***
Отчего-то старший брат винил себя в депрессии Глеба. Он чувствовал, что что-то не доглядел, где-то не досмотрел, и вообще, допустил множество ошибок в их отношениях. Глеб уже не маленький мальчик, капризно дующий губки, когда ему не дают конфетку. Он взрослеет, растут и его проблемы. То, что с ним происходит сейчас, пугает. Глеб всегда был странным мальчиком, обитал лишь в каком-то своем собственном мире, изредка выныривая на поверхность и осматриваясь в существующей реальности. Саша очень боялся, что с братом произошло что-то из ряда вон, он даже предполагал, что мальчика могли изнасиловать, но не знал, как спросить об этом. Парень надеялся, что Глеб не предпримет ничего страшного, но все же хотел выдернуть брата из этого унылого состояния, как можно скорее. - Глеб, можно войти? – Саша осторожно заглянул в комнату к мальчику. - Когда тебя интересовало мое разрешение? – Презрительно спросил он. Саша вошел внутрь и утонул в полумраке комнаты. Жалюзи были практически полностью опущены, не пропуская дневного света. Отсвет шел только от плоского монитора компьютера, весело мерцающего красивой заставкой. Глеб сидел посередине кровати спиной к вошедшему, и чиркал большими ножницами с красной ручкой, слышался шорох бумаги. Саша заглянул через его плечо. Перед мальчиком лежала целая куча нарезанных бумажных полосок, белые, со следами серого карандаша и с цветными росчерками. - Что ты делаешь? – Спросил Саша шепотом, чтобы не напугать брата, но Глеб все равно вздрогнул. - Что ты хочешь? – Вместо ответа спросил он. - Позвать тебя на дачу, через два дня уезжаем. Глеб медленно обернулся, не веря своим ушам. Неужели, Саша сам звал его куда-то? Но брат не шутил, он смотрел вполне серьезно и с нетерпением ждал ответа. Глеб хотел отказаться, но устал сидеть в четырех стенах. В конце концов, что мешает ему страдать на природе? - Хорошо, - он слабо кивнул, а Саша тепло улыбнулся ему, потрепал по волосам и вышел из комнаты. В тот момент Глеб не думал о том, что может столкнуться с Мишей, он старался гнать мысли о нем прочь, потому что не мог выносить их в своей голове, устал захлебываться в боли и давиться слезами по ночам. Зато сейчас, когда дачный участок приближался с каждым километром, что таял под колесами дорогого внедорожника, мальчик понял, что может увидеть его. Сердце зашлось в радостной истоме, одновременно набирая скорость и разгоняя по телу тупую боль, которая терзает мальчика с их последней встречи. - Саш, а Миша будет? – Тихо спросил он, но брат услышал и перевел на него непонимающий взгляд, на мгновение, отвлекаясь от ленты дороги. - Обещал постараться, так что, может, приедет, а что? - Да, так… - туманно ответил Глеб и отвернулся к окну, пряча выражение своих синих глаз. В голове Саши зашевелились кое-какие подозрения, но внезапно у впередиидущего автомобиля загорелись «стопы», и пришлось вернуть свое внимание на дорогу. Мысли едва задевающие мозг своими дымчатыми пальцами в момент испарились.***
Братья приехали на дачу, когда всё вокруг уже утопало в темноте ночи. Здесь она действительно была темная и непроглядная. Дача, а точнее небольшая усадьба Сладковых находилась на небольшом удалении от деревни, по соседству стояли другие не менее шикарные дома, но в них никто не жил постоянно, хозяева наведывались только для того, чтобы отдохнуть, а деревенские с радостью присматривали за хозяйством богатых москвичей, зарабатывая неплохие деньги. Машину ощутимо трясло на разбитой, ухабистой, деревенской дороге, но подвеска скрадывала неудобства, и Глеб ощущал только легкое покачивание, словно он оказался в деревянной лодке на волнах не совсем спокойного моря. Саша заехал во двор, подогнав машину вплотную к дому, железные ворота закрылись с громким лязгом. Дворик освещался невысокими, по пояс человеку, фонарями-бочонками. Они тянулись вдоль всех аллеек на толстеньких черных ножках-столбах, на вершинах которых крепился бочонок из матового рефленого стекла, с яркой лампочкой внутри. Все дорожки, рассекающие зеленую молодую газонную траву, были выложены исключительно плиткой из натурального камня. Тихие шаги двух пар ног, щелчок замка и в двухэтажном деревянном доме в старом стиле, вспыхнул яркий свет. Глеб поморщился, зажмурил на мгновение глаза, потом распахнул их вновь и отправился прямиком на второй этаж, в свою комнату. - Глеб! – Саша заглянул в комнату к брату, но в ночной темноте, на узкой кровати, освещаемая только серебристым светом луны, лежала спящая фигура мальчика. Парень закрыл дверь и спустился вниз. Видимо, ему придется самостоятельно готовиться к завтрашнему прибытию гостей. Саша обреченно вздохнул и поплелся к багажнику машины, чтобы вытащить все вещи. Когда парень перетаскал в дом ведра с мясом, ящики с пивом и вином, пакеты с остальными продуктами и выпил чашку ароматного черного бархатного чая, часы над плитой показывали около трех ночи. Саша еще раз заглянул в комнату брата, убедился, что малой на месте и тоже отправился спать.***
Утро началось с громкого и настойчивого автомобильного сигнала, Саша выругался и неохотно открыл глаза, комнату заливало яркое солнце, за окном слышалось пение птиц, шорох листьев на ветру и пресловутый «пип», «пип», «пип». Саша встал и подошел к окну, Глеб уже вышел во двор и открыл ворота с дистанционного пульта. Во двор медленно въехал тяжелый ярко-оранжевый пикап. Саша усмехнулся. Машина Кирилла ему не нравилась, сам парень был все же приверженцем классики. - О, смотрите! – Крикнул Алексей, выскакивая из высокого монстра, - Сашка опять малыша притащил, - Глеб даже бровью не повел. Саша быстро спустился, не хотелось оставлять младшего брата с этими придурками. - Привет! – Саша махнул рукой, зевая и потягиваясь. Глеб мазнул по нему безразличным взглядом и исчез в доме. За пикапом пристроился еще один внедорожник. Отлично, подумал Саша и нажал на кнопку, чтобы ворота закрылись вновь. Теперь все в сборе. Из-за руля второй машины вышел Дима, стильный и модный, как всегда. Даже на даче, среди своих друзей он не мог позволить себе какой-то небрежности в одежде. Саша улыбнулся друзьям и решил, что ему тоже не помешает что-нибудь одеть, щеголять голым торсом отчего-то стало стеснительно. - Привет, - по телу прокатилась нервная дрожь от звука низкого голоса, пробирающегося под кожу. - Мальчики! Ура! Природа зовет! – На кухню влетела веселая Вера. Девушка была весела и прекрасна, в обтягивающих шортиках и белой короткой футболке с забранными в высокий хвост волосами. - Вы есть хотите? – Спросил Саша, пытаясь выглядеть гостеприимным хозяином. - Не-а! Давай пивас! – На кухне появился Алекс. Когда Глеб убедился, что среди прибывших Сашиных друзей нет Миши, то мальчик решил спрятаться от всеобщего веселья и не путаться под ногами, поэтому он оделся и выскользнул за забор усадьбы. Глеб держал путь в деревню. Еще утреннее солнце весьма ощутимо припекало черноволосую голову, глаза прятались за стеклами солнечных очков, но Глеб все равно не поднимал взор к нему, смотря себе под ноги. Дорожная пыль хорошо утоптана, только изредка проезжающие автомобили дачников поднимали в воздух ее клубы. "Странно, что здесь всё еще не положили асфальт" - подумал мальчик, сплевывая песок изо рта. Глеб прошел несколько улиц, заглядывая за заборы и наблюдая, как люди работают на огородах, низко нагибаясь к земле, которая кормит их. Иногда его облаивали собаки, сидящие на цепи, по дорожкам с важным видом расхаживали гуси, громко переругиваясь. Этих птиц Глеб старался обходить стороной, в детстве он подвергся их нападению и теперь предпочитал видеть пернатых этого вида исключительно на столе в запеченном виде. Еще несколько домов и он добрался до самого последнего, из белого кирпича с голубой крышей. Глеб вошел в синюю калитку с облупившейся краской. Прошел по плиточной дорожке, из разломов которой пробивалась трава, обогнул домик, который почему-то казался мальчику игрушечным, и замер в начале огорода. - Дарья, здравствуйте! – Громко крикнул мальчик. Женщина, занятая подвязкой молодых огурчиков, резко обернулась, и ее простое лицо озарила радостная улыбка. - А-а-а, Глебушка! – Встряхнула она руками и быстрым размашистым шагом направилась к мальчику. - Рада тебя видеть, дорогой! – Она порывисто обняла мальчика и отступила на пару шагов, - ты очень вырос, - цокнула она языком. - Как у вас дела? – Смущенно спросил мальчик, не ожидая от женщины такого теплого приема. Дарья держала несколько коров, чье молоко было безумно вкусным и Сладковы, когда приезжали на отдых от крупного мегаполиса, всегда покупали по несколько литров за раз. Женщине было немногим за сорок, но выглядела она старше, сказывалась одинокая жизнь в деревне. Дети выросли и уехали в город, только изредка навещая мать, а муж Дарьи умер несколько лет назад. Сгубила сильного мужчину водка. Но Дарья недолго переживала - от мужа помощи уже давно не было никакой, только мучения с ним и страдания. - Все потихоньку, - улыбнулась она, - ты за молочком пришел? - Да, - Глеб кивнул. - Пойдем, налью с утреннего удоя, - она скинула резиновые ботинки и одела босоножки, одиноко стоящие на плиточной дорожке. Глеб зашел за ней в прохладный дом, где на деревянном полу, лежал полосатый вязаный коврик. Мальчик замер при входе, ожидая, пока женщина вынесет бутылки с молоком. - Вот, держи, - она протянула Глебу полиэтиленовый пакет с двумя полуторалитровыми бутылками. Глеб протянул ей денежную бумажку номиналом в тысячу рублей, попрощался и ушел. Он отнес молоко в дом, убрал в холодильник, с трудом отыскав место среди бутылок с пивом и другим алкоголем. С заднего двора слышался смех, шум, громкие разговоры, из колонок оранжевого пикапа лилась ненавязчивая музыка, в воздухе витал запах костра. Скоро будут шашлыки. - О, малой! – В кухне появился Кирилл. - Пошли с нами, там весело, - он обнял Глеба одной рукой за плечи и потащил к выходу. Мальчик ловко извернулся, покачал головой и поспешил убраться подальше от веселящейся компании друзей брата. Душа требовала тишины и спокойствия. Глеб снова вышел за ворота, но в этот раз он направился в противоположную от деревни сторону. Пересек поле с кукурузой, высокие стебли закрывали его полностью, даже макушку было не видать. Глеб шел по борозде в тени этих исполинов и медленно потягивал воду из бутылки. Когда кончилось поле, он окунулся в прохладу березовой рощи. Белые стволы с черными крапинками виднелись далеко вперед, над головой от порывов ветра шуршали их зеленые кроны, солнечные лучики пробивались сквозь них, играя под ногами мальчика. Глеб шел вперед, касаясь шершавых стволов руками. Трава под ногами мягкая, зеленая, сочная, разбавленная разноцветами дикими цветами. Воздух свежий, который можно с удовольствием вдыхать полной грудью, если бы не тоска, сжимающая ее. Вскоре Глеб добрел до родника, вытекающего тонкой струйкой из серого камня, не пойми каким образом оказавшегося здесь. Он набрал ледяной воды в бутылку и с удовольствием сделал жадный глоток, горло опалил холод, зубы свело, и судорога медленно поднималась вверх, доставляя неприятные ощущения. Глеб выдохнул несколько раз, избавляясь от них и начал пить медленно и осторожно, делая мелкие глоточки, пока не утолил мучившую его жажду, набрал еще воды, до самых краев бутылки и продолжил свой путь. Ему оставалось пройти еще немного. Через минут пятнадцать за невысокими, но густыми кустами, показался берег мелкой речушки. Глеб выбрался из рощи, снял кроссовки с носками и с удовольствием ступил на теплый речной песок. На всем пространстве, что мог охватить его взгляд, никого не было. Мальчик улыбнулся. Именно так он и представлял себе душевный отдых. Воды в речке едва по икры, но она была настолько чистой и прозрачной, что виден был каждый камешек на дне. Глеб бродил по холодной воде с высоко закатанными штанинами и наслаждался окружающим пейзажем. На лице невольно появлялась улыбка - да, здесь ему определенно становилось легче.***
К усадьбе он вернулся только ближе к вечеру, назад привел его зверский голод. Свежий воздух всегда так действовал на его желудок, в котором просыпалась неуемная тяга к еде. Глеб всегда что-то жевал, находясь здесь. Сегодня же кроме ягод дикой земляники у него во рту не было ни единой крошки. Всю дорогу мальчик шел под аккомпанемент недовольного бурчания своего желудка. Глеб вошел в боковую калитку и плотно прикрыл ее за собой. Первое, что попалось ему на глаза, машин во дворе прибавилось, места всем не хватало, и вновь прибывшая спортивная машина стояла на газоне. Глеб отлично знал, чья эта машина, поэтому тело мальчика сотрясла нервная дрожь, зубы клацнули, а глаза отказывали принимать реальность. Глеб забыл про голод и хотел, как можно быстрее спрятаться в своей комнате, пока он случайно не столкнулся с Мишей. Но на лестнице его схватили за руку. Мальчик быстро обернулся и с облегчением выдохнул, на него недобрым взглядом сверкал родной брат. - Где ты был? – Спросил он, сжимая предплечье. Глеб зашипел и дернулся, но Саша не отпустил, а сделал несколько быстрых шагов вверх по лестнице, утаскивая мальчика вслед за собой. Старший брат был зол. От него словно поднимался пар. - Где ты был? – Повторил парень свой вопрос, вталкивая Глеба в его спальню. - Гулял, - тихо ответил Глеб. Ему было неуютно, он понимал, что Саша злиться на него, но никак не мог понять почему. - Весь день?! – Саша почти кричал. - Да. Саш, да что такое?! – Вспылил мальчик. - Я не могу до тебя дозвониться, потому что твой телефон, - он развернулся и ткнул пальцем в кровать, - остался здесь. Ты пропал на весь день. Глеб, еще раз исчезнешь без моего ведома, не знаю, что с тобой сделаю! – Рыкнул парень и опустился на кровать брата. Теперь Глеб понял, откуда такой приступ бешенства. Саша, просто, потерял его. Мальчик почувствовал, как кровь прилила к щекам. Он поступил очень нехорошо. А Сашка испугался. Волнуется. Почему-то от этой мысли, стало тепло. Брат все же не такая непроходимая скотина, как кажется. - Прости, - Глеб сел перед Сашей на колени и легко коснулся его руки, - я не думал, что ты будешь волноваться. - Я уже был готов посылать поисковый отряд, чудо! – Саша притянул братишку к себе и крепко обнял. - Не делай так больше, хорошо? – Синие глаза братьев встретились, а губы нежно улыбнулись друг другу. - Хорошо, - Саша резко поцеловал брата в нос, отстранил того и встал. - Пошли, ты, небось, голоден, - Саша распахнул дверь и замер в проеме, ожидая, пока Глеб последует за ним и присоединится к всеобщему веселью. - Можно, я здесь поем? – Спросил Глеб, кидая на брата грустный взгляд. Глеб с радостью бы присоединился и пожарил шашлыков, съел несколько сочных кусков мяса, а потом жарил бы на желтых язычках пламени деревенский хлеб, мягкий и ароматный, такой не встретишь ни в одном магазине города, но появление Михаила останавливало мальчика. - Нет, хватит хандрить и отсиживаться в четырех стенах, - ответил брат, хмуря брови. - Саш, ну, Саш, - Глеб заглянул брату в глаза и несколько раз взмахнул ресницами. - Нет, я не поведусь на твои уловки, - Саша взъерошил разноцветные пряди волос и вышел из комнаты. Мальчику ничего не осталось, как последовать за ним с тяжелым вздохом. Глеб с замиранием сердца спускался на первый этаж. Душа была рада видеть Мишу, пусть просто обласкать его взглядом, постоять рядом, возможно, переброситься парой слов, но разум еще отчетливо помнил обидные слова парня о том, что им стоит меньше общаться. На ватных ногах Глеб вышел во двор, где на мангале с тихим шипением жарились сочные кусочки мяса, аромат стоял потрясающий. Глеб положил руку поперек живота, приглушая урчание голодного желудка. Компания в полном составе развлекалась. Саша с Димой с ненормальной радостью для людей их возраста, играли в бадминтон, лупя по волану с такой силой, что пернатый страдалец то и дело застревал в сетке ракеток. Остальные играли в карты, сидя за большим круглым белым столиком, который был извлечен из недр подвала, чтобы вся компания могла за ним разместиться. Только Миша стоял возле мангала с задумчивым видом, следя за тем, чтобы язычки пламени не вырвались и не спалили ужин. В руках парня была бутылка темного пива. Глеб подумал, что и ему неплохо было бы раздобыть себе спиртного, так будет проще пересекаться с Мишей взглядом. Мальчик сделал шаг вперед, чтобы попросить у брата, потому что без его разрешения ему алкоголь не светит, но запнулся о ящик с бутылками. Стекло обиженно звякнуло, привлекая всеобщее внимание. Глеб чертыхнулся сквозь зубы и развел руки, мол, я не виноват, сами понаставили. Интерес к его появлению быстро иссяк и все вернулись к своим занятиям, только Михаил задержал на нем печальный взгляд карих глаз. Парень уже пожалел, что всё-таки приехал. Он надеялся, что Саша не потащит младшего брата за собой. Теперь же вместо долгожданного отдыха на природе, ему придется тренировать свой самоконтроль, чтобы не сорваться и не набросится на Глеба, раз за разом вновь целуя его сладкие, мягкие губы и упиваясь теплом, которое сам того не подозревая дарит ему этот юный человечек. Миша тяжело вздохнул и перевел взгляд на мангал, между углей вырвался неосторожный маленький язычок пламени, Миша взял бутылку с водой и залил негодника. Ели бы было так же просто затушить и то, что разгорается у него в душе, когда рядом появляется Глеб. Хотя, огонь его желания горит уже постоянно, вне зависимости от того видит он Глеба или же просто думает о нем, мечтая сжать в своих руках, спрятаться от всего мира и целовать до разноцветных пятен перед глазами. Глеб все же отвлек брата от занимательной игры и выпросил разрешение выпить одну бутылку пива, когда все сядут за стол. Пиво было темным, с насыщенным горьковатым вкусом и словно слегка загустевшее, оно приятно разбавляло вкус жареного мяса, а когда на дне осталась лишь пара глотков, в голове мальчика появился легкий туман. Они уже закончили с ужином и теперь разместились под навесом террасы, прячась от сильного ветра, который поднялся совсем внезапно. Игра в карты продолжалась, только теперь она стала азартнее, так как играли на раздевание или на желание. Проиграл, снимай вещь, не хочешь раздеваться, выполняй желание. В этой увлекательной игре не принимали участие только двое. Глеб, который с любопытством наблюдал за игроками и Миша, который не мог оторвать взгляда от Глеба. Особенно сильный порыв ветра забрался в их укрытие и обдул мальчика холодной волной. Глеб вздрогнул, обнял себя за плечи, чтобы согреться, но все равно его начало мелко потряхивать от холода. Он поднял голову и взглянул на темное небо, его заволокли тяжелые темно-фиолетовые тучи. Будет дождь. Глеб почему-то в этом не сомневался. Мальчик опустил голову, игра становилась все горячее, Вера уже сидела только в джинсах и белом топике, Дима в футболке, а Саша демонстрировал всем шикарный обнаженный торс. Но интерес полуобнаженный парень вызывал только у Димы, или младшему брату показалось, что тот слишком горячо смотрит на Сашку. От таких странных мыслей его отвлекла старая куртка, которая с тихим шуршанием опустилась на его плечи. - Ты замерз, - шепотом произнес Миша и вернулся на свое место. Ребята продолжали играть, разгоряченные алкоголем мозги не давали замерзнуть молодым телам. Лились разговоры, подобно вину, взрывался дружный смех. Но вскоре всё это начало меркнуть, голоса слышались отдаленно, а приступы смеха заставляли вздрагивать и неодобрительно морщится. Глеб засыпал, разморенный свежим воздухом, сытой едой и небольшим количеством пива, мальчик всё быстрее и быстрее погружался в сладкий сон. Но стоило ему только, действительно, крепко уснуть, как его принялись теребить за плечо. Глеб поморщился и отмахнулся от руки, настойчиво трясущей его. - Глеб, - позвал, кажется, Мишин голос, его он проигнорировать не мог и распахнул глаза. Рядом с ним, и правда, на корточках сидел Миша, рассматривая с заботой во взгляде. - Глеб, иди в кровать, - шепнул он, как только увидел, что мальчик проснулся. - Не хочу, - буркнул тот и прикрыл глаза. - Пошли, я тоже иду спать, - Миша встал и потянул его за руку. Парень проводил его до комнаты, не удержался и поцеловал в лоб, который закрывали веселые прядки волос. Глеб быстро отстранился, чувствуя, как горит место прикосновения Мишиных губ, и исчез в своей спальне. Досюда голоса гуляющих доносились едва слышно, за окном подвывал ветер. Он быстро подхватил легкое, как пушинка, тело мальчика и понес в мир снов.***
Проснулся Глеб от громкого раската грома, вскочил, садясь на кровати. За окном горизонт озарила яркая вспышка молнии. Гроза. Дождь, крупными каплями, в одно мгновение забарабанил по железному подоконнику, деревья недовольно шелестели листвой, клонясь то вправо, то влево от порывов ветра. Глеб перевел взгляд на часы, около четырех часов утра. Мальчик встал, приоткрыл дверь комнаты и прислушался. Дом спал, казалось, что гром разбудил только его. Глеб медленно спустился на кухню, достал из холодильника бутылку с молоком и жадно напился сладковатой жирной жидкости. Громыхание вновь прокатилось по небу, заставив Глеба подпрыгнуть на месте. Нет, он не боялся грозы, но чувствовал себя неуютно: ему казалось, что небо вот-вот расколется, и на голову полетят огромные осколки небосвода. Возвращаться в свою постель не хотелось, кроме того, сон беззастенчиво его покинул. Глеб чувствовал себя выспавшимся и бодрым. Непозволительные ощущения для такого раннего времени. Мальчик закрыл бутылку и убрал ее обратно в холодильник, в это время в его черноволосой голове появилась одна очень не высокоморальная идея. Плевать, последствия будут потом. Глеб вышел из кухни и на цыпочках, словно вор, прокрался на второй этаж. Прислушался. Тихо, все мирно спали в своих постелях. Глеб прошел мимо двух дверей и остановился возле следующей. Осторожно приоткрыл ее и подошел к кровати, стоящей возле самого окна. Дождь за ним отбивал причудливую дробь, а свет от вспышек молний освещал лицо парня, спящего на этой кровати. Миша не изменял себе и спал обнаженным, одеяло было сбито в ногах парня, предоставляя жадному взору Глеба все тело. Мальчик обласкал его взглядом и едва не захлебнулся слюной. Миша был великолепен. Идеал мужской красоты, в его понимании. Глеб громко сглотнул, решаясь на последний шаг. Одеяло аккуратно скользнуло по телам, устроившихся рядом друг с другом и скрыло их наготу от посторонних глаз, хотя в эту ночь разве что дождь и ветер могли стать свидетелями того, как тесно прижимает во сне парень хрупкое и гибкое тело младшего брата своего лучшего друга. - Глеб? – Миша открыл глаза, чувствуя, как согревается его тело до самых кончиков пальцев. - Что ты здесь делаешь? - Осознавая, что мечты иногда сбываются, спросил он. - Миш, там гроза, не выгоняй, пожалуйста, мне страшно, - Глеб смотрел прямо в глаза парню, хлопая пушистыми ресницами и добавляя, как можно больше дрожи в голос. Глеб не надеялся, что Миша в темноте увидит его надутые губки, его жалостливое выражение лица, его полные страха синие глаза, но без всех этих нюансов игра была бы не полной. Миша, может, и не увидел, но поверил, что мальчику страшно, поэтому прижал его к себе, как можно ближе, закутывая в одеяло. Глеб в свою очередь тоже прижимался теснее, давая понять, что обнажен, что тело хочет быть еще ближе. Он уткнулся Мише в шею, осторожно высунул кончик языка и провел по шершавой коже, на которой уже проросла щетина. Миша вздрогнул, но не отстранился, тогда Глеб уже смелее провел языком, от самого основания до подбородка. Миша гулко сглотнул, стискивая талию мальчика. Глеб позволил себе небольшую шалость и укусил парня, втянул кожу в рот и пососал, отчетливо понимая, что на этом месте утром будет засос, но ему так хотелось оставить это клеймо на Мише, что он не удержался. - Глеб, остановись, - тяжело выдохнул парень, прижимаясь уже твердым членом к ноге мальчика, - Остановись, я не железный, - в его голосе появились умоляющие нотки. Глеб не стал долго раздумывать над дальнейшими действиями, Мишино «я не железный» открыло все карты, душа мальчика ликовала. Это взаимно, он желанен! Он немного подтянулся, заглянул Мише в глаза, хотя ничего не увидел в темноте, и коснулся губ парня. Миша замер скалой, не шевелясь, практически не дыша. Это слегка остужало пыл Глеба, но он понимал, что если сейчас остановится, как просит парень, то сам уже никогда не решиться повторить нечто подобное, поэтому он не отлипал от любимых губ, лаская их языком, покусывая, умоляя приоткрыть рот и впустить его внутрь. И Миша впустил, приоткрыл рот, чтобы выпустить страдальческий стон, и язык Глеба быстро скользнул внутрь, а дальше разорвать этот сладкий поцелуй не было сил ни у одного, ни у другого. Миша отпустил талию мальчика, которую с силой сжимал до сих пор, провел по спине, наслаждаясь гладкостью кожи, и опустил руки на упругие полушария ягодиц, подтягивая Глеба выше. - Что же ты делаешь, чертенок? – Хрипло выдохнул он, подминая желанное тело под себя. Чертенок не ответил, прижимаясь губами еще плотнее, исследуя его тело в ответ, даря ласки, нежность, тепло и солнечный свет, которого так не хватало им обоим. Глеб раздвинул ноги, обнимая ими парня, притягивая к себе еще ближе, стараясь, растворится в этом безумно любимом человеке, слиться с ним в единое целое, задохнуться в его объятиях, столь желанных и столь необходимых. Их напряженные члены оказались плотно зажаты между тел, медленно скользящих и потирающихся друг о друга. Сочащаяся с них смазка размазывалась по коже, аромат тел сводил с ума, заставляя желать всё большего и большего, поцелуи перестали быть нежными, а Миша отпустил повод своего контроля и тонул в неге, жадно целуя Глеба. - Глеб, подожди, Глеб, - Миша с трудом оторвался от припухших, слегка потрескавшихся губ, поставил обе руки по сторонам от головы мальчика и посмотрел на того нежным взглядом, - Глеб, ты соображаешь, что творишь? – Парень старался быть, как можно серьезнее. Чтобы двинуться дальше, ему необходимо было знать, что Глеб понимает, чем эта ночь закончится для него, для них обоих. - А как ты думаешь? – Ехидно отозвался он, подаваясь бедрами выше, и потерся о Мишин живот твердым членом. - Глеб, ты будешь снизу, - решил всё же уточнить парень. - Миш, хватит трепаться, - Глеб обвил руками шею Миши и притянул его к себе, топя очередные глупые разговоры в жарком поцелуе. Парень с рыком накинулся на его губы, вжимаясь в Глеба всем телом, давая возможность прочувствовать всю величину его желания. Глеб застонал, прогнулся в спине, словно гибкая кошка, он ластился и требовал ответной ласки, горячих, безудержных прикосновений. И Миша решился, отбросив все условности за двери этой комнаты, выкинул под проливной дождь. Его рука быстро скользнуло с бока мальчика, прошлась по ноге и устроилась между его бедер, поглаживая и пощипывая их внутреннюю сторону. Глеб снова изогнулся, подставляясь под руку. Миша скользнул губами к шее, лаская нежную кожицу, просунул руку чуть дальше, провел между ягодиц и коснулся пальцем тугой дырочки. Там было сухо и горячо, Миша слегка надавил, а Глеб сжался в его руках. Пропустить даже часть пальца он не мог, сжимаясь словно пружина. - Глеб, у тебя ведь никогда этого не было, - скорее уточнил, нежели спросил Миша. - Не было, - кивнул тот и коснулся щеки губами. - И как ты сейчас себе это представляешь? – Миша очень боялся причинить Глебу боль, испугать, оттолкнуть, навсегда поселить в теле страх от занятий любовью. - А как ты это делаешь с девушками? – Вопрос должен был быть наполнен сарказмом и ехидством, но голос мальчика дрожал, выдавая его страх. - Мм-м-м, это не совсем одно и то же, - Миша поцеловал уголок губ, - но я попробую, постараюсь причинить как можно меньше боли. Но Глеб, будет больно, всё равно будет. - Я догадываюсь, - скривился тот. Он не хотел этих ненужных разговоров, всё тело жаждало действий, пусть и слегка болезненных, но действий, поэтому он дотянулся до Мишиных губ и вовлек того в поцелуй. Сложно сказать, кто из них больше боялся сделать последний шаг, чтобы стать самыми близкими существами на планете, но они оба до зудящей дрожи во всем теле жаждали этого действия. Миша неловко перевернул Глеба на живот, облизал палец и снова надавил на маленькую дырочку, что пряталась между белых ягодиц. Мокрому пальцу удалось скользнуть неглубоко внутрь тела Глеба, отчего мальчик слегка всхлипнул и спрятал лицо в подушке, зажимая чистую ткань между зубов. Он не хотел пугать Мишу своими воплями, которые рвались наружу, потому что держать в себе ожидание, наслаждение и страх перед предстоящим, было слишком тяжело. Мышцы ануса слишком плотно обхватили палец, сдавливая его внутри. Миша понимал, что так ничего не получится, но взять смазку им негде. Парень вздохнул, наклонился и провел языком по дырочке, что так крепко держала его внутри. Глеб удивленно застонал и слегка расслабился, Миша вытащил палец и стал быстро вылизывать попку мальчика. Когда понял, что никаких неприятных эмоций это действие в нем не вызывает, а скорее даже наоборот, заводит еще больше, скользнул внутрь языком, надавливая на стенки вынуждая открыться. Глебу нравилась эта ласка, мальчик стонал в подушку и начал подаваться назад, желая получить еще и еще. Тогда Миша снова намочил пальцы в слюне и вновь просунул один внутрь. В этот раз он вошел легко, давление стенок не было таким сильным, Глеб расслабился, погружаясь в новое наслаждение с головой. Миша добавил еще один палец, просовывая как можно глубже и пытаясь найти ту точку, которая по слухам соответствовала точке G у женщин. Но пока не мог этого сделать, тайное местечко постоянно ускользало от его пальцев, только Глеб расслаблялся всё больше и больше, и вскоре Миша смог погрузить три пальца в тело мальчика, он продолжал ласкать языком вход, смачивая анус Глеба и свои пальцы слюной еще больше. Возбуждение было настолько сильным, что сводило зубы, пах неимоверно сильно ныл, всё существо требовало более решительных действий. Миша провел рукой по мокрой от пота спине, куснул за ягодицу, но тут же зализал красное пятнышко, след от зубов. Когда Глеб почувствовал, что внутри него вновь пусто, хотелось взвыть от несправедливости, мальчик поднял голову от подушки, наволочка была вся мокрой и обмусоленной, губы искусаны, но тело горело от дикого желания, дрожало, ожидая ласки. Глеб обернулся и сел. Миша сидел, по-турецки сложив ноги, а его плоть гордо стояла, покачиваясь в такт дыханию. - Что-то не так? – Спросил мальчик, подползая ближе. - Иди сюда, - Миша протянул руки и заключил его в объятия. - Миш, почему ты остановился? – Спросил Глеб, а рука Миши накрыла его член. Мальчик прогнулся и застонал, движение на плоти стали более сильные и быстрые, Глеб медленно уплывал к вершине удовольствия. Но мальчик совершенно не хотел, чтобы всё закончилось так. На сегодня решимости дойти до конца у него предостаточно, но завтра ее может не быть вовсе, поэтому Глеб вывернулся из Мишиных рук и поймал удивленный взгляд карих глаз. - Тебе не нравится? – Спросил парень, приподнимая брови. - Нравится, - Глеб квинул, - но… но… но это не совсем то, чего я хочу, - он смущенно отвел взгляд, разглядывая ворох тряпок, в который превратилась постель Миши. - А чего ты хочешь? – Миша приблизился к нему. - Миш, я… я… ты сам знаешь, чего… - Глеб никак не мог произнести вслух свои желания и совершенно не понимал, зачем Миша спрашивает. - Этого? – Миша слегка наклонил мальчика назад и просунул в анус два пальца. - Да! – Выстонал Глеб, сотрясаясь в дрожи ожидания и обжигающего желания. - Глеб, смазки нет, - наконец, совершенно серьезно сказал парень, - я боюсь сделать тебе очень больно. - Там, там же мокро, - еле выдавил из себя мальчик. - От слюны, но здесь, - Миша провел пальцем по головке своего крупного члена, - здесь ее недостаточно. Глеб уставился туда, где была Мишина рука, медленно поглаживающая плоть. Вздохнул и резко наклонился к паху парня. Если для того, чтобы получить, в конце концов, желаемое, ему нужно облизать эту штуку, то он это сделает, кроме того, что в этом нет ничего отталкивающего или неприятного, только вкус кожи на языке, смешивающийся с чем-то терпким и солоноватым, Миша ласкал его языком, куда в более интимном месте. Глеб посасывал головку члена, когда Миша сильно дернул его за волосы, пытаясь отстранить от себя. Но его действия никак не соответствовали его громкому, полному удовольствию стону, который, казалось, шел из самой глубины души. Мальчик слегка сжал зубы и рыкнул, чтобы Миша не мешал ему и вернулся к столь увлекательному занятию. - Глеб, Глеб, я больше не выдержу, - просипел Миша, настойчиво отстраняя мальчика от своего члена. - Почему? – Обиженно спросил тот, опасаясь того, что Мише не понравились его неумелые ласки. - Тебе не понравилось? – Осмелился все же спросить он. - Наоборот, - усмехнулся Миша, наваливаясь на мальчика и прижимая его к кровати, - слишком понравилось, - выдохнул парень ему в губы, удобнее устраиваясь между длинных ног. Миша приник к губам, чтобы заглушить громкий стон, рвущийся из груди парня, когда он все же оказался внутри его тела. Полностью Глеб его не пустил, только головка растянула мышцы ануса, когда мальчик сжался от боли и не пустил Мишу дальше в тесную жаркую глубину. - Глеб, расслабься, маленький, - шептал Миша, целуя широко распахнутые глаза. Ресницы мальчика, щекотали его губы, а член еще больше сдавило внутри желанного тела, - Глеб, пожалуйста, ты делаешь больно нам обоим. Глеб послушался и начал расслабляться, отвлекаясь на нежные касания Мишиных губ, стараясь не сосредотачиваться на боли, которая терзала его вход. Миша, ведь, предупреждал, что будет больно. Почувствовав свободу, Миша начал мелкими толчками протискиваться внутрь еще глубже и глубже, пока не оказался в мальчике по самое основание члена. Глеб мелко дрожал под ним, кусал губы, прикрывал рот рукой, чтобы не закричать. Миша привстал на колени, забросил ноги мальчика себе за спину, немного вышел и толкнулся вперед. Глеб застонал, но в этот раз не от боли, а от чего-то другого, мальчик выгнулся и раскрылся еще больше, позволяя погружаться в себя, как можно глубже. - Миш, Миш, Миша! – Шепотом кричал он, осторожно подаваясь бедрами назад и насаживаясь на член. - Нравится? – Спросил парень, целуя мальчика туда, куда смог дотянуться: под губы попали мелкие сосочки, острые ключицы, открытая шея и снова мягкие губки Глеба. - Да! – Выдохнул Глеб, ерзая и извиваясь под ним все сильнее и нетерпеливее. Неужели, он нашел эту заветную точку? Миша резко подался назад и вновь резко вернулся обратно, заполняя Глеба до предела. Мальчик застонал, громко, протяжно. В этом стоне было столько пошлости и неприкрытого удовольствия, что Мишины сомнения и опасения улетучились. Он начал двигаться быстрее, сильнее, наполняя все глубже. Старался заткнуть рот Глеба поцелуем, чтобы тот не перебудил весь дом, но стоны все равно рвались наружу, смешиваясь с его собственными. Острые ощущения огромными шагами уносили их к долгожданному оргазму, удовольствию, которое заставляло забыть обо всем на свете. Глеб сотрясался так, что дрожь передавалась Мише, заставляя его вновь и вновь вбиваться в тело, даря мальчику то, что тот так долго ждал. Миша положил руку на горячую плоть Глеба, провел несколько раз рукой, чтобы задохнуться от особенно громкого стона и обжечься горячей жидкостью, которая выплеснулась ему на руку. Но парень так и продолжал двигать рукой и вбиваться в попку Глеба, пока тот не затих под ним, растекаясь удовлетворенной лужицей. Как только Глеб обмяк и растянулся на кровати, Миша подхватил его под ягодицы и стал еще более яростно вдалбливаться в расслабленное тело, стремясь получить и свою порцию острого наслаждения. Оргазм, что затопил всё тело, был несравним ни с чем, испытанным ранее, это было что-то нереальное, фантастическое, выходящее за рамки того, что возможно представить. Излившись в жаркое тело, Миша уткнулся лбом в лоб Глеба, отдышался, а потом коснулся губ, легким поцелуем. Глеб даже глаз не открыл. Миша скатился со своего юного любовника и лег рядом, заключая его в объятия. Дождь за окном кончился, только ленивые капли стекали с крыши с громким стуком падали на подоконник. Ветер утих, унося с собой тяжелые тучи, и на горизонте робко и осторожно появлялось утреннее солнце. - Саша меня убьет, - прошептал Миша, поглаживая голый живот мальчика. Глеб практически целиком забрался на него, тесно прижимаясь спиной и мокрой попкой, сперма, медленно вытекающая из мальчика, размывалась внизу Мишиного живота, но это не волновало ни одного, ни другого, они нежились в объятьях друг друга. Теперь все встало на свои места. Миша был уверен в том, что не отпустит больше Глеба и ни за что не скажет ему вновь тех ужасных слов, что произнес в их последнюю встречу. А Глеб наслаждался близостью любимого человека и отходил от первого занятия любовью в своей жизни, раз за разом прокручивая пошлые картинки перед глазами. - Не убьет, если не узнает, - лениво ответил мальчик, скатываясь с Миши на кровать, - а я ему не скажу, - он улыбнулся, а сердце Миши замерло, наслаждаясь теплом, что ниагарским водопадом лилось на него. - Я тоже, - Миша сел и не смог удержаться от того, чтобы не поцеловать Глеба. - Пойду в свою кроватку, - скривился он и медленно встал, подобрал с пола свои штаны и осторожно одел. - Сладкого утра, чертенок, - шепнул Миша и повалился на кровать, закрывая глаза.