Под луной (Under the Moon)

Полдень выдался холодный, облачный. Небо, затянутое серым покрывалом, внушало уныние. Иногда меж деревьями и травой проскальзывал лёгкий сухой ветерок. Недалеко от особняка Хейлов стояли две машины и один мотоцикл. Джексон и Скотт ругались битый час, и за этим радужным спектаклем остроумия наблюдал Дерек. Он был как всегда мрачен и зол, однако сейчас его злость граничила чуть ли не с жаждой убийства. Когда Скотт в очередной раз послал Джексона, обвинив во всем случившемся, Дерек тяжело втянул в лёгкие побольше воздуха и с громким, утверждающим рыком выдохнул. — Замолчите, чёрт вас возьми. Заткнитесь уже, — на скулах вздулись синеватые желваки, в глазах медленно начал просыпаться алый цвет. — Дерек… — Скотт беспомощно и злобно оглядел Джексона, облизнул пересохшие, потрескавшиеся губы и продолжил: — Я думаю, что пора уже проучить его. Джексон всё время создаёт проблемы, но почему-то ему всегда сходит всё с рук. Стайлз пропал. И мы уже четвёртый день как ничего не знаем. Ни-че-го. А если… — Скотт резко замолчал, отвернулся. — Он жив, — тихо, хриплым голосом проговорил Джексон и вышел на крыльцо. Дерек сглотнул вязкую слюну, во рту пересохло. Он потёр небритую, колючую щеку и подошёл к Скотту. — Слушай, Джексону тоже трудно. Ты же сам видел, через что они прошли. Так что… — Нет! Всё, что случилось со Стайлзом, во всём виноват Джексон. Всё началось из-за него! Именно он решил стать оборотнем, именно он — тот грёбаный новообращённый, которого так ждала ведьма. Виноват только Джексон и его необузданный эгоизм, желание быть всегда первым и всегда, блядь, идеальным. Ему на всех и на всё насрать, — Скотт говорил резко и чётко. — Только не забывай, что сам Стайлз так не думает, Скотт, — неожиданно для себя ответил Дерек. — Что? — Ты же понимаешь и видишь, что между ними происходит. И если бы Джексону было насрать, он бы не искал его два дня без передышки. Твоя агрессия ничего не изменит, если только не ухудшит, — Дерек отвернулся, не дав Скотту ответить, и вышел из дома. Скотт, стиснув кулаки, сдержался, чтобы не пойти следом. *** В какой-то момент Стайлз начал отличать свои сны от реальности, как и реальность ото сна. Мозг слушался, не поддаваясь туманности подсознания. Эта способность, если так он мог её назвать, пришла после ритуала, когда его и Джексона освободили от колдовских чар. Его сны стали логичнее и будто бы скрывали в себе тайное послание, шифр. Стайлз долго не понимал, почему сновидения изменились: раньше он видел искажённые подростковым воображением миры, наполненные роботами, пиццей, фривольными женщинами и спецэффектами из «Звёздных войн». Сейчас же всё это заменяли древние руны, разные скляночки, баночки, наполненные сомнительными жидкостями и сушёными травами. Также попадались более мерзкие экспонаты, в частности — заспиртованные части тел. Стайлз старался не обращать на это внимания, однако неосознанно всё осматривал и запоминал. Во снах он собирал паззлы, которые в итоге превращались в старинные карты, показывающие местонахождения неких сокровищ или мест. Стайлзу казалось, что его сны начали его развивать, учить всему магическому и ненаучному, стоящему за пониманием обычного человека. С одной стороны, он боялся и пытался отогнать от себя всё непонятное, неизведанное, однако с другой стороны, не мог остановиться и всё время хотел идти вперёд, узнавать всё новые и новые вещи. Ему казалось, что в таком странном месте он найдёт ответы на все вопросы. Первое, что понял Стайлз после очередного сна: что о происходящем с ним точно никто не знает и не догадывается, и даже Дитон, проводивший спасительный ритуал, не может себе представить, что случилось со Стайлзом. Второе Стайлз осознал, когда во время урока истории учитель стал рассказывать о рунах и показывать презентацию. Проскальзывающие перед ним слайды не казались удивительными, неразборчивыми — Стайлз начал смыслить в рунах. Он их читал, понимал, что за смысл они таят в себе и что пытаются сказать в определённом порядке, хотя и не мог всё это выговорить. Когда ведьма заставила его заснуть, Стайлз уяснил и третье: что колдовство больше не действовало на его разум. Несмотря на то, что его тело обессиленно рухнуло обратно на стул, мозг продолжал функционировать в режиме реальности, и он прекрасно слышал все шорохи и звуки, которые издавала ведьма. Ведьма хрипло прошипела несколько слов, и неожиданно в комнате раздался сильный стук, будто часть от груды хлама отвалилась и упала на пол. Стайлзу захотелось отшатнуться, но, увы, он не мог двигаться. Кто-то зашипел, заохал тоненьким, неприятным жалостливым голосом и резко замолчал. Со страху. Страх ощущался в воздухе, он возник неожиданно, будто упал вслед за телом. Тяжёлый и всеохватывающий, он заставил даже Стайлза внутренне затрепетать. — Когда ты обещала мне, что выполнишь поручение идеально, ты подразумевала вот это? — ведьма ткнула длинным кривым пальцем в сторону бессознательного Стайлза. — Я! — Девушка, задрожав, осунулась. — Отвечай же, ну. — Я не думала, что всё так пойдёт. Я не могла знать, что эта дура не выпьет сок, — по её щекам потекли слёзы, подбородок сморщился, губы скривились. — Пожалуйста, пойми меня. Я всё сделала так, как ты сказала, но она… Я не виновата! — Дура тут только ты! Меня больше волнует, почему ты не сказала мне, что ошиблась?! Из-за тебя всё заклинанье пошло коту под хвост, ты понимаешь, что наделала? Я потратила кучу сил и времени, а ты! И ты ещё считаешь себя не виноватой? Ты хотя бы понимаешь, сколько времени я ждала, пока появится новообращённый! Я упустила тогда тех, но после стольких упущений, чёрт, он наконец-то появился! И ты, мелкая засранка, всё испортила! — Ведьма начала ругаться на непонятном языке и, устав от стоячего положения, медленно, грузной походкой, вернулась на свой стул. — Извини меня, бабушка, прошу тебя! Правда, прошу-прошу, — девушка снова захныкала. — Энн, я тебя прощаю, однако ведьмой ты не станешь. На этом твоё обучение закончилось, — без толики нежности проговорила старуха — чёрство и лаконично. — Но бабушка… — Я тебя возвращаю. На этом разговор окончен, — послышался пронзительный свист, хлопок и наступила тишина. — А теперь бабушке придётся самой разгребать всё дерьмо, — она коротко хохотнула и, достав из-под стола сундук, извлекла белую тряпичную куклу. Маленькая и старая, сшитая криво, кукла привлекала взгляд ослепительно голубыми камушками-глазами. Старуха повертела её в руках, разгладила помятые края одежды — белой футболки и белых брючек — и пальцами расчесала светлые вихры. Достав иголки из ящика, она спокойно разложила их в ровном порядке перед собой и начала заговаривать каждую и протыкать нужные места: — Пусть солнце не светит перед тобой, пусть перед глазами темнеет и в голове сильной болью отдаётся каждый шорох, каждый звук, — она пронзила темечко, подождала несколько секунд, продолжила: — Пусть злость окутает сердце твоё, пусть зверь с каждым днём силы черпает в существе твоём человечьем, пусть жажда мести и алчность любви погубят тебя, — тут настал черёд грудной клетки. — Пусть руки твои рушат всё, до чего дотрагиваются, и ноги топчут тропу смерти, и каждый, кто последует за тобой, пусть увидит свой конец, — она вогнала две иголки в ладони и две в ступни. Перейдя на шепот, она докончила свой обряд и убрала куклу обратно в сундук. Стайлз не нуждался в зрении, чтобы понять, кого проклинает ведьма. Ритуал проводился для Джексона, он прекрасно это чувствовал. И боясь собственной слабости Стайлз сходил с ума. Он не спал, но и не мог шевелиться. Он всё слышал, но не мог никого предупредить. Запертый в собственном теле, он смиренно ждал, когда же действие слов ведьмы пройдёт и он проснётся. Только вот Стайлз также осознавал, что, пробудившись, он будет таким же бессильным, и самое ужасное, что, скорее всего, откроет глаза уже совсем в другом месте и для других целей. *** К полуночи Дерек поехал к Дитону. После исчезновения Стайлза Дитон не находил себе места и практически не спал, стараясь хоть как-то исправить ситуацию. Он неоднократно винил себя, что поспешил со снятием заклинания, даже не разобрался, в чём причина и кто стоит за этим. Дитон чётко представлял могучую ведьму, чья сила могла сломить его. И чем больше он доверял своему воображению, тем сильнее паниковал. Когда Дерек постучался в ветеринарную клинку, Дитон был в бешенстве. Ни одно заклинание поиска не действовало: ни старое, ни новое и даже их синтез. Дерек учтиво похлопал друида по плечу, отчего Дитону захотелось завыть. — Ничего не работает, Дерек. Ничего. — Знаю. У нас тоже ничего. Повисла тишина, и только несколько собак в клетках скреблись, просясь наружу. — Я виноват, — признался Дитон. — Мы все виноваты, — Дерек опустил голову. — Я не могу её найти. Я всё испробовал, но... ты уже слышал, ничего не работает. Стайлза будто и не существует, никаких импульсов, никаких знаков. А маяк на карте теряется. Я такого не видел в жизни. — Что же делать? — Дерек поднял голову, посмотрел на Дитона. — Не люблю это говорить, но, скорее всего, молиться. Дерек горько улыбнулся. Молиться, ха. Оборотень, которого травят крестами, святой водой и серебряными пулями, должен молиться. Интересно, существуют ли боги для волков? И если да, то какие они? *** Когда Стайлз понял, что может пошевелиться, то, старательно изображая пробуждение, открыл глаза, зевнул, потянулся и, оглядевшись по сторонам, поприветствовал ведьму. Последняя улыбнулась ему и наколдовала тарелку со спагетти. Стайлз не был уверен в съедобности, однако отказаться не мог, да и то, что он так долго не ел, давало о себе знать. — А почему спагетти? — Ничего другого в голову не пришло, — ведьма усмехнулась: она возилась с какой-то старой, большой книгой, практически не обращая внимания на Стайлза. — Когда ты меня освободишь? Ведьма молча перевернула страницу. — Когда ты меня убьёшь? Она продолжала молчать. Стайлз хмуро отодвинул уже пустую тарелку в сторону. Он скучал по дому, он хотел вернуться, только вот не знал, как, впрочем, как и не знал, возможно ли это или нет. Путных мыслей в голове не появлялось, лишь одно слово не покидало его ум — убежать. Более того, после услышанного ритуала он никак не мог прийти в себя, зная, что где-то за стенами этого убежища страдает Джексон. Если верить словам ведьмы, то он сейчас разрывается от боли во всём теле, не зная, куда себя деть, и его внутренний зверь терзает человека, стараясь одержать в неравном бое победу. — А можно в туалет пойти? — серьёзно спросил Стайлз. — Можно. Иди туда, а потом поверни налево, — ведьма показала в сторону, где не было освещения. Стайлз сразу переменился в лице, идти туда совсем не хотелось, от тёмного угла будто веяло холодом. Ледяное дыхание черноты тянулось к нему. Он прикусил губу, сжав кулаки, встал и наигранно бодрым шагом направился вперёд. Не успел он подойти к углу, как тот перед глазами расширился, и Стайлз не заметил, как скользнул внутрь. Скорее даже будто сам угол его поглотил. Он мгновенно привык к темноте и, сделав несколько шагов, повернул налево, там встретив деревянную дверь с истёртой ручкой. Он вошёл. Стайлз не надеялся увидеть тут окно, но всё же проверил. Он на всякий случай обыскал самого себя, пошарил по карманам джинсов и жакета, только вот ничего не было, кроме маленькой дырки в заднем кармане. Он чертыхнулся. Почувствовал, как начинает паниковать — глаза ошалело бегали по маленькому пространству, а верхнее веко дёргалось. Стайлз стал глубоко дышать, стараясь себя успокоить. Дыхательные упражнения более-менее помогли, и он усердно начал вспоминать изученные во сне руны. Он помнил их очертания, форму, даже ощущение тепла, что оставалось после того, как он их трогал. Руны в том месте были из камней, овальных и гладких. Стайлз напрягся. В голове будто что-то зашевелилось, и, уловив это движение, он издал: «Турисаз. Наутиз. Райдо». Он быстро-быстро повторял всё то, что воссоздалось в памяти. Чертил в воздухе указательным пальцем священные символы и вдруг заметил, что перед ним возникают еле видные золотистые нити. Они медленно тянулись к друг другу, обвивались, становясь толще и ярче. Стайлз нервно выдохнул, его ладони вспотели, во рту пересохло, язык предательски лип к нёбу, не давая выговаривать названия рун. Когда Стайлз замолчал, в воздухе будто что-то заискрилось. Перед ним раскрылся маленький портал, окутанный золотистым свечением. В открывшемся окошке он увидел дом Уиттмора, их идеально постриженную зелёную лужайку, Стайлз протянул руку к парящему перед ним окошку и почувствовал, как сильно начало тянуть его внутрь. Он боялся, колени дрожали, и он чувствовал, как ведьма медленно поднимается со своего места и направляется к нему. Он знал: если она увидит его способности, то ситуация станет хуже. И скорее всего, он точно будет ходячим трупом. Недолго думая, Стайлз прыгнул в портал, и тот будто проглотил его и сразу потемнел. Ещё несколько секунд — и растворился в воздухе, оставив после себя светящиеся желтоватые разводы, которые, медленно тая, исчезали.