В плену памяти

      Стрелки на часах показывали три часа дня, а мне предстояло идти в город, разносить Анешкины снадобья. Женщина дала мне четкие инструкции, куда и кому. Правда, адресаты меня здорово пугали.       Ну, первый казался вполне безопасным, мне нужно было найти лавку мясника и отдать ему кулек, на котором снова значился крестик. Пожалуй, самое сложное было - не заблудиться и запомнить словесную инструкцию: «Два глотка вечером, и один с утра. Принимать ее нужно сразу после еды». Но это запомнить мне труда не составило. Второй адресат пугал меня до чертиков, мне нужно было идти к коменданту Лоредо. Конечно, не к нему лично, но я все равно буду слишком близко к этому чудовищу. Сверток я должна буду передать охраннику у двери. Денег брать не надо, да он и вряд ли даст. На словах вроде все безобидно, дай бог так все и будет.       Ну а третий сверток я должна отнести в бордель. Эпично, не правда ли? Как раз мадам Гарвене, к которой меня так настойчиво отправляли деревенские. Вот ведь насмешка судьбы. А если кто увидит? Потом точно не отверчусь. Но травница оказалась весьма не глупой и, усмехнувшись, полезла в сундук.       - Вот, держи – это накидка с капюшоном. Ты, перед тем, как зайти в таверну, накинь её. Никто твоего лица-то и не увидит, – я примерила обнову. Надела ткань на голову, проверив, насколько хорошо она скрывает мою физиономию. Капюшон был достаточно глубок и отлично прятал мою личность в своей тени. А учитывая, что в таверне царит полумрак, так вообще отлично будет. Ну и отлично, вопрос конфиденциальности исчерпан. Дорогу к борделю я найду без проблем, Лоредо тоже довольно легко найти. Главное по дороге к мяснику не заблудиться.       В город я пошла через пристань, все ещё не доверяя здешнему лесу. Твари, которые по нему бродили, отбивали всякую охоту насладиться местной флорой. На пристани, как всегда, стояли на посту стражники разной степени меланхоличности, и я их понимала, на меня это место тоже наводило хандру. К причалу было пришвартовано несколько барок. На берегу купцы отгружали свои товары. От игрового ландшафта отличались разве что размеры, а унылость в этой части города была такая же. Не хотела бы я всю жизнь провести в этой портовой дыре.       Я нашла нужную мне дверь, накинула капюшон, и вошла в полумрак заведения. Мельком осмотревшись, я заметила знакомого краснолюда, Хивая, в компании парочки эльфов. Они о чем-то очень тихо переговаривались, заговорщицки переглядываясь. Тоже мне, конспираторы, даже ежу понятно, что они что-то замышляют. Что уж говорить об ушлых стражниках. Я прошмыгнула тенью мимо столов и спустилась в подвал. Мне по пути попалось несколько дверей. Затем я миновала подвальный этаж, где так же стояли столы в одной части помещения, а в другой части мужики били друг другу морды. Народ, столпившийся вокруг, довольно гудел. Вот ведь забава, никогда мне не понять, что в этом интересного. Варварство, одним словом. Слева от импровизированной арены была нужная мне дверь.       Я попыталась ещё глубже влезть в капюшон. Хотя, наверное, это уже было просто невозможно, и, глубоко вздохнув, я потянула дверь на себя. В помещении царил интим: полуобнаженные девушки, интерьер в тонах бордо. Помимо солдатского перегара тут так же пахло чем-то очень приторным. Некоторые дамы сидели на коленях мужчин, ластясь и явно разводя на большее. В общем, помещение, как и ему положено, было пропитано похотью и сексом. Я хоть и имею широкие взгляды, но тут мне было не уютно.       Травница дала четкие указания, что дверь местной сутенёрши от входа направо. Я рысью донеслась до этой двери и для порядка три раза постучала. На пороге апартаментов показалась ярко накрашенная мадам неопределённого возраста. Довольно грудастая и очень откровенно одетая.       - Вы Гарвена? Меня Анешка прислала, – зайдя в комнату и захлопнув за собой дверь, я скинула капюшон и поежилась под её оценивающим взглядом. Видимо, она всех девушек примеряет в свой бордель. Профессиональная привычка, наверное. Женщина кивнула и улыбнулась. Этот жест вежливости получился у неё несколько похабно, опять же – издержки рода деятельности.       - Знахарка значит прислала? Это хорошо, а то несколько моих девочек заразу подхватили, – женщина взяла сверток и посмотрела содержимое. – Молодец Анешка, и от моей хвори пузырёк положила, – Гарвена отложила посылку и достала из стола мешочек с монетками. – Вот передашь плату за снадобья, а это тебе за доставку, – в мои руки перекочевал кошель и несколько монет. Я мысленно возликовала: «Ура, штаны стали на пару монеток ближе!».       - Спасибо, – я опустила глаза. Не смотря на то, что я была рада чаевым, брать деньги мне было все ещё очень неудобно.       - И нечего стесняться! Любая работа должна быть оплачена. Мне ли не знать! Ты смотри, если подзаработать захочешь или уж совсем нужда возьмёт, я с удовольствием возьму тебя к себе. Девочка ты красивая, ремеслу обучим, – вот тут-то она уже совершенно точно облизнулась, разглядывая меня.       - Нет, вы уж извините, но что-то не хочется. Я уж как-нибудь так. Вообще, мне уже пора, у меня ещё два адреса, – неловко развернувшись, я спряталась в тень капюшона и пулей выскочила из апартаментов развратной мадам. Гарвена цинично рассмеялась мне вслед.       Я быстрым шагом направилась к выходу, радуясь, что покидаю это злачное место.       Выйдя из помещения борделя, я обомлела. Даже в дурном сне мне не могло такое присниться. Видимо, перенервничав после разговора с хозяйкой сего заведения, я проскочила настоящий выход и попала в одну из комнат для утех.       На широкой кровати спиной ко мне сидела голая женщина, она ритмично прыгала и её густые каштановые волосы подлетали в такт. Кровать ходила ходуном, стуча об прилегающую стену, а уж как она стонала. Немецкое кино для взрослых по ней точно исстрадалось. Но увидев, кого эта жрица любви оседлала, я оцепенела от шока – Лютика. Я в сию же секунду выскочила за дверь в надежде, что любовники были увлечены друг другом настолько, что не заметили моего появления. Кровь прилила к лицу, вот уж чего я точно не хотела никогда лицезреть, так это трахающегося барда. Смущенная и обескураженная, я сделала вторую попытку покинуть помещение, на этот раз все-таки удачную.       Я вышла из таверны и, не раздумывая, направилась к Лоредо. Отойдя подальше от питейного заведения, я, наконец, скинула накидку. Ветер приятно обдувал моё лицо. Надеюсь, что румянец спал, и я не похожа на перезрелый помидор. Шла строго по опознавательным знакам Анешки, но все же немного сбилась с курса. Спросив у праздной женщины, как мне пройти к коменданту, я все-таки вышла куда надо. Путь мне преградили два стражника.       - Стой, куда идёшь? – гаркнул правый охранник. При этом не забыв оценивающе глянуть на меня сверху вниз. Какой же неприятный тип! Меня даже передёрнуло. Второму мои женские прелести были без интереса, его, похоже, что-то мучило. Может похмелье, а может, заболел просто мужик. Над толстой губой и на лбу у него блестели бисеринки пота. И дышал он тяжело и звучно. Бедняга, и ведь даже не присесть на посту.       - К коменданту я, посыльная от знахарки, – я потрясла сумкой, как будто бы это доказывало правдивость моих слов. Склянки жалобно звякнули от такого с ними обращения.       - Оружие сдавай и проходи.       - У меня нет оружия, – я как-то даже пожалела, что у меня его нет. Так бы сдала, и нет проблем. А если вдруг не поверят, решат обыскать. От этих мыслей у меня все похолодело внутри. Ну уж нет, я тогда вообще не пойду к Лоредо. Вон как мордатый пялится, уж он-то точно не упустит возможности пощупать все мои интимные места, выискивая припрятанный ножичек. Болезный смерил меня взглядом, и, видимо, решив для себя, что я не опасна, махнул рукой:       - Проходи! – долго уговаривать меня было не нужно, и я прошмыгнула в ворота, поблагодарив местного создателя, что хоть здесь обошлось без инцидентов.       Особняк Лоредо не отличался от всего Флотзамского архитектурного ансамбля. Разве только тем, что он был больше остальных домов. Во дворе было ещё несколько построек, но везде была расставлена стража, так что особо не погуляешь. За большим столом прямо напротив дома сидели разношерстные головорезы. Вид их был пугающим. Мне очень захотелось снова нырнуть в свой капюшон, чтобы никто меня не видел. Но если я так сделаю, то точно привлеку внимание стражи, а уж этого мне совсем не хочется. Я тихо прошла мимо них. Мужчины были заняты какой-то игрой, и в мою сторону никто не обернулся. Что ж, видимо, местная богиня удачи мне показала, наконец, свой прекрасный лик. Я подошла к крыльцу, и повторила охраннику все то, что до этого говорила у ворот. Мужчина забрал сверток и удалился в дом.       Дожидаться его возвращения я не стала, Анешка сама сказала, чтобы плату я не брала. Так зачем искушать судьбу. Покинула сие неблагополучное место я без проблем. Но больше я туда ни ногой. Так, остался только мясник. Как там говорила травница? Выйдешь от коменданта, а там направо, налево, направо. Или наоборот - налево, направо, налево? Не помню. Придется опять пообщаться с местными кумушками. Даже спрашивая через каждые пятьдесят метров как пройти к мяснику, добралась я до искомого дома с трудом. Прямо рядом с домом мужчина свежевал свинью. Запах кровищи и сырого мяса, свежего и тухлого, пропитал поблизости все. Из туши уже наполовину были вывалены кишки. При виде сей «ароматной» картины у меня ком тошноты подкатил к горлу. Надо стараться пока не дышать носом. Решив держаться на безопасном расстоянии, я остановилась у заборчика и крикнула мужчине, что принесла лекарство от Анешки. Мясник глянул и попросил, чтобы я отнесла сверток в дом, а то его жена мучается головой и это ей посылка.       Предварительно постучав и не дождавшись ответа, я шагнула в дом. В помещении было невыносимо душно. В доме почти не пахло дохлятиной, и, видимо, по этой причине тут не очень-то открывали окна, чтоб оно и дальше так оставалось. На кровати лежала бледная женщина с тряпкой на лбу. Я покашляла, чтобы привлечь внимание хозяйки. Несчастная приоткрыла глаза и поманила рукой. Я подошла к кровати больной.       - Я вам лекарство принесла, принимать нужно по два глотка вечером и один с утра. Пить его надо сразу после еды. Но, думаю, если вам так плохо, то наверное, вам лучше прямо сейчас один глоточек выпить, – женщина едва заметно кивнула. Я достала бутыль и поставила на сундук. Надо помочь бедняге встать, не то она вся обольется настоем. Я взяла её за руки, и мы общими усилиями сменили её положение на сидячее. Как же душно! Неудивительно, что у тетки мигрени. У меня самой разболелась голова, пока я находилась здесь. Я придержала бутыль. Женщина глотнула и поморщилась. Облегчения на её лице пока не читалось. Видимо, как и любому лекарству, ему нужно время, чтобы подействовать. Я закупорила тару и поставила обратно.       Голова уже трещала ужасно. В висок как будто ввинчивали раскаленный прут. Боже, как она здесь живет-то? Тут никакое зелье не спасет. Мое тело покачнулось и осело рядом с кроватью. Тошнота подкатывала к горлу. Обхватив руками затылок, я завыла.       - Как больно! Вы уж простите, но терпеть сил нет, – я дотянулась до бутылки, перед глазами все плыло, кое-как я отковыряла пробку не слушающимися пальцами, и сделала огромный глоток. Боль скрадывала отвратительный вкус пойла. Стиснув виски руками, я так и сидела на полу, постанывая и покачиваясь из стороны в сторону. Не знаю, сколько прошло времени, мне показалось, что вечность. Боль начала утихать. Сначала вытащили прут из виска, потом и вовсе прошла, как будто и не было. Я застонала от блаженства, как же чудесно, когда ничего не болит. Вставать не хотелось, но, переборов себя, я все, же поднялась на ноги. Женщина в кровати, как и я, пребывала эйфории хорошего самочувствия. Видимо, лекарство и ей помогло. Она улыбнулась мне, осторожно встала с кровати и, уж чего я точно не ожидала, обняла меня.       - Спасибо тебе большое, девочка, я уж думала, руки на себя наложу, сил моих не было терпеть эту муку. Постой я сейчас денег принесу в уплату за отвар Анешкин, – я кивнула, а женщина вышла во двор, видимо к мужу. Сейчас, стоя в доме, я абсолютно не ощущала запаха бойни, и было прохладно и свежо. Окна на противоположной от входа стене были распахнуты, и из них дул довольно ощутимый сквозняк. Странно, ведь было так душно.       Хозяйка дома вернулась довольно быстро, протянула мне плату и дала несколько монет сверху. Как она сказала, за спасение её жизни.       Когда я вышла на улицу, небо уже сменило свои краски, горизонт красиво алел, обещая завтра ясную погоду. Воздух был по-вечернему прохладен. До городских ворот меня проводили словоохотливые сыновья мясника. Одному на вид было лет четырнадцать-пятнадцать, второму –едва ли больше десяти, темноволосые, чумазые, мальчишки одним словом. Пока мы шли, они рассказали мне все местные сплетни, так что к концу пути я уже знала все и про всех. На прощание я поблагодарила провожатых и сказала, что они настоящие рыцари. Младший аж засиял улыбкой, а старший засмущался и покраснел. Выйдя за ворота, я поняла, что придётся идти непривычным путём. Выяснив у стражи, как быстрее всего, а главное безопаснее дойти до деревни, я смело шагнула на тропу. Двигалась я очень быстрым шагом, то и дело вздрагивая от любого шума. Очень уж не хотелось опять спасаться бегом от всяких тварей. К тому же я не была уверена, что вообще спасусь от них. Зацеплюсь о первую же корягу подолом и все – добро пожаловать на ужин, упыри и вурдалаки! Небо стремительно темнело, и я уже вприпрыжку, подхватив юбку, трусила по тропинке. Хорошо еще, что на ней не было развилок. А то с моим везением, я бы точно пошла не туда и стала чьим-нибудь лакомством на ночь.       Вдали показались огни деревни, я облегченно вздохнула. Как оказалось, это я зря. Сзади что-то хрустнуло и чавкнуло. Дежавю. Не оборачиваясь, чтобы не тратить драгоценное время, я галопом понеслась вперёд. Чавканье не отставало. Ну же, ноги, не подведите! В голове билась единственная мысль – все, это конец! Что-то свистнуло над ухом, сочно шлепнув где-то сзади. Потом ещё два раза просвистело. И опять этот же звук был похожим на шлепок. Зря я, конечно, на это отвлеклась и не заметила здоровенный корень, а ведь до этого я подобные очень ловко перепрыгивала. Я воткнулась лицом в землю. Падение было крайне неудачным, и не только потому, что меня сейчас сожрут. Было очень больно. Я попыталась встать, быть может, все-таки есть шанс выжить? Надо бороться.       Колено жутко болело, ладони саднило. Я оглянулась – никого. Ещё раз осмотрев периметр на триста шестьдесят градусов и так и не обнаружив ничего страшного, я растерялась. Совершенно точно за мной что-то бежало. Может, отстало? Ну черт с ним, надо уносить ноги подобру-поздорову. И я, довольно ощутимо хромая, продолжила ход. Боковым зрением я уловила (даже не уловила, а как-то интуитивно почувствовала) движение.       - Не стоит ночью ходить по лесу, beanna, – раздался голос из темноты. Я закричала, срываясь на истеричный визг. Из темноты вышел Седрик.       -Thaesse beanna*, – эльф быстро зажал мне рот рукой. – А то сейчас сюда все обитатели этого леса сбегутся, если ты не прекратишь. Я замолчала. Когда надо, я очень понятливая. Он медленно убрал руку с моего лица, видимо, все еще опасаясь, что я неадекватна и снова буду голосить.       - Пожалуйста, никогда так больше не подкрадывайся, – прошептала я. – У меня сердце чуть не выпрыгнуло от страха. Что ты вообще тут делаешь? Все деревенские уже спать ложатся!       - Я охотник, – коротко ответил он. Мне совершенно расхотелось больше задавать вопросы, а просто хотелось поскорее оказаться у травницы.       - Если тебе не сложно, ты не мог бы меня проводить до деревни? Я очень боюсь. За мной и так тут что-то бегало, – эльф кивнул и пошел вперед, стараясь не отставать, я пристроилась рядом с ним.       - Это был накер. Я убил его, – четко, лаконично и по делу. Умница Седрик. Оказывается, это снова был накер. Больше никогда не пойду лесом одна. И не одна тоже.       По пути, как ни странно, нам больше никто и ничто не попалось. Доведя меня до поста и подождав, пока я пройду мимо площади, эльф скрылся в лесу.       Анешка ещё не ложилась и, увидав меня на пороге, кинулась обнимать.       - Я уж думала, что тебя схарчили по дороге. Ты где так припозднилась-то? Случилось чего? – женщина задавала вопросы и проверяла меня на наличие увечий.       - Все в порядке, всем все доставила в лучшем виде. Правда, когда относила зелье мяснику, приключилось кое-что. Давай лучше я переоденусь, перекушу и расскажу тебе все. Я разделась, отмыла в тазике колени, руки. Умылась. Как же хотелось в душ. Голова уже была похожа на вороний домик.       - Анешка, – позвала я женщину.       - Чегось?       - Мне неловко спрашивать, но как вы здесь моетесь? Я уже чешусь от грязи, – я очень надеялась, что у неё за домом припрятана банька, но увы, все было не так.       - А чего неловкого-то? Да там, в кладовой, бадья стоит, давай на печи сейчас нагрею воды, пока ты ешь. Да со двора натаскаю. Горячей впрямь не получится, но все не в ледяной плескаться. Да и на улице в бочке ещё остыть не успела. Весь день на солнышке.       Пока я уплетала солонину с хлебом, Анешка бегала с ведрами. Довольно быстро расправившись с поздним ужином, я помогла женщине натаскать воды. Она мне выдала отрез ткани, видимо, чтобы я могла им обтереться, и очередную банку с неприглядной жижей. Но я уже привыкла, что вид у ее притирок не очень, поэтому просто уточнила:       - Этим можно мыть голову?       - Конечно, и голову и телеса. Все можно. Кожа потом мягкая, как у дитятки будет.       Бадья стояла в углу кладовки, о которой я даже и не догадывалась, и была похожа на бочку для засолки. Чтобы помыться, мне надо было в нее залезть и там уже производить все процедуры. «Мыло», которое дала мне Анешка, пахло изумительно - неведомыми мне травами и цветами, по консистенции эта субстанция больше всего была похожа на густое желе. Мылилась она тоже отлично. Голову, кстати, пришлось мыть, уже вылезши из бадьи, поливая её сверху ковшиком, почти как летом, когда отключали горячую воду. Завернувшись в «простыню», я почувствовала себя лучше некуда. Как приятно заканчивался этот тяжелый день.       Я задумалась, а как теперь волочь это корыто на улицу выливать? Оно же неподъемное.       - Анешка-а! – голова женщины показалась из-за двери       - Намылась? Вот и ладненько. Ну как? Кожа мягкая? – я кивнула, сама конечно ещё не поняла, стала ли она мягче, но даже если и нет, пусть травница порадуется.       - Воду-то как выливать? Мы же с тобой вдвоём её не утащим.       - А зачем таскать-то? – удивилась женщина. – Там снизу есть пробка, у нас тут умелец один придумал, чтоб эту тяжесть не волохать каждый раз, он сделал дырку в полу у стены, там вырыл сток, чтоб вода прямиком вытекала за дом, а там в канаву. Правда не всем так можно, там надо знаючи дырявить и рыть, но мне повезло. Вот и не мучаюсь больше, – я улыбнулась, прямо как в русских банях. Я перегнулась через бортик бадьи и кончиками пальцев нащупала пробку. И как я её сразу не заметила? Помучившись, я зацепила и вытащила упрямую затычку.       Перед сном я попросила у Анешки того настоя, который она мне давала вчера от кошмаров, уж очень хотелось выспаться, без сюрпризов. Травница налила, нашептала опять чего-то в кружку и протянула мне. Я махом выпила противную жидкость.       Мы наконец улеглись. Читать совершенно не хотелось, я сегодня так вымоталась, что проблем с тем, чтобы заснуть, точно быть не должно.       - Полина, – тихо позвала женщина, – Ты говорила, у мясника что-то стряслось. Расскажи, а?       - Да не то что бы что-то случилось, просто, когда зашла в дом отнести твое лекарство, у меня разболелась голова. Да так сильно, что даже описать сложно.       - А поподробней?       - Я зашла, женщина лежит полуживая в кровати. А у них так душно, и мясом везде воняет. Думаю, помогу ей глоток сделать, а то бедняге даже голову не поднять. Посадила, она глотнула. Я только бутылку поставила и все, в мозгах как будто раскаленной кочергой завозили. Затошнило, перед глазами пелена. Я и сама выпила твоей микстуры. Да только все равно провалялась в корчах неизвестно сколько. А потом, как рукой сняло. Вот и все, – Анешка задумалась, нахмурив брови.       - Только, пожалуйста, не говори, что она заразная была, и я теперь подхвачу страшную инфекцию! – знахарка рассеянно покачала головой.       - Нет, не подхватишь. Ты понимаешь, у той женщины не просто головная хворь. Мне тяжело тебе объяснить, но могу сказать, что лекарство, которое ты выпила, на тебя не должно было никаких действий возыметь. Оно делается для каждого своё. Станешь ученицей моей, научу. Ладно, не забивай голову, прошло все и ладно. Завтра подыму рано, надо будет опять во Флотзам идти, к аптекарю. Я ему кое-какие свои склянки на продажу ношу, жить-то на что-то надо. Да только этот ирод берет процент. Ну и шут с ним, мне все равно некогда за прилавком стоять, – дослушивала Анешкин треп я, уже в проваливаясь в сон.       Разбудила меня травница на рассвете. Веки не желали шевелиться. Я встала, проклиная всех и вся. Помещение за ночь промерзло, и я, закутавшись в шерстяной плащ и нахохлившись, села за стол. Анешка налила мне молока и дала кусок сыра со вчерашней лепешкой. Организм не хотел сыра, он требовал либо кофе, либо сна.       - Давай жуй, обед ещё не скоро, – сама же женщина с отменным аппетитом уплетала завтрак за обе щеки.       - Мне бы взбодриться, а то даже кусок в горло не лезет. Кофейку бы глотнуть.       - Чего глотнуть? Хочешь я тебе штуку дам, три глотка и сна ни в одном глазу? – я кивнула, а чего отказываться. Травница притащила из своих закромов очередную бутыль, налила в кружку и довольно протянула мне.       - Да не нюхая ты её пей, давай.       - Я проглотила этот фестиваль омерзительных привкусов.       - Ты уж не обижайся Анешка, но это отвратительно! – меня ещё разок передёрнуло, я сглотнула вязкую слюну, пытаясь удержать эту дрянь у себя внутри. – Запить-то хоть можно?       - Ага, – и отравительница протянула мне кувшин с остатками молока. Противный ком, наконец, продолжил путь к моему желудку. Я с облегчением вздохнула.       - Когда ждать эффекта, или в этих страданиях моего желудка и была вся задумка? – не смогла я сдержать сарказма в голосе. Травница укоризненно покачала головой.       - Сама увидишь. А будешь хохмить, ничего больше не получишь, – вот те на, обиделась.       Через четверть часа я уже умылась, причесалась и даже успела надеть платье. Быстрым сборам я научилась, систематически просыпая на работу. Выслушав, куда и как мне идти, я двинулась в путь. Деревенский люд уже приступал к своим ежедневным хлопотам. Решив не искушать судьбу, я выбрала свой любимый маршрут через пристань.       Аптечная лавка меня огорчила тем, что была ещё закрыта. И зачем я, спрашивается, вставала и тащилась в такую рань? Остальные торговые точки через одну уже были открыты и встречали своих первых покупателей. Пойду, посмотрю, чем торгуют. Честно заработанные монетки я с собой, конечно, не взяла. Ну и ладно, за погляд денег не берут.       Возле продуктового лотка стояли тетки и галдели. Я, постепенно переходя от лавки к лавке, оказалась в «эпицентре» событий. Любопытство кошку сгубило, но я-то не кошка. Подумаешь, подслушаю, чем город живет. А жил он, надо сказать, очень интересно. Оказывается какой-то мужик, который состоит в страже, вчера рассказал своей жене (конечно, по большому секрету), которая в свою очередь рассказала ещё кому-то и в итоге это теперь знали и все участники этого средневекового рыночного форума, что жену чиновника (фамилию я не четко расслышала) оприходовал какой-то трубадур. «И теперича его повесят вместе с убивцами, и ворами сегодня в полдень» Голова с Анешкиного поганого зелья варила у меня на удивление неплохо. Я сразу поняла, что сегодня будет казнь Лютика с Золтаном. Сердце забилось сильнее. Хоть бы все прошло, как должно, и Геральт успел вовремя. Аптекарь, пока я грела уши, уже открыл двери своей лавки. Я отдала ему все, чем нагрузила меня травница. Мужчина посчитал склянки, порошки, поцокал языком.       - За деньгами не раньше чем через неделю, и то вряд ли много из этого продастся.       Я посмотрела на часы, они показывали девять утра. Время, конечно, не точное, но до полудня покидать город нельзя. Бесцельно бродя по торговым рядам, я все больше себя накручивала. На площади уже на скорую руку сколотили эшафот, и я не знала, куда себя деть. Торговки косо на меня смотрели, решив, что я воровка. Уже который круг наворачиваю, а покупок ноль. Я бы и рада купить что-нибудь, например, штаны, только денег у меня нет. Пришлось покинуть рынок, дабы не провоцировать ненужные домыслы. Посижу на лавке у таверны, пока не прогонят. Я закрыла глаза, подремать бы, все равно красть у меня нечего, но противное варево травницы действовало отлично, и сон ко мне не шел. От скуки я стала считать проходящих мимо краснолюдов. Спустя десяток оных я обратила внимание на женщину. Она значительно отличалась от всех остальных дам. Первое, что бросалось в глаза – был головной убор, собственно, по нему то я ее и опознала. Шеала де Тансервилль собственной персоной. Красивое лицо, умело подчеркнутое косметикой, шикарная фигура, затянутая в изысканное платье. Чародейка выглядела в контрасте с местными, как роза среди навоза. Моя самооценка скукожилась до размера горошинки. Женщина прошла мимо меня к лестнице, ведущей в верхние комнаты корчмы, но, не дойдя пары шагов, она развернулась и внимательно посмотрела на меня. Дальше ничего не последовало, она молча развернулась обратно и скрылась на втором этаже. Я, конечно, знала что она здесь, но увидеть чародейку так внезапно перед собой было для меня неожиданностью.       Толпа потихоньку перетекала от рынка к эшафоту, надо и мне уже идти, чтобы встать поближе. Я успела втиснуться прямо возле «сцены». Ещё около часа я слушала уже самые невероятные истории о барде и остальных висельниках. И вот, наконец, вывели приговоренных. Я вовсе не хотела торопить кончину двух остальных несчастных, кому не суждено спастись, но неопределённость душила.       Лютик был бледный, с загнанным взглядом, оно и понятно, умирать никому не хочется. Золтан был угрюм, но держался молодцом, как и подобает настоящему краснолюду. Остальные двое смертников были эльфами.       Толпа загудела, требуя зрелищ. Мне стало дурно, где же Геральт? На помост вышел палач в сопровождении еще одного мужчины, который зачитал приговор каждому висельнику. Время из вязкого болота превратилось в быструю, смертоносную реку с водопадом, и падение с каждой секундой приближалось. Я нервно оглядывалась, ну же, скорее, ведьмак! С моего места было хорошо видно только то, что впереди. Так что спешит спаситель или нет, я не видела. А может сон был вещий? Здесь все возможно, я же как-то оказалась тут. Надо срочно что-то делать, чтобы потянуть время. Как там Геральт говорил? Черт бы побрал мои куриные мозги, ничего не помню.       Я протиснулась к ступеням, ведущим на эшафот, перекрестилась. Не то, что бы я была очень верующей, но на пороге смерти (а то, что я собиралась сделать – это верная смерть, ибо если ведьмак не успеет, я буду здесь пятой висеть) мы все хотим верить в то, что душа бессмертна. И одним махом влетела по ступеням, успешно миновав не ожидавшего моего появления палача. Мимо других обреченных, я кинулась в ноги барду. Толпа затихла в ожидании того, что же будет дальше.       Я окинула площадь взглядом, белоголового видно не было. Прочистила горло. На самом деле все это заняло считанные секунды, опять этот временной парадокс. Ну, с богом!       - Бабоньки миленькие! – заголосила я, надрываясь. – Это что делается-то? Мужика моего вешать хотят! А как же деточки наши? Сиротинушки! Да и я опять на сносях-то! Как же мы без кормильца-то? Помрем же в семером все, как есть говорю, загнёмся с голоду! И ведь вешают непутевого за распутство! Вы слышите бабоньки? Это где ж такое видано? – зря мне в школьном кружке самодеятельности давали только роли деревьев, какой талант погибает, в самом что ни на есть прямейшем из смыслов. Палач, уже сообразив, что пора бы этот цирк и заканчивать, двинулся ко мне. От страха я ещё сильнее заголосила:       - Да какое такое распутство? Он и дитя-то мне из последних сил своих мужских заделал, больной он у меня! – я с опаской посмотрела на Лютика, как бы тот мне весь спектакль не испоганил, с него станется, особенно после того, что он узнал из моих уст о своей потенции. Не удивлюсь, если слухи о ней для него важнее жизни. Бард смотрел на меня округлившимися глазами, как на душевнобольную, либо же вспоминал, где это он успел так наследить. Я ущипнула виршеплёта за ногу, показывая мимикой, мол, подыгрывай. Но, видимо, я показывала не очень понятно, у него только глаза ещё больше расширились. Золтан, несмотря на всю трагичность ситуации, фырчал, давясь смехом в усы. Я подскочила и сжала непонятливого в объятиях:       - Подыгрывай, если не хочешь висеть в петле! – прошипела я ему на ухо. Тут меня больно схватили за волосы чьи-то руки, полагаю, что палача. Я ещё сильнее вцепилась в Лютика.       - Бабоньки, не позвольте ироду оставить детей сиротами! – от боли у меня брызнули слезы, говорить я больше не могла, получалось только визжать. Ничего страшного, ну и пусть лысая буду, зато умру с чистой совестью. Ведь знала же коза такая, чего мялась раньше-то? Не знаю, почему палач меня просто не приложил по голове и не скинул с эшафота. Но пока он не вырубил меня, надо орать.       - Да отпусти ж ты её, она ж брюхатая. Не калечь девку-то! – заголосили бабы из толпы.       - Ты ж посмотри на роже мужа то ейного написано – немощный! – со всех сторон сыпались самые красочные, и позорящие мужское достоинство Лютика, домыслы.       - Не слушай, – просипела я сквозь зубы барду. Тут мучитель отпустил, наконец мои волосы. Я открыла глаза, озираясь и не понимая таких перемен в настрое палача, может он уже топор надо мной закинул. Я не поверила глазам.       - Успел… Пой бард, мы спасены! – отцепившись от Лютика, я сползла к его ногам, да так и осталась там сидеть, не в силах пошевелиться.

***

* -Thaesse beanna - Молчи(Замолчи) женщина

***

Моя огромнейшая благодарность - Zverek - За хорошее настроение, за вычитку, за желание писать дальше!