Щенячье

Ретривер? Нет, в тебе никогда не было позитивной золотистой беззаботности. Скорее, безалаберность от безысходности. Да и на семейного пса, возящегося у бассейна с тройкой детишек, ты никак не похож. Максимум лабрадор — загадочный и спокойный при всех, но абсолютно другой в кругу тех, кому веришь. Я помню тебя ротвейлером — мощным, агрессивным, сильным, но добрым и немного наивным. Доверчивым. И очень красивым — особенно в моменты, когда вырывался на волю из просторного, но надоедавшего временами вольера совместных с братом мечтаний. А сейчас ты доберман — тощий, поджарый, с мощными лапами и сверкающими новыми татуировками рёбрами. И вызывающе острые скулы на худом лице, и эта блядская косая чёлка, и череда новых рисунков на высохшем теле — ты сопротивляешься ей, но рельефом мышц не спрячешь правду. Тебя выдают руки — они помнят каждый удар, каждую песню, каждую женщину. Именно они год за годом рисуют дату твоего рождения в документах. А ты молчишь, пытаясь убедить себя, что две четвёрки — это к счастью.