"Сейчас"

Все присутствующие рассредоточились группками по залу совещания. Соло, как обычно, сидел в компании Принцессы и Скайуокера. Напряжённая тишина между друзьями начинала напрягать корелианина. - Эй, ребят, – не выдержал он, - да ничего он с ней не сделает! - Хэн, - резко повернулась нервная Принцесса, - на маме по сути держится всё Восстание. Если с ней что-либо случится, мы сами погрязнем во внутренних конфликтах. - Успокойся, Лея, - мягко сказал Скайуокер, Хэн почувствовал, как около него начинает разрастаться успокаивающее поле. Не любил он эти джедайские штучки, хотя в исполнении друга это было всяко лучше, чем в исполнении его отца, – отец хочет мира. Он не причинит ей зла. Меня больше интересует, о чём они разговаривают. На первой встрече вроде и так обсудили всё. - Да, малыш, прав, - подержал друга Хэн, - что твоя матушка так хочет обсудить с ситхом? - Не знаю я. Она говорила, что много работала с джедаями. - Она была знакома с джедаями? - удивился Люк, - ты раньше об этом не говорила. - Мама не любит рассказывать о прошлом, - задумчиво произнесла Лея. Дармин Арти, по мнению Хэна была женщиной очень скрытной и местами странной, она явно знала больше, чем говорила, а тем более больше, чем считали окружающие. - При мне она вообще практически по делу не говорит, - иронично заметил он. Дверь в комнату открылась и вошла виновница собрания. «Мать Альянса» выглядела непревзойденно. Воротник стоечкой и утянутая талия придавали женщине воинственно-величественный вид, подчёркивая женственность и грацию. Её манера одеваться давно стала предметом жарких обсуждений и зависти у женской части Альянса, и предметом шуток и восхищения у мужской. «Но для переговоров с ситхом как-то чересчур,» - отметил корелианин, невольно осматривая стройную фигуру. - Договор о Союзе с Лордом Вейдером будет подписан! – властно произнесла она, остановившись в центре помещения. Собравшиеся новость встречали стоя и молча. Решения «матери Альянса» они уже не могли оспорить. - А вас я прошу проследовать со мной, - попросила Дармин, обращаясь к группе Хэна. Затем так же величественно вышла. Люк с Леей переглянулись и пошли за ней. Соло не понял, касалось ли предложение и его, но последовал следом, в крайнем случае – выгонят. Дармин Арти напрямую направилась в свои покои. Комната женщины была намного уютней всех помещений на базе. Находясь в любой комнате Арти на кораблях или базах Восстания, Соло всегда задавался одним только вопросом: «Зачем так заботиться о временном жилище?» У контрабандиста было много вопросов такого рода: откуда у неё в открытом космосе в период войны берутся такие наряды? И в таком количестве. И зачем. И вообще, как женщина, которая занимается всем в Альянсе, находит время заниматься подобными излишествами? «Мать Альянса» в сознании капитана Соло стала отдельной аномалией наравне со Скайуокером, Вейдером и Принцессой. Для каждого из них кореллианец и создавал отдельный тип людей в своём сознании и, по прошествии лет, все они остались единственными в этом типе. Хэн познакомился с Дармин сразу по прибытии на базу повстанцев на Явин4, она встречала их в ангаре. Тогда её представили как наставницу Принцессы, Соло сразу понял, что эта мадам не просто нянька и воспитательница. Мягкая, заботливая и нежная женщина обладала стальным огоньком в глазах. Бывалый контрабандист знал, что такой огонёк бывает только у людей, которые видели что-то похуже ада и смерти. Хэн не ошибся, этот образ самой заботы и нежности был разбит, когда спустя месяц он случайно подсмотрел совет верхушек Альянса. До этого ему казалось, что правит балом Мон Мотма, пока не заговорила Дармин Арти. Позже он узнал, что она и есть «Мать Альянса». А ещё кровная мать Принцессы Алдераана. Арти прошла к иллюминатору. Величественность, уверенность, властность таяли на глазах. - Мне только исполнилось 14, меня выбрали королевой Набу, – Дармин подняла глаза, посмотрев на окружающих. В карих глазах всегда излучавших уверенность, проскальзывал страх, – я - Падме Амидала Наберри, бывшая королева Набу и старший сенатор от сектора Чоммелл в период Старой Республики. В личных апартаментах «матери Альянса» стояла звенящая тишина. Лея неуверенно подошла к дивану и села. «Так, старые скелеты полезли из трюма!» – пробежало в голове Соло. Он точно не знал, что означает этот факт. Все эти годы матерью Восстания оказалась якобы погибшая сенаторша с далёкой планеты, а не её служанка-двойник - что в этом смертельного? Это даже вполне логично. В течение десяти лет, Лея думала, что все секреты её родителей уже раскрыты, но заявление матери потрясло её. Почему нельзя было рассказать раньше? Тогда, когда она узнала, что нянька её кровная мать. Почему она решила рассказать сейчас, когда война может закончиться, подписав сотрудничество с Вейдером? - Тогда сенат принял закон о налогообложения на торговлю, и Торговая федерация оккупировала мою планету, прикрываясь этим законом. В столицу были введены армии дройдов, – продолжала та. Скайуокер внимательно слушал, пытаясь запомнить и не упустить чего-то важного. Сила подсказывала, что эта женщина может ответить на все его вопросы. - В те далекие годы, я свято верила в демократию, в справедливость, в республику. Позже я поняла, что уже тогда её не было. - Падме повернулась к иллюминатору. Она внимательно изучала отражение светловолосого парня, который явно не понимал, к чему она ведёт. «Мальчик мой, прости». Бесконечные звёздные системы … космос всегда такой далёкий и холодный, грели как никогда. Время не повлияло на её память, а прожитые годы - на чувства. - Именно тогда я впервые познакомилась с джедаем Оби-Ваном Кеноби и с его наставником Квай-Гоном Джином, – воспоминание вызвало непроизвольную улыбку, – и тогда же на Татуине я познакомилась с рабом, который спас мой народ. С Энакином Скайуокером. «С Вейдером,» - перевела для себя Принцесса. Падме боялась повернуться и посмотреть в глаза, в одни ярко синие, вторые карие. Окружающие слушали, затаив дыхание. Впервые за 23 года Амидала не врала, она говорила чистую правду, всю правду, не искажая. Внутри творился хаос. Смесь безумного страха и облегчения. На Набу в какой-то из древних религий была вера, что наступит Судный день, и в этот день всем живым придётся отвечать за свои поступки. Падме давно уже не считала себя живой, только иногда, на мгновение, она могла забыть о страхе и почувствовать себя живой. «Вот он, мой Судный День.» – промелькнула у неё в голове. И она рассказала. Всё. Про маленького раба с мечтами о звёздах, про мудрого рыцаря, отдавшего свою жизнь в бою с ситхом, про молодого падавана, взявшего на себя слишком много. Бывшая королева набралась смелости и повернула голову к слушателям. Лея, сжавшись, сидела на краю дивана, рядом с ней, облокотившись на стенку, стоял Соло. Напротив неё стоял Люк - ноги на ширине плеч, руки сцеплены за спиной. Это была привычная поза командира Скайуокера, так же как и его отца. «Как она может говорить о ситхе с такой любовью?» - Лее всё это не нравилось. - Мы не виделись 10 лет, – продолжала рассказ Амидала, опять повернувшись к звёздам. Люку показалась, что ей так легче рассказывать, вспоминать. И он был прав, перед глазами бывшей королевы мелькали воспоминания. - В республике многое изменилась, я честно отслужила 2 срока Королевой и стала представителем Набу в сенате, – не особо заостряя внимание на своей персоне, продолжала она, - в сенате было очень много конфликтов и разногласий, несколько солнечных систем вышли из состава республики. И ещё сотни грозились выйти. Республика была на грани развала. Я прилетела на Корусант проголосовать против закона о принятии постоянной армии. Тогда, будучи лидером оппозиции, выступающей за мирное решение конфликтов, я обязана была быть там. В оппозицию так же входил Бейл Органа и Мон Мотма. «Так вот откуда такая дружная компания…» - заметил Соло. - Мы год бились, чтоб не допустить принятие этого закона. Наличие регулярной армии неминуемо привело к военным конфликтам, – в голосе звучали отголоски старых убеждений, - Было ряд покушений на меня, в которых погибали мои служанки. Канцлер настаивал на усилении моей охраны. Я всегда болезненно воспринимала тот факт, что из-за меня будут гибнуть люди, и ещё, что кто-то будет сковывать мою свободу. Палпатин нашёл оптимальное решение и уговорил принять охрану в лице Мастера Кеноби и его падавана, Скайуокера. В голосе матери прозвучали незнакомые нотки, Лее стало не комфортно на мягком диване. Захотелось уйти и забыть. Что забыть? Ещё же ничего смертельного мама не рассказала. - Я готовилась встретить старого друга, маленького мальчика, а встретила сильного мужчину. Я не была готова к тому, что из малыша Эни вырастет красивый, сильный и непредсказуемый Энакин. У Люка была феноменальная способность не понимать самого очевидного. Он слушал тайного лидера Альянса и не понимал, к чему она ведёт. - Все эти годы он любил меня. Он не стеснялся своих чувств ко мне, не скрывал, не врал и не прятался, – Падме слегка опустила голову, взгляд не фокусировался не на чём. Она была там, у лифта, у входа в свои апартаменты, - Пока мы были в столице, присутствие наставника ещё как-то сдерживало его. Но после нападения совет джедаев решил тайно отправить меня с Энакином на Набу, а Оби- Вана – на поиски убийцы. Лею разрывала ярость, она не могла поверить, что её мать, женщина, которая почти 20 лет воевала непосредственно против Вейдера, говорит о его любви к ней с любовью! Хотелась бежать, орать, Лея чувствовала себя преданной. Но желание знать правду заставила принцессу сидеть неподвижно. - Они сами всё усугубили, оставив нас наедине, – почти оправдывающимся тоном, говорила Амидала, - джедаям запрещено влюбляться, им запрещено привязываться. И я об этом прекрасно знала. Нарушение запрета грозило исключением из Ордена. Люк стоял, как вкопанный. Джедай ещё в первые месяцы знакомства с Дармин уяснил, что, если она что-то не хочет говорить, из неё не выбьешь, а если она что-то рассказывала, значит это важно. Но рассказ о романе с его отцом, поверг его в ступор. Он боялся пошевелиться, думая, что Дармин Арти забыла о том, что не одна в комнате и что в любой момент вспомнит и замолчит. Но она не забыла, она просто вернулась в воспоминание, на много лет назад, туда, в Озёрный край. - Я не могла удержаться, я просто полюбила, – оправдывалась Падме перед собой, - Я долго пыталась не видеть нового взрослого Энакина, прикрываясь воспоминаниями о маленьком мальчике. Старалась объяснить себе, что из этого ничего хорошего не выйдет, что это невозможно. Джедай и сенатор не могут быть вместе. Я запретила себе его любить. Наверное, он бы меня так не искушал и не давил на меня, если бы не чувствовал, что наши чувства взаимны. «Что там старики твердили по поводу чувства юмора у любви?» - припомнил окаменевший Соло. - Мы прекрасно понимали, что наша связь невозможна, Энакина могли выгнать из Ордена, а меня отозвать на Набу для сохранения репутации системы… Тогда Энакин был учеником, его сила и могущество только начинали просыпаться, он не мог их контролировать. А ещё ему снились кошмары… Про Шми, про его мать. Он видел, как она умирает… – казалось она сотни раз рассказывала это, только себе - Джедаи говорили, что это пройдёт, что он беспокоится о ней и поэтому проецирует плохое, – в голосе слышалась обида на джедаев, она винила их. - Будучи под постоянным присмотром Оби-Вана, он не мог по собственному желанию улететь к ней. В Озёрном краю эти кошмары усилились. И мы полетели на Татуин. «Почему, всё самое важно начинается именно в этой пустыне, неужели нет других планет в Галактике?» - спросил себя Соло. - Я решила, что на Татуине наёмники меня не найдут, а Эни не нарушит приказ о моей защите. Прилетев, мы узнали, что Шми освободил из рабства фермер Клигг Ларс… У Скайуокера защемило в груди от имени. Она и их знала! - Он женился на ней. Мы нашли ферму Ларсов, но было уже поздно. Прилетев туда, мы познакомились со сводным братом Энакина Оуэном Ларсом и с его невестой Беру. И отчимом, Клиггом. Шми ушла на влагоиспарители и её похитили Тускенские разбойники. Прошёл месяц с тех пор. Ларс говорил, что они искали и что надежды очень мало на то, что она вообще жива, – Падме снова стояла во дворе на ферме, и снова с ней рядом был её защитник, - но Энакин утверждал, что она ещё жива. Я осталась на ферме, а он уехал в пустоши дюны. Его не было ночь, а на утро он вернулся с телом матери на руках. Энакин ушёл в ангар для дройдов, оставив меня с семьёй Ларсов. Он не вышел на завтрак и не пришёл на обед, – в голосе слушалось беспокойство. «Да, а как мы не едим нормально по неделям, так это тренировка,» – вспомнил Хан колкость няни Принцессы. - Я решила, что самобичевание не лучшее средство от горя. Принесла ему обед. В ангаре он чинил какой-то двигатель, он всегда, что-то делал руками, перебирал, собирал, чтобы немного забыться, чтобы забить голову сложными задачами... «Люк тоже всегда, что-то делает,» – вспомнила Лея -Тогда он рассказал, что вырезал всё племя тускенов. Он убил всех. Смерть матери для него была потрясением. Она умерла у него на руках. Энакин винил себя, что не успел, что не спас её. Днём мы похоронили Шми… Лицо Дармин стало каменным, взгляд пустым, она снова под сжигающими лучами солнц–близнецов, снова перед могилой Шми и стоящим на коленях Энакином. - Сила не дала нам и дня на траур, – взяв себя в руки, продолжала она - Прямо по окончании похорон пришла весть о том, что Оби-Ван попал в плен. Совет велел оставаться там, где мы находились, и собирал всех джедаев для операции на Геоносисе. Поиски убийцы привели Кеноби на Камино, где была готова армия клонов для республики, а затем на Геоносис, на базу сепаратистов, где размещались заводы по производству дройдов. «Да, такую историю Войны Клонов в голохроне не найдёшь, – заметил Соло, – для общего развития можно будет потом поподробней порасспрашивать» - Джедаям нужно было пролететь полгалактики, чтобы спасти Оби-Вана, а нам всего пару парсеков. Мы решили лететь. Прилетев на Геоносис, мы сами попали в плен и были приговорены к смерти, как и Оби-Ван. В тот момент я действительно думала, что это конец. И призналась… Война Клонов, затем время становления Империи время смутное, никто не знал толком, что тогда произошло, только единицы знали всю историю развала Республики и становления Империи, но и те молчали. - Как и сотни раз, я опять ошиблась, - Падме подняла глаза, по-прежнему смотря в прошлое - это был не конец, а начало, начало Войны Клонов. Прилетели джедаи, но их встретили армии дройдов. Это было страшно. Более сотни джедаев против тысячи дройдов, я выжила, лишь потому, что Энакин был передо мной щитом. Но бой всё равно был не равным. Нас осталась меньше десятка, считая Оби-Вана, Магистра Винду. Йода успел вовремя, - имена старых магистров эхом отозвались в голове молодого джедая. Она всех их знала лично. Она стояла рядом с ними в первой битве! - старый магистр всегда отличался хитростью. Когда все джедаи полетели на Геоносис, он вылетел на Камино. Забрал армию клонов и прилетел к нам на помощь. Тот бой мы выиграли, но с большими потерями. Сотни джедаев остались там, на боле боя. В бою с ситхом, Графом Дуку, Энакин потерял правую руку. Началась Война Клонов. У сепаратистов были армии дройдов, а у республики неизвестно откуда, армии клонов. Несмотря на все запреты, я больше не могла врать ни себе, ни Энакину. Мы решили, пожениться в тайне. Такая новость окончательно вырубила гравитацию в каюте. Такое ощущение, как будто находишься в вакууме. Новость о браке с ситхом добила Лею, она нервно вскочила, с желанием то ли кинуться на мать, то ли кинуться подальше отсюда. Хэн положил руку на плечо Леи и заставил сесть её обратно. «Это уже интересно!» - Выбрали жизнь во лжи, вечно прятаться и скрывать наши чувства, но хотя бы оставаться верным сами себе, – Падме закрыла глаза, боясь посмотреть в глаза дочери. - Это было тяжёлое время. Я боролась в Сенате, а Энакин – на поле боя. Он стал рыцарем, их с Оби-Ваном отправляли на внешнее кольцо. За три года войны они стали надеждой республики, совет отправлял их в самые горячие точки, в самые трудные конфликты. - Я же вела переговоры после их операций. Мы не виделись месяцами, я ежедневно слышала имена погибших джедаев, – воспоминания причиняли почти физическую боль, - В те короткие моменты, когда мы всё-таки оказывались вместе, были самыми счастливыми в моей жизни… Лея взяла руку Хэна в свою и крепко её сжала. «Похоже, и я сегодня останусь без правой», - оценил силу Соло, но руку не убрал. -Энакину дали ученицу Асоку Тано, тогруту. Это немного осложнило наши свидания, но Энакин любил Асоку и заботился о ней. Асока была талантливой и так же, как учитель, любила нарушать правила. Они хорошо спелись, – экс-сенатор хорошо помнила краснокожую девочку с голубыми глазами, - Шпилька, он её так называл, как и Энакин была остра на язык. Она много раз спасала мне жизнь. Её убила Вентресс, ситх, – серое лицо Владычицы так же не потускнело с годами, - Энакин винил себя в том, что не уберег ученицу – это был второй удар, который его подкосил. Эта война выжигала нас, в её пламени сгорала наша наивность, беспечность и вера, – взрывы, огонь и белая броня клонов отражались в глазах свидетельницы войны. - В относительной дали от битв я верила в демократию, в мирные переговоры, что все конфликты можно решать мирно. Энакин же каждый день терял своих солдат-клонов, он каждый день видел смерть, и это укрепляло его веру в эффективность других методов… Иногда мы могли стоять рядом без права прикоснуться к друг другу. Тогда он часами рассказывал мне о манёврах, приёмах, особенностях полёта в космосе, мне он пояснял свою логику и видение военных ситуаций. Он рассказывал о тонкостях ведения боя на разных планетах, в разных условиях. Я не люблю насилие и битвы, но меня безумно интересовало все, что интересовало его. Мы слишком редко были вместе, чтоб я могла упустить возможность узнать о его жизни больше. «Были бы почаще, глядишь, не был бы такой злобный!» - Соло уже не мог просто слушать, но и в слух говорить боялся. - Он с таким азартом в глазах рассказывал о трюках, - «значит, вот где таких маньяков выращивали», - и с такой болью вспоминал о поражениях, когда мы были наедине, – шальное воображение корелианина уже рисовало Вейдера, плачущего на коленях у хрупкой Дармин. Он зажмурился, чтобы прогнать глупую картинку, - После смерти Асоки, Энакин опять стал работать с Кеноби, совет счел, что вместе они будут намного продуктивнее, чем по отдельности. Тем более, в присутствии Оби-Вана, совету удавалось держать Энакина под контролем. За полгода до конца войны я узнала, что беременна. – «И кем же?» Вопрос был важным, так как Соло был сейчас адекватнее всех, он быстро провёл параллель. Тут два варианта: Дармин - мать Люка, или Лея - дочь Вейдера. - Я была в растерянности. Мы никогда не говорили с ним о детях, не было времени. Я не знала, как Энакин отреагирует. Я боялась. – «Я б тоже боялся!», - Но в это же время я была счастлива, что внутри меня живет частичка него. У нас будет малыш – эта мысль заставляла меня смотреть с надеждой в будущее. – Падме смотрела на звёзды так же, как и двадцать три года назад, - я старалась больше не влезать в военные конфликты, – судя по голосу, это давалось нелегко, - но это означало уменьшение вероятности встречи с Эни. Шесть месяцев я мечтала только о том, чтобы его отозвали с внешней границы. Но Энакин и Оби-Ван были надеждой республики. «Скайуокер и Кеноби» означало «Победа». Народ верил, что мы можем победить в этой войне только благодаря им. Но малыш мне дал возможность чувствовать Энакина. Я не знала, где он, что с ним, но я знала, что он жив. И порой мне было этого достаточно. Гривус и Дуку – лидеры сепаратистов, совершили диверсию на Корусант и похитили канцлера Палпатина. Была только одна задача – не выпустить крейсер в гиперпространство. В столицу отозвали всех джедаев. Энакина и Оби-Вана тоже. Они прорвались на флагман, Энакин убил Дуку, Гривус сбежал. Крейсер был сильно повреждён в ходе боя, и им пришлось сажать его на Корусант. – Она вновь стояла у себя на балконе и смотрела на падающую звезду, - за героическое спасение канцлера им дали немного передохнуть в столице. Я безумно ждала и безумно боялась его возвращения. Но все мои опасения оказались напрасны, он был счастлив, когда узнал про малыша. Дуку был мёртв, у сепаратистов остался лишь один лидер - Гривус. Палпатин приблизил к себе Энакина, сделав его своим телохранителем. Я считала, что нужно было идти на переговоры. Но у канцлера были специальные полномочия. Тогда Бейл Органа организовал Делегацию 2000, и я вступила в неё, мы просили канцлера о снятии с себя полномочий и о начале мирных переговоров. Мы с Энакином планировали, что я улечу на Набу и всё подготовлю, я хотела родить дома, в Озёрном Краю, а после окончания войны, Энакин собирался покинуть Орден. Но Канцлер всё затягивал. Энакин опять начал видеть кошмары, только умирала уже я. Он хотел разобраться с предвиденьем, чтобы изменить его. Я оставалась во главе комитета, а канцлер перетягивал Энакина на свою сторону. Совет джедаев не доверял канцлеру. Канцлер потребовал вступления Энакина в совет Ордена. Это было прямое вмешательство в дела Ордена, которые джедаи никогда не допускали, – голос уже звенел от злости, - Канцлер не верил совету, Совет не верил канцлеру. Энакин доверял канцлеру и не понимал совет. Энакин был тщеславным и считал, что он давно достоин звания магистра и места в Совете, но у Совета была своя точка зрения на этот вопрос. В итоге Энакину дали кресло в Совете, но не дали звания, что было неслыхано, – и вот опять Энакин в её комнате, взъерошенный и недовольный, - но самое неприятное, что канцлер послал Энакина следить за Советом, а Совет - следить за канцлером. – «Хорошо, хоть за собственной тенью не послали следить», - В итоге он оказался между двумя жерновами. Я тоже тогда по глупости, подлила масло в огонь: просила поговорить с Палпатином, чтобы тот прекратил войну, но Энакин встал на сторону Канцлера. – «Никогда не смешивай личную жизнь с работой!» - вспомнила наставления матери Лея, - На него все давили. Дело ухудшилось, когда за Гривусом отправили одного Кеноби. В бою всегда проще. Ты всегда знаешь, кто свой, и что ты должен сделать. Он приходил ко мне меньше чем на час, не спал и почти ничего не ел, – взволновано рассказывала заботливая супруга, - он ничего не слушал. Я чувствовала, что теряю его, но не знала, как удержать. Я больше старалась не заводить тем о политике, говорила только о том, чтобы улететь. – Она зажмурилась, глотая слёзы, пара секунд – и вот опять «мать Альянса» открыла глаза и продолжила спокойным тоном, - а потом, однажды вечером из окна дома я увидела, как горит Храм Джедаев. Я сходила с ума от незнания. В приёмной канцлера не отвечали. А связываться с Энакином я боялась, боялась, что отвлеку в самый неподходящий момент. Все молчали… В комнате Дармин Арти тоже все молчали. Боясь даже пошевелиться. Люк решил дослушать и лишь потом делать выводы, только многочасовые медитации позволили джедаю по собственному желанию разогнать мысли в голове. - Он прилетел уже поздно вечером, весь в мыле, – продолжала Падме, - Энакин рассказал, что джедаи предатели, что Совет покушался на канцлера, что они пытались свергнуть Сенат. Но он сказал, что останется верен канцлеру и мне. Палпатин послал Энакина уничтожить остатки сепаратистов на Мустафар. И он сразу же улетел, – тёплый корусанский ветерок обдувал лицо, по которому текли слёзы. - На утро канцлер собрал Сенат на специальную сессию конгресса, – продолжили «мать Альянса», -предоставил улики предательства джедаев и объявил о создании Новой Галактической Империи. Всё было продумано. Всё просчитано и решено 23 года назад. Палпатин - ситх, и он обставил джедаев. Все джедаи были в розыске и объявлены предателями… - «Так Вейдер ещё и в создании Империи виноват… Деятельный мужик - везде успел!» - оценил Соло. - …Бейл и Мон готовили судебный протест, много наших единомышленников арестовали по обвинению в сговоре против Сената. Только тогда я поняла, что мы в ловушке, и выход только один – пригнуть головы, проголосовать «ЗА» Империю, поддержать Палпатина, а самим тайно обдумывать и формировать Альянс. Я решила пока ничего не предпринимать до возвращения Энакина. Днём ко мне домой пробрался Оби-Ван. Он рассказал мне о том, кем стал Энакин, и о том, что он сделал. Он требовал, чтобы я сказала, где он. Он хотел убить ученика. Я ему не поверила и ничего не сказала. Но не смогла ждать. Был объявлен мир, и я взяла свой «Нубиан» и полетела на Мустафар, к Эни. Я хотела посмотреть в его синие глаза, чтобы он сказал, что всё это ложь, - голос дрожал, в нём слышалось отчаяние, Падме снова была там, на огненной планете, - и что мы улетаем на Набу и оставляем всю эту политику и Галактику. Но он этого не сделал, - злые незнакомые глаза смотрели на неё с непониманием, - он утверждал, что теперь будет мир, и нам не нужно будет прятаться. Что джедаев больше нет, и нет запрета. А Палпатин, если будет против, то и его можно убить. Это был не Энакин, я смотрела на лицо любимого, а в глазах видела Вейдера. Но ситуацию усугубил Кеноби, он тайком пробрался на корабль и прилетел вместе со мной. Вейдер счел, что мы в сговоре, назвал меня предательницей и пережал сонную артерию. Я уснула. Ни мне и ни вам, - она открыла глаза, но всё же не рискнула повернуться. Новость до Соло дошла первой. «Сарлак всех сожри! Звезданутая Вселенная!». Лея опять подскочила, но и в этот раз, Хэн усадил её на место, Скайуокер стоял статуей, - это вреда не причинило, разве что разбило моё сердце. Очнулась, я уже в медблоке, на родильном столе. Я хотела умереть, как видел в своих снах Энакин. Но увидев вас, решила, что будет предательством бросить вас. В комнате по-прежнему никто не рискнул подать голос, Амидала продолжила. - Это была база Бейла. Там был Йода и Оби-Ван. Магистр рассказал, что случилось на Мустафаре. Об их битве и о том, как Энакин попал в лаву. Мы сочли, что он погиб, пока не увидели Дарта Вейдера. Йода потерпел поражение в схватке с Императором. Тогда мы решали, что делать дальше. Йода решил, что он спрячется на Дагобе. Для того, чтобы Палпатин и Вейдер не добрались и вообще не узнали о существовании детей Скайуокера, было решено инсценировать мою смерть беременной. Настой из корня, дерева Алнук, растущего на острове, на планете Плен, в секторе Айран. Вводит человека в своего рода летаргический сон, и его нельзя обнаружить в Силе. Всё пошло гладко. Пару месяцев я пряталась с детьми на Алдераане, - Падме похоже забыла, что рассказывает этим самым детям, - консультируя и помогая Бейлу. Именно тогда была придумана история про служанку-двойника Дармин. Действительно, Дармин Арти погибла во время Войны Клонов на Укотэю. – «Сведения о её смерти так же зачищены», - дополнил про себя кореллианин. - Вейдер вёл чистки. – «Хорошо, теперь хоть без Эни!». - Он как ищейка чувствовал джедаев, Оби-Ван пару раз подставлялся, чтобы увести его от вас. Вы слишком чувствовались в Силе, а Магистр не мог быть с вами рядом, чтобы закрывать от отца. Вейдер за месяц раза 4 прилетал на Алдераан. И каждый раз мне приходилась пить Алтук, чтобы он меня не почувствовал, а вас увозить в горы. Но так долго продолжаться не могло, вас нужно было разделить. – Никто не знал, каким трудом далось ей это решение, - и это было сложно, очень. Выбор был прост, жесток: или я теряю вас обоих, и вы попадаете к ситхам, или одного из вас от меня увозят на Татуин. Прости, это было нечестно, но ты был слишком похож на отца, и я отдала тебя, Люк, – она повернулась и посмотрела в синие глаза сына, ожидая чего угодно, но не понимания в его глазах. - Для безопасности, Бейл удочерил тебя, Лея. – теперь она смотрела в карие глаза дочери. Та уже была спокойна и так же понимающе смотрела на мать. - Самый лучший способ спрятать - это положить на самое видное место, – уже более уверена продолжала она, - я осталась одна. Родители считают меня мёртвой, муж ситх, а дети воспитываются другими людьми. Я приезжала на Алдераан каждый месяц и часами не могла отойти от твоей кроватки. И раз в три месяца я приезжала к тебе, - её взгляд изучал лицо Люка, - навещала Оби-Вана, он запретил мне показываться на глаза Ларсам, так как он сказал, что мы с Энакином погибли. Бейл сжалился надо мной и предложил стать мне твоей нянькой, - рассказывала уже дочери, - и тайком поднимать восстание. Я продолжала прилетать на Татуин, но всегда наблюдала со стороны. Один раз я прилетела в Мос-Асли и увидела копию Энакина рядом с Оуэном, я тогда подошла к тебе, а потом меня забрал Оби-Ван и запретил прилетать. – Падме опустила голову, и повернулась к иллюминатору. - Когда я вернулась через год, я снова вышла на гору Дюны, когда ты чинил свой спидер, я не удержалась и побежала к тебе, но Кеноби вырубил меня и спрятал под иллюзией ещё до того, как ты повернулся в мою сторону. Он объяснял мне как маленькой, что если он узнает про меня, ты можешь попасть к Императору. И он был прав. Я стала прилетать реже. И каждый раз Оби-Ван ни на шаг не отпускал меня, чтобы я не подошла к тебе. Восстание стало занимать у меня всё больше времени, и твои, Лея, шалости требовали от нас с Бейлом максимум осторожности. Мы старались делать всё, чтобы Император не распознал в тебе талант к Силе. Я с ума сходила, когда ты стала сенатором. Но так сложилось, что я всегда несла ответственность и решала дальнейшую судьбу сначала Набу, затем целого сектора, а теперь и Альянса, но ни когда не могла влиять на свою, а тем более на вашу. Так много хотела вам дать, рассказать и научить, но не могла даже подойти к тебе, Люк, ближе, чем на двадцать метров, а к тебе, Лея, чтобы не навлечь беду. Мне пришлось поступиться своим материнством и вами, чтобы сохранить вашу жизнь и организовать Восстание. Все эти годы научили меня терпению и смирению. Когда ты попала в руки к Вейдеру и Таркину, я была на грани срыва, не знала, чего бояться сильней: твоей смерти или того, что Вейдер разглядит в тебе дочь. Я решила: что угодно, только не твоя смерть. Когда ты вернулась с планом станции, и я увидела Люка, я поняла, что все мои мучения были не напрасны. Теперь, ты хотя бы мог быть рядом со мной. Но приближение «Звезды Смерти» заставило сделать жестокий выбор. Или я отпускаю тебя на вылет и есть шанс, что ты выживешь, и станция будет уничтожена, или я запрещаю вылет неопытного пилота на сложную операцию и надеюсь на мастерство остальных. Но в том, что ты сможешь выполнить это сложное задание, и мы все выживем, я была уверена на 80%, а вот в том, что пилоты выполнят его без тебя только на 40%. Разумеется, я, сжав сердце, отпустила тебя. - Почему ты не рассказала нам раньше? – первый вопрос задал Люк. - Потому что, когда ты только прилетел, в этом не было смысла, - мягко ответила мама Скайуокера, - у тебя был прекрасный образ героя-отца, к которому ты стремился, и я не хотела тебе его портить. А после того, как ты был на Дагобе, тем более. Я догадывалась, что старые магистры настраивают тебя против Вейдера, но не была готова, что он узнает о тебе первым и сам расскажет. Мне об этом сообщил дух Оби-Вана, когда вы возвращались с Беспина. Он просил меня убедить тебя в необходимости закончить обучение у Йоды и сразиться с отцом. Я отказалась. Несмотря на все мои усилия, ты всё равно стал джедаем, и Вейдер с Императором узнали о твоём существовании. Все мои благие намеренья обернулись против тебя. Возможно, если бы я разрешила Кеноби обучать тебя на Татуине, ты был бы готов к встрече с отцом. Но я решила, что ты сам должен выбирать, кем быть и воевать ли, и за что. Лея сама сделала выбор, став сенатором, присоединившись к Восстанию, это было её решение, а вот тебя Йода с Оби-Ваном с рождения воспитывали бы и обучали против ситхов. Не дав ему и шанса. - А почему ты тогда рассказала сейчас? – спросила уже Лея. - Я не знаю как, но Вейдер узнал о том, что ты его дочь, - ответила Падме. – Я хочу, чтобы вы знали всю правду о Вейдере, какую её знаю я. Если честно, я так же не ожидала, что ты, Люк, попытаешься вернуть Энакина. И то, что он пошёл на перемирие, для меня стало такой же неожиданностью, как и для вас. - Энакин вернулся? – странно было услышать такой вопрос от джедая. - Я не знаю, - честно ответила она, - джедаи говорили, что Тёмная Сторона Силы прямо противоположно меняет человека. Ровно сколько в Энакине было добра, ровно столько же в Вейдере зла. Трудно судить, что больше повлияло на него, Тёмная Сторона или же глухая броня с дыхательной маской. Так или иначе, но Энакин никогда не будет прежним, как и мы все.