***
Все уселись за стол, Лютик заказал кувшин вина. И тут же залпом выпил первую кружку. Дальше начались разговоры давно не видевшихся друзей, но мне это мало было интересно. Я подсела к рыжеволосой чародейке поближе, ну что, надо брать быка за рога, не вижу смысла тянуть. - Здравствуй Трисс, меня зовут Полина. Я знаю, мы совершенно не знакомы, но можно с тобой поговорить наедине? Давай пересядем за соседний стол? – магичка удивленно посмотрела на меня, но просьбу выполнила. - Слушаю тебя. - Хочу прояснить сразу, я не сумасшедшая! – девушка кивнула. – Не знаю, как начать... В общем, я из другого мира и не понимаю, как попала в этот. Просто проснулась в этом мире и все. Почему и зачем – не знаю. Может быть, ты слышала что-то о таких вещах? – Трисс задумалась. - Это возможно, но я знала только одного человека, которому это было под силу, – в глазах собеседницы мелькнула грусть. - А ты можешь вернуть меня обратно? - Нет, я не могу, – Трисс улыбнулась и покачала головой. – Я попробую что-то ещё разузнать, но мне надо больше информации, – я рассказала чародейке, в точности, как все произошло, опустив только момент, что весь их мир придумал пан Сапковский. В этот момент дверь таверны отворилась, и перепуганный мужик заорал: - Люди! Спасайтесь, кто может, чудище идет! – началась суета, забегали люди, а ведьмак бросился на зов. - Я чувствую, там кто-то применяет магию! – магичка поспешила к Геральту. Скажу честно, пойти вслед за ними на пристань я себя заставила через приступ панического страха. Все-таки кейран – гигантский ядовитый монстр, и добровольно встречаться с ним мне не очень-то хотелось. С другой стороны, – опять история про любопытство и кошку. Эх, была, не была! Я выскочила из таверны как раз в тот момент, когда ужасная щупальца взмыла в воздух. Огромная, склизкая и смертоносная. И тут прекрасная Шеала де Тансервилль запустила в тварюгу заклятием. Трисс схватила меня за руку, утягивая назад. Мир покачнулся, замер и померк. Я открыла глаза, чувство страха заполнило каждую клеточку моего тела. Незнакомая тетка меня бранила за невнимательность – «Ну, зачем меня мама отдала этой ведьме?»… Вокруг снова закружился вихрь красок и ощущений... Опять эта женщина, но я больше ее не боюсь, меня обуяли любопытство и жажда знаний. Невероятно! Я столько могу сделать, я стану настоящей чародейкой... Калейдоскоп картинок сменяется одна за другой, я не успеваю даже рассмотреть, что в них… Ура! Я буду учиться в академии в Арейтузе… О, Геральт. Как же хочется к нему прикоснуться, но он не мой мужчина. Я не могу... Хотя нет, могу… Содденский холм, война против Нильфгаарда, страх, много страха и боли… Картинки менялись одна за другой, я снова не успеваю ничего разглядеть. И тут меня, меня выплюнуло из этого водоворота, обратно на пристань. Я смотрела на ошеломленную и испуганную Меригольд, я видела её жизнь, не всю, конечно, а только то, что крепко засело в подкорках сознания, то, что когда-то вызывало наибольший эмоциональный всплеск. Я не только видела, я чувствовала это так, как будто это моя память, мои воспоминания. Мамочка дорогая! Что же со мной творится? В голове путались мысли. Личность Трисс накладывалась на мою, и я не могла отличить, где я, а где она. «Я - Полина, я не умею колдовать. Я родилась в Санкт-Петербурге, я не люблю Геральта. Я - Полина, Полина, Полина!» Что-то звонко шлепнуло, я снова вынырнула из болота мыслей. - Что с ней? Она бредит? – голос ведьмака был такой знакомый, такой родной, такой любимый, я улыбнулась. - Не совсем, – Шеала! Какой у неё противный высокомерный голос. – Я думаю у неё эмпатический шок. Я сталкивалась один раз с подобным. Однажды мне попался отшельник. Он прятался в своем логове от любых представителей разумных рас. У него было сильное раздвоение личности. Он умирал, и «позволил» мне изучать его. Мне до сих пор не понятна природа эмпатии. Откуда она берётся. Но это не магия – это какие-то стихийные силы подсознания. Я просканировала его вдоль и поперёк. Двимерит, к сожалению, против эмпатии бессилен. Но тогда у меня получилось создать одно зелье, оно временно подавляет дар. Кстати, близкое присутствие магии конфликтует с силой эмпата, и он не просто считывает твое настроение, а может видеть твои воспоминания, но не так, как телепат. Это несколько иначе происходит, как я поняла, они считывают только самые эмоционально-окрашенные события. Так же это может его убить. Например, если рядом с магом в сражении будет стоять эмпат и кого-то в радиусе пяти – максимум десяти метров проткнут мечом, есть очень большая вероятность, что эмпатирующий погибнет, даже не касаясь умирающего. Так что от магии этой девочке лучше держаться подальше. Если хочешь,- она повернулась к рыжеволосой чародейке. – я покажу тебе свои труды на эту тему и расскажу про зелье. Кстати, ты не расскажешь нам, что ты видела у Трисс в голове? – последняя фраза была уже обращена ко мне. - Нет Шеала, не расскажу, – я не узнавала свой голос, и мне сильно не нравилась отшельница. Чародейка усмехнулась: - Ах да, в тебе ещё слишком много Меригольд. Подумай, как придёшь в себя, если захочешь, заходи. Возможно, я смогу ответить на твои вопросы. И ещё, Трисс, тебе лучше некоторое время не контактировать с девочкой, а то обидно будет, если она сойдёт с ума раньше времени. Почему-то мне не верилось в бескорыстность этой дамы, наверняка тот подопытный эмпат умер не от своей болезни, а от экспериментов Шеалы. Пусть уж лучше Трисс с ней поболтает. Надеюсь, она поймет, что я не хотела копаться в её голове. У меня до сих пор перед глазами то и дело мелькали призраки её прошлого. И её чувства налипали на мои. Мы вернулись в трактир, Лютик и Золтан уже изрядно набрались. В полном молчании наша процессия расположилась за столом. Так же молча, мы выпили по кружке вина. - Почему ты не сказала, что ты эмпат? – Господи! Когда уже закончится действие на меня Трисс? Голос ведьмака пробуждал во мне самые неприличные мысли, а смотреть на него я вообще боялась. - Я сама не знала. Думаю, мне надо ещё раз перед всеми представиться. Меня зовут Полина. - Ну, это мы хорошо расслышали ещё на пристани, – ведьмак усмехнулся. О как, видимо, я бормотала вслух. - В общем, хотите верьте, хотите - нет, но я пришла из другого мира и не знаю, как это произошло. Здесь меня приютила травница. С Лютиком и Золтаном я уже знакомилась, правда они меня почему-то не помнят, – услышав свое имя из моих уст, Лютик икнул, и опасливо на меня покосился. - Поэтому я и полезла их спасать на эшафот, – бард снова икнул. – И, Трисс, прошу тебя, извини, я не специально это сделала. - Я верю, ведь я сама взяла тебя за руку. Когда приступ эмпатии пройдет нам надо будет с тобой поговорить. У Шеалы я узнаю про зелье. Тебе придётся его принять, если ты хочешь нашей помощи, вокруг слишком много магии, и я не думаю, что кто-то хочет делиться своими воспоминаниями, – Трисс сделала ударение на последних словах. Я прекрасно понимала, что чародейка не хочет, чтобы я кому-то рассказывала об увиденных мной воспоминаниях. Я серьёзно кивнула. - А у меня появилась, идея. Если Полина, находясь в поле магии, дотронется до меня, возможно, она сможет увидеть то, что мне не удается вспомнить? – Геральт воодушевился этой идеей и с надеждой смотрел на чародейку. - Вряд ли, она может чувствовать и видеть только то, что помнит человек. Только то, что лежит на поверхности, – Трисс на секунду задумалась. – Я лучше сразу поднимусь к Шеале, неизвестно какие ещё ингредиенты могут понадобиться, и как долго их придётся искать, – Меригольд встала из-за стола и покинула таверну. - При входе в корчму я сорвал несколько объявлений, и там есть интересные для меня контракты. Через пару часов я пойду в лес. - За накерами? – перебила я ведьмака. - За накерами, а что тоже собиралась поохотиться? – ухмыльнулся Геральт. - Нет, просто эти тварюги одолели меня, сколько раз я не ходила через лес, обязательно один прицепится, чудом уцелела. - Я провожу тебя до деревни, мне тоже надо осмотреться в этих местах, – в этот момент на меня снова навалилась личность Трисс (Господи Иисусе!), я даже помню ведьмака голым. Я чувствовала, как краснею, словно маков цвет. - Это было бы чудесно, Геральт, – я снова не узнавала свой голос, томный, текучий, обволакивающий. Тут встрепыхнулся изрядно подпитый Лютик: - Это ты что удумала, дьяволица? Сначала тебе моя флейта любви не пришлась по нраву, о чем ты не погнушалась, кстати, известить весь город. Теперь хочешь нашего друга Геральта обесчестить? Фигушки! – бард сложил из пальцев дулю. – Мы больше не верим твоим лживым дынькам, то есть сиськам, тьфу ты, речам! Да, Золтан? – краснолюд кивнул. – Или верим? – Золтан опять кивнул и с чувством рыгнул. – Мы сначала эти речи прощупаем, а потом решим. Всенепременно надо изучить вопрос. Иди же сюда козочка брехливая, – Что он несет? Я даже как-то растерялась, может бард спятил от горя. Но чужая память подсказывала, что нет, для Лютика – это норма. Ой, хорошо хоть от ведьмака меня отвлек. Только я открыла рот, чтобы заткнуть виршеплёта, меня опередил белоголовый: - Лютик, успокойся, а то подавишься. Я думаю, Полина не контроллирует свои действия, она просто чувствует эмоции Трисс, вот и ведет себя так, будто обнюхалась фисштеха. Я прав? – я отчаянно закивала. - Да, это правда, и я ничего не могу поделать. Это как помутнение рассудка. Я надеюсь, у Трисс получится сделать зелье, иначе я просто сойду сума. Я взглянула на часы, стрелки показывали 17:35. Черт! Анешка уже наверняка начала оплакивать мою безвременную кончину. Ушла я с петухами, и до сих пор не вернулась. Но со всеми этими событиями я как-то не следила за временем. Геральт, как и обещал, проводил меня до деревни. К этому моменту меня уже совсем отпустило, и ведьмак перестал быть таким притягательным. В деревне я показала ему дом старосты, и мы распрощались. Он напомнил, чтобы я завтра заглянула в корчму поговорить с Трисс.***
Анешка сидела у порога и перебирала свой гербарий, погруженная в невесёлые мысли. - Я вернулась, – женщина подняла на меня глаза, мне захотелось обнять травницу и утешить. – Прости, пожалуйста, что заставила тебя переживать, столько всего случилось, я все расскажу. - Слава Мелителе – живая! Пойдем в избу, голодная, небось, я сейчас соберу какой-нибудь снеди. – Женщина засуетилась, собирая на стол нехитрый ужин. И поглядывала на меня с такой заботой во взгляде, как будто я ей и правда родня. Я так привыкла к болтливой травнице за каких-то три дня, она была мне здесь единственным другом, единственным человеком, которому моя жизнь была не безразлична, но я не могу здесь остаться. Не хочу жить в Биндюге. Если уж мне не дано вернуться домой, я хочу приключений. Возможно, все не просто так и есть какой-то смысл в моём появлении здесь. И почему из всех возможных, полезных и нужных сил, судьба меня одарила этим проклятием под названием «эмпатия». Надо спросить у знахарки, правдой ли было то, что я тогда видела во сне. - Анешка, ты всегда жила в Биндюге? Я имею в виду, ты здесь родилась? - А чёй-то ты интересуешься? Нет, не местная я. Так вышло уж, что осталась тута. Мы с сестрой в Вызиму шли, хотели там осесть. Большой город, возможностей поболее, чем в нашем захолустье. Представляли, как я буду знахарствовать, а она на рынке торговать будет. Агнесса хотела мужика хорошего найти, ремесленника, деток народить. А у нас в деревне одна пьянь и голытьба. Красивая девка-то была, да видать не судьба. Мы шли-то через долину Понтара не одни, а вместе с купцами. Но у них хоть и охрана небольшая имеется, да все одно перестреляли нас всех разбойники, как куропаток. Мне и ещё нескольким мужикам повезло, раны оказались не смертельные, а сестра моя с первой стрелы замертво упала. Я подлечила раненых и себя. Так мы и дошли досюдова. И ведь даже ни похоронить не смогли мертвых – сил хватало только, чтоб выжить, ни сжечь, чтоб не привлечь ещё убивцев. Стащили в овражек их всех, ветками закидали, да так и оставили. До сих пор сердце болит по моей родненькой. Я как тебя увидала, так сразу её вспомнила, есть у вас похожесть какая-то. Да ты кушай Полечка, давно это было уже. А зачем мне одной большой город? Чего я там не видела? Я ж за ради Агнесски туда пошла. А знахарствовать можно и тут. Местные избу мне дали, в ней и раньше тоже знахарка жила. Подлатали хату, вот эти полезные заросли от предыдущей хозяйки остались. Так что сама Мелителе велела тут жить. Так и осталась. Я чувствовала Анешкину боль утраты, тут не надо быть эмпатом. Достаточно обладать сочувствием. Мне жалко было одинокую женщину. Я обняла травницу за плечи: - Мне очень жаль твою сестру, и ты не представляешь, как я тебе за все благодарна. Ты очень добрая женщина, Анешка. Я не знаю, смогу ли тебя когда-нибудь отблагодарить за все, – у меня на глаза навернулись слезы. Травница тоже шмыгнула носом. - Ой, да было б за что. Ты мне вон как помогаешь, а то мне все недосуг по домам снадобья таскать. Да и поговорить хоть с кем есть вечером. Ты давай ешь лучше, а то вона как схуднула уже, – и женщина пододвинула блюдо с пирогами. – Я удивленно посмотрела на румяную выпечку. За три дня я поняла, что Анешка хоть баба хорошая, но на стряпню тратит времени минимум, а иногда и вообще не тратит. Вот всякую бурду из травок – это да. А харчи она почти и не готовит. - А, энто гостинец от Марты, – улыбнулась травница. – Я сегодня мимо ейного дома шла, так она меня пирогами нагрузила, сказала, чтоб я тебя откормила, а то бледная и худая больно. – Я жевала пироги, и думала, как покорректней задать второй вопрос, про Вейопатиса и ритуальные пляски нагишом. И решила рассказать травнице события сегодняшнего дня, конечно скрыв все, что я видела в памяти Трисс. Анешка только охала и то и дело хваталась за сердце, под конец она налила себе мутной красной настойки, и залпом осушила кружку. - Ну и дела. За то, что на эшафот полезла выпороть тебя надо, коль мозгов нету. Это чудо, что ты не висишь сейчас там с синей мордой. А вот второе я подозревала. Да только я не ученая, как эта чародейка и таких тонкостей не разумею. Но видала подобное. Я когда ещё девчонкой сопливой была. В соседней деревне у дровосека жила байстрючка. Хорошая девка была, да спятила. Из дому не выходила, никого к себе не подпускала. Потом вообще заперлась в подпол. Тогда мою бабку, знатную в тех местах лекарку, вызвали на подмогу. Так потом она мне и рассказывала. Что оказывается, деваха та чувствует других людей. Когда страшно им или весело, но беда в том, что она не только эмоции их разумеет, а ещё и хворь всякую. Вот ныл как-то у кузнеца зуб, так девчонка, сама на стены от боли лезла, пока в подпол не спряталась. И так постоянно. Вот она и пряталась от людей. Моя бабка, к сожалению, хоть знахарка хорошая была, да рецептов от такого и не ведала. Давала только успокаивающие отвары. Да толку мало. Через пару лет нашел кузнец девку ту в петле, сама на себя руки наложила. Вот и ты когда у мясниковой жинки головой мучилась, я сразу байстрючку вспомнила. Но ежели чародейка помочь может, ты уж не отказывайся, не дай боги до петли дойдет. Я, чем надо, подсоблю, ингредиентов, каких надо, насобираю. Я ж тут каждый закуток знаю. Ежели чего, Седрика попрошу, он мужик хороший, хоть и эльф, поможет, – Анешкин рассказ сильно напугал меня, мне совсем не хотелось спятить в самом расцвете сил, одна надежда на Шеалу и Трисс. Итак, вернёмся к нашим слонам, точнее, к забытому божку. - Анешка, помнишь тот кошмар, который мне приснился, – травница кивнула. – Во сне я видела тебя, ты только не обижайся на то, что я сейчас расскажу. В этом сне ты голая, стоя перед большеротым идолом, зарезала птицу. Все забрызгало кровью. А я пронеслась сквозь тебя и немного увидела твоих воспоминаний. Про твою сестру я видела у тебя в голове. Не злись на меня, пожалуйста, я этого не хотела. Я никому не расскажу про сон, обещаю, – травница побледнела, потом взяла себя в руки. - Полина, я верю, что ты не нарочно, но, пожалуйста, никому об этом не рассказывай. Местные очень мнительный народ, и ежели кто узнает, меня как ведьму вздёрнут на первом суку. - Клянусь, что никому ни слова не скажу! – женщина кивнула в знак того, что мы пришли к согласию. А я убедилась, что все это правда.***
Empatheia - эмпатия***
Как всегда спасибо огромное моей бете - Zverek - за поддержку и наставления на путь истинный))))