Порочный роман

Несмотря на то, что Гермиона была одной из умнейших ведьм из тех, кого знала (не то чтобы она признавала это вслух), она еще не придумала план по спасению Хагрида и Арагога. В их команде обычно Гарри на ходу придумывал нужные стратегии, а Гермиона же была мастером медленного и тщательного планирования. К сожалению, сейчас на это не оставалось времени, но когда она напрягла свой мозг, давление, которое она испытывала в происходящий момент, помешало придумать что-нибудь подходящее. – Люмос, – прошептала она, когда они направились вглубь чащи. В Запретном лесу всегда была особая акустика, не позволяющая точно определить, что именно издает звук: твоя собственная нога или же что-то еще. С каждым хрустом листвы и треском ветвей под ногами, чувство адреналина все больше и больше возрастало в теле Гермионы. Несколько раз ей пришлось подавить крик, когда что-то ее касалось. Как правило, это были всего лишь ветки, цеплявшиеся за ее юбку или волосы. – Так что, мы просто ищем огромного паука? Да мы найдем его в мгновение ока, – пошутила она, резко соскучившись по Рону и его постоянным саркастическим комментариям. Ей не хватало и вдохновляющего самообладания Гарри; двое лучших друзей всегда помогали девушке справиться со страхом. Теперь, потерявшись в Запретном лесу с Волдемортом и целенаправленно разыскивая Арагога, Гермионе пришло время найти храбрость в самой себе. К несчастью, это была трудная задача. – Когда я видел его в последний раз, он был размером с человеческого ребенка. Но арахниды растут крайне быстро; сейчас он уже, вероятно, размером с автомобиль, – задумчиво произнес Том, продолжая путь. Какое-то время они шли в тишине и Гермионин страх понемногу начал рассеиваться. Возможно они даже не найдут Арагога. Она вспомнила, что его дом был глубоко в лесу, а они все еще находились недалеко от территории замка. Немного расслабившись, ее острый ум перестал концентрироваться на спасении Хагрида с Арагогом и мысли девушки унеслись в сторону ее недавнего разговора с Томом. То, что он сказал про распущенность Альфарда, целый день сидело у нее в голове и, несмотря на свою собственную установку не поддаваться манипуляциям Риддла, она все еще была озадачена. – А Альфард в самом деле...ну ты понимаешь...с Августой? – нерешительно спросила Гермиона, после некоторой внутренней борьбы по поводу того, стоит ли это делать. Плечи впереди шедшего Тома дернулись от смешка. – Произнеси слово вслух и я дам тебе ответ, – поддразнил он, обернувшись через плечо и коротко усмехнувшись. – Какое слово? … Пожалуйста? – Нет, слово, обозначающее то, чем они, возможно, занимались. Гермиона на секунду остолбенела. Сказать слово “секс” Волдеморту? Все становится СЛИШКОМ странным. – С...секс, – промямлила она. У девушки не было проблем с употреблением этого слова, но произносить его Темному лорду – совсем другое дело. – Теперь полное предложение, – поучительным тоном велел Том. Гермиона издала раздраженный рык. Ей явно следовало игнорировать эти глупые провокации, но любопытство взяло над ней верх. – Был ли у Альфарда и Августы секс? – вымученно спросила она и Том вновь рассмеялся. – Откуда мне знать? Почему бы тебе самой не спросить у Блэка, раз уж вы двое так близки? – Гриффиндорка чуть было не закричала на него, но вместо этого принялась тыкать ему между лопаток своей волшебной палочкой. – Ты просто невыносим! – негодовала она. – А ты – ханжа...или “строптивица” будет точнее. А Блэк сможет тебя укротить...если, конечно, кто-то другой не сделал это первым… Гермиона чуть не провалилась под землю от смущения. Она вспомнила их с Роном совместные ночи и внезапно почувствовала себя по-девичьи несмело. Том продолжил путь и она буквально могла почувствовать его ухмылку, даже не видя его лица. – Это тебя не касается, – тихо произнесла девушка. – Что ж, значит ты либо уже была “укрощена”, но боишься признаться, потому что я могу подумать, что ты легкодоступная; или же ты еще невинна и стесняешься этого. Хмм...что же из двух? Гермиона решила не говорить вслух, что потеря девственности едва ли делает ее “легкодоступной”, а такое его мышление было сексистским и старомодным. Она надеялась, что Тому просто наскучит ее молчание, но он не был готов отпускать тему. – Готов поставить палочку на то, что ты еще этого не делала, – наконец выдал он свой вердикт. – Быть может, ты была к этому близка, но не смогла решиться. Максимум, что было – неуклюжее тисканье в темноте, но не более. Девушка знала наверняка, что Реддл просто не мог прочитать ее мысли. Так как же он умудрился попасть точно в цель? Ей не нравилось, как верно он все о ней угадывал. – А я могу поставить свою на то, что ты вообще никогда этого не делал, в итоге сказала она, – Потому что боишься. – Интересная теория, – согласился он, хотя его тон говорил о том, что Гермиона была далека от истины. – Продолжай. – Каждая девушка, точнее, почти каждая девушка хочет тебя, – неуверенно начала она, – но ты еще не встретил девушку, по настоящему тебя зацепившую, верно? – Не угадала, прости, – он прозвучал дерзко. Они уже зашли довольно глубоко в лес и Гермиона поразилась тому, как их разговор помог полностью убрать ее страх. – Попробуй снова. – Ты гей? – девушка вздрогнула после своих же слов, ожидая, что парень ее убьет, но он только рассмеялся. – Ах, Гермиона. Ты чудо. Никогда не меняйся. – Выдохнул он сквозь приступ смеха. – Нет, до этого ты была более близка к правде. Гермиона осознала, что тоже хихикает. Было чересчур забавно представлять, что за всеми злодеяниями Лорда Волдеморта стоит его неспособность смириться со своей ориентацией. Вскоре, их смех разнесся по всему лесу и им пришлось держаться за стволы деревьев, чтобы справиться с этим истерическим приступом. – Да, я гей и, по секрету, не могу перестать фантазировать о голом Слизнорте. Я просто сгораю от страсти к нему! – добавил он драматичным голосом, после чего последовал новый взрыв смеха. Наконец, он затих и они лишь иногда издавали смешки, пока шли вперед. – Ладно. Допустим. – Продолжила Гермиона, ее щеки все еще болели от смеха. – Ты занимался этим. Когда был очень юн. – И снова неверно. – Ты...никогда этого не делал и совсем этим не интересуешься? – Гермиона, ты поразительно ужасна в угадываниях. Учитывая твой блестящий ум, ты уже давно должна была справиться. Она вздохнула. – Ты девственник, без каких-либо связанных с этим психологических причин? – вяло спросила она. – Нет. Ты просто хочешь верить в то, что я девственник, чтобы чувствовать себя лучше, потому что либо твой первый раз был паршивым, либо ты думаешь, что он таким будет и боишься попробовать. – Он остановился. – Но я остаюсь при своем: слизеринцы самые креативные в постели. Блэк тебя не разочарует. Не успев остановить эти мысли, Гермиона представила себя с Альфардом вместе. В голове замерцали изображения и она встряхнула головой, издав испуганный писк. – Может ты так смущаешься, потому что недостаточно развита кое-где, – сказал Том, – Может у тебя внизу вообще нет никакого «Запретного леса». – Похоже, сейчас ты говоришь о себе, – возразила девушка, – Возможно, твоя палочка не просто так такая длинная, а для того, чтобы компенсировать недостаток длины в другом месте. Том вновь рассмеялся и Гермиона задумалась, можно ли его вообще чем-то задеть. – Ещё одна интересная теория, но эту я могу опровергнуть хоть сейчас. Если надо, с предоставлением наглядных доказательств. Гермиона не могла произнести ни слова. Она буквально сгорала от стыда. Парень обернулся и, на долю секунды, девушка испугалась, что он решил привести доказательства прямо сейчас, но, вместо этого, он закрыл ее рот своей ладонью и прижал девушку к стволу дерева. Гермиона рефлекторно попыталась себя защитить, оттолкнув его. Как и в прошлый раз, ее руки столкнулись с его сухой мускулистой грудью. Он был так близко, что его щека коснулась лба гриффиндорки, отчего она покраснела и покрылась мурашками. Затем она услышала это: ужасающий шуршащий звук. Они нашли Арагога. На лице Тома не осталось ни следа веселья и его темные глаза заметались из стороны в сторону, в поисках паука. Он сам выглядел как грозный хищник. За его плечом Гермиона увидела ужасающий блеск множества глаз и липких клешней. Том поднял свою палочку и, подсознательно, девушка поняла, что он готовится использовать Непростительное заклинание. «Думай быстрее, Гермиона. Думай!» Но она ничего не успела сделать, ибо воздух наполнил звук приближающихся копыт. Арагог залез внутрь дерева и растворился среди чёрных листьев. Том промахнулся со своим заклинанием и попал в заросли листьев, которые сморщились, прежде чем осыпаться наземь. – Кентавры. – Тихо произнёс парень. Кентавры, тем временем, издавали разъяренный ропот. – Люди! – закричал один из них голосом, полным чистой ненависти. Гермиона услышала ужасный звук натягивающейся тетивы лука. Мыши и прочие мелкие лесные жители разбежались во все стороны, подальше от приближающихся копыт. Гермиона оттолкнула от себя Тома и схватила его за руку, увлекая обратно туда, откуда они пришли. Они помчались по тропинке, чудом не спотыкаясь о торчащие корни деревьев. Парень попытался повернуть назад, но Гермиона настигла его и выхватила из рук палочку, прежде чем он смог защититься заклинанием. – Мы не можем одолеть целое стадо кентавров, – призвала девушка к его здравому смыслу, когда они вновь побежали. Ее ноги и легкие горели от изнеможения, но воспоминания о прошлом опыте «общения» с кентаврами, не позволили усталости взять верх. Она услышала воинственный клич кентавров и приказ выйти из укрытия. Не успев осознать этого, они буквально вывалились из леса, задыхаясь и хватая ртами воздух. Волосы Гермионы прилипли к ее покрытому холодным потом лбу, а свитер с юбкой были в листьях и веточках. Они смотрели друг на друга и девушка поняла, что из одной смертельной опасности попала в другую: она сбежала от кентавров, но Том смотрел на неё так, что она чувствовала, как Непростительное так и рвётся из его тонких бледных губ. – Верни мою палочку, – холодно приказал он, хотя и все ещё тяжело дыша. Несмотря на то, что они пробежали полмили, его щеки едва порозовели. Его виски покрылись испариной, из-за чего локоны прилипли к коже. Гермиона подалась назад, отрицательно мотая головой. – Ты бы не смог справиться с группой кентавров, Том. У нас с ними разная магия. Да им она даже и не нужна, чтобы нас прикончить...они могли просто растоптать нас. Я пойду с тобой обратно в лес, чтобы найти Арагога, но мы не можем позволить, чтобы нас убили кентавры. – Верни мою палочку, – он перевёл дыхание и последовал по направлению к ней. Гермиона попыталась уклониться, но снова оказалась прижатой к дереву. Она стиснула тисовую палочку за спиной предательски дрожащими руками. – Не отдам, пока ты не пообещаешь не убивать меня за то, что я спасла тебе жизнь, – ответила она голосом таким же дрожащим, как и ее руки. Том сжал свои губы так сильно, что даже намёк на какой-либо цвет покинул их и, вместо того, чтобы ответить, ещё сильнее прижал девушку к дереву. Его хватка была болезненно крепкой, когда он вырывал ее руки из-за спины. Гермиона стиснула зубы, чтобы не заплакать от боли. – Пообещай, что прислушаешься к рассудку – сдавленно произнесла она. Том заполучил свою палочку обратно и приставил ее к вздымающейся груди девушки, сурово глядя на неё. Он вдавливал палочку так сильно, что было больно. – Никогда не смей воровать мою палочку, – сказал он ледяным тоном, но Гермиона не собиралась отступать после всего, что они только что пережили. – Я спасла тебе жизнь, – прошипела она, – Ты так и лез на рожон, только чтобы доказать свою правоту. Неужели Хагрид стоит того, чтобы умирать из-за него? – Она ненавидела себя за эти слова; естественно Хагрид этого стоил. Он был одним из лучших людей, кого она знала. Но она не могла показать, что знает лесничего вне контекста его «преступления», да и, несмотря ни на что, Том никогда не увидит в нем ничего хорошего. Том открыл рот, чтобы ответить, но передумал. Он расправил свои изящные плечи и быстро вернул себе самообладание (хотя его волосы до сих пор были взъерошены и несколько локонов вырвались из под власти геля для волос). – Неважно. Завтра мы попытаемся снова, но применим другую тактику, – он остановился, его глаза сверкнули, – В следующий раз мы используем приманку. – У Гермионы даже не встал вопрос, какого рода будет эта «приманка». Том медленно повёл кончик палочки вверх от груди, по нежной коже ее шеи, сильно надавив им на челюсть, заставив девушку поднять ее, тем самым обнажая шею. – И какая же соблазнительная будет эта приманка. Несмотря на все, что сейчас произошло между ними, кровь прилила к лицу Гермионы. Том выглядел довольным ее реакцией. – Уже поздно; нужно вернуть тебя в твою спальню, – произнес он, опуская и убирая палочку. Его мантия закрутилась от резкого движения. Гермиона последовала за ним, затаив дыхание от злости. * * * Альфард и Руперт (почему она раньше не догадалась, что он староста) ждали их в Большом зале. Руперт выглядел встревоженным, а лицо Альфарда было непроницаемым. – Как все прошло? – спросил он их; позади него Руперт заламывал себе руки. Его неуверенность и столь очевидный страх заставили Гермиону захотеть его ударить. Он едва ли вёл себя как гриффиндорец. – Я спасла ему жизнь, а он посмел злиться на меня за этого, – горько сказала Гермиона, прежде чем Том успел ответить. Альфард настороженно посмотрел на Риддла и, на мгновение, Гермиона задумалась, проявит ли он свою ледяную холодность, больше подходящую ему будущему, но, вместо этого, он засмеялся. – Гермиона боится кентавров. Она запаниковала и потащила меня из леса сразу, как услышала, что они приближаются. – Мудрое решение. – все застыли и обернулись, глядя, как Дамблдор заходит в Большой зал, облаченный в халат цвета аметиста. – Том, мне только что сообщили о твоём неприемлемом выборе наказания. – Это объясняет присутствие Руперта, подумала Гермиона, посмотрев на него. Он поспешно отвел глаза и Альфард с Томом тоже все поняли, судя по взглядам, которые они направили на рыжего юношу. – Студентам не позволено находиться на территории Запретного леса и если есть какая-либо причина для исключения из этого правила, Гроган должен о ней знать. – Дамблдор был зол и, пока Альфард с Рупертом съежились под его строгим взглядом, Том вызывающе смотрел на профессора трансфигурации. – Я извиняюсь, профессор Дамблдор, – наконец произнес он спокойным тоном и кивнув. – Мне следовало спросить разрешения. Этого больше не повторится. – Вам действительно повезло, что Мисс Макмиллан оказалась достаточно умна, чтобы сбежать от кентавров; они не любители переговоров. Она в самом деле спасла вашу жизнь сегодня ночью. – Дамблдор собрался уходить. – Так как вы староста школы, я не могу наказать вас, но пусть этот случай станет, в некотором роде, предупреждением. Четыре студента наблюдали, как халат профессора исчезает за захлопнувшейся дверью. Через какое-то время Руперт прервал тишину. – Я провожу тебя в гриффиндорскую башню, – быстро предложил он. Гермиона не сомневалась, что он не хочет оставаться наедине с двумя слизеринцами. – В любом случае, мое дежурство уже закончилось. Гермиона молча последовала за ним и, посмотрев на Альфарда с Томом, увидела, что они глазеют в ответ с выражением лиц, которые она не смогла интерпретировать. – На самом деле, это Джофф настучал на Риддла, – объяснил девушке Руперт, поднимаясь по лестнице. – Я услышал, что он задумал, рассказал Джоффу и он просто вышел из себя. Он даже попытался поговорить с Риддлом, но тот, конечно, его не послушал. Тогда Джофф еще сильнее разозлился и пошел к Диппету, но вы с Риддлом уже ушли. –Это… неожиданно. Я думала, он меня ненавидит. – признала Гермиона, вытаскивая прутик из своего свитера. Руперт рассмеялся. – Ненавидит? Конечно же нет. Джофф просто... просто он Джофф. Возможно он придает слишком много значения всей этой вражде между Гриффиндором и Слизерином. А ты встречаешься с Блэком и никогда не разговариваешь ни с кем из нашего факультета. Но он не боится противостоять Риддлу или Блэку, так что...– Руперт прервался, чтобы произнести пароль. Портрет Полной Дамы распахнулся. Внутри Джоффри мерил шагами Общую комнату. На долю секунды, со спины, Гермионе показалось, что он выглядит в точности, как Гарри, отчего девушка немного опешила. Когда он обернулся, наваждение прошло. Его челюсть была более квадратной, а глаза менее добрыми и блестящими, чем у Гарри. – Спасибо, что рассказал все Диппету. – Кивнув, поблагодарила Гермиона. Джоффри, казалось, чувствовал себя некомфортно. Быть может, он жалел о своем враждебном отношении к ней? Гермиона не стала об этом размышлять. – Я действительно это ценю. Не дожидаясь ответа, Гермиона начала подниматься по лестнице, в свою комнату, чувствуя себя достаточно обессиленной, чтобы сразу уснуть. Но перед тем, как сделать это, она внезапно почувствовала тревогу. Девушка недолго посмотрела на карту Мародеров, наблюдая за точкой Альфарда, патрулирующей коридоры. Он вообще когда-нибудь спит? Она увидела Тома в его комнате. Затем он вышел из нее и встретился с Альфардом в уединенном коридоре. Гермиона наблюдала, как они стояли там некоторое время, размышляя, что они могут обсуждать. Она могла бы за ними проследить, но не хотела сегодня больше рисковать. Наконец, они направились обратно в подземелье. Альфард пошел в кровать, а Риддл остался в Общей комнате на довольно долгое время. Что он там делал? О чем думал? Скорее всего, о том, чтобы сделать больше крестражей. С отвращением к самой себе за проведенное с шутками и смехом время с Волдемортом, Гермиона закрыла карту и засунула ее обратно в секретный отдел своей сумки, вместе с мантией-невидимкой. Остальные гриффиндорские девушки спали и Гермиона подумала, каково это – быть такой беззаботной. Она пролежала без сна несколько часов. Несмотря на свое отвращение, девушка не могла избавиться от воспоминаний о том, как Риддл силой поднял ее подбородок своей палочкой, а его суровые глаза неприкрыто смотрели на ее обнаженную шею. Она не хотела идти на поводу у сложных и извращенных мыслей, которые подсовывал ей ее разум. Гермиона подумала о Роне, чтобы отогнать эти непрошенные чувства. Она попыталась вспомнить его нежность, его чуть влажные руки, немного неловко скользящие по ее коже. Но мозг упрямо пытался вытеснить Рона Томом и внезапно, руки стали холодными, сухими и изящными и, в отличие от ласковых действий Рона, она не могла не представить, каким жестким мог бы быть Том. Как он срывал бы с нее одежду. Он бы не возился с ее лифчиком, а расстегнул бы его одним легким движением. Или же просто сорвал бы его. Гермиона почувствовала тошноту. – Перестань это представлять. – Усилием воли она попыталась переключиться обратно на Рона, но это было гиблым делом. Она даже постаралась подумать об Альфарде, так как фантазии о нем были предпочтительнее фантазиям о Темном Лорде, но это тоже не сработало. Гермиона зарылась лицом в подушку и издала крик отчаяния. Это была уже вторая ночь подряд, когда непристойные мысли о Томе Риддле мешали ей уснуть. Девушка знала, что он может пошутить над гранатовой мантией, которую она купила. Почему-то, было крайне легко представить его удовольствие от лицезрения ее обнаженных плеч. Гермиона попробовала представить, как он выглядит в парадной мантии, но это не имело значения: на нем бы даже мусорный мешок выглядел изысканно и сексуально. Школьная униформа смотрелась на парне как одежда от кутюр. Как ему это удавалось? В отчаянии, она вспомнила, как он будет выглядеть через 50 лет, но тот факт, что его красота не вечна, заставил ее желать его еще больше. Затем мозг, без разрешения, начал вспоминать каждый физический контакт, что был у них за все время знакомства. Как он нес ее в медицинское крыло и она ощущала запах его средства после бритья и и его накрахмаленной белой рубашки. Ее лоб был прижат к его шее; он был начисто выбрит и его скулы были идеально гладкими. Каково было бы пройтись губами по его челюсти? Ему бы вообще это понравилось? Это была просто пытка, ведь он был последним человеком на земле, о ком ей можно было думать в таком ключе. Гермиона поняла, что окончательно теряет рассудок, представив, как Лорд Волдеморт раздевает ее. Особенно учитывая, что он планировал использовать девушку как приманку для Арагога и она знала, что если бы гигантский паук случайно оторвал ей руку или что-либо еще, Тому было бы абсолютно наплевать.