Кукла

Два года назад она была очень счастливым человеком. Единственным, что омрачало её жизнь, был переезд Грея. Пожелав ей на прощание оставаться такой же весёлой и счастливой, он уверенным шагом поднялся по трапу самолёта. Не обернувшись, он провёл невидимую черту между своим прошлым и будущем. Люси наивно думала, что расстояние не помешает им общаться. Не смотря на то, что ей было жаль расставаться со своим лучшим другом, она радовалась за него. Радовалась тому, что у Грея появилась возможность исполнить свою мечту. Какое-то время они ещё перезванивались, но всё чаще Люси звоня Грею слышала - “Прости очень много работы, поговорим в другой раз”. А Грей всё чаще слышал от Люси - “Мы с Нацу то, мы с Нацу это”. Его это раздражало, он хотел в минуты отдыха поговорить с ней о чем-то, помимо её избранника. Так постепенно их звонки становились реже, а в итоге и вовсе сошли на нет. Два года назад у неё было многое из того, о чем мечтают девушки в возрасте двадцати двух лет. Единственный ребёнок, в одной из самых обеспеченных семей Крокуса, не смотря на периодически возникающие разногласия с отцом, не была обделена его вниманием. Отец заботился о ней и мало в чём отказывал, как мог он старался воспитать дочь доброй и весёлой. Её мама умерла, когда ей было десять лет, и Люси с отцом поддерживали друг друга. Она была его солнцем и смыслом жизни, её искренние улыбки и теплота в карих глазах, помогали ему справиться со своей скорбью. Для неё отец был человеком, который одним прикосновением большой и тёплой ладони, мог прогнать её грусть. У Люси были подруги, с которыми она могла весело проводить время и любимый человек, который отвечал её взаимностью. Нацу Драгнил, как и она единственный ребёнок из богатой семьи, двадцатитрехлетний сгусток энергии и озорства. С ним ей никогда не было скучно, его зачастую импульсивные поступки приводили её в ужас, но это было мелочью по сравнению с другими его качествами. По сути добрый, готовый прийти на помощь в любую минуту, не отказывающий в поддержке, он был яркой искрой в её жизни. Нет, он не был неуправляемым, в нужные моменты он становился абсолютно серьезным. Он как и её отец, называл Люси своим солнышком и любил тормошить её светлые волосы. Их отношения складывающиеся легко и без особых проблем, привели их к помолвке. Обе семьи были рады за детей, и желали им только любви и счастья. Люси уже присматривала свадебное платье, а Нацу хвастался друзьям, какая у него замечательная невеста. Газеты Крокуса широко осветили тему помолвки, и с их страниц на жителей города, взирали довольные лица молодой пары. Увидев в интернет издании популярной газеты Крокуса, объявление о помолвке года, как её называли. Грей нарушил молчание и позвонил Люси. Поздравив её и передав привет Нацу, он повесил трубку и решил, что больше не будет читать газеты Крокуса. Он хотел искренне порадоваться и за друга, и за Люси, но очень сложно справиться со своей ревностью. Грей часто спрашивал себя, а правильно-ли он поступил отступив в сторону. С одной стороны он хотел, чтобы она была счастлива, а с другой жалел о том, что для неё счастье заключается не в нём, а в Нацу. Люси не была глупой, да и отец говорил ей о том, что Грей испытывает к ней более глубокие чувства, чем обычная дружба. Но напористость и энергичность Нацу сделали свое дело. А Грей такой спокойный и рассудительный, не позволяющий себе по отношению к Люси ничего лишнего, вроде поцелуев и объятий, но одновременно с этим, заботившийся о ней, приводил её в смятение. Вокруг Грея всегда крутились девушки, и сама Люси не раз ловила себя на мысли о том, что он привлекателен и умен. Кто знает, как сложилась бы жизнь если бы Грей не улетел, но он сделал это, оставив Люси на Нацу. Красивая, счастливая, любимая, искренняя и открытая - такая она была, пока её жизнь не разрушили. Пока её сердце не разбили на мелкие кусочки, оставив их гореть в пламени боли, горя и стыда. В один из вечеров, одна из её подруг пригласила Люси в самый шикарный клуб Крокуса. Люси как раз была дома одна, а у Нацу были какие-то дела и встречаться в этот вечер они не собирались, поэтому Лисанне она не отказала. Девушки отлично проводили время вместе, сплетничали, обсуждали свое окружение и делились маленькими девичьими секретами. Они не употребляли алкоголя в большом количестве, но неожиданно Люси стало плохо и она предупредив Лис, вышла из зала и направилась к уборной, где потеряла сознание. Когда через десять минут подруга не вернулась, Лисанна решила сходить за ней, но нигде её не нашла. Лис попыталась дозвониться до Люси, но телефон не отвечал. Запаниковав она позвонила Нацу, и он бросив все дела примчался в клуб. В его глазах было беспокойство, руки сжимались в кулаки, он метался между сотрудниками клуба и уже был почти на пределе эмоций, когда начальник охраны предложил ему просмотреть видеозаписи с камер наблюдения. На одной из записей Нацу увидел, как по коридору в сторону сдаваемых на ночь комнат, обнимая Люси, идет молодой человек, а её голова лежит на его плече. Посмотрев, как пара зашла в комнату и запомнив её номер, Нацу выскочил из кабинета охраны. Не обращая внимание на попытки Лисанны его остановить, он бегом кинулся к двери за которой скрылась пара. Открыв дверь пинком ноги, Нацу замер на пороге. Нескольких секунд хватило его мозгу, для того, чтобы переварить увиденное и он резко шагнув внутрь, разорвал тишину, сорвавшимся на крик голосом. Смотря на свою обнаженную невесту, проснувшуюся от его крика в чужой постели, он пытался хоть немного усмирить свой гнев, чтобы не сорваться и не ударить её. Красные метки на её теле, сжигали его нутро в пламени ярости, заставляя сердце отбивать безумный ритм. Он смотрел, как она в ужасе вскакивает с постели, пытаясь прикрыться тонким одеялом, как её пухлые губы открываются в попытке что-то сказать, но из них не вылетает ни слова, только тихий хрип. Мысли Нацу беспощадным смерчем крутились в голове, а взгляд метался с лица девушки на простыни, на которых алели несколько кровавых пятнышек. Она была для него так важна, так бесценна, и она вдребезги разбила его сердце. Он хотел её ударить, причинить ей боль, но просто развернулся и ушёл. Просто в одну секунду он понял, что прикоснувшись к ней испытает не чувство удовлетворения, а отвращение.Она его предала. А предательств он не прощает. С опущенными плечами он вышел из здания клуба и направился к своей машине, даже не посмотрев в сторону Лис, которая что-то ему говорила, он уехал. Ему было больно и противно, и с этого момента она перестала для него существовать. Лис проводив взглядом удаляющуюся машину, вернулась к Люси и попыталась выяснить, что произошло. Она не верила в то, что Люси могла так поступить. Сколько раз она слышала от подруги о её любви к Нацу, о том, как она счастлива рядом с ним. Но Люси не отвечала на вопросы подруги, невидящими глазами она смотрела на белые простыни и просто качала головой, не веря в происходящее. Кое-как одев Люси, Лис вывела её из клуба и поймав такси привезла домой. Лисанна думала, что дома отец Люси, сможет вывести её из состояния отрешенности, но ошибалась. Не обращая на них внимания, Люси поднялась на второй этаж и закрылась в ванной, откуда вскоре смешиваясь с шумом воды, послышался звук её истеричных рыданий. Поведав отцу подруги о случившимся, Лис уехала домой, пообещав заехать на следующий день. Несколько дней Люси пыталась прийти в себя и найти объяснения произошедшему, которые всё никак не находились. Ей было страшно, ведь она знала, что никогда не предала бы Нацу, но все факты были на лицо. Вот только, она не помнила ничего до момента его появления. Она была благодарна Лисанне, которая приезжала каждый день и поддерживала её. Один раз набравшись храбрости, Люси позвонила Нацу, но он не ответил на звонок, и тогда ему позвонила Лис. Она попыталась объяснить ему, что Люси не помнит, как это произошло, и что возможно её вины нет, но он не захотел слушать. Сказав, что Люси для него больше не существует он повесил трубку, и остальные попытки Лис дозвонится до него заканчивались фразой: “Абонент не доступен”. Отец верил своей дочери и очень переживал за её состояние, но при ней старался не показывать, как он расстроен. Пытался подбодрить дочь улыбками и фразами о том, что всё плохое пройдет и будет лучше. Съездив в клуб, он хотел посмотреть записи, который видел Нацу, но оказалось, что их стерли. Так она потеряла надежду, узнать что же в действительности произошло. Он не рассказал ей о звонке отца Нацу, который сообщил о разрыве помолвки, но она и сама понимала, что это произойдет. Её повезло, что отец Нацу зная Люси, тоже не поверил в то, что она специально изменила его сыну, но не мог пойти против его желания. Единственное с чем его сын согласился, это то что не стоит афишировать разрыв помолвки. Растерянная, незнающая куда деться от страха и стыда, она не выходила из дома. Ей не хотелось видеть яркое солнце и радостных людей, свет солнца отдавался болью в заплаканных глазах, а радостным людям она завидовала. Она думала, что хуже уже быть не может, надеялась на то, что её боль утихнет со временем и всё встанет на свои места. Она ошибалась. Прошел год с того момента, как улетел Грей и пол года с того злосчастного вечера в клубе. Люси уже пришла в себя на столько, что выходила из дома погулять с Лис или папой. Она ещё вспоминала о Нацу, но не пыталась с ним связаться. Острая боль сменилась тупой, и поселилась в отдалённом кусочке сердца, периодически давая о себе знать. И всё чаще её стали посещать мысли о том, что скоро всё наладиться. В одно утро она узнала, что есть вещи похуже и пострашней потери любви. Это утро навсегда врезалось в её память, а последующие дни заставили презирать людей. У её отца была привычка, начинать чтение утренней газеты не за столом, а в своей комнате. Каждое утро он спускался по лестнице читая газету. И то утро не было исключением, но в отличии от тихого утреннего времени, оно началось для Люси с грохота и криков прислуги. Выбежав из своей комнаты, она увидела своего отца лежащего без движения внизу лестницы, а рядом с ним валялась газета. Подбежав к отцу, Люси кричала, чтоб вызвали скорую, но она была уже не нужна, его сердце не билось. Сквозь шум в ушах она пыталась расслышать чьи-то слова, сквозь пелену слёз она пыталась разглядеть людей окруживших тело её отца. Она что-то кричала, но не осознавала, что именно. Истерика полностью захватила сознание Люси. Чьи-то руки оторвали её от отца и посадив на диван, поднесли что-то резко пахнущее к её носу. Закашлявшись она широко распахнула глаза, и взгляд её прояснился. Напротив неё стоял полицейский. Она не понимала, что он хочет от неё. Смотря на то, как медики уносят закрытое белой простыней тело её отца, Люси просто сидела не в силах пошевелиться. Ей хотелось бежать за ними, но ноги не слушались. Ей хотелось кричать, что так не может быть, что всё происходящее не правда, но голос тоже не слушался. Видя её состояние полицейский опросил прислугу, и только после этого вернулся к ней. Налив в стакан немного виски, он заставил её выпить. Это немного помогло и полицейский стал задавать Люси вопросы об утре, и тогда она вспомнила о газете, которая лежала рядом, когда она увидела отца. Она так и осталась лежать возле лестницы, и страж порядка подняв её сразу понял, что именно послужило причиной падения. На развороте самой популярной газеты Крокуса, была напечатана статья под названием “Помолвка наследников дух империй разорвана из-за аморального поведения невесты”. К статье прилагались фотографии обнаженной Люси с мужчиной, сделанные в том самом номере. Он, этот мужчина в форме, был первым. Первым, кто посмотрел на неё с осуждением в глазах. Отдав ей газету, он ушёл пообещав вернутся если возникнут какие-то вопросы. Телефон разрывался, оглушая, заставляя её вздрагивать, а она сидела на диване сжимая в руках мятую газеты и раскачивалась. От неё ожидали продолжения истерики, но она отупела. Бессмысленный взгляд, бессмысленные движения, с виду полное отсутствие мыслей. Но мысли были, вернее одна мысль - “За что?”. Приехавшая Лис тихо плакала, смотря на абсолютно потерянную подругу. Взяв себя в руки Лисанна занялась приготовлениями к похоронам, она понимала, что Люси не в состоянии заниматься этим. Все дни до похорон она была рядом с Люси, заставляла её есть, укладывала спать, а когда пришло время стала ей единственной опорой во время траурной церемонии. Вот тогда Люси очнулась от своего отрешенного состояния. Стоя возле подруги она принимала соболезнования от людей, которые отходя переговаривались. Они, эти люди пришедшие проводить в последний путь своего друга и знакомого, совершенно не боялись того, что их разговоры слышит его дочь. Это она виновата. Если бы не она, он был бы жив. У неё отсутствует понятие о морали. Нацу повезло, что она не стала его женой. Она слышала и сильнее сжимала руку стоявшей рядом Лис. Она слушала и не понимала, как они могут быть настолько жестокими. Как они могут в лицо говорить ей, что им жаль, а потом отходить и не стесняясь никого осуждать её. Единственный, от кого она не услышала злых слов, был отец Нацу. Он подошел к ней и обняв, тихо просил прощенья за то, чего не делал. Прости Люси если бы я знал о готовящейся статье, я бы помешал, я бы не позволил им опубликовать её. Тебе будет сложно, но ты держись - были последние слова перед его уходом. Когда кроме Лисанны уехали, Люси села на землю возле свежей могилы отца и разрыдалась. Лис села рядом и обняв подругу за плечи, плакала вместе с ней. Так девушки просидели несколько часов, пока не стемнело. Выплакавшись они вернулись в дом Люси, перед которым их ожидала толпа журналистов. Вопросы летели с разных сторон, в общем гаме было сложно разобрать, что именно они спрашивали, но они были похожи на стервятников почуявших добычу. Скрывшись от них в доме с помощью охраны, девушки с ужасом смотрели в окно на этих людей, для которых сенсация важнее всего. Какое-то время у Лис получалось вытаскивать Люси из дома, но скоро перестала это делать. Благодаря ужасной рекламе созданной средствами массовой информации, люди показывали на Люси пальцами, а некоторые даже позволяли себе подходить к ней и называть её дрянью. Они похожи на голодных собак, которым кинули кусок мяса и они обнажив в жутком оскале свои клыки, бросились на его растерзание. Не зная причин, забыв о сострадании они свято верили в свою правоту, и не испытывали угрызений совести. Они терзали её, мучили и делали её жизнь всё невыносимей. Плакать было бесполезно, видя её слёзы они только улыбались. Но не выходить из дома совсем она не могла, ей надо было ездить в фирму отца, чтобы подготовить с юристами контракт о её продаже, и тогда она первый раз надела маску. Маску бездушной куклы, сквозь которую было не видно её эмоций. Она не желала, чтобы над её чувствами смеялись и использовали их, чтобы побольней уколоть. Впервые Люси почувствовала ненависть и презрение людей к себе, и научилась отвечать им тем же. Два эти чувства стали основой её обновленного мировоззрения. Когда контракт был готов, Лис посоветовала Люси на время уехать, и отвлечься от происходящего вокруг неё. Люси согласилась, но перед отъездом изменила свою внешность. Белокурые волосы были безжалостно обрезаны и перекрашены, стиль из наивно-романтичного изменился на более спокойный, классический. Она могла бы этого и не делать, но не смотря на внешнее спокойствие и бесчувственность, в душе она всё равно переживала из-за отношения к ней людей, и не хотела, чтобы туда куда она уедет её узнали. Спустя два года после отъезда Грея, Люси уверенными шагами поднялась по трапу самолета. Не оборачиваясь она провела черту между своим прошлым и будущем. Она знала, что обратно она не вернётся.