POV Кили
— Как думаешь, когда Вест надоест? — спросил я Фили, прикидывая, когда у девочки закончится и без того небольшое терпение. Мы вот уже минут пять наблюдали, как Настя что-то говорила Вест, отчего та морщилась и ругалась, пытаясь поглубже спрятаться в одеяло. Светловолосая зазнайка явно мешала ей спать очередной своей ерундой. И Вест злилась, очень злилась, судя по выражению её лица. — Не знаю, но, похоже, вот-вот, — ответил Фили, не сводя взгляда с девушки. У Вест же сейчас дым из ушей пойдёт. А потом девушка вскочила и начала собирать вещи. Да уж, сильно её Настя достала. Интересно чем? — Давай к нам позовём? Тут место есть. — Сама придёт, — махнул я рукой. И ведь правда. Кто бы сомневался? — Двигайтесь, касатики. Там мне спать не дают, — пробурчала девушка. Я передвинулся ближе к Бофуру, потянув за собой Фили. Это я, конечно, не без задней мысли сделал. Интересно же, как они оба на это отреагируют? — Чем она тебя так достала? — спросил я, не сильно понимая, чем, вообще, можно настолько вывести Вест из себя. Нет, вывести её было легко, вот только мне казалось, Насте это удаётся не так уж и часто. — Ерундой страдает и не даёт мне спать своей болтовнёй, причём явно не собиралась затыкаться, у меня было два варианта: дать ей в бубен или уйти. Я решила обойтись без членовредительства. Девушка пожала плечами, укладываясь поудобнее и заворачиваясь в одеяло. Взглянув на Фили, я понял, что кто-то сегодня вряд ли будет спать. Ох уж эти два болвана. И эти их постоянные переглядывания в последние несколько дней. Даже Ори всё стало понятно. Вот и сейчас братец уставился на девушку, чуть ли не прожигая взглядом. Было совершенно непонятно, как при таком разглядывании он не заметил, что она тоже на него периодически смотрит. И это периодически бывало уж очень часто. — Ладно, давайте спать. Мне дежурить в конце ночи, — сказал я, пихая брата ногой, чтобы тот перестал так откровенно пялиться на Вест, но он, кажется, не понял. Хотя, это с какой стороны посмотреть. Эти двое, как по команде, отвернулись друг от друга и сделали вид, что легли спать. Ну ладно, не удивлюсь, если утром я встану последним.POV Фили
Утром Кили так громко ворчал, поднимаясь на дежурство, что просто чудом не перебудил весь лагерь. Я сначала даже подумал, что тревога, но нет, оказалось, просто невыспавшийся братец. Уснуть снова не представлялось возможным, не получалось. Тяжело вздохнув, я перевернулся на другой бок и открыл глаза. Вест спала, повернувшись ко мне спиной, и всё пространство между нами заполнили её волосы. Мне казалось, с каждым днём они становятся всё длиннее и длиннее. Захотелось прижать её к себе, плюнуть на все условности, но… Она настолько отличалась от всех женщин, которых я видел раньше, что я просто терялся. Казалось бы… можно просто сказать ей, но поймёт ли она? Размышляя, я поймал одну из чёрных гладких прядей и теребил её в пальцах. Выбор стоял сложный. Что-то мне подсказывало, что едва мы дойдём до Эребора, Вест смоется, и найти её будет ох как непросто. И мир без неё станет намного тусклее. Вест с её ехидными шутками и задиристой улыбкой была для меня просто солнечным лучом среди тёмного леса. Напряжение, нарастающее с каждой милей, она разгоняла молниеносно, отвлекая от невесёлых мыслей. Ни с одной из тех, что я встречал раньше, не было того ощущения уюта и спокойствия. Жеманные, пытающиеся привлечь внимание, громко смеющееся раздражающие человеческие девушки, случайно узнающие, что имеют дело с принцем, или немного хмурые и навязчивые гномы, пытающиеся впихнуть мне своих дочерей — на одной чаше весов, и Вест — на другой. Язвительная, смешная, не боящаяся казаться глупой или неуклюжей, такая настоящая, тёплая Вест. Не удивительно, что я влюбился именно в неё. — Ты чего не спишь, братец? — послышалось прямо у моего уха. — Может, прекратишь страдать ерундой и скажешь ей наконец? А то и себе нервы вымотаешь, и весь отряд рассмешишь. Чёрт! Как я мог забыть о неугомонном и более чем бестактном младшем братце? — А есть ли смысл? — спросил я, вставая. — Ты бы потише, разбудишь ещё. Кили уже отрыл рот, чтобы что-то сказать, но ему его тут же забило его же собственными волосами. Тот же порыв ветра заставил Вест пошевелиться и закутаться в плащ по самый нос. Пока братец отплёвывался, я скинул с себя куртку, накрывая девушку. Мне-то ладно, а люди — существа хрупкие, простудится ещё ненароком. — Ты ей нравишься, я, вообще, удивляюсь, как ты сам ещё не заметил. — Это не так. Просто она ко всем хорошо относится. — Неа, — брякнул Кили, отходя к костру, — просто ты ей нравишься. А у тебя, болвана, не хватает наблюдательности это заметить. — Она всё равно скажет мне «нет», — ответил я, покачав головой. И дело даже не в том, что я ей нравлюсь или не нравлюсь. Просто мне казалось, что для неё это будет выглядеть как жалость. Когда-нибудь она, может, и изменит своё мнение, но сейчас… — С чего ты так решил? — Мелкий удивлённо поднял брови. — Потому что это Вест. Я даже не знаю, как к ней подступиться. Я действительно не знал. Сказать ей, что она мне нравится, так она посмеётся, скажет «Ты мне тоже, чувак» и пойдёт дальше, посмеиваясь на ходу. Сказать «Вест, я влюблён в тебя» — воспримет как очередную шутку. — Так вот, берёшь и говоришь. «Знаешь, я тут понял, что влюблён в тебя». — За что тут же получаю по ушам. Совершенно не исключено. Если не в прямом смысле, так в моральном. — Да ладно тебе, братец, не такая уж она и кровожадная. Ну, нет, конечно, тут я преувеличил, но совсем не хотелось бы, чтобы она потом чувствовала себя неуютно. — Она не хочет всего этого. — Откуда ты знаешь? — Я говорил с ней. Она намекнула на шрамы и сказала, что рассчитывает на кошек. — А ты уши-то и развесил. Я тебе точно говорю. Она просто не хочет разочаровываться. А на деле… все женщины об этом думают. Просто Вест поменяла тактику и не думает об этом в принципе, потому что ей это больно. А ты так взял и поверил. — Я не хочу делать хуже. И тем более не хочу, чтобы это выглядело, как жалость. — Слушай, Фи, ты очаровывал женщин с полуоборота, я даже со счёта сбился, сколько у тебя их было, а как появилась Вест, куда делась вся твоя уверенность? Нахально забрасываешь на плечо и пошёл. Калечить она тебя не будет. Ну, съездит пару раз в ухо для приличия. Я тебе точно говорю. Ты бы видел, как она на тебя иногда смотрит. — В любом случае я не думаю, что прямо сейчас это хорошая идея. Да и дядя… — Да-да. У тебя вечно дядя, работа, долг, обязанности. Всё помню, всё слышал и не раз. Я сокрушённо покачал головой. Со всем этим действительно нужно что-то делать. Не забрасывать, конечно, на плечо, но и тянуть нет смысла. Отказаться я уже всё равно не смогу. Слишком поздно.POV Вест
Горы приблизились, но идти было ещё прилично. Пешкодраном шлёпать было утомительно. Хуже, чем на лошади так точно. Каждый раз пытаясь пройти как можно дальше, мы выматывались до такой степени, что сил оставалось только на «брык на бок и баиньки». Не могу сказать, что всё было так уж плохо, но меня раздражало, что топать приходилось с самого утра, когда солнце ещё не встало, и до позднего вечера, когда солнца уже и в помине не было. Времени на размышления было как-то слишком много. Я морально мучилась, пытаясь хоть что-то решить или хотя бы понять, что к чему. Ко всему прочему, однажды утром я проснулась и поняла, что помимо моего одеяла на мне сверху ещё и куртка Фили, не знаю, как он сам не замёрз, но я серьёзно стала задумываться, а не признаться ли ему. Но что-то меня каждый раз останавливало. Тогда я на всякий случай поаккуратнее перекинула тяжёлую куртку на него и ушла на другой конец лагеря, но меня тронула такая забота. И я не могла не признать этого. Однако, от этого стало только хуже. — Всё. Привал. Сегодня дальше не пойдём, — послышалось впереди. — Сделай паузу — скушай твикс, — неожиданно вспомнила я старую рекламу. Интересно, а её ещё крутят или уже нет? В любом случае это уже не так важно. Солнце было ещё высоко, и спать не хотелось совершенно. Все посбрасывали тяжёлую поклажу и разминали затёкшие за время долгой ходьбы с немалым весом плечи. Неожиданно у нас с Бофуром возник спор. — Да нет, я точно выиграю! Мне даже стыдно не будет, — хихикала я. — Я, может, и немолод, но зато я гном! Тебе меня не переплюнуть! — Спорим? — Спорим! — На что? — тут же с интересом спросила я. — На десять серебром. — Идёт. Вы когда-нибудь отжимались на спор с гномами? А я вот да. И это то ещё приключение. Вокруг сидела толпа гномов, и все считали. — Один, два… десять… двадцать пять. Бывает, что отжимаешься-отжимаешься и хочешь убиться, а тут у меня проснулось азартное вдохновение на отжимания. И я всё-таки победила. На семидесятом отжимании Бофур сдулся. Правда, он не сильно расстроился. Улыбался и ржал он в своей обычной манере. Мне даже иногда казалось, что этот гном в принципе был неспособен на какие-то там обиды. — Эй, а меня точно не переплюнешь, — нагло улыбнулся Кили. — А я и не буду. Я на сегодня свою порцию отжиманий уже отработала. — Ну, Вееест, — проныл Кили с самым умоляющим выражением лица. Видимо, ему так не хватало соревнований, что теперь он пускал в ход что угодно, лишь бы размять свой неугомонный организм. — А что Вест? Я уже, Эру знает, сколько лет, как Вест, — ругаясь про себя, отрезала я. — Ну… пожалуйста! Да ладно! Кили… и вдруг «пожалуйста»? Да вы шутите! — Да спасибо! Только отжиматься я не буду! — Ну, давай тогда наперегонки вооон до того камня? — Ну, пиздец, — выругалась я, — ладно, погнали. На счёт три! — С проигравшего желание! — Эй, а не много тебе, мелочь ушастая? Но Кили меня уже не услышал, он уже припустил к камню, и мне пришлось в темпе его догонять.***
— Ты… должна мне желание, — прохрипел Кили. — Теоретически ты смухлевал! — попыталась отвертеться я. — Эй, не отвертишься! — Тиран. Ладно. Давай своё желание. — Печаль, что не вышло. — Потом. — Потом будет суп с котом. Или сейчас, или я так не играю. — Ладно, дай хоть подумать. — У тебя есть пять минут. После чего вопрос объявляется закрытым и в дальнейшем обсуждению не подлежит, — нагло ответила я, поднимаясь. Настя сидела в полудрёме, привалившись к дереву, и я решила, что к ней я не пойду. Вместо этого я стала разминать свои конечности. То есть натруженные руки. Хорошо, конечно, когда они сильные, но такие труды даже для меня тяжеловаты. Время капало, капало, и я очень надеялась, что пять минут истекут раньше, чем Кили придумает какую-нибудь пакость. Я его знаю! А то потом ещё к оркам лезть придётся… Я отсчитывала последнюю минуту, когда он встрепенулся: — Придумал! Выругавшись про себя самыми неприличными словами, я сделала самое скептическое лицо и повернулась к улыбающемуся до ушей гному. — Ну и что же ты, охламон, придумал. — Почему охламон? — Скажи спасибо, что не Тухламон, и не задавай глупых вопросов. — Ладно. Значит… ты должна… ммм... — Ты же сказал, что придумал уже. — Придумал. И главное, ты не сможешь оторвать мне за это уши. — Так, чувствую, я пожалею, что поспорила с тобой. Выдавай уже, а то я начну обратный отсчёт. — Ладно-ладно. Поцелуй… Фили. Я удивлённо вскинула брови. Внутри у меня, правда, была паника… неужели Кили догадался? А не надрать ли ему уши просто для профилактики? — А шнурки тебе не погладить? — Что? — Больше ничего не надо? Ну там, шнурки погладить, лыжи на колени надеть? — У тебя нет выбора… или Фили, или я, или… Бомбур. — А у брата ты спросил? А то смотри, он тебе уши вместо меня надерёт. — Не получится, он мне тоже кое за что должен… за одну неудачную шутку. Только оказался не так умён, как ты, и временные рамки поставить забыл. Эм… То есть это как? Это он ему до сих пор мышку вспоминает? А Фили ещё и не проговорился, что это моя идея? Во даёт, а я тут всё ещё мести жду… А может, и не в той фигне дело, а из-за каких-то своих споров.... Хотя, похоже, мелкий всё-таки догадался и теперь мстит молча. Вот сволочь! Так… как бы ещё отвертеться? Блин, выдам же себя. Что ж, вся надежда на то, что у белобрысого тактичности поболее будет, чем у его неугомонного братца. — Однажды напорешься на месть, Кили. — Ты не можешь мне за это мстить… — Не было такого уговора, — ответила я, садясь на дерево рядом с Фили, — ладно, иди сюда, белобрысый. Чем быстрее отстреляемся, тем быстрее надерём твоему братцу уши. — Только по-настоящему целуйтесь, а то я вас знаю! Чмокнете друг друга и скажете, что я не уточнял. Чёрт, а я так надеялась, что прокатит. Может, попробовать поспорить? — Ты нарываешься, Кили. Ты ещё скажи, что считать будешь. Знаешь, под счёт я в последний раз целовалась, когда мне одиннадцать было. Филич только молчал и сверлил брата недовольным взглядом… и это нервировало меня больше всего, потому что было непонятно, о чём он думает. Хорошо ещё, большая часть гномов решила куда-то свалить… Я втырилась в Кили гневным взглядом, а он смотрел на меня честными глазами. Больше всего мне хотелось прибить его к чёртовой бабушке. — Вест, ты его не переспоришь, — вдруг сказал белобрысый, привлекая моё внимание и отвлекая от игры в гляделки. — Спорим, переспорю? — Я тут же ухватилась за ниточку. — Не буду я с тобой спорить, — усмехнулся усатый. — Брось это дело. Легче сделать так, как он просит. А то будете до самого Эребора препираться. — Это ещё вопрос на… Закончить я не успела. Потому что Фили, в отличие от брата, со мной спорить не стал. Он просто притянул меня к себе за прядь волос. Да так, что я чуть не свалилась, и чтобы не упасть мне пришлось опереться ладонью о его колено. Это была очень плохая… очень-очень плохая идея. Потому что мозг мой отключился… Надо же было так попасть? Ого… Нет, этот поцелуй я вряд ли забуду в ближайшее время. И где только так научился? Хотя… вопрос на миллион: хочу ли я это знать. Губы у него были тёплые и чуть обветренные, но это не было неприятно. Не знаю уж, что тому виной… то, что целовался он будь здоров, не кашляй, или то, что целовал он меня нежно… как-то… не знаю. И усы совершенно не мешались. На самом деле, он даже колючим не был. Только щекотался, что тоже было не столько щекотно, сколько не знаю даже, что именно я чувствовала. И я, неожиданно для себя, ответила, хотя первоначальной мыслью было просто замереть, будто меня тут нет, и целует он стену. По спине побежали мурашки размером со взрослого слона, а руки сами потянулись вверх, и пальцы запутались в его косичках. Отпускать его и отстраняться не хотелось… Глаза закрылись как-то сами собой. Мама, что со мной происходит? Уйди, паника, не до тебя. Язык прошёлся по моей нижней губе, и вообще-то, не было такого уговора, но устоять я не смогла, позволила ему углубить поцелуй, и вообще, потерялась в собственных ощущениях. Меня затянуло. Я даже, откровенно говоря, забыла про Кили, который, вообще-то, стоял рядом. Когда я почувствовала ладонь Фили на своей руке, мне даже показалось, что он целует меня не только ради спора… Спор? Стоп! Надо остановиться! Остановиться, я сказала! Правда, в этот момент он прикусил мою нижнюю губу, и я снова благополучно забыла про всё, что только можно… Внутри царило ощущение, сродни полёту. — Вот это я понимаю, а то всё спорили и спорили. Чёрт! Кили! Я оторвалась от Фили, резко распахивая глаза. С минуту мы смотрели друг на друга перепуганными глазами, после чего отлетели друг от друга на добрый метр. — Однажды это встанет тебе боком! — сказала я, обращаясь к Кили, а заодно пытаясь успокоить громко стучащее сердце и выровнять дыхание. — Ага. Только ничего ты мне не сделаешь… — Посмотрим… — Я сощурила глаза. Ну, погоди у меня, мелочь пузатая… Я тебе такую кару придумаю, что ты век мучиться будешь! Я встала, стараясь не смотреть на Фили, и отправилась спрашивать, что там с ужином. Надеюсь, это не выглядело позорным бегством с поля боя, ибо, по сути, это было именно им. Мне не столько хотелось есть, сколько укрыться от задумчивого взгляда внимательных голубых глаз. Мне было страшно… Этот поцелуй решил всё за меня. Если раньше я ещё колебалась между «сказать всё-таки или лучше не стоит», то сейчас я для себя решила, что ничего говорить нельзя… За эти несчастные пару минут, я чувствовала себя настолько беззащитной, что меня охватила паника. Я просто расплавилась, словно литий. А это плохо. Я не могу… чисто психологически не могу себе позволить быть настолько уязвимой. Это уже буду не я. Тогда почему мне так нестерпимо хочется снова и снова вспоминать этот поцелуй?