотел обсудить с Марой. Ему нужны её мнение, идеи, интерпретации. Её переживания, мировосприятие и ощущение Силы лежали в другой плоскости, чем его или Коррана. Она всегда смотрела на ситуацию с совершенно другой стороны, о которой Люк даже не подозревал. Их воспитание, опыт, и жизненные позиции слишком разные, и поэтому такие интересные. Но о ней он старался думать как можно меньше. Джейд говорила о том, что было интересно ей, и на что у нее была твердая точка зрения. В остальных случаях она его нагло игнорировала. У Люка была масса теорий и объяснений этому… но он не хотел о них думать, и старался не вспоминать последнюю встречу, её расслабленную позу, её внимательный взгляд, доверие и даже открытость. Они встретятся на «Исполнителе», когда он туда вернётся, может выпьют крепкого, сидя за столиком, и обсудят те темы, которые он хотел. «Мечтай больше», – одёрнул себя Люк, выбрасывая рыжую из головы. Это не конструктивно. Сейчас нужно укреплять дружескую и доверительную связь с Кияном, одним из лётчиком в «Разбойном Эскадроне». Он был одарён, и задавал ему много вопросов. Потенциал парня светился в Силе, а то, как молодой пилот тянется к нему, трудно не заметить. Он вставил Кияна в список своих еженедельных контактов, чтобы укрепить свой авторитет и понять, как серьезно парень к обучению относится. Тионна шла на поправку и тоже писала ему большие сообщения, требуя внимания. У девушки были знания: разрозненные и отрывочные, но её упорство поражало. Скайуокер решил, что такие усилия требуют вознаграждения, и в качестве общеразвивающего чтива стал высылать ей кусочки истории. Для формирования отец рекомендовал начать именно с истории становления и падения Орденов, для Тионны это хороший стимул. К тому же этот аспект изучения Силы его влек мало, как и Коррана, а раз Тионна имеет к этому такой ярый интерес, то ее вклад в структурирование знаний будет полезен. *** Он невыносим. Лея раз за разом убеждала себя в правильности решения, тыкала саму себя в то, что решение принять учения Силы – осознанное. Почему именно отец взялся её учить, Лея не понимала. После плена у Палпатина их отношения, конечно, стали ближе, но их интересы постоянно сталкивались! Когда-то Вейдер заявил, что она похожа на него больше, чем Люк. Возможно, так и было. Она чувствовала в нём поддержку, понимание и моральную стену за спиной, то, чего так часто не хватало, и всё же между ними слишком глубокая пропасть. Иногда ей хотелось просто помолчать с ним рядом. Это было странно, непонятно для неё: она чувствовала его заботу, как она для него важна, как он опасался за неё, и наверное, даже его своеобразную любовь… но все его суждения и слова вставали в острый конфликт с её личными установками и убеждениями. Всё, что связано с Силой, Лея воспринимала данностью: ей не жить больше без этого. Понимание, что эта Сила может взять над ней вверх и совершить нечто хуже, чем тот удар по Хэну, заставляло идти дальше, выделять время на общение с отцом и медитации. Всё это отвлекало от основных задач Республики и Союза, но игнорировать свою сущность она не могла. Двойное сердцебиение внутри, частички снов брата, понимание сияния звёзд снаружи корабля и тайные мысли мужа, всё это теперь стало неотъемлемой частью её жизни. Лея понимала, этот гипертрофированный контроль над её близкими компенсировал их отдалённость. Сила пропитывала их семью, она объединяла и давала чувство уверенности, не сковывая никакими ограничениями. Их отношения становились глубже, ближе, но идеологические схватки с отцом ещё жестче. Лорд Главнокомандующий не уступал: ни в политике, ни в их идейных спорах. Компромисс и уступки снова пропали из его лексикона, он не хотел диалога на равных. Дерясь за своё до конца, он всегда получал желаемое. Лею лишь радовало, что она входила в его круг «своих». Потому что и за неё он так же бился, но по-другому. На ином поле боя. Она это осознавала, но ничего не могла поделать со своим упрямством и устоявшейся точкой зрения. В переменах путь к развитию. В изменениях и есть сама жизнь. Лея знала этот закон, но не могла меняться и изгибаться по воле Повелителя Тьмы. Их миры и идеологии, их точки опоры в этой Вселенной были слишком далеки друг от друга. Глубинные желания и страсти плелись по-разному, и она это понимала. Понимал ли он ¬– Лея не знала. Она уже приняла любовь к нему, своеобразную, странную, даже противоестественную, но он её отец. Уже по-настоящему родной. Всё связанное с Силой в их общении вызывало в ней дискомфорт, неудобство, даже непонимание…. Но она раз за разом приходила на назначенные встречи, раз за разом спорила с ним, вступала в откровенный конфликт, и так же раз за разом делилась этим с братом и мужем. Принять себя и свою силу было сложно, и даже страшно. Хорошо, что в её жизни был Хэн. Он вообще не понимал ни предмет, ни смысл их конфликтов, но поддерживал её и стремился сделать счастливее, даже на расстоянии. Слушал и просто любил. Его безусловное чувство к ней иногда восхищало, иногда пугало. Хэн Соло не помещался ни в один из её принципов понимания и восприятия Вселенной. Он не следовал законам и правилам, просто был в жизни в статусе её мужа. Она часто выходила на голосвязь посреди ночи, потому что отец её довёл, и они часами разговаривали. Он терпел все её взбрыки и психи. Всю её любовь и недовольство всем и вся, и, кажется, его это устраивало. Как-то Лея спросила: а всё ли в порядке для него в этом мире? Хэн в своей манере, раскинулся на диване, какое-то время помолчал, а потом в авантюрном тоне заявил: – Всё отлично, принцесса. Только я бы ещё маленького хотел. Вот эта новость повергла её в шок. Маленького…. Хэн Соло хотел ребёнка?! Сейчас? В комплект к её личным переживаниям, политическим спорам и неустоявшейся военной обстановке – беременность и ребёнок? Скорее он не понимал степень опасности, давления и лишних проблем у ребёнка ещё до рождения. А как это повлияет на неё саму? Она растерянно смотрела на мужа. Война официально закончилась, но конфликт с Серым Флотом может вспыхнуть в любой момент. Беременность перетянет её внимание с работы и обучения. Ощущение понимания себя было ещё очень мнимым, а мощь внутри очень конкретной. К тому же, под предлогом заботы её тут же оттеснят на периферию политической арены Корусанта, а это увеличит вероятность конфликта с Флотом. Что ей делать тогда? Воевать с отцом она больше не может. Лея не была готова к детям, даже говорить о них, не то чтобы рожать. Нет… ребёнок сейчас ни к чему. Вопрос закрыт. *** Ситуация была сложная. Карлист Риекан потёр подбородок, рассматривая пять отчётов напротив. Он верил Катарну, но его слова противоречили другим информаторам. Кайл вырос в разведке практически под его надзором, прошёл школы шпионажа и сотни проверок на доверие, прежде чем генерал завербовал его. И вот сейчас этот бравый парень сидит в карцере родного ведомства. Некрасиво… Встав из-за стола, Риекан прошёлся по кабинету. С Айроном говорить бесполезно: генерал разведки к подобным сантиментам глух и слеп. Он не раз холодно отправлял под трибунал предателей и следил, чтобы у них не было ни малейшего шанса выбраться. Вот и сейчас Кракен отправил его парня, не думая. Алдераанин подошёл к шкафчику, посмотрел на бутылку коллекционного коньяка, подумал. Нет, ему сейчас нужна светлая голова. Да, светлая голова: – А это здравая идея, – произнёс он вслух, возвращаясь на рабочее место. – Дайте мне связь со Скайуокером. *** Доделать желаемое всё же не удалось. Люк внимательно выслушал Риекана, взвешивая все «за» и «против». В конце концов, Замок отец построил тридцать лет назад, и ещё столько же он простоит. А вот разведчик Кайл Катарн может отправиться на Кессель и там сгнить. – Мне нужно время, – сказал мастер Скайуокер, – перешли на Р2 координаты, я прибуду, как смогу. – Хорошо, Люк. Ждём тебя. *** Вопрос Даалы Главкома не сильно трогал. Его отстранённость и нежелание углубляться Мара чувствовала кожей. Что на самом деле занимало мысли Вейдера, никто не знал, статс-секретарь даже не хотела вникать. Его головные боли очень часто становились её, и пока так опять не случилось, надо радоваться. – Посол Олерн в крайне затруднительной ситуации, – продолжала стоять на своём Даала, явно изо всех сил пытаясь привлечь внимание Главнокомандующего, – его надо эвакуировать. – Лишнее внимание к сектору Ко-ван нам ни к чему, – министра обороны не интересовали чужие послы, его задача – удержать конфликт в секторе и не дать ему разрастись. – Я работала с Олерном ещё в «Утробе», министр, – продолжила Даала, сверля взглядом Пиетта, – мы не можем разбрасываться такими послами. – С такими знаниями? – вскинула рыжую бровь статс-секретарь, которая обычно в разговоры министров не вмешивалась. Натаси, будучи голограммой, внимательно посмотрела на Джейд, аккуратно подбирая слова: – Знания посла обширны и… ценны, – она перевела взгляд на Главкома, – две спасительных операции провалились. Я прошу, Милорд, вашего разрешения на вмешательство 501 легиона. – Участие 501 легиона в секторе Ко-ван привлечёт внимание союзников и помешает нашим разработкам в районе, – стоял на своём Пиетт. – Стоит ли один посол стольких трудов? – Он в плену, – напомнила Джейд. – А наших представителей нельзя брать в плен, – вступился министр Траун, – поддерживаю опасения министры Даалы. Посла Олерна нужно или уничтожить, или вернуть живым. Натаси еле сдержанно вздохнула: – Его нельзя уничтожать. – Значит, вернуть домой, – меланхолично поправился чисс. Вопрос, который больше пяти минут занимал на совещании главного командования Серого Флота, считался важным. Пиетт искренне не понимал, почему. И тем более, зачем использовать личный легион Лорда Главнокомандующего. Так же думал и сам Главком. Он повернулся в сторону своего секретаря: – Разберись, – коротко приказал он. – Следующий вопрос. *** Уже очень давно она хотела покинуть рабочее место и кабинеты и коридоры, чтобы размяться самой. На ходу поправила бластер и раздала распоряжения о подготовке операции. Тут такой повод, но её нынешний статус не позволял. Она больше не может рисковать собой и тратить время только на одну задачу. На датападе уже высветилась вся оперативная информация по ситуации. Сейчас её задача: организовать тихое проникновение отряда, вытащить посла и вернуть его домой. Тихо и без лишней шумихи. Как статс-секретарь она больше не может сама сесть в кресло истребителя и заняться этим. Теперь максимум – собрать группу, проинструктировать и организовать прикрытие. Полёты и шальные операции остались в прошлом. Она убеждала себя, что это именно то, чего она хотела: жизнь без ежедневного риска, убийств и смертей. Жизнь, как у всех: серые коридоры, постоянная работа со сложными задачами и желанный отдых, иногда. Если отвлечься от того, что от её работы зависят жизни миллиарда живых существ, всё именно так, как она хотела, уходя с Флота. У Лорда своеобразное чувство юмора. Главком был прав: её этических норм и внутреннего размаха хватало на то, чтобы решать масштабные вопросы. Особенно если не концентрироваться на том, что итогом её работы на прошлой неделе стала зачистка целого сектора. В подробности она не вникала, работало ведомства Пиетта, а она собрала необходимые доказательства для принятия Лордом такого решения. Раньше Мара выживала, стремясь адаптироваться к окружающему миру и делая всё, что от неё требовалось. Всю сознательную жизнь выполняла приказы: сначала Палпатина, потом Вейдера. И весь груз ответственности был на них, а она всего лишь бластер, из которого стреляют. А после смерти Палпатина Мара не только больше чувствует Силу и ощущает Вселенную, но и видит мир. Осознавать свою значимость в системе и брать на себя ответственность. Близость с Люком отразилась на ней и тут. Чувствуя его понимание себя, его принятия ответственности за то, что он делал. Сам, без приказов и распоряжений. Даже выполняя приказ, он в полной мере брал на себя решения и последствия. Это изменило её. Она думала, что тоже научилась, и взяла ответственность, когда решила убить последнюю Руку Императора, что это её осознанное решение. На деле, ей только так казалось. Она выполнила свою программу: во что бы то ни стало, приказ должен быть исполнен. В итоге не уберегла ни ребёнка, ни себя. А после, когда осознала – испугалась. Этот страх долго шёл за ней по пятам, пока она снова не почувствовала Лорда на базе Когтя. В этот момент она признала, осознала его, приняла. Вернувшись на флот, она наконец почувствовала, о чём говорил Лорд. Она может менять судьбу живых существ, решать, на какую сторону попробовать склонить мнение Главкома в той или иной ситуации, придумать альтернативное решение. И спать спокойно после этого. Ей больше не надо прятаться за чьей-то спиной, ждать одобрения и жить по приказу. Теперь ей движет понимание, кто она, и где должна быть. Осталось избавиться от пресловутого желания внутри неё. Порою оно вызывало меланхолию, порою подбешивало. Пока текущие задачи сыпались на рыжую голову, не останавливаясь, пока она читала сотни отчётов подряд, на ходу слушая помощников, раздавая указания, переходя из кабинета в кабинет, ведя встречи лично и по голосвязи, всё было хорошо. Как только она расслаблялась, очищала голову от сотни важных вопросов, её тут же разрывало собственными эмоциями. Чувства накатывали волнами Мон Каламари, то поднимая на вершину эндорфиновой радости, то топили на дне зыбучих песков, откуда она не знала, как выбраться. Уйдя с флота, она и его оставила в этой жизни, считая, что пройдёт. Пара бокалов вина, побольше мужского внимания и не оглядываться. Так она решила, входя в новую жизнь без форм, бластеров и полётов. Но в мире больших домов, шумных компаний и разных мужчин ей быстро становилось скучно. Мысли возвращались в строгую каюту, к разговорам о великом и с близостью, которой она раньше не знала. Всё дело в доверии, в понимании, в заботе и ласке, спустя месяц решила она и переехала в другой дом, сменила компанию и мужчин. Нашла тех, кто и заботился и заслуживал доверия, и даже старался беречь её. Смешно. Она не могла рассказать о себе правду, знала реакцию и понимала, что своим доверием подставит человека под угрозу, которая без неё никогда не появится в его жизни. Её опыт, знания, даже без информации о Флоте, которую Лорд стёр, всё равно слишком опасны в мире тихих вечеров со свечами и букетами. Она – оружие массового и точечного поражения, и тогда встал вопрос, кто будет решать, как его использовать: она или кто-то другой. Осознавая это, она пошла работать на Тэлона, считая, что голову надо забить и только скука, является причиной этих неконтролируемых чувств. Считала, что если бы кто-то смог занять его место внутри неё, если она будет занята или поймёт, что уже приняла решение и даже его реализовала, что всё это прекратится. В его смерть не поверила ни на секунду, ни на долю мгновения. Все эмоции остались на поверхности, внутрь боль не прошла, она искала любой способ доказать, что он жив, и нашла. Надеялась на то, что момент, когда она увидела его с другой, разорвал всё, что было у неё в груди. «Поболит и заживёт», сказала она себе в тот день. И даже смогла прийти в бар, спокойно поговорить и вернуться к себе, считая, что остаться друзьями – выход. Но ничего не помогло, ни время, ни расстояние, ни её другая жизнь, ни его другая женщина, Мара всё равно скучала. Мысленно обсуждая с ним сложные ситуации, порою думая, как бы он поступил, если бы стоял перед тем выбором, что стоит она. Даже входя в свою каюту, иногда ждала его вечерами. Всё это раздражало, отвлекая от реальности, в которой она должна быть на все сто процентов. «Болезнь», – определила свое состояние Мара, надеясь, что это всё же лечится. *** – Много вашего брата нынче стало, Скайуокер, – неприветливо встретил его Кракен. – Не беспокойся Айран, нас не так много, как кажется. – По мне, вас двоих с Вейдером на всю Галактику хватит. – Не все одарённые такие … – Опасные? – не дал договорить разведчик, скептически вскидывая бровь. – Это радует. – Отец самый могущественный из старого Ордена, и сейчас таким остаётся. – Я надеялся, что ты ему ровня. – Он тоже надеялся на это. – Люк не любил эту тему. – Не стоит в каждом одарённом видеть Дарта Вейдера. За ним не только талант Великой Силы. — Это меня и беспокоит: обученный разведчик способен серьёзно навредить, а масштаб вреда одарённого обученного разведчика может быть сравним с деятельностью ситха. – Айран, – Люк остановился и постарался посмотреть в серые глаза Директора Разведки, – ситх и джедай – это обученный одарённый, который осознаёт свою мощь и умеет ей управлять. Чувствует Великую Силу постоянно. Насколько мне известно, в Галактике сейчас таких двое. Остальные используют свои ресурсы неосознанно и спонтанно. – Как же Джейд и Органа-Соло? Это был сложный вопрос, и обе ситуации надо было рассматривать отдельно, и сейчас было совсем не время. Люк осторожно подбирал самые корректные слова, какие знал: – Мару Джейд обучали при Императоре, и как разведчицу, и как одарённую. Сам Палпатин не хотел воспитать из неё угрозу для себя. Она не ситх и не джедай. И связь с Силой она использует, но для практических целей: скорость реакции, выносливость, интуиция. Она быстрее любого бойца, а мощь её ударов сравнима с ударом дройда-убийцы. – Ты, похоже, сталкивался с ней в бою. – Да, и сильно огрёб. – С виду она очень хрупкая, – Только с виду. – Как и Лея Органа Соло. – Айрон, ты знаешь Лею дольше, чем я. То, что Лея – одарённая, потрясло всех. Хрупкая Альдераанская принцесса завоёвывала власть в любой сфере, в которой оказывалась: политическая, военная, переговоры, открытый бой, пилотирование истребителем. По масштабу личности её ставили в один ряд с Мон Мотмой и Амидалой. А добавляя фактор её одарённости, она стояла уже с Палпатином и Вейдером. Это очень беспокоило разведчика. Несмотря на их личные дружественные отношения. – Да, знаю её дольше, не больше тебя. – Лея никогда не была и не будет угрозой для Новой Республики. – Жёстко заявил джедай, – Все свои силы и ресурсы она всегда отдавала на общие цели и во благо. Когда она обуздает свою мощь, так же, как обуздала свой характер, Лея по-прежнему будет сильным политиком и хорошим другом. – До меня доходят слухи, что Лея слишком много времени проводит наедине с Вейдером, но судя по нынешней ситуации с Серым Флотом, это не идёт нам на пользу. – Лорда Главнокомандующего так просто не сдержать: неважно, в каких вы отношениях, или какой силой наделены. Лея делает всё возможное для поддержания «Союза». Второго ситха мы не получим. – Где гарантии, джедай? – Вероятнее всего, о правиле двух ты не слышал. – Не силён в традициях культов фанатиков. Скайуокер усмехнулся: – Эта правило ситхов, которое гласит, что их должно быть только двое: учитель и ученик. Когда ученик заканчивает своё обучение, он убивает учителя. – В истории Старой Республики была война с ордами ситхов. – Именно. Когда ситхи захватили Галактику, они передрались сами и джедаи смогли истребить их. После этого и было рождено правило двух. – Сейчас в Галактике только один ситх. – Да, последний, по его собственному заявлению. Я бы не хотел распространяться об этом, директор Кракен, но думаю, что вам полагается знать, Последний Владыка Тьмы принял решение уничтожить ещё один устой старого мира. – Зачем ему это? – Не хочет воспитывать своего убийцу. – Разумно, но с тем же он уничтожает свой культ. Фанатики так не поступают. Или у него есть план, как жить вечно? – Вы рано его хороните. – Какие ваши договорённости на случай появления нового ситха? – Уничтожение. – На чьей территории? – На любой. Кракен ещё раз вкинул бровь, требуя пояснений. – Айран, это сложно понять, но для него и для меня – Галактика едина. Каждый одарённый важен. Путь джедая – это путь созерцания и урегулирования. Путь ситха – эта разрушение и насилие. Палпатин уничтожил Республику, и поставил отца на служение Империи. Отец уничтожил Империю и создал Серый Флот. Новый ситх под контролем отца, в итоге – это разрушение Серого Флота. Он на это не пойдёт. Бесконтрольный ситх – стихийное бедствие для всех, которое нужно пресекать вне зависимости от территорий. Кракен обдумал услышанное и пошёл дальше. «Успокоил», почувствовал Люк, понимая, что градус накала в сторону Катарна был вызван лишь паранойей. Раскрывать все тонкости операции, в которой был замешан Катарн, никто не хотел, да и Люк не стремился вникать в работу ведомства Риекана. Сложившаяся ситуация ставила его в выигрышное положение. В процессе работы службы безопасности Новой Республики Риекан пригласил его, как авторитетного консультанта, и его мнение в данный момент имеет вес. Забрать Катарна из-под трибунала он не мог, но обсудив с Карлистом все спорные моменты, Скайуокер убедил Кракена дать парню шанс защитить самого себя. Вопрос одарённости сильно беспокоил разведчика, несмотря на все заверения джедая, Айран не унимался. Риекан решил, что вечер на троих под виски им сейчас не повредит. Во времена Восстания все самые спорные моменты внутри Альянса решались именно так. После первой бутылки все расслабились и наконец-то можно было поговорит по душам: – Люк, ты собираешься восстанавливать Орден или нет? – прямо спросил Карлист, – с одарёнными надо что-то решать. Сколько их уже, Айран? – У меня в списке триста восемьдесят четыре, учитывая ситха, его секретаршу и тебя, Люк, и Лею. Выпив ещё, Люк сморщился, высматривая себе закуску. Альдераанин пил жёсткие сорта, с годами всё крепче. – Меня одного и моего желания недостаточно для восстановления Ордена. Нужно больше ресурсов и времени, – дипломатично обошёл прямой вопрос джедай. – Многие одарённые проживают спокойную жизнь, не подозревая ни о чём. Из этих трёхсот в лучшем случае два-три человека захотят меня хотя бы выслушать. – За каждым из них, – авторитетно заявил разведчик, – числится какой-то инцидент. А за некоторыми и не один. Они проблема. – Как и все обученные военные, – возмутился Люк, – только всех военных обучали, а одарённые родились со своими талантами. Этим талантом они сами в праве решать, как распорядиться. – В праве. Только все на учёте и под контролем. Я не дам тебе выгораживать преступников только из-за того, что вы чувствуете или не чувствуете какую-то там Силу. – Этого не будет, Айран, – заверил его Люк, – преступление есть преступление. Но когда твой солдат что-то совершает, он чем-то руководствуется, если это предательство – значит, да, его нужно осудить, а если это благое намеренье, которые сейчас вы не видите? Или не дали доказать? Или непреднамеренное действие из-за ограниченности? – Только не вспоминай Ширу Бри, – разведчик разлил ещё по бокалу. Эта история раздражала Айрана ещё больше, чем самого Люка. Как они пропустили её в свои ряды, как она выжила, пробралась к Вейдеру, подставила его, Борсорка и Джейд, чуть не спровоцировала конфликт внутри «Союза», и в итоге всё-таки умерла, все осколки этой истории до сих пор не были собраны в его ведомстве. А Кракен такого не любил. – Она могла натворить ещё больше, а меня вы чуть на Кессель не отправили. – Катарн не Бри, – заступился за своего парня Карлист, пригубив ещё виски, – я ему доверяю. – Дам я ему шанс, – ответил Кракен, – но если не принесёт доказательства, – он посмотрел на обоих мужчин и не продолжил фразу. Если они оба ошиблись в Катарне, Кракен никому второй шанс больше не даст. – Утром я с ним переговорю, – сказал Люк, стараясь успокоить разведчика. Но тот не унимался: – Из-под трибунала ты его не заберёшь. – Не буду. Пускай докажет свою правоту. – Я против идеи с восстановлением Ордена, – всё же высказался Кракен. – Тебя мы Скайуокер знаем, и то, что ты сделал и делаешь, гарантирует вес твоему авторитету. А остальным одарённым мы должны доверять только потому, что они одарённые? Каждый из них в любой момент может превратиться во второго Палпатина или Вейдера. – Мы это уже обсуждали. Все, кто падут на Тёмную Сторону, будут уничтожены. – А остальные? Все те, кто станут джедаями? – Будут обеспечивать мир и регулировать конфликты, как в старом Ордене. – Прости Люк, – Риекан прочистил горло, – но мне кажется, ты ещё не родился в тот день, когда магистры Ордена со своими световыми мечами вошли к действующему Канцлеру Республики и напали на него. – Их подставили, – Да, – согласился Кракен, – но запись нападения была настоящей. Он знал эту историю с разных сторон, но суть была одна: Совет Джедаев перешел черту, нарушив закон. – Поэтому правительство и позволило их уничтожить. Из-за одной ошибки, забыв вековой труд Ордена. *** Двери открылись, Люк вошёл в карцер, огляделся. Камера была больше обычного, даже со столиком и закрытой уборной. В углу на скамейке сидел заключённый с датападом в руках. Мужчина, отложив прибор, поднялся. Люк прошёл, осматриваясь, сел на скамейку: – Уютненько так, для карцера. – Мне не нравится, – отозвался мужчина, чуть старше самого Люка. – Давно тут? – Чуть больше месяца. – Катарн вернулся на скамейку, – Наверное, тебя ждали… – Знаешь кто я? – Люк Скайуокер. Тебя все знают. – Надеюсь, что нет, – усмехнулся джедай, смотря прямо в глаза собеседнику, – когда узнал, что одарённый? Внутри Катарн напрягся, но внешне не показал: – Когда Кракен заставил всех сдать тест на эти вещества… не нашёл по ним информации. В Силе рисунок разведчика переливался красивой паутиной, мягко сияя: – Мидихлорианы. Только по ним можно выявить одарённого Великой Силой, если сам не являешься таковым. – А если являешься? Мужчина прямо смотрел в глаза, пытаясь прочитать собеседника. – Ты чувствовал, когда я шёл по коридору. – Ты специально это делал? – Специально не прятал своё присутствие, да. – И как? Я прошёл проверку? – Какую? – Твою. – Для меня важно, что ты одарённый. Проверки тут не нужны. – Тогда зачем? – То, насколько ты контролируешь свои силы, мидихлорианы не покажут. – А что покажет? – Твоя реакция. – И что она показала? – Что ты достаточно осознаёшь, что отличаешься от других, и, возможно, умеешь это контролировать на каком-то уровне. Катарн быстро улавливал суть и анализировал ситуацию. Его не сбивали ни новые ощущения Силы, ни контекст разговора, ни прямо смотрящие глаза собеседника. Риекан не зря за него так боролся. – И что это значит для меня? – Тебе решать. – Пока я тут, – впервые за разговор он отвёл взгляд, осмотрел карцер и снова вернулся к собеседнику, – я ничего не могу решать. – Тебе дадут возможность доказать свою правоту. И эта новость не отразилась на нём: – Под твоим присмотром? – Нет, – без объяснений ответил Люк. – Я в ведомстве Риекана, а сомневается во мне Кракен. Ты тут как третья сторона. Для чего? – Для того, чтобы сказать им обоим, что я тебе верю. Месяц проквасившись в карцере, Кайл пересчитал больше миллиона вероятностей, и увидеть самого Скайуокера тут не ожидал. И откуда эта вера? Логическая цепочка была проста: – Пытаешься меня вербовать в Орден Джедаев? – Если ты знаешь, то вербовка – это не моя специальность. – усмехнулся Люк, – Коммандер, не разведчик. – Что ты от меня хочешь? – Чтобы ты оправдал себя в глаза Кракена. – Люк встала, намереваясь выйти. – Мы с Риеканом за тебя поручились. – Зачем тебе это? – Потому что я в тебя верю, – сказал джедай и вышел из карцера. На выходе из блока стоял Карлист, сложив руки на груди: – Заберёшь у меня парня? Скайуокер усмехнулся: – Такого просто так не возьмёшь. Крепкий. Они прошли вдоль коридора, зашли в лифт: – Выбор всегда за самим одарённым, – продолжил учитель джедай, – придёт сам, буду учить, не придёт, уговаривать не стану. Альдераанин, кажется, выдохнул. Может всё сложиться, что получится Катарна в ведомстве оставить. – Думаешь, сможет собрать доказательства в назначенный срок? – В своё время я смог, – ответил Люк, припоминая, когда сам, так же выходя из карцера, ставил таймер на часах, – и он сможет. – Дадим тебе всю информацию, которую потребуется, чтобы помочь Кайлу. – Всё что мог, я уже сделал. Дальше вы и Сила ему поможете. Мне нужно на «Исполнитель». Держи в курсе дел. – Конечно, спасибо. – Карлист пожал руку джедаю. *** – Мара, – обеспокоенным голосом позвала её помощница Косна, протягивая деку, – я обязана это передать Лорду лично. Статс-секретарь нахмурила брови, нехотя отрываясь от монитора, на котором крестокрыл садился в доке, взяла деку в руки. Она хотела её покрутить в руках, посмотреть, как пилот вылезет из кабины, но Косна вместе с четырьмя помощниками стояли около неё. Пришлось оторваться и активировать информацию. Горько сглотнув, статс-секретарь вздохнула: – С этим пойду только я. Ты мне ещё живой нужна. Пришлось выпить кафа, ещё раз внимательно прочитать текст отчёта, изучить приложенный материал и понять, что дело дрянь. Через Звёздную систему Нукт проходила транспортная дуга, официально система держала нейтралитет, подпись за соглашением «Союза», на основании которого и работала, но не входя ни в состав Серого Флота, ни Новой Республики. Нукт попала под внимание министра Даалы, которая активно продвигала программу «цельных границ». Даала посчитала, что Нукт – экономически выгодная система, которая обязана укрепить Серый Флот, и смогла убедить в этом Лорда. Теперь Нукт стала зоной интереса Серого Флота, а ведомство Даалы и статс-секретаря активно прорабатывает этот вопрос. Единственная загвоздка, которую нашла Косна, сильно попахивала работой Арти, а как следствие, вставала костью в горле. Мара вчитывалась в поправку «Союза», подписанную шесть лет назад. Раз за разом она проговаривала формулировки правового акта, пытаясь понять, можно ли как-то его обойти. На ум ничего не лезло. – Варианты? Помощники переглянулись, пожимая плечами. Валериус робко предложил: – Теневой захват? – Через две системы стоит пост новой Республики, – срезала его Косна, – мы не проведём десяток кораблей незаметно. Повисла тишина, Мара продолжала перечитывать документ, пытаясь что-то придумать: – Ещё? – Внести поправки в этот раздел договора «Союза»? – предложил Тиль. На этот раз идею срезал Римус: – Мы это уже провернули, второй раз Наберри этого не допустит. Он не стал уточнять, какая из Наберри не даст им переподписать нужные правки. Где в данный момент находилась старшая, Джейд не знала, как и разведка Серого Флота и Новой Республики, а две младших на данный момент активно работали на их территории, и да, глядели в оба. – Согласна, – ответила статс-секретарь, – такие приёмы работают один раз. И мы его потратили на другое. – Мэм. Лорд ждёт через четыре минуты, – заикаясь произнесла Косна. Закрыв уже выученный наизусть файл. Мара встала, накинув мундир: – Хорошо, До кабинета Лорда пять минут, но если ускориться, то три, что Джейд и сделала, используя последнюю минуту, чтобы собрать мысли и постараться не вызвать гнев начальства сразу же. Она зашла вовремя, готовая принять удар на себя. Но гнева не последовало, это было больше похоже на раздражение: – Нукт создаёт брешь в наших границах, и я хочу, чтобы вы заделали её. Его тяжёлое дыхание заполняло собой всё пространство. – На официальных основаниях нас блокирует подписанный договор «Союза», – продолжила Мара, – любые военные действия провести незаметно мы не сможем. Посты Новой Республики слишком близко. Для того, чтобы получить одну звёздную систему, мы рискуем разорвать «Союз» и получить военный ответ от Новой Республики. При лучшем раскладе: два флота и корпус дипломатов застрянут на этой границе в бесконечных переговорах, в худшем – развяжем войну. Мы рискуем потратить больше, чем приобретём, и подорвать свою репутацию для подписании следующих договоров с другими звёздными системами. – Я хочу, чтобы ты меня услышала, – повернулся к ней Повелитель Тьмы, заглядывая в глаза сквозь непроницаемые визоры. Но ей не нужно видеть его глаза, чтобы чувствовать взгляд: – ты говоришь о правилах и законах, которые должны служить нашим интересам, а не блокировать нас. Границы надо укреплять, и избавляться от таких дыр, как нейтралитет системы Нукт. Для этого эта звёздная система войдёт в состав Серого Флота. Потому что это выгодно нам. Без разницы, что и когда мы подписали. Все эти печати ставились в то время и для тех обстоятельств. И тогда, всё было сделано правильно. Сейчас ситуация изменилась. И подписанные договорённости нужно менять согласно нашей ситуации сейчас. – Это будет незаконно и нарушением суверенитета, Милорд. Серый Флот военизированное государство, которое держит свои границы не только за счёт военной мощи, но и за счет чётких, структурированных политических решений. – Всё верно. – Согласился Лорд, сдерживая своё раздражение, – Я ценю в тебе принципиальность и умение стоять за свои убеждения и убеждения нашего государства. Только всё, что ты делаешь, все твои правила и принципы должны работать на благо тебе и Серому Флоту, выжимая максимум возможного из сложившийся ситуации. Неважно, сколько дипломатов и военных нужно будет оставить на этой границе, главное, чтобы дыра была заделана. Неважно, как отреагирует Новая Республика и другие звёздные системы, Нукт войдёт в состав Серого Флота, потому что это надо нам. Прежде всего, мы должны служить интересам нашего народа, а не оглядываться на окружающих. Давление Дарта Вейдера было ни с чем не сравнимым, он вбивал слова в неё саму, переставляя целые несущие стены её мироздания. С тем же давая силы и расширяя границы мышления. Вариант решения пришёл сам собой: – Если правительство Нукта захочет самостоятельно вступить в состав Серого Флота, подписанный нами договор «Союза» не помешает. – Так сделай, чтобы они сами к нам пришли. *** Пройдя к своему рабочему месту под интересующиеся взгляды помощников, статс-секретарь села в своё кресло и положила ноги на стол, запрокинув голову назад. Ей надо подумать и собраться. За годы работы с Лордом она научилась абстрагироваться от него и не умирать от головной боли, после того, как он вбивал слова в её сознание. Но всё равно голова звенела, по всему телу шли потоки чужеродной энергии, которые выворачивали желудок и разрывали рёбра, то сдавливали внутрь, то раскрывали наружу. Такие эмоциональные слова могли отразиться даже в неконтролируемом подёргивании руки или ноги. Ей надо чуть-чуть выдохнуть. Мелькнула идея даже открыть бар и чего-нибудь выпить, но это бесполезно. Сейчас бы чаю Дармин выпить, было бы хорошо. Но она осознано не держала его в запасах. Даже на такие случаи. Адреналин хорошо влиял на её умственную работу и Джейд уже видела очертания нужной схемы, но внутри пульсировало другое. *** В отличие от Эриси, она могла двигать своё расписание, и на прилёт любимого брата оказаться в посадочном доке. Люк сбежал по лестнице и обнял принцессу. – Как я по тебе соскучился! – Мог бы заранее предупредить, что летишь, – укоризненно заявила Лея, потом ещё шире улыбнулась и поцеловала в щёчку. – Прости, я понадеялся, что Р2 отправит сигнал, – дройд возмущённого прогудел. – Удобно, когда можно всё спихнуть на дройда. Не разрывая объятий, они шли по доку, громко смеясь, подкалывая друг друга. Они так давно не были вместе. Лея надеялась, что сегодня «Разбойный Эскадрон», как обычно, будет на тренировочных вылетах, и у них с братом будет достаточно время на обсуждение всех тем. – Интересно, через сколько лет Кракен всё же сообразит взять твою и мою кровь, чтобы сделать тест на родство? – Задал странный вопрос Люк, выходя из душа. В комнате вкусно пахло едой, а Лея сервировала стол, чтобы всё было красиво. – Опять задавал странные вопросы? – Ему донесли, что вы с отцом много времени проводите наедине. Он начал, по-моему, уже паниковать. Сев за стол, Лея принялась за обед, сегодня она ещё не завтракала. – На Корусанте все уже начали паниковать, мне придётся вернуться в столицу. Люк присел рядом, пододвигая тарелку: – Насколько я могу судить, вы уже можете поддерживать связь и на расстоянии. Лея так на него посмотрела, что он чуть не поперхнулся. – Люк, если мы друг друга ещё не убили, так только благодаря Хэну и тебе. Сочный бифштекс помешал ему ответить. Сейчас он был интересней, чем эмоции сестры в отношении их отца. – Нам рядом сложно, а на расстоянии я боюсь совсем потерять связь его повествований. Он иногда говорит, я даже чувствую о чём, но не могу понять. – Понимание придёт позже, если ты чувствуешь, это уже прорыв. Она откинулась на спинку кресла, чувствуя больше свою беспомощность в этом вопросе. Вообще вся эта затея ей не нравилась с самого начала. – Почему ты не хочешь в столицу? – задал прямой вопрос Люк, чувствуя, что дело не в её обучении. Взгляд получился обречённый и даже уставший, Лея вяло улыбнулась: – Мон хочет, чтобы я стала советником канцлера по внешней политике. – Мда… – ему оставалось лишь попытаться поддержать её, погладив по плечу. Лея наклонилась и обняла брата, выпуская свои эмоции наружу. – Они боятся потерять тебя. Кракен думает, что Вейдер из тебя делает ситха. – Мон знает, что он мой отец, и специально хочет столкнуть нас опять. – Вы с отцом такие темы не обсуждаете? – Нет, конечно. Политика отдельно, Сила отдельно, а наше родство отдельно. У нас хватает тем для споров и без этого. – Что сказал Хэн? Люк хотел отстраниться, и съесть ещё один кусок мяса, но Лея продолжала его обнимать: – Сказал, что бросит пить, если я пошлю Мон. Сдержаться от смеха он не смог. – Хорошая провокация, – оценил друг. – Да, мне тоже понравилось. Даже пару секунд думала проверить генерала на слово. – Не решилась? – Нет, – Лея отстранилась и задумчиво осмотрела в иллюминатор, – во мне ещё нет такой усталости, как в маме. А может силы духа? Люк понимающе покивал, приступил ко второму куску мяса. – Она с тобой на связь не выходила? – Переписывались пару раз. Она отошла от дел совсем. Кивая головой, Люк продолжить есть. – Читала отчёт Кракена о деле Катарна. – Сменила тему принцесса, возвращаясь к еде, – только не говори мне, что ты в него поверил лишь потому, что он одарённый. – Всего лишь убедил Кракена дать ему шанс принести улики. – Директору разведки так не показалось. Люк вытер рот салфеткой, и посмотрел в глаза Леи: – Парень не виноват, пускай докажет это. Кракен в него вцепился, потому что в каждом видит молодого Вейдера или Палпатина. – Видел его список? – Весь полёт изучал досье каждого. Он включил всех, у кого свыше пяти тысяч мидихлориан. У половины из них и семи тысяч нет. – Зато за каждым интересная история. – Хэн Соло заткнёт любого по делу интересных историй, но у него и тысячи мидихлориан во всём теле не соберётся. Лэндо, Вейдж и восемьдесят процентов солдат Альянса такие же. Лея широко улыбнулась, наблюдая за возмущением брата. Да, не только одарённые несли в себе опасность. – В отчёте Кракена прикреплён тест, там указано, что у Катарна около двенадцати тысяч. Именно это насторожило его. – Да, потому что у него есть максимальное число с моего теста в семнадцать тысяч. Не знаю, насторожился бы он меньше, или ещё больше, если бы узнал результат отца. Лея нахмурилась. В её деле лежал результат теста на девять тысяч, что, разумеется, было не правдой. У них с Люком одинаковое количество мидихлориан в крови. И она считала, что столько же и у их отца. – А у него сколько? – Свыше двадцати тысяч. – У него в крови есть что-то помимо мидихлориан? – удивилась Лея, не представляя себе реальную разницу в их потенциалах, если верить только цифрам. – И почему свыше? – В архивах есть записи наблюдения и исследования роста и падения уровня мидихлориан в крови. И есть пару записей о падаване Энакине Скайокере. Первый его тест показал двадцать тысяч с сотыми, через пять лет уже двадцать четыре. И это максимальное количество, зафиксированное лабораторией. У меня нет результатов после Мустафара. Его уровень мог вырасти или упасть. – Насколько? – Не знаю. В том, что я читал, указано, что рост в пять тысяч наблюдался только у некоторых младенцев. В пять месяцев один результат, в год другой, а в пять лет третий. И вот максимальный рост, который фиксировали, в этом возрасте, потом он останавливается, следующий рывок мог быть в подростковом периоде или уже только в какие-то большие прорывы джедая. У одного человека уровень мидихлориан в статусе падавана один, а когда он дорос до магистра, уже другой. Но не больше двух тысяч. Падение наблюдалось только у подростков, и тоже в пределах двух тысяч максимум. То, что у отца в пубертат уровень вырос, тоже считалось нормой. Просто изначальное количество мидихлориан феноменально большое. Но в записях указано, что подобные изменения – редкость. Большинство рождаются и умирают с одним уровнем. Лея покачало головой: – Какая закономерность между количеством мидихлориан и степенью владению Силой? – Чем больше мидихлориан, тем больше связь с Силой, и как следствие больше чувствительность к миру, больше различных стремлений, желаний, возможностей. – И шансов уклонится от пролетающего выстрела. – Да. – А сколько у Джейд? – из любопытства спросила Лея – Не знаю, – пожал плечами брат, – Её кровь засекречена. В разговорах с сестрой он чувствовал какое-то успокоение, поддержку. Наедине они снимали все свои щиты, маски и делились тем, что их беспокоило. Самое главное, что он всегда чувствовал её поддержку. После того как она ушла, Люку стало грустно и даже тяжело. Он так и не смог даже сестре рассказать, что его беспокоит. А может и не беспокоит. В тишине каюты это чувство снова поднялось изнутри, сомнения, страхи, вопросы и ответы, которые не давали покоя. Всё это оказалось с ним. В дверь позвонили, и, не поднимаясь, он открыл её. На пороге стояла Эриси, сверкая от счастья. Она залетела, как маленький ураганчик, обнимая, целуя, рассказывая, как соскучилась. Все рассуждения закончились, щиты снова встали на место. В тихой каюте стало шумно. Она кинулась убирать со стола, о чём-то рассказывать, о чём то спрашивать. Через пару часов, когда она уснула, он встал с постели, и не включая свет, сел в кресло, смотря в бескрайний космос. В голове складывались схемы, нынешней ситуации, приходило понимание, о котором говорила мама. Странные закономерности выстраивались между мерцающих огней по ту сторону иллюминатора. Вопросы вставали в ряд, в отражении прозрачного стекла выстраивались образы будущего. «Только их вероятности», напомнил себе джедай, слушая тишину. Она встала с кровати и подошла к нему: – О чём думаешь? – Нукт, – эта мысль скользила в его сознании до того, как она проснулась, – там волнения. Эриси села в кресло на против: – Ты думаешь об этом сейчас? – удивилась она. Он вскинул бровь, не понимая предмета возмущения. Она разочарованно выдохнула: – Как сами начали волноваться, так и успокоятся. Улыбка вышла снисходительной: – Эриси, волнения сами по себе не начинаются и сами не заканчиваются. Особенно на пограничных территориях. – Ты туда полетишь? – Ещё не знаю. В её представлении такие волнения происходят везде и не по одному разу, и, зачем об этом думать ночью, она не понимала, как и того, что он делал. И почему до сих пор не стал адмиралом. И зачем влез в истории с Катарном, если может сам пострадать. Не понимала. – Пошли спать? – она встала, протянув руку ему. – Иди, – он не подал руку, – я ещё посижу. – Мы не виделись столько месяцев, а ты даже заснуть со мной не хочешь. Она стояла над ним, сверкая карими глазами. Она сама всё уже поняла. – Прости, – произнёс он, чувствуя, что должен был сделать это раньше, как обещал, – но это правда. Она не стала слушать дальше, отвернулась, прошла в комнату, собрала свои вещи и вышла. Ему стало стыдно. Он закрыл лицо руками, и провёл по волосам. Мысли о морали и этике быстро сменились его реальными волнениями и переживаниям. Осколки фраз Риекана, Кракена, сестры путались в голове. Он так и не поговорил с отцом, хотя и не знал, о чём говорить. Он потянулся к комлингу, чтобы позвонить сестре, и может быть всё же набраться духа и обсудить с ней. Но наткнулся на прощальное сообщение. Она улетела в столицу. Глубокий вздох, такой же выдох. Медитация обычно помогает. На краю сознания замерцал знакомый огонёк. Она ещё не спала. *** В дверь позвонили, очень настойчиво. Мара выключила воду, не спеша посушилась и, надев домашнюю одежду, открыла дверь. На пороге стоял Скайуокер, облокотившись об косяк: – Поговори со мной, пожалуйста. Просьба была внезапной, как и ночной визит. Она весь день собиралась с духом, чтобы прийти к нему сама, но сначала Органа, потом Малер. И вот, он сам стоит на пороге. – Заходи. Люк прошёл по комнате и сел в углу у иллюминатора, где всегда медитировал. – Вино будешь? – Буду. Достала бутылку, поставила на против него два бокала, под его молчание разлила. Он смотрел на звёзды и пытался подобрать слова. Но они не подбирались. Молча подала ему бокал, он кивнул в знак благодарности и сделал пару глотков. Мара встала, принесла из комнаты подушки, и поудобней уселась рядом, собираясь провести этот вечер сидя на полу, глядя на звёзды. – Как твой Орден? – в вопросе были тепло, забота, интерес. Она, как никто другой, чувствовала насколько много в нём мыслей, связанных с этим. И он не смог скрыть смятения, не сейчас, не от неё. – Всё готово, – произнёс он, – место, финансирование, продовольственные поставки, программа… даже ученики есть. – Он замолчал, отпил из бокала. – Но я не могу всё бросить и стать наставником. Внутри его как будто болезненный цветок раскрывался, как вулкан растекался страхами, опасениями, сомнениями… Она посмотрела на него, почти слыша слова Соло: мы не те люди, которые должны сомневаться… Но это был не Соло, не кореллианин был причиной столь сдерживаемых внутри эмоций. – Говори, – попросила она, ощущая, как заметались в нём мысли: говорить или нет, поймёт или нет. Открытый и светлый джедай был такой же скрытый и замкнутый, как и его отец. Всё хранилось внутри широкой груди, а сильное сердце своим стуком забивало любые сомнения и опасения. Доверие, только доверие, и практически единое эмоциональное поле могло приоткрыть ей дверцу этого потайного отсека. – Отец обещал убить всех, кто ступит на Тёмную Сторону, – он повернулся к ней, ища её взгляд. Сейчас было мало чувствовать её, надо было видеть, надо было понимать. Но в её глазах было удивление. «Почему тебя это так глубоко беспокоит? Почему столько переживаний?» Она посмотрела ему в глаза и выдала то, что совсем выбило из колеи: – Это же хорошо, Эмоции разорвали грудь, а сознание попыталось разорвать их контакт, чтобы закрыться, что бы скрыть, спрятать… Она взяла его за руку, и не дала убежать, продолжая прямо смотреть в глаза: – Это же логично. Люк, он даёт тебе второй шанс! Он отвернулся, пытаясь угомонить чувства и привести мысли в порядок. – Сам подумай: в случае чего он или я, или наша разведка найдёт и уберёт павшего раньше, чем он разнесёт маленькую солнечную систему. Тебе не придётся заниматься этим самим и терзаться моральными вопросами. Он – ситх, всё, что связано с Тёмной Стороной – его компетенция. Это лучше чем, если бы он сманивал и вербовал твоих учеников в свои ряды. Джедай встал, протирая руками лицо и голову. Он всё это понимал и уже умел преподносить эту информацию другим в таком же духе, но внутри он это не принимал… Эмоции не унимались в его расслабленном теле, и он водил плечами, мял пальцы, пытался взять всё под контроль, чтобы застыть статуей у иллюминатора, заложив руки за спину. Не мог он так рассуждать и судить об угрозе для тех живых и разумных существо, которых собирался учить. Не мог так просто думать, что можно всех убить и начать заново. – Эта жестоко по отношению к ученикам, – поддержала Мара, вставая за ним и утыкаясь носом ему в спину. – Но это разумно по отношению к Галактике и в какой-то мерее забота о тебе. Конечно, в его неподражаемом стиле, но всё же забота. Её мироощущение и мировосприятие не было похоже ни на одно ему знакомое. Она была особенной, во всех пониманиях и смыслах. Её логическое мышление плавно захватывало его суждения и его собственные эмоции стали угасать, принимая альтернативную точку зрения. Она права. Полегчало, но не до конца. – Скажи мне, когда я стану проявлять свою заботу такими методами, а лучше врежь по морде, – с недовольством сказал Люк, уже принимая её позицию и понимая ситуацию с другой стороны. – Вы похожи, – произнесла она с улыбкой, обнимая его за талию, – но всё же не этим. Его мысли уходили вглубь бескрайнего космоса, но в груди пёк болезненный цветок другого страха. Он так долго от него бежал, так долго не признавался даже себе, но сейчас он мог признаться ей: – У меня предчувствие, что я ещё что-то не доделал, что ещё не время. Ей захотелось его укусить: у него постоянно предчувствия, Лорд целое государства строил и разносил, основываясь на предчувствиях. Палпатин тридцать лет правил галактикой, слушая только свои предчувствия. В чём загвоздка сейчас? Почему столько переживаний и страхов? Откуда в нём это? Она всё же укусила его за предплечье. Люк сморщился, и начал говорить: – Я не знаю, что ещё должен сделать, не понимаю, куда ведёт меня Сила. Всё сделал то, что должен был, всё подготовил и вот, мне надо только собраться и объявить. Забрать Кипа и Тионну, Корран с Кияном тут же подадут в отставку, и можно будет открыть Академию, но я чувствую, что рано, что ещё нужен здесь. – Так в чём проблема? – она обошла его и посмотрела в глаза. – Я не знаю, предчувствие это или мои страхи. – это было самое главное, то, что он прятал глубоко внутри себя, но то, что ему не давало спать. Великого джедая сковывала неуверенность. – Чего ты боишься? – Что я не смогу быть наставником для джедаев. Что уведу их на Тёмную Сторону, а там их убьёт отец. Что я веду людей к гибели. Глубокий вздох, такой же выдох. Это и был самый страшный страх светлого джедая. И произнёс он это впервые. – Я боюсь, что мои страхи и формируют это предчувствие. Что я не могу его побороть… – Люк, – она мягко улыбнулась, – ты посмотрел на самого страшного человека в Галактике, протянул ему руку и сказал – пойдём. – Он мой отец. – Это неважно, стрелок! – осознание, его переживание, их суть и понимание всего накрыло её. Хотелось смеяться, плакать, но она только толкнула его рукой. – Тебя никогда не разворачивали даже самые страшные вещи в этой Вселенной. Твой страх увести людей на гибель понятен, но ты, коммандер, ты водил людей в огонь войны. – Это другое, – замотал он головой, – они сами туда шли! – Твои ученики тоже сами за тобой идут. – Встав перед ним, она положила руки на плечи, пытаясь воспользоваться всеми приёмами убеждения, чтобы до него дошло. – Ты им рассказал или расскажешь обо всех опасностях и угрозах. Но они пойдут, за тобой. Потому что люди всегда шли за тобой. Поэтому именно ты и станешь наставником джедаев. Потому что в этой Галактике больше нет никого, кто бы мог это сделать. – Если у меня не получится… Она даже слушать не стала: – У тебя есть свой собственный ситх, который всё исправит. – Всех убьёт. – Да, и ты начнёшь сначала. – Стояла на своём Джейд, пытаясь развеять его сомнения. – Думаешь, Орден с первого раза магистров стал воспитывать? – Ты права, я знаю… – И с чего ты взял, что у тебя не получится? Ты помнишь, как начинал летать? Мысль его сбила с толку, он попробовал вспомнить: – Нет, не помню, – в памяти крутились какие-то осколки воспоминания: дядин старый спидер, в нём что-то не работало, он, что-то там сделал и спидер полетел… – Ты когда-нибудь бросал штурвал? – продолжала Джейд, – Нет… – Ты разбивал транспорт, потому что не справился с управлением в мирное время? Усталый мозг кипел от перегруза: – Я не летал на истребителях в мирное время, – опешил он от такого напора. – Люк, – она взяла его за подбородок и посмотрела глубоко внутрь, так глубоко, куда никто не заглядывал, – твои страхи никогда не имели над тобой власти. И если ты чувствуешь, что сейчас не время – значит, не время. Откуда ты знаешь, когда и куда нужно лететь? – Я не знаю, – пожал он плечами, – внутри что-то щёлкает, и я знаю, что делать… – По велению Силы. – Резюмировала она, – так, как всегда делали джедаи. Вздох получился глубоким, так, будто лёгкие на конец-то открылись на полную, и тяжесть внутри растворилась. Сознание очистилось, вопросы, сомнения, тревоги – всё прошло. – Полегчало? – её улыбка наполнилась нотками довольства и ехидства. Прижав её к себе: – Да. Выскользнув из его объятий, она с усмешкой спросила: – Так о чём ты хотел со мной поговорить? – О том, как ты мне нужна. Поцелуй получился нежным и долгим, она выгнулась, привставая на носочки. Отпускать не хотелось, но она прервала поцелуй, отстранилась. Как бы между прочим, налила ещё вина в бокалы: – Я же не в твоём вкусе, Скайуокер? Запрокинув голову, он рассмеялся. Как давно это было, а всё равно помнит. – Ты вне категорий, Джейд. – И с тяжёлым вздохом наклонился вперёд, тянясь за своим бокалом. – Эй, стрелок, у тебя же девушка есть, – И она ужасно злопамятная, – подтвердил Люк, отпивая вино из её бокала, – и ещё невыносимая. Он обнял её, разглядывая довольство с возбуждением, захлёбываясь её присутствием. – Скучала? – Очень.