Редкий экземпляр

Понимая, что Леону нужно какое-то время, чтобы переварить услышанное, альфа обрывает этот разговор. На лице брюнета читается благодарность за понимание. Несколько минут они полностью сосредоточены на еде. Хорошо, что эта неловкая пауза заполнена хоть чем-то. Выбравшись из-за стола, куда гамму всё же усадил упрямый Тео, Леон отправился в спальню. Когда туда вошёл альфа, то ему открылась умилительная картина: брюнет обнимал подушку и, кажется, спал. Решив, что в этом нет ничего плохого, мужчина лёг рядом. Звонок домофона заставил обоих подскочить. Пытаясь игнорировать шум, гамма накрыл голову подушкой, но нужного эффекта не достиг. А домофон всё звонил, не переставая. Раздражённый Леон поднялся с кровати и отправился в прихожую, сняв трубку, он хотел было что-то сказать, как его просто снесло цунами эмоций. - Мистер Леон! С вами всё в порядке?! Вы не пришли на работу, не позвонили, что случилось? Вам нужна помощь? - Всё в порядке. - Но почему вы сегодня не приехали на работу?! - Майлз, вообще-то сегодня суббота. Или я все выходные тоже должен сидеть в кабинете? У меня тоже бывают дела помимо работы. - Дела? Я вам помешал? Извините! - Да не тарахти ты так! Утомляешь! - Утром привезли коробку с рукописями, теми, что вы хотели просмотреть лично. Я привёз её с собой. Могу я войти и отдать её вам? Леон почувствовал, как в нём снова просыпается книголюб-трудоголик, но ничего поделать с собой уже не мог. - Открываю. Последний этаж. - Хорошо, сейчас буду. Гамма раздражённо постукивает пальцами по зеркалу в прихожей. Понимая, что, возможно, было бы лучше сегодня уехать на работу. Настроение было бы гораздо лучше, не ной у него сейчас спина и задница. - Мистер Леон, - робкий стук в дверь. – Можно войти? - Заходи. В коробке все рукописи? - Да, я её даже не открывал. Видите, она запечатана. - Отлично, - гамма перехватил ношу поудобнее. В прихожую выглянул Тео и, увидев в руках у Леона здоровенную коробку, поспешил её конфисковать. - Что, трудно было меня позвать! Дай сюда! - Осторожней! - Это я тебе должен говорить «осторожней»! Она же тяжёлая! Наверняка бумагой забита под завязку! Боже мой! Когда ты повзрослеешь! Хоть иногда думай о том, что делаешь. Неожиданно заметив, что они не одни, альфа замолчал. Правда, ненадолго. - Что, опять?! - Это с работы. Коробка оттуда же. Майлз – это Тео, Тео – это Майлз. Всё официальная часть окончена, думаю, пора расходиться. Но уходить гость не спешил. Он огромными от удивления глазами смотрел на здоровенного альфу. - А вы случайно не Теодор Деан? Извините, если лезу не в своё дело, но вы так похожи на него… - Наверное, потому что это я и есть, - неохотно отзывается мужчина. - Никогда не думал, что вот так встречу! С ума сойти! Кому скажу – не поверят! Леон в шоке смотрит на коллегу. - А вот говорить никому не надо! - А… что? А да, конечно! Я тогда, пожалуй, пойду. Извините, что вот так нагрянул. До свидания. Гамма закрывает за гостем дверь и, обернувшись, недовольно смотрит на Тео. - А теперь, всё же рассказывай о том, где ты работаешь и откуда у тебя такая известность. - Да в больнице я работаю! - отвечает он, ставя коробку на пол и заталкивая её ногой далеко в угол. - Обычным врачом! - Майлз – самый продуктивный сплетник в издательстве, кроме того – он журналист. Ты желаешь появиться на страницах светских хроник? - Нет уж! Напоявлялся уже. Озадаченный тоном альфы, Леон ждёт продолжения. - Когда родители разводились, об этом писали в газетах. - А кто твои родители?! - Лучше тебе не знать… Гамма сердито бьёт кулаком в стену. - То есть, мне лучше вообще ничего не рассказывать, да?! - Почему ничего? Всё что угодно кроме этого. Ты знаешь, что значит «неприятная тема»? Если знаешь, то вот это именно она. - Это никак не связано со мной? - Совершено никак. Давай вернёмся туда, откуда нас выдернул этот нежданный визитёр? Я, если честно, влюбился в твою кровать… - А я тебе уже не нужен? – улыбнулся Леон. - Нужен, но давай, у нас будет любовь втроём: ты, я и твоя кровать? - Не уверен, что она ответит тебе взаимностью… - А ты? - Что «я»? - Будешь отвечать мне взаимностью? - Только в том случае, если ты будешь со мной откровенен! Альфа заметно грустнеет, по его лицу видно, что внутри идёт ожесточённая борьба с чем-то неприятным. Но оставить без внимания слова Леона он не может. - Мои родители развелись из-за измены. Отец-омега спутался с каким-то неизвестно откуда появившимся молоденьким парнем. Но долго их роман оставаться в тайне не смог. И застукав их, отец-альфа подал на развод. Из-за постоянных подколок друзей он не выдержал, сорвался и пристрелил неверного супруга. Однако, через неделю повесился сам, не вынеся смерти любимого человека и кляня себя за содеянное. С тех пор я дал себе слово, что никогда не буду изменять своему мужу, если таковой у меня появится. И сам буду делать всё возможное, чтобы не толкать любимого человека на измену. Когда это произошло, я как раз устроился на работу. В меня тыкали пальцем. Кто-то жалел, кто-то говорил, что я «пойду по стопам своего папочки - убийцы», несколько раз едва не уволили с работы. - Как ты это выдержал? Почему не озлобился на всех и остался таким… таким, какой ты есть? - Я люблю людей, особенно детей. И почему-то я был уверен, что однажды, совершенно случайно, я встречу того, кто подарит мне новую семью. Сейчас я счастлив… - Счастлив? - Да, я нашёл тебя. Воркование прерывает надоедливый домофон. Не выдержав этого трезвона, Тео снимет трубку и бросает что-то невнятное. Слышится полный отчаяния голос Йорана. Альфа нажимает на громкую связь, и крики разносятся по прихожей. - … как ты там? Скажи, это полено стоеросовое тебя не обидело? Срочно, Леон, срочно ответь. Тебе не нужна медицинская помощь? С тобой всё в порядке? Не вздумай там помирать, я ещё не закончил исследование! Ты мне нужен! - Он как всегда думает только о себе, - усмехнулся гамма. – А я уже хотел удивиться, что он так печётся о моём здоровье. - У него всегда такая странная забота. Давай отключим все средства связи с внешним миром? - Зачем? - Я хочу слышать только тебя. - И я… Тео прижимает Леона к стене и вовлекает гамму в долгий поцелуй. Они уже не слышат, голоса, доносящегося из трубки, не слышат, как раздаётся щелчок и входная дверь открывается. На пороге стоит встревоженный и растрёпанный Йоран. Он остекленевшим взглядом смотрит на страстно целующуюся и тискающуюся парочку и щипает себя за руку. Видение не исчезает, и он начинает подозревать у себя воспаление мозга. Леон, недотрога Леон, безо всякого смущения расстёгивает пуговицу за пуговицей на рубашке Тео. Это стало последней каплей для нервной системы застывшего на пороге альфы. - Что здесь, мать вашу, происходит! Вы накурились что ли?! – Йоран вздрагивает от звука собственного голоса, не веря, что всё же сказал это вслух.