Под действием солнца

Весна. Иду не торопясь, вслушиваясь в пение птиц. Под ногами шуршит трава, прошмыгивают коты и кошки, гоняясь друг за другом. Брачный период, как-никак. Оглядываюсь на лужайку, завистливо глядя на людей, выгуливающих своих лающих питомцев. С детства хотел завести собаку, желательно, немецкую овчарку, мечтал, как я буду выгуливать ее, дрессировать, а мальчишки из соседних домов будут мне завидовать. Не вышло. Вместо этого у нас дома живет кот, настоящая головная боль размером с бочку, он даже на диван с трудом запрыгивает. Ненавижу его, как и всех кошек, но кормить кормлю. А кто еще, если мама все время на работе? Она ради нас старается, папа бросил ее еще до моего рождения, и она до сих пор даже ни с кем не встречалась, боится, наверное. Им было по восемнадцать лет, когда они встретились. Естественно, папа не захотел обременять себя таким грузом, ведь нагуляться еще хочется, и я его понимаю. Но все равно, он мог хотя бы помогать нам, а не сбежать, трусливо поджав лапки. Живет сейчас, наверное, в каком-нибудь Питере и о нас не вспоминает. Но что-то я отвлекся. Когда мама принесла нашего кота-нахлебника домой, тогда еще совсем малышом, то обещала сама заботиться и ухаживать за ним, но в итоге все свалилось на меня. Осуществила мечту детства, блин, а я отдувайся! Да, я ведь так и не представился, зовут меня Михайлов, только не тот, о ком вы подумали, а Женя. Евгений, значит, но мне больше нравится, когда меня называют Гений; а что, скромненько и со вкусом. Общее у меня с этим попсовым типчиком только фамилия, а так – полная противоположность. У меня довольно необычная внешность: короткие волосы, чуть выбритые сзади и по бокам, небольшая челка, слегка закрывающая левый глаз, а сами волосы выкрашены в мой любимый цвет – синий. Еще я ношу линзы, как у Мэнсона, охуенный мужик, мой кумир. Одет я, как истинный хипстер, в клетчатую рубашку с коротким рукавом, джинсовые шорты, на ногах – красные конверсы. На шее висит пентаграмма, на руках – напульсники и часы. Сейчас я направляюсь туда, куда не ходил уже две недели из-за болезни, в художественную школу. Мне осталось доучиться всего ничего, а потом выпускной и – прощай, любимые учителя и одноклассники! В будущем собираюсь поступать в университет, учиться на архитектора, но до этого еще чуть больше года. Сейчас мне семнадцать лет, я заканчиваю десятый класс, все это время успешно скрывая тот факт, что я гей. Но это и не требовало особых усилий, в нашем классе учатся одни конченые придурки, задроты и гопники, а на таких у меня не встает. Правда, девчонки частенько спрашивают о том, почему у такого классного парня, по их мнению, еще никого нет. Я всегда отмазываюсь тем, что пока не встретил ту, с которой мне хотелось бы встречаться. Одни верят, другие нет, некоторые о чем-то догадываются, но мне, если честно, плевать на них всех. Главное – отучиться, а что там думают про меня одноклассники интересует явно не в первую очередь. Задумавшись, я не сразу замечаю, что уже иду не по тротуару, а по проезжей части. Рядом со школой, конечно, ездят куда медленней, чем на обычных дорогах, но придурков все равно хватает. Передо мной, взвизгнув колесами, резко затормозила машина. Я запрыгал козликом, выскакивая из-под нее, коря себя за невнимательность. Рвано дыша, смотрю, как из машины выходит парень. Вздыхаю. Это мой лучший друг, мы вместе учились с первого класса, но в пятом его перевели в элитную гимназию, благо средства позволяют. Не пойму, чего его туда сразу не отправили, но не жалуюсь, ведь тогда мы бы никогда не встретились. Парень вальяжно подошел ко мне, сверкая затемненными очками на солнце: – Хэй, когда ты уже прекратишь бросаться под колеса, мой шофер чуть инфаркт не заработал, – усмехнувшись, он хлопает меня по плечу. – Да, кстати, с выздоровлением, я тебе шоколадку принес, – лучезарно улыбнулся парень, протягивая мне плитку. – Блин, чувак, я тебе что, баба что ли? Но все равно спасибо. О, моя любимая, с орехами и изюмом! – обрадовался я, засовывая ее в карман шорт. – Ну естественно, я же знаю, что ты любишь, вот и хотел порадовать, – он посмотрел мне в глаза. – Я скучал, кстати, а то кроме Ани здесь больше поговорить не с кем было, все остальные парни ходили по другим дням, – он развернулся и пошел в сторону в школы. Я невольно им залюбовался. Серая футболка с рисунком и бриджи до колен подчеркивали его худобу. Он примерно моего роста, может, я чуть повыше, а телосложением настоящий дрыщ, в отличие от меня, не качка, конечно, но кубики имеются. Я смотрю на его ноги, по-женски безволосые, и невольно краснею. Черт, не о том думаешь, дурень, хотя бы не сейчас! О своем друге я стал не так думать с того самого пятого класса, когда, расставшись в одной, мы стали одноклассниками в другой, художественной, школе. А потом я узнал, что он тоже хочет быть архитектором, и мы планировали, доучившись, пойти в один универ. Вдруг он обернулся и крикнул издалека: – Жень, ты вообще идти собираешься, или мне тебя понести? – рассмеялся парень, вновь оборачиваясь ко мне спиной. Я, очнувшись, пошел за ним следом, изредка поглядывая на его шею, руки, волосы, тщательно уложенные и залакированные так, что, казалось, даже ураган не сможет выбить из его прически хоть волосок, и задницу, манящую своим аппетитным видом. Я сглатываю, отгоняя эти мысли. Внезапно почувствовав, как мой друг в штанах подал признаки жизни. Так, только не сейчас, отвлекись, вспомни, например, как однажды, решив развеселись учеников на 1 апреля, все учителя надышались гелием и спели «Катюшу». При чем тут была она, непонятно, но все равно было жутко весело. Широко улыбнувшись, я побежал, желая нагнать друга, который к тому времени уже стоял на крыльце школы.