***
В подземелье слышно было, как капает вода и шелестит пламя на недавно зажженных факелах. Без них темнота была бы слишком густой - в пору потерять зрение. Пленник, чьи ладони были разведены в сторону и прикованы кандалами к темно-серой замковой стене, время от времени хрипло постанывал - желаемое ускользнуло из его рук, хотя было так близко...И от этого было куда больнее. Темно-карие глаза, тем не менее, злобно блестели в полумраке, глядя на двух палачей, лица которых были скрыты тонкой темно-красной вуалью. Он не припоминал такой униформы, но от двух девиц в красных плащах исходила такая внутренняя уверенность в собственных действиях, что у любого смельчака в волнении затрепетало бы сердце. - Где карта? Они решили начать с простенького - вернуть себе то, что у них отняли. И желание это должно быть исполнено как можно скорее. - О чем вы? - откашлялся плененный человек, исподлобья глядя на палачей. Вот одна из них ступила ближе на свет - под легким движением тонких пальчиков вуаль задрожала и медленно слетела вниз. - Ты?.. - глаза пленника расширились - он знал ее, эту девчонку! Она...танцевала в борделе - достаточно неплохо, нужно признать. Это она ведь...мерзавка! - Да хрен я тебе что скажу, маленькая прошмандовка! Со стороны фигуры в алом плаще раздалось неодобрительное цоканье. А затем холодная сталь кинжала коснулась ноги, впиваясь глубоко в плоть. Мужчина стиснул зубы, подавляя крик боли. Злость на собственное положение и игры его палачей была куда сильнее страха за свою шкуру. Пока что. - Скажешь, - короткое, хлесткое слово, и новая сталь вонзается в середину ладони, там и оставаясь. - Если не хочешь истечь кровью, - вторая фигура, наконец, тоже подала голос. Пленник почувствовал участившееся сердцебиение. Ему не раз приходилось уносить ноги от преследователей с оружием, но обыкновенно охрана в этом очень уж помогала. А теперь...он и позвать толком никого не мог. Похоже, девицы сумели как-то угомонить стражу, и замок оставался совершенно пустым. Куколка упрямо поджала губы - даже с фашистами проще было разговаривать. Но уговаривать кого бы то ни было она не собиралась - слишком мало у них было времени. Ей живо вспомнились те проклятые три дня, которые пролетели слишком быстро и унесли с собой слишком многих дорогих ей людей. - Я доведу начатое до конца. Пора с этим заканчивать. Нож вспорол темно-синюю рубашку пленника, и тот взволнованно дернулся в цепях. В глазах впервые за долгое время мелькнул предательский страх. - Закричишь - горло перережу, - негромко пояснила Куколка, и через плечо глянула на свою подругу. Та долго оставаться на месте не стала - а вместо этот вытащила наружу первый попавшийся ящик из тумбочки. Ничего, пусто. Затем второй, третий, пятый...Проверить картины, зеркала, ковры... И чем дальше проверяла Ивейн потайные места комнаты, тем больше порезов оставалось на груди и брюхе оцепеневшего от боли и страха пленника. Но умолять о пощаде, унижаться перед двумя...проститутками? Это выше его достоинства. Его ведь они точно отнять не в силах, это человек знал. И лишь тогда, когда он остался уже абсолютно обнаженным, а нож приблизился к месту, которому всякий мужчина дорожил чрезмерно, пленник издал странный звук - не то вой, не то хрип, а то и все вместе. - Нет...Нет, нет, - он ли говорил, или вслух вычеркивала места-тайники Ивейн?..Одно хуже другого. - Ты скажешь, где карта? - Какая карта, черт тебя дери? Не знаю я никакой... Нож впивается в брюшину, прочерчивая почти изящную темно-бордовую полоску. И теперь сдержать вскрик - совершенно невозможно. - Знаешь. Блу Джонс - мерзкий лживый гоблин. Знаешь? Пленник лихорадочно стал вспоминать. Имя было знакомое, и он даже разговаривал с владельцем борделя за стаканчиком виски одним беззвездным вечером. Фактически, "мерзкого гоблина" знал любой, кто принадлежал к криминальному миру. - Вам нужен Блу? Тогда я не знаю, где он - после того происшествия вся власть стала принадлежать Вере, и... Тут в дверь постучали, не дав пленному договорить. Куколка и Ивейн, не сговариваясь, переглянулись. Ивейн тихо прошла к двери, подпирая ту спиной - на случай опасности. Куколка же, взяв лицо пленника в свои ладони, взглянула ему в глаза и строго, но тихо произнесла: - Мы не договорили. Скажи, что ты занят. Напарываться на нож человеку совершенно не хотелось. - Мистер Даковски, с вами все в порядке? - в дверь вновь постучали, и на сей раз более настойчиво. - Нам показалось, что вы кричали. Мистер Даковски молчал недолго. Голос его оказался достаточно слабым для того, чтобы создать иллюзию призрачного наслаждения моментами уединения с прекрасными девушками из борделя. - Я же велел...не беспокоить меня. Идиот. "Идиот" действовало как сигнал - люди из охраны ушли так же быстро, как и появились. Ушел шанс на спасение, человек знал это. - И?.. - голос Куколки был обманчиво спокойным, но Ивейн, застывшая у дверей, смутно догадывалась об истинном плане подруги. У этой девицы явно что-то сдвинулось в сознании, и эта иллюзия...была обманчиво прекрасной. - И он исчез, - сглотнув тугой ком в горле, произнес пленный. - Куколка... - осторожно позвала блондинку Ивейн. Юное дарование с ножом обернулось, вопросительно поглядев на подругу. - Может, отпустим его?..Он ведь умрет так. Куколка отвернулась, на миг вглядевшись в воображаемую точку где-то на стене. А у пленного вмиг образовался жалостливый взгляд, как у побитого щенка. Резко схватив мистера Даковски за подбородок, девушка запрокинула его шею и приблизилась к уху. - А таким как ты и не нужно было рождаться, - шепчут губы - сладко и приторно. Кровавая полоса проступает на шее после последнего поцелуя ставшего теплым ножа. Напитавшийся чужой кровью он, казалось, засиял по-новому. Ивейн отвернулась к двери, тяжело дыша - словно сама только что совершила...убийство? Да, это так, они убили человека. И игра становилась все более серьезной с каждым мгновением. - Ты все поймешь, - подошедшая Куколка взяла Ивейн за руку - ее окровавленная ладонь была липкой и неприятной. - Уходить слишком поздно, Ива. Ива...Так ее теперь зовут так?..***
- Вставай, солнышко, - ласковый голос раздался прямо над ухом малышки Эль. Спутанные светлые волосы разметались по подушке, а на щечках застыл приятный румянец. Девочка словно бы почувствовала в воздухе аромат свежего хлеба и клубничного джема. И как не хотелось прерывать эту иллюзию, а ведь она... Она проснулась совсем не дома. И будили ее не мама и не папа, а незнакомый человек, с которым столкнула ее судьба. Почему она пошла за ним? Эль не знала. Они и имени своего настоящего не помнила, а стала откликаться на Эль. Так же, как ее собака откликалась на "Эй, псина". Эль отчетливо помнила, что не так давно вытирала полы в огромном доме на окраине города. Тот дом пугал ее своими размерами и своей кошмарной атмосферой - всюду девчушке мерещились призраки и руки из стен. Но ей говорили, что это - ее фантазии, и не нужно было обращать на них внимание. Так вот... Этот незнакомый мужчина тоже скажет, что она слишком много фантазирует? - Пора приодеть тебя к завтрашнему балу, - пояснил склонившийся над ней человек. Раскрыв глаза, Эль удивленно посмотрела на него. Она приподнялась на подушке, сладко потянувшись и затем положив худенькие ручонки на сухие ладони человека. Он ведь так и не назвал ей своего имени, а впрочем...Иных путей у девочки все равно не было. - А где будет бал? - спросила Эль, наивная в своем детском желании знать все и сразу. Внутри заиграло разноцветными искорками любопытство. - Тебе очень там понравится, - сказал мужчина и, вздохнув, устремил взгляд в сторону окна. Девочка взглянула туда же - обычный солнечный день пробивался сквозь драные шторы. Ничего необыкновенного. Однако...предчувствие предстоящих приключений...оно было невероятно сильным и захватывало все ее существо! - А принц там будет? - поинтересовалась девчушка, сонно улыбнувшись. - О, поверь мне, ты будешь главной принцессой вечера, - в ответ улыбнулся ей Блу Джонс и, протянув маленькой блондинке ладонь, поднялся с места. Грандиознейшая идея. Грандиознейший скандал. Все пройдет так, как нужно.