***
Наступила ночь. Эрниель обратилась эльфийкой и пошла по лесу пешком. Ей не было страшно. После того, как девушка узнала о том, что она - полукровка и неожиданно для самой себя избрала участь эльфа, Эрниель уже ничто не могло удивить или испугать. Впрочем, это не относилось к той глубокой чаще, в которую девушка забрела по ошибке. Ветви хлестали ее по лицу, оставляя тонкие царапины и коротко обжигая лицо несущественной болью. Но Эрниель упрямо шла вперед, туда, где по ее определению, должен был находиться дворец. Неожиданно среди сплетения корней девушка увидела лежащее на земле тело. Она осторожно подкралась к раскидистому дубу, увитому толстым слоем паутины и замерла от удивления. На ковре из липких паучьих нитей лежал ни кто иной, как сам принц Зеленолесья. Эрниель помнила его еще ребенком, а сейчас перед ней был юный воин. Девушке показалось, что принц просто заснул посреди лесной чащи. Как он был красив! Эрниель невольно отодвинулась подальше. Вкус непонятного доселе ей чувства был странным, туманил разум, и в тоже время грел сердце и заставлял его биться чаще. Девушка не знала имени этому ощущению, но ей почему-то казалось, что оно должно быть самым прекрасным из всех. Она прятала глаза, стараясь не смотреть на принца, но вскоре эйфория была кое-как оттеснена реальностью, и тут Эрниель поняла, что принц не просто так здесь лежал. Он был ранен паучьим жалом! В нескольких метрах от него валялась черная туша исполинского паука. Насекомое было мертвым, но в кромешной тьме его очертания казались страшнее, чем вид этой твари на дневном свету. Эльфийка судорожно сглотнула и принялась искать оружие принца. Она осторожно распутала паутину и высвободила почерневший от паучьей крови эльфийский кинжал. Вытерла его о паутину и принялась резать липкие путы, сковавшие принца. Ее руки кружили в причудливом танце, и, на удивление самой Эрниель, паутина почти не прилипала к пальцам. Она оттащила Леголаса подальше от паучьего гнезда (мало ли, сколько там может оказаться еще пауков) и уложила его на ковер из сухих листьев. Что ж, теперь королева могла гордиться Эрниель, потому что девушка исполнила ее желание и спасла юного искателя приключений от паучьих челюстей. Что же привело его в такую глубокую чащу, да еще и ночью? Эрниель знала, что на такой шаг отважатся либо любители риска, либо те, кто отчаялся в жизни и искал в подобном месте смысл своего бытия. Принц же, в силу своего возраста, больше подходил для первого типа. Этой ночью опять мне никак не уснуть Сердце тянет в края, где ни разу я не был В даль тропинка бежит, измеряя мой путь, И сияет Звезда в чёрном бархатном небе. Он нашел ее? Легенда не врала, и белый голубь действительно существует? Нет, сейчас возле него сидела юная эльфийка в белом платье с длинными золотыми волосами. Принцу казалось, что незнакомку окружает таинственное белое сияние, освещающее чащу, словно луна. Может, это галлюцинации от паучьего яда? Нет, скажите, что она настоящая, что она не прекрасный дух, не мираж, не мимолетное видение, она не растает, как только его веки откроются полностью. Песня? Девушка пела незнакомую ему песню на вестроне. Этот язык дотоле был для принца слишком грубым и немелодичным, но из уст эльфийки он звучал, словно от струн серебряной арфы. Отпустите меня в мой сон, Там поёт серебряный дождь, Там заждался меня мой конь Но следов в траве не найдёшь. Там горит на окне свеча – Дом, в котором помнят и ждут, Где не тронет меня печаль, Где беда и боль не найдут. - Почему ты плачешь? - неслышно спросил принц. - Потому что лгу самой себе, - сквозь слезы усмехнулась Эрниель. Серебряные капли блестели и катились по ее лицу. - Пою о доме, в котором меня ждут, не имея такого, и надеюсь, что однажды вновь обрету дом. - Стало быть, ты одинока, - сделал заключение Леголас и облокотился на ствол засохшего дуба. Эрниель взглянула на принца, не ответив ему. Она тонула в его ясных глазах цвета безоблачного неба и замечала вновь нахлынувшее, но до сих пор незнакомое ей чувство, греющее теплом сердце, дотоле разорванное проклятьем и обреченное на вечный полет в неизвестность. Нет, она отвергнет его. Слишком долго эльфийка прожила в одиночестве, и потому слово "любовь" было для нее чем-то неправильным. Она обречена на вечную жизнь, на вечные крылья, и только ветер станет ее попутчиком, молчаливым и нравственным, как и сама Эрниель. Эльфийка резко вскочила и скрылась в ночной тени. "А я даже не узнал ее имени", - подумал принц. Свет эльфийки еще долго сиял в его небесно-голубых глазах, словно та свеча, указывающая путь скитальцу, ведущая его к дому. Где сейчас было то одиночество, которое преследовало принца столько лет? О золото и ртуть, В одном горниле. Любовь, свобода, путь Да только "или-или". Вам вместе никогда не быть. Одна любовь, одна беда, одна судьба - светить. Одна любовь, одна судьба - светить...Глава 7.
21 февраля 2014 г. в 18:27
Прошло уже более четырехсот лет с того дня в Серой Гавани. Эрниель всегда вспоминала этот день с особой грустью. О светлой королеве ей напоминало и кольцо, подаренное девушке Эйлиан на борту серого корабля.
Покинув Серую Гавань, белый голубь направил свои крылья в сторону востока в надежде посетить белокаменный Гондор. О нем с особым трепетом отзывался Эстер, рождая в тогда еще маленькой девочке непреодолимое желание тотчас отправиться в путешествие.
Теперь же у нее были крылья, настоящие, и за это время эльфийка посетила каждый уголок Средиземья. Этот мир был прекрасным, величественным и трепетным, простым и необъяснимым.
Однако нигде эльфийка не задерживалась подолгу. Она старалась не заводить знакомств, почти ни с кем не разговаривала и предпочитала большие города, где даже ночью было шумно и весело и можно было слиться с толпой. Люди, похоже, не обращали на нее внимания, и Эрниель все больше привыкла к своему образу голубя. Она и сама часто оказывалась среди этих серых птиц, которые неусыпно караулили на площадях и широких проспектах в надежде собрать хоть какие-нибудь крохи на скудный ужин. Люди тоже попадались разные: одни бросали им зерна и хлебные крошки, другие просто проходили мимо, третьи считали своим долгом пнуть беззащитную птицу.
Эрниель улетела из Минас-Тирита. Она застала в городе белых башен нескольких наместников, на ее глазах выросло не одно поколение людей, и спустя полторы сотни лет девушка покинула этот край, по-прежнему величественный, но держащийся на волоске от неизменного падения в пропасть. Белое древо засохло - род королей был прерван, и надежда на восстановление королевской династии в Гондоре угасала медленно и неотвратимо.
Итак, покинув Минас-Тирит, Эрниель отправилась в долгое путешествие по землям Средиземья. Сверкали красотой земли бессмертных эльфов: славный город Ривенделл, прекрасный Лориэн. Могущество и величайшая сила чувствовались на сводах Мглистых гор, под которыми располагались королевства гномов. Свобода жила в роханских степях, и даже в Хоббитании Эрниель нашла для себя что-то особенное, уютное и домашнее.
Но сердце тянуло полукровку в Эрин Гален. Удивительно, но Эрниель не чувствовала тоски по уничтоженной орками родной деревушке. Отныне эти земли стали для девушки чужими, и ни одно светлое воспоминание не могло пробудить в ней любовь к несуществующему более дому.
В Зеленолесье же она рвалась всей душей, но лишь спустя почти полтысячелетия смогла пересилить свои чувства одиночества и прилететь в Ясный лес.