Все, что ни делается...

Из-под полуопущенных ресниц следить за Снейпом было удобно. А уж делая вид, что увлеченно читаешь свежий выпуск «Квиддичного обозрения», и подавно. Вид моего «дорогого учителя» последнее время внушал опасения, но, разумеется, сказать ему об этом я бы не решился и под угрозой пыточного проклятия. Нет, нет и еще раз нет! Говорить Снейпу, что он выглядит погано, можно было, наверное, только предварительно удостоверившись, что тот в коме. Да и то гарантировать дальнейшую счастливую жизнь такому гипотетическому идиоту я бы не стал. А уж учитывая более чем странное поведение уважаемого профессора, то и вовсе. С моей точки зрения, Снейпа нужно было показать специалистам из Мунго, потому что отмазка: «Поттер, мне одному в лаборатории скучно» – не лезла ни в какие ворота. Я пошевелился, откинул теплый шерстяной плед, которым снабдил меня профессор, и встал с кушетки. Такая заботливость была не в характере Снейпа и вызвала только одно чувство – настороженность. – Куда, Поттер? – не отводя взгляда от котла, резко спросил Снейп. – В туалет, – я почти не соврал, но сказать, что просто надоело торчать в подземелье, не решился. – Сядьте! – приказал он не терпящим возражений тоном. – Через десять минут пойдем вместе. – В туалет? – переспросил я, надеясь, что ослышался. – Куда угодно, только заткнитесь сейчас и сядьте! – рявкнул Снейп. Я осторожно опустился снова на кушетку, притянул к себе шерстяной ком пледа и замер, нервно комкая грубоватую ткань и соображая, что же делать. Сказать, что профессор изменился вдруг, наверное, было бы неправильно. Нет, сначала он вел себя почти как обычно, естественно, с поправкой на мой внезапный прорыв в зельеварении. Пытался даже общаться со мной как с коллегой, но, как бы это повежливее сказать, не преуспел. И дело не в том, что он плохо старался, и даже не в моем вопиющем невежестве во всем, что касалось зелий и тонкостей их приготовления, а в том, что мне стало неинтересно. Вот так вдруг. Да, я удовлетворил свой интерес, убедился, что эта с позволения сказать наука весьма и весьма далека от совершенства – и все, мне хватило. А тут на меня стали снова смотреть как на человека, который должен. Должен продолжать изыскания, должен писать научные статьи, должен выступать на конференциях, должен… И кто бы знал, как это меня достало еще со времен войны с Волдемортом! Поэтому вежливо, но непреклонно сказал: баста! Меня не восприняли всерьез, Снейп какое-то время бушевал, осыпая весьма язвительными комментариями, потом понял, что такими методами до меня уже не добраться, и пригласил в лабораторию. Первый раз пошел только потому, что было интересно понаблюдать за профессором в естественной среде обитания. Посмотреть, как он готовит зелья, когда никто не мешает и ни за кем не нужно следить и отвлекаться. Поэтому я тихо и незаметно сидел на табуретке в уголочке и следил за таинством приготовления какого-то мудреного противоядия. Снейп казался совершенно другим человеком. Лицо сделалось мягче, расслабились жесткие складки возле рта, руки порхали так, как будто он дирижировал оркестром. Это завораживало. И когда Снейп все также молча перелил в подготовленные емкости слабо мерцающее зелье и сказал, что можно идти, я почти почувствовал разочарование и спросил, можно ли и завтра посидеть рядом. – Можно, Поттер, можно, – ответил он и пристально посмотрел на меня непроницаемыми черными глазами, в которых я с удивлением заметил тень неуверенности и чего-то еще, что не смог определить. Следующий день я точно также просидел рядом, наблюдал за процессом, но помощь не предлагал, по опыту зная, чем это может закончиться. Проигрывая в памяти день за днем, я пытался найти тот момент, когда начались странности. Пожалуй, день на четвертый. Точно! Просидев безвылазно в лаборатории три дня и поначалу, с удовольствием глядя на Снейпа за работой, к середине четвертого я заскучал и решил после обеда не просиживать штаны в лаборатории, а пойти прогуляться. Устроить себе небольшой выходной, который, думается, я заслужил. Снейп вернулся в лабораторию, а я быстро переоделся и слинял – маггловская часть Лондона была ко мне все также милосердна, понятия не имея, кто я такой. Снейп дожидался в гостиной. Бокал с огневиски подрагивал в руке от сдерживаемой ярости, а не оттого, что он перебрал, но понял я это только спустя время. – Где вы были, Поттер? – ледяным тоном поинтересовался он. – Гулял, – я пожал плечами: вины за собой я не ощущал и ничего предосудительного не делал. Послонялся по парку, сходил в кино. – Поттер, вы ведете себя безответственно и как избалованный ребенок! Что, слава настолько вскружила голову, что хотя бы предупредить не могли? – Сэр, – я стоял перед ним как нашкодивший первокурсник, – не понимаю ваших претензий. Простите, вы мне никто, – вот этого мне говорить не следовало, но я на самом деле так думал, и по тому, как вскинулся Снейп, сверкнув глазами, было видно в какой он ярости. – Я просто волновался, – сквозь зубы выдавил Снейп вместо ожидаемого взрыва. – Идите спать, Поттер. Завтра поговорим. Вот, пожалуй, это и был переломный момент, с которого начались странности. Тогда мне не пришло в голову остаться и выяснить, в чем же дело, я был просто ужасно рад, что отделался малой кровью, и радостно смылся из гостиной, намереваясь почитать перед сном. Ко мне в спальню Снейп так и не поднялся. А утром профессора как подменили. Он был ужасно мил, если так можно было сказать о человеке, который при разговоре о последних новостях время от времени морщился, как от зубной боли. Поверить в то, что он страдает от похмелья, было невозможно, скорее, его бесила необходимость быть любезным со мной. Придя к столь неутешительному выводу, прикинул, что единственное, о чем он может жалеть, если придется съехать из особняка, – это лаборатория, я заверил его, что возможность варить зелья в моем доме у него останется в любом случае. Для этого совершенно необязательно терпеть еще и мое присутствие. – Поттер! – резко сказал Снейп и добавил гораздо мягче: – я вас не терплю, ваше, э-э-э, общество доставляет мне удовольствие. Вчера я беспокоился, не случилось ли чего, и в лаборатории я уже привык к вашему присутствию. Тон и каменное выражение лица не соответствовали друг другу, но прочесть что-то по глазам или уловить движение лицевых мускулов не удавалось. Снейп вспомнил, что двадцать лет был шпионом, и держался молодцом. Я почти поверил, что он волновался. Почти. Потому что было что-то еще, что не поддавалось объяснению, но напрягало и заставляло искать подвох. Правда, следующие слова Снейпа усыпили мою бдительность, когда он с сожалением заявил о моем зарываемом в землю таланте. Мне показалось это очень похожим на правду, и даже стало немного неловко из-за отсутствия интереса к продолжению исследований. Вот так на чувстве вины меня и подловил Снейп, предложив проводить время в лаборатории. Я согласился, потому что ко всему прочему он казался мне еще потерянным и одиноким. Пусть я и не лучший вариант в плане общества, но другого-то все равно нет. В те дни, когда я все же отпрашивался погулять, Снейп не варил своих зелий, а проводил время в библиотеке. Из солидарности, что ли? И я старался не уходить из дома слишком часто, зная, как ждут некоторые клиенты нужное лекарство. И вот сегодня все странности, которые начались пару недель назад, обрели наконец вполне конкретные очертания. Ему просто зачем-то было нужно меня контролировать! – Профессор, я не понимаю вашего поведения, – вышло решительно и твердо, что не могло не радовать, – зачем вам нужно мое присутствие здесь? Контролируете? Чтобы я случайно не появился в другом месте? Да? Снейп резко повернулся ко мне, не уверен, доварилось ли то зелье, на которое он просил десять минут, в любом случае прошло гораздо больше времени. Стремительно приблизился, заставив шарахнуться. – Поттер, – как всегда не терпящим возражений тоном начал он, набрал в грудь воздуха и шумно выдохнув, продолжил уже мягче: – Гарри, послушай, ты все не так понял. Даю слово, что все не так. – Не говорите только, что внезапно воспылали ко мне нежными чувствами и ревнуете, – съязвил я. Снейп вздохнул, опустил глаза и стал выглядеть еще более потерянным, как будто не знал, что делать дальше. Вздохнул еще раз, достал из кармана маленькую коробочку. – Поттер, – Снейп запнулся и начал еще раз, – Гарри, я прошу вашей руки. На темно-синем бархате тускло поблескивал перстень с изумрудом. Наверное, под цвет глаз подбирал. Идиотская ситуация. Что теперь делать? – Гарри? – поторопил Снейп с ответом, видимо, я слишком долго молчал. – Вы бы еще на колени встали, – пробормотал я и окончательно впал в ступор, когда тот, чуть помедлив, опустился на одно колено и протянул коробочку почти к моему лицу. – Профессор, ну вы же не всерьез, правда? – вся ситуация в целом выглядела абсурдно. Чувства? Помилуйте, да он меня терпеть не мог всегда. Секс? Ну и это не синоним любви, скорее необходимость. Причем для меня, хотя что я могу знать о мужчинах среднего возраста? Может быть, ему тоже удобно иметь постоянного любовника. – Поттер, я похож на шутника? И сегодня не день дурака, взгляните на календарь! Ну и решите уже что-нибудь, каменный пол не полезен для моих суставов! – Профессор. Сэр, – я не понимал, просто не понимал, зачем это нужно ему, – послушайте, скажите мне правду. Со времен войны я наелся всеобщей ложью и тем, что за меня решают, что для меня благо. Просто скажите правду. Я клянусь, что не выгоню вас из лаборатории, что если нужна будет какая-то помощь, вы можете рассчитывать на меня, те зелья, по которым мы подали совместный патент, остаются и в вашей собственности тоже, я не отказываюсь от своих слов. Могу непреложный обет дать. Скажите правду, пожалуйста, – закончил я почти жалобно. Снейп молча уселся возле моей кушетки, оперевшись на нее спиной и положив вытянутую руку с обручальным кольцом на согнутую в колене ногу. Он вдруг стал выглядеть старше и таким усталым, каким мне еще не приходилось его видеть. – Я просто не умею, – тихо произнес он, – старый дурак. Поттер, знаете ли вы, что у магов существуют различные наследия? Это повелось с давних времен, когда маги еще соединялись брачными узами с волшебными существами или магическими расами. Некоторые наследия проявляются ярко, такие, как вейловские, например. Какие-то тихо живут в маге, просыпаясь под действием обстоятельств. А некоторые практически необнаружимы, потому что проявляются лишь косвенными воздействиями. Поттер, вы слышали про Николя Фламеля? – задал он совершенно дурацкий вопрос и, дождавшись кивка – кто бы не знал про легенду магического мира, – стал говорить дальше. – У Фламеля удивительная жена с уникальным и редким даром лесной нимфы. У нее роскошные светлые волосы и необыкновенные яркие зеленые глаза. Как у твоей матери, Гарри, и как у тебя. – Вы хотите сказать, что у мамы был такой дар? И в чем он проявлялся? – озадаченно спросил я, не понимая, к чему этот экскурс в историю. – И у нее и у тебя, – просто ответил он, – отличительным признаком дриад являются глаза, правда об этом почти никто не помнит, мне пришлось перерыть кучу литературы в библиотеке, чтобы докопаться до истины. Очень уж редкий дар, да и не во всех, у кого такая необычная радужка, просыпается родовой дар. Не могу сказать, был ли он у твоей матери, но тебе достался в полной мере. – И что же это за дар? – теряя терпение, повторил я, зачем так тянуть, нагнетая атмосферу. – Тебе, возможно, он покажется незначительным, но на самом деле он уникален. Без дара своей жены Фламель никогда бы не смог создать философский камень. В ее присутствии любой алхимический процесс идет идеально правильно и приводит к нужному результату. Как и в твоем присутствии зелья выходят идеальными. Даже те, которые по определению таковыми быть не могут. Так что вот тебе моя правда. Не хотел терять такого помощника и перспективы новых открытий. Ученичество ты благополучно прошел, а других средств удержать не смог придумать. Прости. В голове все путалось: мама, дриады, Фламель, наследие… Снейп со своим странным предложением руки и сердца, хотя, когда он все объяснил, ничего удивительного в попытке удержать такое сокровище я уже не видел. Возможно, на его месте я бы поступил также. Снейп медленно поднялся на ноги и сделал шаг прочь. – Стойте! – воскликнул я и вскочил с кушетки, отшвыривая мешавший плед. – Давайте сюда ваше кольцо! – и, боясь передумать, протянул руку. – Поттер, вы сумасшедший? – он медленно обернулся и искривил губы в усмешке. – Я же объяснил, что хотел вас просто использовать. – Ну я, пожалуй, вас тоже использую. И мы будем квиты. – Да на что я гожусь? – удивился он. – Если хотите помогать, то необязательно вступать в брак. – Ну уж нет! Отдайте кольцо и не смейте увиливать от свадьбы. – Поттер, я вас вообще не понимаю! Зачем вам свадьба?! – А что, когда-то понимали? Это совершенно неважно, главное, что от свадьбы мы выигрываем оба: вы получаете свои зелья, а я отвязываюсь от кучи поклонников и поклонниц, никто же в здравом уме не рискнет идти против вас. А насчет сумасшествия… Думаю, тут атмосфера такая, хоть на Кричера посмотрите, хоть на портрет леди Вальбурги, – со знанием дела произнес я. – Вы не устаёте меня поражать, – пробурчал Снейп, но кольцо после некоторой заминки все-таки отдал. – Ага, – я полюбовался на свое новое украшение, – а теперь можете меня поцеловать!