О чем плачет дождь

*POV Клаус* Я свихнулся. Я тронулся умом. Весь я – одна сплошная кровоточащая рана, вот только кровоточу я изнутри, а не снаружи. Иногда мне начинает казаться, что этот клинок покрошит меня на мелкие куски, и я уже никогда не смогу сложиться в целостную картинку, но он умело и расчетливо, словно разумное существо, прорезает себе путь изнутри, старательно обходя сердце. К чему церемониться? Просто войди в него. Войди. Войди… Ну вот – я уже начинаю разговаривать с ним. А еще, иногда я начинаю считать, сколько внутренностей ему еще предстоит вспороть, прежде чем я провалюсь в заветное небытие. Я всегда ошибаюсь. А знаешь, почему? Потому что он начинает делать свое грязное дело по второму кругу, когда я, наконец, закрываю свои безумные глаза и отключаюсь. Селеста сегодня не приходила. Это усугубляет ситуацию. Она строит планы, как затащить тебя сюда и начать играть на моих нервах. Месть… Она обладает невероятной способностью подчинять себе всю жизнь человека, превращаться в цель, прорастать внутрь, делая человека одержимым. Мне это знакомо, но ничто в этом мире не сможет оправдать ее, если она использует тебя как орудие. На этот раз мои сны не похожи на все предыдущие. Оно и понятно – я ведь не в своем уме. Старые воспоминания забирают меня в свой плен. Самые страшные воспоминания. Я вижу младшего брата, полыхающего в огне. Языки пламени жадно пожирают его плоть, заставляя кричать от невыносимой боли. Я вновь смотрю в его глаза, в которых безмолвно застывает ужас. И я ничего, ничего, не могу поделать – я снова бессилен перед обстоятельствами, которые забирают у меня семью. Я чувствую свою слабость, никчемность и слезы, жгущие уголки глаз, когда я молча смотрю, как огонь забирает у меня Коула. Потерпи, брат. Скоро это закончится, и ты навсегда обретешь покой. Тебе повезло в этом – я ведь, в отличие от тебя, даже не могу умереть. Но я и не должен. Пусть я обессилен, пусть безумен, пускай мне больно так, как будто я варюсь в адском котле, но им не удастся сломить меня. Прости меня, Коул. Я должен был защитить тебя - вытащить из огня, выдернуть кол из твоей груди… Это ведь было невозможно. Но я должен был сделать что-то, лишь бы не отдавать тебя им, не отдавать смерти, огню, боли. Прости меня! Мне очень жаль. Ведь ты не предавал меня, как предали все они. Прощай, брат. Я в ужасе распахиваю глаза, когда во сне передо мной проносится последняя картина – падающее тело Коула, которое превратилось в уголек. Это конец. Кэролайн, прошу, пожалуйста, приди хотя бы еще раз ко мне в сны. Я не справляюсь без тебя, я не могу так. Моя девочка, я знаю, как многого я прошу, но что поделаешь – я всегда был эгоистом. Как мне пережить это безумие без тебя? Не знаю, как я могу быть настолько эгоистичным, что думаю о желании вновь увидеть тебя больше, чем о том, что тебе грозит смертельная опасность. Я правда больше не могу этого выносить. Учитывая, что я боюсь, что в любой момент могу услышать твой крик за стеной, мое раскрошившееся на куски сознание уже не может терпеть всего этого. Мне больно, страшно, я жутко зол, к тому же безумен. Во что я превратился? Для них я стал всего лишь куском мяса, орудием развлечений, ничтожеством. Но я разберусь с этим позже. Сейчас меня волнует другое – я должен сохранить себя, чтобы отомстить им или при необходимости защитить тебя. Что может дать мне сил? Понимаю, что сейчас не время и не место, но я начинаю вспоминать момент нашей первой близости. То, что я испытал, когда ощутил твой поцелуй на губах, сейчас мне кажется нереальным. Я был счастлив, безмерно счастлив, ведь в этот момент я обладал тобой просто потому, что ты этого хотела. Я вспоминаю, с каким неистовством мы растворялись друг в друге, как не могли удержать наши имена на губах, как твой шепот растворялся в моем поцелуе, как ты страстно желала принадлежать мне без остатка. Мы говорили на языке страсти и нежности, прекрасно понимая все без слов, и этот язык иногда нашептывал мне то, что я был не в силах постичь. Иногда мне даже казалось, что ты любишь меня, потому что твоя нежность вдруг становилась переходящей через край, приторно-сладкой, нарушающей все грани того, что нельзя было назвать любовью. А потом я долго смотрел на тебя, пока ты спала. Растрепанные волосы, которые я старательно пытался уложить в ровные пряди, размеренное дыхание, спокойно поднимающаяся и опускающаяся грудь… Мой милый ангел, которого я сделал грешным! Тело сводило сладкой негой, когда ты неосознанно прижималась ко мне во сне, согреваясь в моих объятиях, утыкалась холодным носом в мое плечо. Как мне было сдержать улыбку? Я ведь практически вознесся на небеса, где мне совсем не место, ощутив сводящее грудь счастье. А теперь я упал. Оказывается, это правда, что чем выше мы взлетаем, тем больнее падать. И сейчас, в этом аду, меня греют воспоминания о нас. А может быть, клинок обходит мое сердце, потому что в нем живешь ты? Черт. Я точно сошел с ума. За окном, кажется, пошел дождь. Вот бы сейчас оказаться под освежающими холодными каплями, пахнущими свежестью и чистотой! Хотя, если верить словам, что дождь – это слезы Богов, то мне нельзя попадать под него, потому что я весь – одна сплошная открытая рана. Мои раны разъест слезами дождя. Да, я действительно свихнулся. Спасибо тебе, Кэролайн, за то, что благодаря тебе у меня есть те минуты, вспомнив которые, можно спастись от смерти и безумия! Спасибо, что остаешься со мной даже сейчас, когда, кажется, со мной нет самого себя. Спасибо, что ты не предаешь меня, как все они. Спасибо, что ты есть. Эта мысль держит меня в этом мире. Я прошу тебя только об одном – будь сильной, не попадайся к ним в руки, что бы ни произошло. Не попадай сюда. Никогда. Береги себя, моя милая девочка. А мне остается потерпеть, пока ведьминский клинок пройдет еще через два органа, прежде чем я провалюсь в небытие. Или же три органа? Какая разница: я все равно ошибусь.

***

*POV Кэролайн* Новый Орлеан встретил меня дождем. О чем плачет этот город? Возможно, о тебе. Может быть, где-то сейчас ты мечтаешь оказаться под этими каплями и долго стоять под рыдающим небом, наслаждаясь ощущениями, как вода медленно смывает твою боль. Если это так, то потерпи. Я теперь совсем близко к тебе. Как бы я хотела, чтобы ты знал это! Может быть, если тебе очень больно, это знание поможет тебе все преодолеть? Я сижу за столиком небольшого милого кафе и жду своего гостя. Конечно, Элайджа был шокирован, узнав, что я в городе и долго не хотел соглашаться на встречу, но я просто поставила его перед фактом. Элайджа не может заставить девушку напрасно ждать его. И вот, он появляется ровно в назначенное время. Как всегда совершенный, с жестким выражением лица и безупречной походкой. - Добрый день, Кэролайн. Не буду говорить, что рад тебя видеть, - приветствует меня Майклсон, деловито усаживаясь за столик. - Здравствуй, Элайджа. Я тоже не рада, что нахожусь в этом городе, дома меня ждут друзья и колледж, так что давай сразу перейдем к делу. Скажи мне, где твой брат, - в той же манере отвечаю я, пытаясь скрыть волнение, потому что лицо Элайджи слишком уж озабочено. Он, похоже, очень удручен и расстроен. - Зачем? - Я уже объясняла тебе причины. - Это звучит неубедительно. - А я и не обязана тебя убеждать. - Верно. А еще ты не обязана помогать моему брату. - Да. И он тоже был не обязан помогать мне, но он это делал. - У него были причины, которые тебе известны. - У меня тоже есть причины, которые тебе известны. Если тебя они не убеждают, это не моя вина. - Ты не знаешь, во что ввязываешься. Это очень опасно, Кэролайн. Ты не сможешь ему помочь. - Сначала объясни мне все по порядку. Элайджа глубоко вздыхает, проиграв нашу словесную дуэль. Ну давай же, скажи мне, прошу. - Когда-то очень давно я был влюблен в одну прекрасную девушку. Ее звали Селеста, и она была очень могущественной ведьмой. В один момент случилось так, что я ее потерял. И в ее смерти был повинен мой брат, Никлаус. Сейчас он находится в ее руках. Она жаждет мести. Один очень сильный колдун отдал ей магический клинок, который хоть и не может убить нас, но причиняет адскую боль даже Первородному. Сейчас этот клинок внутри Клауса. Я слушаю его внимательно и вдумчиво, и от каждого слова меня бросает в дрожь. Чем дальше Элайджа продолжает свой рассказ, тем больше меня шокирует. Клинок «внутри Клауса»?! Эти слова холодят разум, и я слегка вздрагиваю, чувствуя, как ком застревает в горле. - Откуда ты знаешь такие подробности? Как ты можешь знать, что клинок внутри него?- наконец произношу я, слегка отойдя от ступора. - Потому что я сам всадил его в грудь Клауса. Что??? Что он несет? Как такое может быть? Элайджа не мог так поступить. Я не верю. - Элайджа, объясни мне, наконец, что здесь происходит? Я ничего не могу понять, - схватившись за голову двумя руками и спрятав от него глаза, почти кричу я, а в ушах словно эхом повторяется «клинок внутри Клауса». - Я спас свою сестру от смерти. Клаус был готов убить Ребекку этим клинком, когда я подоспел. Он тоже одержим местью. Дело в том, что для Клауса открылись новые подробности нашей семейной жизни. Думаю, в них тебя посвящать не следует, - жестко произносит Элайджа, и я впадаю в совершеннейший ужас. Ты хотел убить сестру? Боже, сколько же изменилось с того момента, как ты уехал! - Где он? – задаю я самый главный вопрос, потому что больше не могу слышать подробностей этой ужасной истории. - Кэролайн… - Где он, Элайджа?! – кричу я, не дав ему договорить. - Клаус не хотел бы, чтобы ты вмешивалась. - Да, он бы не хотел, если бы был здесь, цел и невредим. И я бы этого не хотела, но Клаус в беде, он жутко страдает, и единственное, что ему сейчас нужно – это помощь. И я не понимаю, почему ты сидишь здесь и ничего не делаешь! - Не тебе обвинять меня! У меня пока нет оружия против Селесты. К тому же, если бы Клаус был здесь, я и Ребекка уже лежали бы в гробах! - Как ты можешь беспокоиться о себе или Ребекке, когда твой брат испытывает невыносимые муки в руках у какой-то сумасшедшей?! - Остановись, Кэролайн! - Нет, я не замолчу! Я выскажу тебе все. Я ошиблась в тебе, Элайджа. Клаус никогда никого не ставил выше семьи. Никогда! Он бы пошел на все ради вас. А ты просто всадил ему нож в грудь и оставил на произвол судьбы в руках тронутой ведьмы! Как ты мог так поступить? Ты мог бы забрать его домой с этим клинком в груди, но ты его оставил там! Я кричу и чувствую, как ярость закипает в крови, и как в глазах застывают непролитые слезы. Что же ты наделал, Клаус. От тебя отвернулись даже самые близкие люди. Но я не отвернусь. Я приехала сюда не зря и буду идти до конца. Я буду бороться за тебя. - Я не снимаю с себя вины. Но тебе должно быть известно, что из себя представляет Клаус. Разве не это заставляло тебя снова и снова отвергать его? У меня были веские причины поступать так, как я поступил. - Никто не заслуживает такого, - сквозь зубы выцеживаю я. – Хватит разговоров о нравственности. Скажи мне, как его найти, и я не буду больше никогда разговаривать с тобой. - Думаю, он в госпитале Святой Анны. - Отлично, - я в стаю и уже собираюсь уйти, но Элайджа не дает мне сделать этого, крепко схватив за локоть. - Один из способов искупить вину перед братом хотя бы перед собой самим – это не дать тебе умереть. Он способен вынести многое, но только не смерть и предательство любимых людей. Если ты собираешься помочь Клаусу, мы сделаем это вместе. После этих слов Элайджа спешно покидает меня, оставив один на один с самой собой – что крайне опасно. Не могу поверить, что только что услышала это. В голове болезненно трещит, а внутри все как будто падает в бездну ужаса и отчаяния. Я даже боюсь представить, что она может делать с тобой. Если в моих снах это было настолько ужасно, то кто может дать гарантию, что наяву все не хуже? А самое главное – как я могла это чувствовать и как мне тебе помочь? Я не знаю. Я совершенно растеряна. Но сейчас нет времени сокрушаться о потерянном спокойствии и искать ответы на тупиковые вопросы. Надо действовать – вытаскивать тебя из этого кромешного ада. Клаус, знай, если тебе сейчас смертельно больно, это скоро закончится. Я обещаю – я вытащу тебя. Я не могу иначе. Только потерпи, прошу тебя, пожалуйста, держись. Я просто сойду с ума, если опоздаю. Не знаю, почему. За окном раздается громкий раскат грома. Который раз я его слышу? Второй? А может, третий? Впрочем, не важно. Я все равно ошибусь.