Does anybody know what we are living for?

В ближайшую неделю глобально ничего не поменялось. Ну, кроме того, что на работу мы теперь вдвоём ездили (надо было видеть глаза Фили, когда он скатывался, по-другому не назовёшь, с мотоцикла), и работать мне стало в два раза сложнее, по понятным причинам. Макс поворчал, но был доволен, как я не знаю кто. Ещё бы… Кто ещё в нашем мире мог бы похвастаться тем, что у него настоящий гном работает? Правда, сам Макс об этом даже не догадывался. Просто удивлённо присвистывал каждый раз. Но мне работать сложнее стало в разы… Потому что Фили волей-неволей меня отвлекал. Тем не менее работа шла споро, мы закончили большую часть из того, что мне нужно было сделать за три недели всего за одну. Может, пораньше отпустят? Вопросы не прекратились. По мере возможности я, конечно, отвечала. Фили немного освоился, детский восторг, попытка разобрать каждую неизвестную вещь (и слава Махалу, потому что если разобранный будильник назад собрать можно, то разобранный холодильник — вряд ли) и желание перетащить в Эребор всё, начиная с шариковых ручек и заканчивая заводом по изготовлению пластмассы, прошли, сменившись действительным интересом и разделением того, что действительно нужно Эребору, для чего время ещё не пришло и без чего Эребор проживёт в принципе. Я всё чаще лазила в интернет, чтобы ему что-то объяснить. Открыла для себя много нового и интересного. Но это было сложновато, поэтому я попыталась научить его читать и писать по-нашему, но как-то дело не спорилось, это оказалось куда сложнее, чем мне освоить их письменный вестрон. В данный момент он пытался нарисовать что-то похожее на систему отопления, которую посчитал для Эребора более подходящей среди того десятка, который я ему откопала. — А это что? — спросила я, перегнувшись через его плечо. — Подожди, малыш, не сбивай, — чмокнув меня в ухо, ответил он. Ладно, ладно, я не мешаю. У него активный мозговой процесс идёт. Пойду пока, ещё чего посмотрю. Чего он там ещё посмотреть хотел? А, точно! Мы сидели в комнате, копаясь во всём этом безобразии. Пятница, вечер… ну а чем ещё заняться? Я полезла в интернет искать схемы более-менее простого водопровода. Надо подумать, что ещё такого ему предложить, если он так хочет модернизировать Средиземье. Дороги, например. А то как пройдут дожди, и сиди потом, жди, когда дороги высохнут. — Не сходится. А если котлы поставить не на нижних, а на средних ярусах? — Фи, я в этом не понимаю, у меня вышка на филолога, и схем Эребора я тоже не знаю. Давай, ты сам подумаешь, а потом мне расскажешь? — Что ты там ищешь? — Он заглянул в комп. — Водопровод, — фыркнула я, за что получила крепкий поцелуй в щёку. Он прям зажёгся идеей внести столько нового в свой мир. Не то чтобы это было плохо, всё-таки он хотел как лучше для своего народа, но далеко не всё могло для этого подойти. Спасибо хоть он понял, почему не получится провести туда электричество и запустить заводы, выпустить машины. В этом вопросе он внимательно выслушал, долго думал, а потом попросил найти ему точную технологию. Я честно нашла. Обещала же. Вот выполняю… А уж сколько я объясняла, какие последствия от этих заводов бывают. Но пары картинок ему хватило, чтобы нахмуриться и отнести эту идею в разряд «Нам это не надо». Но были и те вещи, которые действительно могли пойти во благо… если и не сразу, то через пару десятков лет. Другое дело, что когда ему было что-то непонятно, он шёл ко мне, а я и сама не понимала, лезла в интернет за инфой, которую снова не понимала… в общем, затянется это всё надолго, я думаю, как бы не было мало этих двух месяцев. — Нет, на сегодня хватит, — через какое-то время сказал Фили, потирая лицо и отобрал у меня ноутбук. — У меня уже глаза в кучу, а у тебя в разные стороны смотрят. — Блин, я только нашла то, что нужно, — проворчала я. — Завтра найти будет легче, — улыбнулся он, целуя меня в нос. — У нас есть время. Вест, не надо делать всё и сразу, ты сама же это говорила. Потихоньку, а не до глаз, смотрящих в разные стороны. Да у меня самого уже голова, как чугун. — Ну, с другой стороны, надо думать пока думается. И делать пока делается, — начала было спорить я, но поймав его не очень довольный взгляд, передумала. — Ладно. Как скажешь. Завтра, так завтра. Как раз выходной. — Вот и отлично. Я ставить чайник, а ты умываться. У тебя лицо в чернилах. — Подумаешь в чернилах. Не страшно. Ототрётся. Он хмыкнул и утопал на кухню. Хорошо хоть освоился, а то даже чайник был каким-то неизведанным волшебством, не то что плита. К плите его, правда, не подпускали после того, как он попытался залезть, посмотреть трубу, по которой газ идёт, было решено, что пока не стоит рисковать ни трубой, ни гномом. Мало ли… убьёт трубой, и чё я делать буду? У мамы неожиданно проснулся кулинарный талант. Ещё бы… при таком аппетите. Она всё умилялась на то, как Фили ест, каждый раз складывалось впечатление, что его лет пять не кормили вообще. К рыбе только не прикасался. Наверное, память от Озёрного города… Сказать ему, кстати, что крабовые палочки это тоже рыба, или не стоит? Я послушно потопала умываться. К Фили вернулась вся его уверенность, и вообще, он был весь такой филистый. У меня периодически начало складываться впечатление, что это я тут в гостях, а не он. Ну, в некоторых вещах. Сейчас например… — Вест? — позвал гном с кухни. — Чё? — отозвалась я, вытирая руки. — Ты будешь есть? — Не. Он уже там чем-то грохотал, переставляя что-то в холодильнике. Вечноголодное чудо. Но в Эреборе столько, наверное, не дают ещё, пока на ноги все не встали, в походе (и до горы и пока они с магом до портала топали) тоже особо не поешь, так что я спокойно относилась к тому, что он постоянно что-то таскает. А если ещё и учитывать, что в Средиземье большинства наших продуктов все-таки нет, а попробовать хочется все… Когда я вошла на кухню, он уже чего-то там жевал. Я потянула его за усы, чмокнув в нос. Он довольно жмурился и жевал. Кот. — О, кых выполз. Кых, а ты жрать будешь? — поинтересовалась я у кошки, о которую чуть не споткнулась. Ответом мне было «мя». Значит, будет. Я аккуратно подвинула Фили и полезла в ящик, где корма хранились, кормить самую маленькую животину. А кошка уже вовсю ластилась к гному. И так ему уши подставит и сяк, аж выгнулась вся. Предательница. Я хмыкнула про себя и насыпала корм в миску. Кошка вообще не отреагировала. Ну что поделать, вся животина Фили любит больше, чем меня. Кроме Добби. Кстати, где эта морда? А, вижу, в коридоре спит. Я снова перевела взгляд на кошку, та всё тёрлась об ноги гнома. — Знаешь, она не на многих так реагирует. Вообще, не любит посторонних. А ты ей нравишься. Предательница. — Ну ты же меня называешь котом. Вот она родную душу чует, — расхохотался гном. Я фыркнула и уселась ждать обещанный чай. Фили меня отучивал от вредных привычек, как он их называл. А вообще, это была странная неделя. Хочешь понять, можете жить с человеком или нет — поживи с ним в спокойной обстановке. Сразу всплывает куча всего, показывающее, кто и что из себя представляет. Мы пока уживались и даже не поругались ещё ни разу. Прям удивительно, потому что идеальной эту неделю назвать точно было трудно. Фили меня отучал, я кивала и продолжала делать по-своему. Только вот… цеплялось, блин. А этот... гном еще и терпеливый, блин. — Держи, твой чай, — сказал Фили, вырывая меня из раздумий, ставя передо мной чашку. — Мерси в боку, — кивнула я. Сидели молча, пили чай. Вот так вот. Сначала бегаешь по всему Средиземью, бегаешь, сражаешься, сражаешься, а потом вот сидишь на кухне и пьёшь чай. Может, ещё пойти телек вместе смотреть? Кстати… может, фильмец какой? Маман уехала в очередную командировку, наготовив на целый год, по-моему. Ничего, наверное, этому чудику хватит на четыре дня. Сестра на каникулы свалила на дачу, забрав Бетьку. Учиться они уже закончили, экзаменов у восьмых классов нет, так что… — Да оставь ты, я помою, — сказала я, когда Фили намылился ещё и посуду помыть. — Мне не сложно. Успокойся. — Как скажешь. Делай чё хош, — фыркнула я. Вот ещё я буду спорить. Фили, видимо, решил, что раз он тут живёт, то должен хоть что-то делать. Вот и помогал всем по хозяйству. То диван подвинет, то посуду помоет. Я попыталась ему объяснить, что это совсем необязательно, но слушать он меня не хотел. Чмокал в нос и продолжал своё занятие. Баран. Я уже устала ему что-то по этому поводу говорить, поэтому перестала обращать на это внимания. Нифига не могу его переспорить. — Фи? — Да, детка? Ещё и словечки эти, блин, набрался всякой бяки теперь как только меня не называл. Я уже устала огрызаться и просто с этим смирилась, стараясь относиться к этому проще. Если ему так хочется — пусть называет. После того, через что мы прошли, так и быть, в этом плане поступиться принципами я могла. Главное, не принимать это слишком близко. — Киношку хочешь посмотреть? — Киношку… что такое киношка? — Ну то что по телику обычно идёт, только какую-нибудь интересную найдём. — Можно. Только сначала надо убрать тот бедлам, который мы устроили в комнате. А устроили мы знатный бедлам. Поскольку вчера вернулись поздно (покатались немного по ночному городу, приспичило вот), то ничего за собой убирать не стали, поэтому у нас валялись листки бумаги, вещи, содержимое моего рюкзака и всё это вперемешку. И ещё сверху таким же слоем всякая ерунда. — Блииин, ладно, я уберу. Успокойся уже. Развёл тут бурную деятельность. Я встала и потрепала его по волосам. Всё он тут за старшего, да за старшего. Я потянула его на себя и легко чмокнула. За что мне, такой безответственной сволочи, такое чудо досталось? За какие заслуги перед отечеством? Он запустил ладонь в мои волосы, мягко перебирая их в пальцах. О чём он в этот момент думал, понять было невозможно. Улыбался только. Смешной такой. Только нахватался больно много… Как его теперь от всякого нехорошего отучить? — Давай я тебя заплету? — вдруг предложил он, наматывая белую прядь на палец. — Давай, — балдея, выдала я. — После того как я голову помою. А то заплетать, расплетать, потом снова заплетать. Тебе охота? — Как скажешь, после, так после. Он подался вперёд и настойчиво, хоть и мягко, вжал меня в холодильник спиной. Вот это номер… с чего бы? А как же границы эти дурацкие и «не буди лихо». Я, вообще, не понимала, чего мы ждём, зачем мы ждём и в чём вся фишка. Потому что когда я пыталась спрашивать, опираясь на наши представления об этом, он смеялся. — А я думала, пора убираться… — Да, но потом, — ответил он, накрывая мои губы своими. Поцелуй набирал обороты, становясь уже совсем не шутливым, как начинался. Собственно, поцелуями мы и довольствовались. Вредный же этот гном, а! — Ты мурлычешь, — шепнул он мне в губы. — Мне нравится. — И? — В прошлый раз из-за этого был скандал. — Ну и что? А в этот нет скандала. Я подобрела, — хмыкнула я. Подобрела, разленилась и, вообще, какая-то неадекватно счастливая. Нет, надо обратно. Там от меня хоть какая-то польза была. А тут вообще. За полгода всего прям другой человек. — Ладно, шлёпай мыться, а я пошла убирать тот бедлам, — фыркнула я, дёрнув его за болтающийся ус. Усы эти, кстати, производили впечатление. На Макса так точно. Он, когда первый раз Фили увидел, очень долго на усы смотрел, а потом поинтересовался, это ж сколько такие отращивать надо. Фили ответил очень туманно на тему «очень долго»… а вообще, я лично сомневаюсь, что такие можно вот так просто отрастить. Это у них, гномов, принято, а тут… ни у одного мужика терпения не хватит, по-моему. В любом случае косились постоянно. Ну да ничего страшного не происходило, а взгляды можно легко игнорировать. — Схемы только отложи отдельно, я завтра доработаю. Я кивнула и утопала убираться. Бардааак. Раньше это было обычным состоянием моей комнаты, а тут не… Как только скапливалось, Фили начинал ворчать, что я ничего на место не кладу, и найти ничего невозможно. Я первые два дня тихо бесилась, а потом смирилась. Всё-таки мне теперь постоянно с ним жить… а когда царит бардак, то для двоих места уже нет. Пришлось выбирать между гномом и бардаком… Понятно, что я выбрала. Ворчала только много… Мама была по этому поводу в восторге. Она, вообще, от самого Фили была в восторге. И постоянно твердила, что он на меня хорошо влияет… Я делала кислую мину, но упорно молчала. Может, отстанет? Но она не отставала, а уж после того, как Фили без уговоров, по одному только заиканию, прибил ей картины, которые незнамо сколько лет стояли у стены и починил все табуретки, у меня, вообще, сложилось стойкое впечатление, что его любят больше, чем меня. Пока я убиралась у меня пиликнул телефон, принимая smsку. Точно или маман, или Настя. Настя постоянно звонила. Частенько хихикала, когда я начинала ворчать. Ну а почему не поворчать? Мне было непривычно и немного неудобно. Я до этого только с мелкой жила в одной комнате, и то она перебиралась к маме. А тут… ну, в общем, тяжеловато это, делить с кем-то жилплощадь. Как-то пока идут активные действия — не думаешь об этом, а вот в тишине и спокойствии это сильно бьёт по нервам. Но пока всё было хорошо. Не идеально, но вполне нормально. Так, что-то я забыла про сообщение. Номер был мне неизвестен, а в сообщении была только одна фраза «Я тебя нашёл». Я очень долго не втыкала, а потом забила, ну мало ли… Номер я, конечно, свой восстановила, но ошибиться в цифре любой мог, потому что, насколько я знаю, сейчас меня никто не искал. А может, кто-то из старых знакомых прикалывается. Что-то мне, правда, не давало покоя, крутясь вот прям рядом, но никак не могла понять что именно… — Ты чего? Фили зашёл в комнату, пытаясь просушить волосы полотенцем. По-моему, у него это не особо хорошо получалось. Я отвлеклась и мысль совсем ускользнула. — Да сообщение странное пришло. Думаю вот, кто ж меня искать мог? Ну нафиг. Будут звонить, скажи, что я сплю. Или что я умерла, или что пропала, не знаю, придумай что-нибудь. Я кинула телефон на подоконник. Раньше я вообще везде таскала телефон с собой, а теперь… Ну, в общем, не до конца понимала зачем он мне, вообще, нужен. Общаюсь я по нему крайне редко, сама звоню ещё реже. Болтается какая-то фигня. Надо будет, кстати, номер блокернуть насовсем. В Средиземье-то я его с собой не потащу. — Ладно. Ты тоже в душ? — Да, голову мыть. Я подхватила вещи и, попутно поцеловав это чудо, утащилась мыться. У меня это заняло прилично времени… волосы промывались тяжело даже в обстановке нормального душа. Да ещё и, в отличие от Фили, мне голову пришлось подсушивать феном, иначе этот водопад никогда не просохнет. — Чего это ты там нашёл? — спросила я, входя в комнату. Фили вертел что-то в руках. Оказалось — мой фотоальбом с верхней полки. Кажется, за девятый класс. Я фыркнула и открыла. Да, за девятый. Кажется, что это было совсем в другой жизни. — Это за девятый класс школы, мне тут лет пятнадцать, — сказала я, ткнув пальцем в себя на фото. — А это? Так много людей вокруг. — Ребята, с которыми я училась. У нас нет такого вот распространённого домашнего обучения, как у вас. У нас школы, универы, узкие специализации. Дома учатся очень немногие. Точнее, совсем мало кто. В основном те, кому здоровье не позволяет ходить в школы. Он листал мой альбом, как-то странно улыбаясь. И периодически поднимал голову, наверное, сравнивал пятнадцатилетнее фото и двадцатишестилетний оригинал. Интересно, мне кажется, или тогда я выглядела старше, чем выгляжу сейчас? Парадокс… — Хорошая штука эта ваша фотография, — сделал вывод Фили, закрывая альбом. — И не говори, — подтвердила я. — Удобная и воспоминания все запечатлены. — Бумага какая-то специальная, да? Странная. — Тут бумага в пластик запаяна, чтобы фото долгие годы не портилось. А вообще, разная бумага бывает, даже на обычной можно распечатать, а вот старые фотографии я тебе всё-таки попробую найти, там попроще бумага, но сами фото тоже совсем другие. Только вот с плёнкой такой сейчас проблема. Ладно, посмотрим. Прямо сейчас я искать не буду, пятница вечер… у меня и без того мозги в кучку. Фили отдал мне альбом, и я полезла убирать его на полку. Когда слезала, он решил мне помочь, из-за чего я чуть не рухнула. Он рассмеялся, падая обратно на диван, и потянул меня за бёдра к себе ближе. Вот и вставай к этому оболтусу спиной. — У вас тут столько всего, что тяжело уместить в голове даже за неделю. Я развернулась, потрепав его по голове. Ну куда ж он так спешит-то? Я и сама-то иногда с трудом понимаю, что в моей мире происходит, а он и подавно понимает очень смутно. — А ты потихоньку. У тебя два месяца на изучение. И не беги вперёд паровоза, — закатила я глаза. — Паровоз, паровоз, это та большая машина, что по рельсам ездит? — Тип того. Фили поднял голову, посмотрел на меня, потом кивнул. Я хмыкнула и завалила его на разложенный диван. Он только фыркнул, как котяра, больше, вообще, никак не отреагировал. Ну так неинтересно. — Может, ну это кино, а? И спать? — спросила я, складывая руки у него на груди и кладя сверху голову. — Ну, я так понимаю, кино не лань, не убежит. Если ты хочешь спать, то давай ложиться. — Тогда ложимся. У меня глаза слипаются. Он вывернулся, аккуратно сбрасывая меня на подушки. Я слегка поворчала для профформы и, зарывшись носом в подушку, попыталась уснуть.