Ну и олень же ты, Поттер.

      — Нет, Поттер. Мы не можем начать сначала.       Гарри ощутил, как что-то обрывается внутри. За жалкие доли секунды в человеке может возродиться жизнь или умереть все внутри безвозвратно. Поттер вглядывался в незнакомые серые глаза мужчины перед ним, в морщинки у рта, в нахмуренную линию бровей, и не знал, что ему на это ответить. Это как после тренировок. Волокна мышц разрываются и вызывают дикую боль в теле, а потом срастаются, становятся еще крепче и сильнее, чем прежде. Так и должно было случиться с ним самим.       А чего он ожидал? Что Малфой бросится к нему на шею с клятвой вечной любви, утирая слезы умиления? Что помчится переносить свои вещи в его квартиру? «Давай начнем все сначала» — вот же кретин. Такими банальными фразами разбрасываются только девчонки-шестиклассницы, негоже ему, мужику двадцати трех, так сопли распускать. Негоже!       Чашка с чаем в руках Поттера опасно качнулась, грозясь вылить свое содержимое на колени хозяина. Лицо Малфоя было непроницаемым, он просто наблюдал за реакцией брюнета. Следил за тем, как вдруг остекленели его глаза, побелели сжатые губы. Секунды шли. Узкий малфоевский рот вдруг исказился усмешкой. Мужчина легко поднялся со своего места, приближаясь к Поттеру. Вынул из его рук чашку, устроил свои ладони на кухонной стойке по бокам от брюнета, вынуждая того выгнуться в спине и вжаться бедрами в стол.       — Мы не можем начать сначала. Просто потому, что мы не сможем все забыть. Да и, не знаю, как тебе, но мне не нужно это. Не нужно забывать. Ты нужен мне таким, какой ты есть. Мальчишкой-Который-Выжил. Героем магического мира. Моим врагом и другом, воплощением моей ненависти и моей любви, — глаза цвета расплавленной платины гипнотизировали, не отпускали.       — Если бы я был не я, а ты не ты, мы вряд ли когда-нибудь полюбили бы друг друга. Вряд ли стали бы друг другу нужны, пойми. А так. Так у нас, как банально бы это ни звучало, у нас есть будущее.       Как себя чувствует человек, когда за пару минут его сердце раскалывается и вновь собирается из осколков в единое целое? Когда за болью, похожей на ведро ледяной воды, вылитой за шиворот, следует всеобъемлющее тепло и счастье? И возможно ли это чувство описать словами?       Малфой поднял руку, касаясь пальцами губ Поттера, сминая, оттягивая вниз и в сторону. Прошествовал дальше, касаясь щеки, очерчивая линию густой брови, линию корней волос, легонько обвел шрам. Поттер прикрыл глаза, тихо плавясь под прикосновениями, наклоняя голову вбок, подставляясь под ласкающую руку. Прохладные пальцы прошли вниз по скуле, спускаясь к шее, наметив контур сонной артерии, уткнулись в ключицу. Большой палец вдоль кости, указательный — линию по горлу к ямке между ключицами, и вниз, к вороту кофты. Малфой нагло ухмылялся, разглядывая совершенно потерявшего рассудок от столь невинной ласки Поттера.       Поттер выпрямился, твердо вставая на ноги и одновременно подмечая, что годы не сгладили разницу в их с Малфоем росте, и взгляд все так же упирается куда-то в ту часть тела, где шея соединяется с плечами. Пришлось запрокинуть голову, чтобы снова встретиться с Драко взглядом. Малфой прихватил пальцами подбородок брюнета, фиксируя голову, наслаждаясь доверием во взгляде парня. Их почти возбуждал этот невербальный способ общения.       Слава Мерлину, Малфой не настолько глуп, чтобы пошло спросить «где спальня?». Не так уж и много вариантов для ответа на этот вопрос в однокомнатной квартире. Блондин сжал в руке запястье Поттера и увлек за собой через дверной проем по коридору. Не удержался от возможности прижать податливого парня к косяку и нанести поцелуй-укус под челюстью, и вновь повел за собой. Задержался на пару секунд на пороге комнаты, втянул носом воздух, отмечая стойкий запах алкоголя, бросил укоризненный взгляд на Поттера. Внимательные глаза подмечали мятые простыни на диване, разбросанные книги, клочки кошачьей шерсти в углах. Малфой со вздохом притянул Гарри к себе ближе и взъерошил раскрытой ладонью волосы на затылке в почти отеческом жесте, а потом накрутил концы волос на пальцы, попутно отмечая, что парень давно не стригся, и с силой дернул, запрокидывая его голову. Поцелуй вышел почти таким же, как в первый раз, необузданным, кровавым, жестким, безумно желанным. Малфой сминал губы парня, почти насиловал их языком, наслаждаясь стоном Гарри.       Блондин наступал, заставляя Поттера шагать назад, до тех пор, пока колени брюнета не уперлись в сиденье дивана и он, Поттер, сам не откинулся на спинку, позволив оседлать себя. Драко был, конечно, не пушинкой, но тяжесть казалась приятной, правильной, необходимой. Малфой вжимался в пах Поттера бедрами, терся об него, покрывал укусами шею и ключицы, а потом резко отстранился, тяжело дыша. Его глаза горели, но в то же время носили оттенок вопроса, мол, теперь-то ты хочешь? Вместо ответа Поттер сам притянул его голову к своей шее, положил его руки к себе на бедра, предлагая стянуть с себя футболку. Предмет одежды был сорван через горловину решительным жестом, волосы забавно встопорщились, а открывшийся участок кожи был тут же покрыт поцелуями. Малфой прикусывал ключицы, выкручивал соски, сжимал коленями бока, заставляя ежиться от прикосновений грубой джинсы к коже. Поттер нетерпеливо потянул край футболки Драко наверх, но блондин ловко вывернул руку и шлепнул его по запястью.       Вместо того, чтобы раздеться, Малфой поднялся с Поттера, и, сжав его плечи, заставил лечь на диван. Вновь устроился на бедрах брюнета, склонился над ним, целуя. Гарри кусался, маленький смелый тигр. Кровь с ранки, сделанной Драко на губах брюнета, смешалась с его собственной чистой магической кровью, и было в этом что-то безумно личное, интимное. Гарри накрыл ладонями плечи Малфоя и невольно запустил ногти в кожу, когда Драко сжал зубами его сосок. Блондин самодовольно ухмыльнулся. Тонкие аристократичные пальцы коснулись кожи живота, очертили круг по кубикам пресса, спустились к правильной букве «V» в изгибе бедер, остановились на кромке джинсов. Прикосновения были мучительно легкими, на тонкой грани щекотки и наслаждения. Поттер извивался, стремясь плотнее прижаться к дразнившим пальцам, получить более реальные ощущения, но Малфой все ускользал от него. Беззвучный стон заставил Драко сжалиться, он резко потянул резинку домашних штанов, приподнялся, чтобы стащить их и отбросить в сторону. Пользуясь свободной секундой, Малфой сам скинул футболку и расстегнул пряжку ремня, оставляя ее пока висеть.       Блондин вновь вернулся к распростертому на диване телу в одном нижнем белье. Подхватил одну ногу брюнета под коленом и закинул на невысокую спинку дивана, заставляя принять восхитительно открытую позу. Накрыл его своим телом, опираясь руками в изголовье, царапая пряжкой ремня кожу живота, осторожно целуя лицо и шею, опускаясь ниже, прижимаясь горячей и чуть влажной кожей к груди Поттера. Тихие, мягкие стоны мужчины под ним заводили блондина до безумия, доводили, заставляя желать просто вставить член в узкую задницу и трахать до изнеможения, но торопиться было нельзя, да и такая медленная пытка доставала удовольствие не меньшее.       Когда кончики пальцев прохладой коснулись кольца мышц, Поттер ощутимо напрягся, не зная, каких ощущений ему ожидать. А через какие-то минуты сам насаживался на пальцы Малфоя, цепляясь ногтями за плечи блондина и сминая в кулаке простынь. Поттер стонал, как заправская шлюха, умоляя Малфоя заменить пальцы членом, ему так нужно было это ощущение заполненности и принадлежности, и, о, да!       Малфой двигался плавно и медленно, а брюнет корчился и извивался под ним, жадно пытаясь получить еще больше удовольствия. Драко и подумать не мог, что Поттер окажется таким чувственным, что может так отзываться на каждое самое невинное и самое откровенное прикосновение, что будет таким, что с ним будет так… так хорошо. Шершавая рука кольцом сомкнулась на члене Поттера, окончательно сводя с ума и так находящегося на грани мужчину, заставляя его изгибаться в спине и с содроганием кончать. Вид блаженного лица брюнета и то, как восхитительно он сжимался вокруг члена Малфоя, заставил блондина кончить следом.       — Когда ты сказал, что мы не можем начать все сначала, мне показалось, что ты встанешь и уйдешь навсегда. Не скажу, что это убило бы меня. Но это было бы страшно, — и да, Поттер оказался любителем поболтать после секса.       — Ты, Поттер, в точности повторяешь своего патронуса, — с зевком пробормотал Малфой.       — Ага. Я вообще псих. Нормальные люди любят нормальных людей, а я хорька.       Гарри заворочался, принимая удобную для себя позу, утыкаясь носом куда-то в грудную клетку блондина.       — Ну и олень же ты. Спи.