POV Фили
Я видел гору совсем недалеко впереди. Вест стояла рядом, и на ней были какие-то непонятные штаны с рваными коленями и белая футболка. Она улыбалась. — Мы дошли. — Как думаешь, твоя матушка не прибьёт меня с порога? — прохихикала она, беря меня за руку. — Ты ей понравишься. — Это твои догадки. — Я писал ей о тебе. Она много спрашивала, я бы заметил, если бы она была чем-то недовольна. — Знаешь, если что, я хочу узнать об этом поскорее. К тому же, — Она пихнула меня в бок и рассмеялась пуще прежнего, — кому-то не мешает помыться. Я улыбнулся и за плечи притянул её к себе, целуя в висок и… — Аааа! Я вскочил и понял, что Вест сидит, потирая лицо руками. — Эй, что случилось? Что такое? Я притянул её к себе, прижимаясь губами к затылку. Она неожиданно перевернулась, толкая меня так, что я упал обратно, и устроилась у меня под боком, положив голову на плечо. — Ты определённо танцуешь лучше, чем Трандуил, — буркнула она и засопела. Что? При чём тут танцы? И Трандуил? Что сейчас произошло? Я обнял её одной рукой, а второй погладил по щеке. Она сморщила нос и зарылась им глубже мне в шею, опаляя дыханием кожу. Я определённо погорячился, думая про пару недель, пару дней бы выдержать. — Не дёргай руками. На четвёртый такт: раз-два-три-четыре. Трандуил, не верти задницей — это смотрится ужасно. Фиии, ча-ча-ча так не танцуется. Я лежал и не мог понять: что ей такое снится? Кто дёргает руками? При чём тут задница Трандуила? Неожиданно меня затопила ревность и желание запихнуть этому Трандуилу клинок в эту самую задницу. Поглубже! Неожиданно Вест мурлыкнула и потёрлась носом о мою шею. Я замер, неверяще уставившись на девушку. Она действительно мурлычет? Интересно, мне когда-нибудь удастся уговорить её мурлыкать не во сне? Помнится, сегодня днём это обернулось истерикой. Она пальцами провела по шнуровке моей рубашки. Видимо, сон изменился. Я поймал её руку, прежде чем она скользнула ещё ниже. Как же сложно находиться с ней рядом, каждую минуту, слишком близко. Мне казалось, что вся наша камера пропиталась её запахом. Он пьянил и заставлял терять голову. Вся она заставляла меня терять голову. Я чувствовал себя мальчишкой, неспособным контролировать свои эмоции и ощущения. И самое смешное, даже справиться с возбуждением я не мог. Потому что она постоянно была рядом. Такая разная. Днём саркастичная, самостоятельная, до дурости сильная и язвительная. А ночью такая маленькая, нежная, прижимается ко мне, от холода ли или плохого сна, или… нельзя сейчас думать об этом. Нельзя. Но картинки упорно лезли в голову. Как она запрокидывает голову и как впивается пальцами в кожу, когда я целую её. Как она прижимается ближе, тяжело дыша. И, о чёрт. Я хотел её так, как никого никогда не хотел. И не мог… даже когда она так близко, и кажется, что границ нет. За маской саркастичной агрессии была живая душа. Ранимая и нежная. Она так сопротивлялась этому, боялась этого. Боялась сбросить свою броню. Не удержавшись, я протянул руку, убирая спутанные пряди чёрных волос с её лица. Моя маленькая глупая девочка. Я притянул её ближе, не желая выпускать из своих рук, и неожиданно для себя провалился в беспокойный, но столь желанный сон.POV Вест
Я проснулась и поняла, что лучше бы не просыпалась. Башка трещала так, что казалось, она вот-вот лопнет. Чёёёрт! Вот только этого не хватало. Я простонала нечто нечленораздельное и уткнулась носом Фили в грудь, пытаясь обратно уснуть. — Что случилось? — спросил Фили, завозившись под моей щекой. — Башка раскалывается, — пожаловалась я. — Сильно? — Как будто забили огромный гвоздь и теперь дубасят по нему молотком. — Попробуй уснуть. — Он успокаивающе погладил меня рукой по спине. — Голова пройдёт. — Ага. Но я отдам мизинец левой ноги за анальгин или хотя бы цитрамон. Фили замолчал, видимо, переваривая информацию и записывая новые неизвестные слова. — Просто поспи. Это всё от того, что мы проспали примерно четырнадцать часов. Я просыпался несколько раз. — Четырнадцать? Ну, нифига ж себе… Да уж. После четырёх-пяти часового сна, четырнадцать — точно вызывают головную боль. — Спи, милая. Попробуй уснуть. От того, что ты болтаешь, голова не пройдёт. — Заткнись. Он фыркнул и погладил меня по голове. Я, конечно, сволочь, но головная боль сделала своё чёрное дело, и вместо того, чтобы злиться и огрызаться, я ныла про себя и мечтала хоть о чём-нибудь, что хоть чуть-чуть уменьшит боль. Уснуть мне не удавалось. Зато было бы неплохо кое-что другое. — Эй, — позвала я сквозь клетку. — Остроухий. Я в туалет хочу. И я прекрасно знаю, что у вас есть нормальная канализация, можешь даже не начинать вешать мне на уши лапшу. — С тобой всё нормально? — Фи, перестань разыгрывать из себя курицу-наседку. Это место занято Дори. — Что вы хотели? — Появилась передо мной морда с раскосыми глазами. — В туалет я хочу. Просто мечтаю о нормальном туалете. Имейте совесть, я грежу о таком с Ривенделла. Что самое смешное: меня послушали, прониклись, а когда возвращались (при этом я чуть ли не висела на эльфе, ибо нога болит, зараза), даже обещали к вечеру организовать для всех душ, что, кстати, было бы действительно неплохо. — Ты в порядке? — с беспокойством спросил Фили, ловя меня, когда эльф, заперев дверь, ушёл. — Всё нормально, и я даже организовала помывку вечером. Ха! — Твоя любовь к воде, — закатил он глаза, улыбаясь. — Солнце моё, я женщина! Из тебя не выходит каждый месяц пара литров крови. К тому же дома я привыкла в душ ходить как минимум раз в день. А то и два. Да и у Бэрда не меньше. А тут поход. Ты хоть представляешь себе, как чертовски сложно женщине в походе? К тому же кровь имеет неприятное свойство подсыхать, а потом эта корка лопается во время каждого движения. Это отвратительно. — Прости. — Фили смущённо почесал в затылке. — Я должен был подумать об этом. Я махнула рукой и сняла куртку, бросив у решётки. — Ты мужчина, вы не думаете о таких мелочах, потому что вас это никогда не коснётся. Ничего удивительного или странного в этом не вижу. Но от воды я не откажусь никак. Тебе, кстати, тоже помыться было бы неплохо. — Я удивляюсь, как ты так спокойно с этим справляешься, — снова проигнорировал он часть моей тирады. — Хочешь знать подробности? Мох очищенный, промытый и высушенный. Я не знаю, как Настя там его делает и где берёт. Неудобно, но хоть как-то. А главное — по ногам не течёт. Сначала было тяжело безумно, а через год примерно привыкаешь. Но, вообще-то, никому такого не пожелаю. Он потянул меня к себе и прижался губами ко лбу. Я села поудобнее, придвинувшись к нему вплотную и уткнувшись носом ему в плечо. Голова всё ещё болела, к сожалению. — Болит? — прочитал Фили мои мысли. — Да. Не так, как раньше, но всё ещё ноет. Чёрт. Растерзанную спину терпеть было легче. В этот момент между решёток пропихнули несколько тарелок. Твою мать! Еда! Желудок тут же заурчал. Ещё бы… больше суток ни черта не жрать. А тут хоть что-то, хотя… опять трава, блин. Одно радует — яблоки тут были. Да и вообще! Яблоки — еда универсальная. И поел, и зубы почистил. А потом я и правда завалилась спать, свернувшись калачиком. Следующее, что я помню — эльфийский кипиш, который меня разбудил. Ну или точнее, попытку выпустить гномов на помывку. Я десять раз поржала, вспомнив, каких уговоров мне стоило выпросить её. С трудом разлепив глаза, я уставилась на решётку. — Что там за кипиш? — Эти остроухие болваны решили сделать помывку общей. Настя возмущается и кроет эльфов на чём свет стоит. Если хочешь — можешь к ней присоединиться. — Не, мне лень. — И тебя не смущает. — Ну, значит, поработаешь шторкой. Фили, я слишком устала и слишком хочу помыться, чтобы возмущаться. Фили отъехал. И, конечно, в этот самый момент припёрлись эльфы. Открывать дверь и под конвоем вести непонятно куда. Фили попытался снова провернуть фишку с ручной транспортировкой меня, но я брыкалась и ругалась. — Если ты постоянно меня таскать будешь, я так не смогу нормально привыкнуть и буду хромать. Дай, я лучше сама. — Вест. — Я серьёзно. Так она пройдёт быстрее. Доказано экспериментальным путём. Фили тяжело вздохнул, видимо, ругая меня про себя. Я, конечно, всё равно опиралась на него, но пыталась всё-таки идти своими ногами. Ох, ты… Не знаю уж, что у лесных эльфов в головах, но назвать купальней подземную реку — это кем надо быть? Тьфу. Интересно, а эльфы сами-то как обходятся? Ну ладно, допустим, Трандуилу нагревают вааанну, и он там отмокает, а остальные? Ладно, о чём тут думать? Но мне вот в данный момент было совсем не до стеснения, мне казалось, что земля у меня не то что в волосах или на спине, мне казалось, что она у меня в заднице, мать её. А учитывая недавно прошедшие красные дни календаря, попавшие как раз на лесные похождения, и вовсе плевать я хотела, кто на что там смотрит. — Чёртовы эльфы! — выругалась Настя, впрочем, судя по всему, ей тоже было не до стеснения. — А я думала, ты их любишь. — Я передумала. Я расхохоталась, стаскивая с себя ботинки и разматывая бинты. — Простынку бы хоть дали вместо полотенца, — проворчала я. Эльфы встали на обоих берегах, тактично повернувшись задом. Ага. Кстати, гномы тоже отвернулись. Ну да. Логично. Только что-то у моего чудика спина больно напряжённая. И встал он так, чтобы ему всех видно было. Опять ревнует, что ли? Ну, блин! Видимо, почувствовав на себе мой взгляд, он обернулся, и я не сказала бы, что он был доволен. Ха! Ну точно. Я нагло улыбнулась и показала ему язык. Белобрысый усмехнулся и отвернулся, стаскивая с себя рубашку. Ух, не смотри на него, не смотри! Но я всё равно не удержалась. В прошлый раз я вглядываться не стала, но в этот... Спина у Фили была… вау! Я, конечно, знала, что мышц там немерено но, блииин… Ну как же так? Вах. По левой лопатке вилась татуировка, и, насколько я вижу отсюда, это были какие-то руны, переплетённые в необычный узор. Надо будет спросить потом. А ещё… несколько длинных, явно очень старых шрамов. Интересно откуда? — Вест? — А? — отозвалась я, переводя взгляд на Настю. — Куда ты смотришь? — Да так… — пробормотала я. Я быстренько взялась за пряжку ремня. Спалили, блин… Но какая ж спина, а? Чёрт, женщина, ты не о том думаешь! Игнорируя желание смотреть дальше, я по-быстрому скинула с себя шмотки и нырнула в воду. Вода. Кайф. Долой грязь! — Насть! Кинь мыло! Справа от меня раздалось рычание, заставив повернуться на звук. — Ой, да не смотрю я на неё. Я, вообще-то, хотел тебя попросить мне голову промыть! Дубина с ушами. Нори попрошу, а ты сам мучайся, — проржал Кили, отплывая от брата. Я чуть не утонула от смеха. — Кили! Это моё выражение! Не смей его употреблять! — крикнула я. Вот вам и «я не ревную». Фыркнув, я почти беззвучно подплыла к Фили и через его плечо сунула в руки мыло. — Что ты делаешь? — Будешь с грязной головой ходить? Ну уж нет, я на сие не согласна. Так что не рыпайся. И успокойся уже. От меня совершенно точно за тобой только макушку видно. Вода доходила мне до ключиц, поэтому ситуация меня больше развлекала, чем смущала. Не видно же ничего? Ну вот. Чё тогда панику разводить? Пока я расплетала все его косички, думала, что прибью кого-нибудь. Спасибо хоть все заколки снял. Сам Фили был напряжённый, как тетива лука. Я про себя тихонько хихикала, но всё-таки попыталась успокоить. Ну чего он? Вредный такой! Мало-помалу, моими стараниями, он всё-таки расслабился. — Ну вот, а то, блин, думала прибьёшь всех, ревнивый дурень, — хихикнула я. Он тяжело вздохнул, но ничего не ответил. Может, перестанет отбрыкиваться от этой мысли? Намыливая потемневшие от воды волосы, я не удержалась: перегнулась через его плечо и мазанула пеной по носу. — Вест, прекрати безобразничать. — Фу, какой ты скучный, — хихикнула я. — Ныряй давай. Какой он смешной, когда непричесанный. Зато чистый теперь, и паутины в голове нет. Ну не лапушка ли? Я зарылась носом в тяжёлые мокрые пряди. И пахнет вкусно. Мыло-то эльфийское… цвяточное. — Что ты делаешь? — Ты пахнешь вкусно. Я не удержалась, — ляпнула я, прежде чем успела подумать. Он шумно выдохнул. До меня же, вообще, только что дошло, что всё это выглядит странно. И тьфу ты, ёпрст, я только что вспомнила, что, вообще-то, голая. И он, кстати, тоже! А главное… меня это вот ничуть не смущало. И меня смущало, что меня это не смущает. — На, твоя очередь. Сама я эту копну никогда не промою, а там паутины дохренища. Когда я развернулась, увидела, что одна из эльфов как-то странно на меня смотрит. — Чё вылупилась? — поинтересовалась я. — Никогда голову никому не мыла? Та отвернулась со смесью раздражения и смущения на роже. Ха! Неужели не учили, что подсматривать нехорошо? — Оставь её в покое, Вест. Они все такие. Это же эльфы. Им не дано понять, что, кроме них, можно любить кого-то ещё. Он запустил мыльные пальцы в мои волосы, вытаскивая какую-то веточку, а я разве что не замурлыкала. Хорошооо. Даже когда я нырнула, а он вымывал мыло из моих волос — всё равно приятно было. — Блин, вода в глаза попала, — фыркнула я, пытаясь вымыть из глаз мыльную воду. Фу! Неожиданно Фили перебросил мои волосы через моё же плечо. Блииин, спина же. Ах. Ладно. Лучше уж разобраться с этим сейчас, чем потом. Правда, не напрягаться от этого я не могла. Страшно всё-таки. Фиг знает, как он отреагирует. Он пальцами проследил линии шрамов на той части спины и плеч, что были видны над водой. А потом ниже, видимо, пытаясь если не увидеть, то прощупать. — Сколько раз ты нарывалась специально? — Не помню. Много. Он тяжело выдохнул, а потом неожиданно обнял обеими руками поперёк живота и прижался губами к одному из шрамов на задней стороне плеча. По моей спине побежали мурашки. — Зачем? Почему тебя вечно так тянет на неприятности? — шёпотом спросил Фили, приводя меня в чувства. — Ну, в основном потому, что мне совершенно не нравилось такое обращение. А нарваться я успела в первые пять минут. Потом несколько дней в себя приходила. Ты же знаешь, я говорю прежде, чем думаю. Он покрывал лёгкими поцелуями мои плечи и обводил пальцами, как я поняла, контуры татуировки… Надо будет спросить, что там с ней, самой-то мне не видно. Это всё было приятно, и если бы я не видела периодически таращащихся эльфов, было бы ещё приятнее. Видимо, у Фили или крышняк сдёрнуло, или он забыл и об эльфах, и о гномах, и о Насте. Дыхание у него было тяжёлым, а ещё я совершенно точно чувствовала, что он возбуждён. По телу пробежала тёплая волна, усугубленная кучей мурашек и намекающая, что есть контакт. Чёрт! Точно крышняк сдёрнуло! Нет, это определённо было приятно, очень приятно, чёрт возьми, но извините, я-то эльфов видела… и меня эксгибиционизм не привлекал… ну вот совершенно. По крайней мере, я так думала, пока губы не переместились на мою шею, а руки на животе не расцепились, лаская кожу, впрочем, границ Фили не переходил и поднять руку выше… или опустить ниже не пытался. — Фи? — тяжело выдохнула я. — Границы. И чёрт бы с границами, но куча народу вокруг меня совершенно не возбуждает. — Что? Чёрт… — Он явно забыл об этом. — Ага! Набрался! — Твои ругательства ужасно прилипчивые. — Вот вернёмся в камеру, я тебе ещё больше ругательств выдам. Списком. — Прости. — За что конкретно ты извиняешься? — За то, что перешёл границу, снова. Просто это достаточно тяжело. Просыпаться с тобой каждое утро, держать тебя в руках… а теперь ещё ты… обнажённая, слишком близко. Я… слишком тяжело сдерживаться, — пытаясь успокоиться, ответил он, уткнувшись носом мне куда-то в волосы. — Фи, пойми меня правильно. Мы вроде как всё решили. Границы провёл твой дядюшка. Позволь ты себе столько, когда нет больше никого, я бы, не задумываясь, позволила зайти тебе куда дальше, до конца вряд ли, но дальше точно. Но меня подобное не привлекает. — Что? — Куча народу, которые собрались вокруг. Он хрипло рассмеялся, вжавшись носом мне в шею. — Прости. — Давай-ка поговорим об этом потом? Когда вокруг не будет столько любопытных, и я объясню тебе свою позицию. Сейчас очень неудачный момент. — Хорошо, — ответил он, — но я не могу тебе гарантировать при этом раскладе, что не попытаюсь что-нибудь сделать. Иногда всё это просто срывает крышу, как ты выражаешься. Я хмыкнула и расхохоталась. Вот глупый. Ещё б я против была. Даже сейчас я чувствовала узел, начавший затягиваться внизу живота. Чёрт. Вот кто бы знал? Нет, я, конечно, могу предположить, что это связано с взрослением организма и длительным воздержанием, в конце концов, сколько мне было, когда я в последний раз хотя бы целовалась? Но в девятнадцать или двадцать никто не вызывал даже отголоска такой реакции. Фили выпустил меня из своих рук, хотя, судя по всему, это далось ему нелегко, напоследок поцеловав в месте, где шея переходит в плечо. А я махнула рукой. Надо успокоить свой долбанный организм. Как-то отвлечься. Выбор пал на стирку, и я поплыла за шмотками. Простираться было бы действительно неплохо. После лесных ужасов всё было грязное до отупения. Ещё бы, так покататься по прелой листве!***
— Следующая помывка через неделю. Имейте в виду! — сказали эльфы, закрывая за нами дверь камеры. — Изверги! — ответила я, отжимая волосы… снова. Уже раз пятый, наверное, а они всё мокрые. Эльфы ушли, и было слышно только галдение гномов и бурчание Насти по поводу помывки. Вот же ж. Фили посадил меня на растеленную куртку и поцеловал в лоб. — Это стандартно для пленников, в каждом государстве помывка в тюрьме раз в неделю, — ответил он, запуская руку в мои мокрые волосы. — Давай-ка я перевяжу ногу обратно, а потом расчешу тебя, а то не распутаем твой водопад. Я кивнула и даже не сильно громко шипела, пока он обрабатывал ногу. Надо отметить, делал он это аккуратнее, чем в прошлый раз. Мда… лучше его не доводить, это оборачивается тем, что он психует. — Уже меньше болит. — И будет меньше и меньше. Просто царапина, но глубокая. Пара дней, и ты сможешь бегать, как раньше. — Уф, ну ура, я думала всё, капец, и тебе придётся до конца дней таскать меня на руках, — хмыкнула я. — Я не против носить тебя на руках, ты же знаешь. — Меня это удивляет. Почему? Фили поднял на меня удивлённый взгляд. Неужели я задала такой дурацкий вопрос? А потом улыбнулся и покачал головой. — Потому, что мне нравится, Вест. Ты сразу такая маленькая. — Я закатила глаза. — Такая смешная, растерявшаяся, будто не знаешь, куда деть руки или что делать. — Ну, меня раньше только папа носил на руках. Я не вижу ничего странного в своём вопросе. — Но тебе же нравится? — Ну… — Я тяжело вздохнула. — Нравится, но это же заставляет меня задавать себе странные вопросы. — В этом нет нужды. Ничего такого. Мне нравится, когда ты рядом, когда ты в моих руках. С каждым днём всё тяжелее просто выпустить тебя из рук. И я нахожу любой способ не делать этого. К тому же… так легче переносить разницу в росте. — Фили, я лично в этом ничего зазорного не вижу. Подумаешь, десять сантиметров. И потом… ты шире в плечах, гордись! Фили расхохотался, садясь рядом и целуя меня в висок. — Иногда ты такая смешная. — Да, ты говорил, — буркнула я. Тоже мне клоуна нашёл. Впрочем, дуться не получалось, и я забила. Тем более что нашла занятие. — Ну что? Расчёсываемся, плетёмся, а потом чего будем делать? — спросила я. Фили улыбнулся, буркнув «придумаем», и выудил из куртки гребень, который я тут же утащила, заявив, что мои волосы, в отличие от его, будут сохнуть дольше, так что на очереди он первый.***
Видимо, сидя в камере, не прибавляется желания активничать. Фили не столько заплетал мне волосы, сколько лениво перебирал их в руках, кончиками пальцев поглаживая кожу. Не то чтобы мне не нравилось. Мимо продефилировала рыжая эльфийка и, судя по всему, остановилась около соседней камеры, кстати, там Кили сидит, если я не ошибаюсь. — Что это? — раздался её голос. Главное, чтобы не нож, а то ещё всей компанией получим нагоняй. Я прислушалась, всё равно больше заняться нечем. — Это талисман. На нём лежат сильные чары, если руны на камне прочтёт не гном, то быть ему навеки проклятым, — загробным тоном сообщил Кили. Чё? Фили позади меня тоже замер, я обернулась. Да уж, судя по выражению морды Фили, Кили врёт напропалую. Повисла пауза. — Или нет, — по-разгильдяйски продолжил Кили, чуть не заставив меня заржать в голос. — Если ты не веришь в такие штуки. Это просто памятка. Рунный камень. Матушка дала мне его, чтобы я не забыл о своём обещании. — Каком обещании? — Вот мне тоже интересно. — Матушка заставила нас пообещать ей, что мы вернёмся из похода. Сейчас я думаю, что это не так просто, как казалось раньше, — шепнул мне в ухо Фили, доставая что-то из кармана. — Она волнуется, считает, я — безрассудный. — А это так? — спросила эльфийка. Тон какой-то странный, она явно прониклась к Кили симпатией. — Неа! — довольно выдал мелкий. Фили закатил глаза, а я ржала, даже, скорее, ухохатывалась. Кили и рассудок — два несовместимых понятия. А потом Фили впихнул мне в руки что-то. По виду это был просто кусок гранита. Красиво отточенный и гладкий, с выбитыми на нём рунами. — Что тут написано? — поинтересовалась я. — «Обещаю». — Здорово. Она заботится о вас. — Да. И очень нас любит. Хотя… Кили она любит всё-таки больше, хотя никогда в этом не признается. — Ну, я думаю, младших всегда любят чуть больше, — улыбнулась я. — У меня в том мире младшая сестра. Десять лет разница. — Она похожа на тебя? — Ну… многие говорят, что да, но у неё… глаза светлее, волосы светлее и характер добрее. — Ты скучаешь... — прозвучало, как утверждение. — Есть много вещей, по которым я скучаю, но не настолько, чтобы возвращаться. Больше всего мне не хватает почему-то гитары. — Гитары? — Ну да. Музыкальный инструмент такой. Струнный. Похож на большую скрипку, только смычка не нужно. — Вот как. — Ну, в общем-то. Но я точно знаю, что сейчас не смогу уже играть. Я почти не помню, как это делается. В последние пару лет мне куда чаще приходилось держать в руках меч, чем инструмент. Фили погладил меня по волосам, крепко обнимая меня одной рукой, а я всё ещё вертела занятный камушек в руках, а потом отдала его обратно. — Держи, думаю, не стоит забывать об этом обещании, как считаешь? — Я и не забывал, — хмыкнул усатый, убирая камушек обратно в карман. — Хотя бы потому, что я привык сдерживать свои обещания. Он легко поцеловал меня в висок, крепко прижимая к себе обеими руками. — Знаешь, ты матушке понравишься. — Давай не сейчас. Я как-то не имею опыта в знакомстве с родителями, и одна только мысль меня пугает. Он начал ржать, уткнувшись мне в затылок носом. Нет, я тут душу излила, а он. Тьфу. — Ты определённо ей понравишься. — Фили… — простонала я, закатывая глаза. — Не мешай мне, когда я об этом думаю, у меня появляется надежда, что мы всё-таки отсюда выберемся. — Мда… ну, у всех свои способы. Так вот, будь добр, об этом думай, пожалуйста, молча! — Не хочу. Да и ты уже согласилась. Я взвыла и попыталась отстраниться, но он меня не пустил. Да что это такое? Ему что, приносит удовольствие так изгаляться надо мной? — Тьфу! Пусти меня. — Не. Фиг тебе, — в моей манере выдал белобрысый. — Усатое недоразумение, я тебе сейчас усы отрежу. — Да пожалуйста, если тебе так хочется. Я зависла, как седьмая винда на нетбуке. Отрезать бороду и усы — величайшее оскорбление, а он просто так вот раз и «отрезай»? Он в своём уме? Наша мини-перебранка закончилась, не начавшись. И я услышала голос эльфийки: — Иногда я ухожу гулять на закате, сквозь лес к сумеречным горам… — Там, похоже, это… твой братец закадрил эльфа. Судя по тому, что она с ним о звёздах и прогулках заговорила, можно уносить. Фили хрюкнул от смеха. — Куда уносить? — Как куда? В психиатрическую больницу, в отделение для влюблённых эльфов, — хмыкнула я. — А я видел огненную луну. Фили заржал, просто помирая от смеха. — Ты чего? — спросила я. — Это он для красного словца сказал. Луна была не огненная, а вполне обычная, просто закат был красный. — Она взошла над перевалом у Дунланда. Здоровенная. Вся красная с золотым, заполнила всё небо. Мы сопровождали купцов… Фили уже просто выл. — Ну, Килька, ну охламон, — хихикала я. — Огненную луну он видел… У Дунланда. Да в тех местах вообще не могло быть такого. Оттуда луна совсем маленькая. — Откуда ты знаешь? — спросил Фили, становясь каким-то больно серьёзным. — Да проезжали мы там с Настей. А вообще, мне в тех местах не понравилось как-то. Народ какой-то негостеприимный. Одну только деревню нормальную нашли, которая на границе с Эрегионом. — Если в глубинке, подальше от гор, то там пара разбойничьих деревень. Как вы там прошли? — Избегали селений после того, как в одной такой деревеньке нас чуть не сцапали. — У них же ловушки прям на подходах. — Ага. Вот в одну засаду мы и угодили… Минут на пять. А потом они увидели меня, растерялись и смылись. Куда, не знаю, не успела спросить. — Тебе очень повезло, ты знаешь? — Ну, мы потом ещё раз мимо проезжали, когда вышли на тракт… в общем, в одной из таких у меня вытащили меч, причём с лошади. Ну их короче. Тьфу. По-моему, Фили слегка растерялся. Потом отмер, покачал головой и откинулся затылком на стену. — Ты просто невероятно везучая. — Ага. Кстати, — сказала я, прислушиваясь, — ты бы брату лекцию прочитал. Какую-то чушь несёт. — Так всегда, когда ему кто-то нравится. — Ага, не удивлюсь, если уши у него сейчас цвета спелой свёклы. — Ну и влетит ему потом от дяди. — Ну, полегче, может, она и правда влюбится, и нас отсюда выпустят? — Сомневаюсь. — Да ладно тебе. Ну или, может, он тренируется охмурять. Надо же хоть когда-нибудь учиться? А то его жалкие потуги, далеко не лестные комплименты и вечно краснеющие уши выдают его с головой. — Ну… не настолько всё фигово. — Ты опять воруешь мои ругательства. — Да, они жутко прилипчивые. — Ты меня когда-нибудь уже доплетёшь? — Мда, думаю, да. — Прозвучало как-то неуверенно. — Ты меня отвлекаешь. — По-моему, ты сам отвлекаешься. — Вот как? Он цапнул меня за шею, и в результате мы покатились по полу, смеясь. Я пихалась, царапалась и всё равно ржала. В результате внизу оказалась именно я. Тьфу ты, мать твою. — Всё, набаловался, теперь пускай меня, пока ногу не задели. — Хорошооо, — протянул он, но отпустить меня и не подумал. Фили наклонился, целуя глубоко, жарко, жадно, пальцами ласкал мои запястья, крепко прижимая их к полу. Мне неожиданно пришло в голову, что… если мне настолько тяжело сдерживаться, и у меня всё время срывает крышняк, то насколько тяжело ему? Он-то мужик, хоть и гном, а мужикам вроде как сложнее, или нет? Железная бусина скользнула вниз по моей шее, посылая волну мурашек. Вот же я влипла, а? И не пожалуешься же? Я думала о чём угодно, лишь бы окончательно не растаять, блин, начиная от всякого бреда про розовых пони и заканчивая цитатами из разговоров. Он остановился, прижавшись лбом к моему лбу, тяжело дыша. А потом нервно расхохотался, отстранился, садясь и протягивая мне лапу. — Ну вот, блин, опять на самом интересном месте. Фили расхохотался пуще прежнего, не знаю уж, над моей фразой или над недовольным выражением моего лица. Я села, пытаясь восстановить привычный ход мыслей в голове. Засранец. Нет, я определённо однажды или настучу ему по голове, или не знаю, что ещё с ним сделаю! — Что ты там говорила про спасение наших задниц? — спросил Фили, перескакивая на другую тему. — Идеи есть? — Теперь ты переводишь тему. Но Фили только улыбнулся, и это выбило меня из колеи, я забыла, о чём спрашивала.