Бесчувственный

Аня отстранилась от Вадима, и вяло улыбнувшись, сказала:       — Нет, он не умер, просто это ты хочешь его навсегда похоронить, — после этих слов Аня быстро побежала по ступенькам вниз. Вадима ей видеть вообще не хотелось. Когда она была на улице, то стала идти, сама не зная куда. Ноги несли её в непонятном направлении, а глаза уже были опухшие от слез. Ане уже надоели слезы, надоело плакать, так хотелось, чтобы они, когда-нибудь высохли навсегда. Что-то непонятное кололо в сердце, может, эта боль из-за последних прожитых дней? Ведь последний месяц, Аня вообще мало жила без слез. Она даже стала считать дни, когда она не плакала. А вот и проезжая часть. Но Аня, будто не замечала дороги, машин, светящихся фар. Она просто шла, смотря глазами на асфальт. Её мрачные мысли прервало какое-то гудение. Аня повернула голову на звук и увидела, что на нее несется машина на бешеной скорости. Аня ничего не успела понять, как вдруг резкая боль охватила её тело, а дальше темнота. Очнулась она в каком-то светлом помещении с белыми потолками и стенами, где ничего не было. Словно Аня находилась внутри какого-то куба. Девушка медленно встала, но ран на себе не обнаружила. Аня медленно ходила по этому маленькому помещению, и вскоре ей все это надоело, и она стала стучать по стене кулаками. — Выпустите меня! — кричала она. — Что я такого сделала? — после этого девушка осела на колени и тихо захныкала В больницу номер пятнадцать, палату номер тридцать шесть, ввезли девушку при смерти. Её тело все было в крови, а дыхание было очень тяжелым. Врачи столпились над ней, один из них надел ей специальную дыхательную маску.       — Девочка в коме, — нервно проговорил один, поставив капельницу.       — Да уж, сильно её, как она вообще выжила, — врач цокнул языком. — Видно, что у нее организм сильный, — все остальные кивнули. И правда, ран было достаточно, крови тоже.       — Ей нужна срочная операция, но не у нас, в другой стране, иначе она умрет, — тихо сказал главный врач, сняв с лица маску. Его лицо все было покрыто потом. Этой девушкой была Аня, а её душа сейчас не могла выбраться с комнаты с белыми потолками. Родителей вызвали в больницу, и они уже вскоре были рядом с дочкой.       — Как такое могло произойти? — рыдала мать, смотря на дочь.       — Мы сами не знаем, как она умудрилась попасть под машину, взрослая ведь, — проговорил главный врач, покачав головой.       — Вы же сможете её спасти? — женщина схватилась за рукав врача. — Я вас прошу! Я не хочу терять её! Врач вздохнул и рассказал, что Ане, нужна операция в другой стране, что нужно очень много денег, во-первых, дорога, а во-вторых, операция. Макс, друг Вадима, узнал по новостям о том, что Аню сбила машина. Он в шоке смотрел в телевизор.       — Интересно, — произнес он и достал телефон из кармана. — Вадим, ты где? Мне нужно срочно с тобой поговорить. И вот парни уже стояли около дома Макса.       — Чего ты меня отвлекаешь? Я вообще-то домой собирался, — фыркнул Вадим, видимо, настроение у него было не из лучших.       — Я хочу тебе кое-что рассказать, ты только не нервничай, — негромко начал Макс, попятившись.       — Я слушаю, говори, — в приказанном тоне проговорил Вадим, смотря куда-то в сторону.       — В общем, Аня она… её машина сбила, — заикнулся Макс и попятился еще немного. У Вадима даже не изменилось выражение лица. Его глаза так и были полны спокойствия и ненависти к миру.       — И? Ты думал, что мне будет интересно?       — Аню сбила машина, Вадим, — нервно, но громко повторил Макс. Ему казалось, что друг его не услышал, но Вадим резко перевел взгляд на друга.       — Я слышал, — Вадим постучал по карманам куртки, ища сигареты, а Макс наблюдал за другом и пожалел, что рассказал ему. — Что ты от меня хочешь? Ты думал, что мне есть какое-то дело до этой девки?       — Вы много общались и я… — Макс замялся. — Она мне понравилась.       — Хочешь на плече поплакать? Дай зажигалку, — Вадим прикурил и снова посмотрел на друга. — Все человеческие чувства — глупость, Макс. Не бери в голову.       — Ты идиот, — зло прошептал Макс, сжав кулаки. И, развернувшись, отправился куда-то, ничего не сказав Волкову. А Аню тем временем уже готовили к перевозке в другую страну. На заднем дворе больницы стояла небольшая «Газель», которая должна была отвезти Аню и родителей в аэропорт, а там уже для них подготовлен вертолет. Все это было уже оплачено.       — Дочь, я прошу тебя, живи, — тихо шептала мать, сидя на одном из сидений. Её дочь лежала на перевозной кушетке без сознания, рядом с ней была капельница. Когда их привезли в аэропорт, то люди, которые должны сопровождать больную с родителями, помогли довезти кушетку до вертолета. Тот вскоре поднялся в воздух. Прошло больше недели, когда по институту стали ходить слухи о Ане, о том, что якобы врачи сказали, что она не выдержала операции и умерла прямо на операционном столе. Вскоре это узнали и в группе, где учился Волков. Он услышал, как разговаривали девочки между собой.       — Я пойду в церковь, буду просить прощение за то, что презирала Аню, я ведь только недавно стала с ней общаться, — плача тараторила Золоторева. Девочки поддерживали, им тоже было жаль Аню, только сейчас они над ней сжалились, поняли, как они были не правы.       — А вдруг она жива? — с надеждой сказала одна девушка.       — Нет, — отрезала Марина. — Кому-то из учителей врач сказал, что Аня не выдержала операции, — Марина отвернулась от подруг и, закрыв лицо руками, зарыдала, а девушки рядом захныкали в унисон.       — Что ты там про Скворцову затираешь? — спросил Вадим, подойдя к парте Марины.       — Аня умерла, Вадим, но я думаю, что тебе плевать, — девушка всхлипнула, а Вадим слабо улыбнулся, сузив глаза.       — Печально, но реально похер, — после этого он удалился из кабинета, хлопнув дверью. Он пошел за здание института, и там сев на лавку, закурил. Он снова потерял близкого человека. Да, именно близкого, но сейчас этого сам не осознавал. Вадим просто не хотел сейчас ничего. Хотелось просто сойти с земли или проклясть всех людей. Жизнь стала куда более бессмысленной, а злоба в сердце разгорелась сильней.